чёрт возьми, почему она так пленительна и так недосягаема?
Этот вопрос кружит в голове хищным коршуном, точно и метко подклёвывая сантиметр за сантиметром сердце. Эта девушка всегда была той ещё штучкой. Кто бы что не говорил, а невозможно было не заметить её даже в самой разношёрстной толпе.
яркая, гордая, знающая себе цену, независимая и неприступная — именно такая способна царапнуть сердце не хуже клинка, которым, кажется, орудует столь изящно и ловко, что никто и не видит в её нежных проворных ручках смертельное орудие.
Она всегда в центре внимания, даже если сама того не подозревает. И видеть на ней все эти взгляды, полные восхищения и обожания, — всё равно что наждаком по коже ёрзать.
о боги, это невыносимо.
Арсон не его — это аксиома. им суждено было пойти разными тропками, оставив после себя лишь какое-то горькое послевкусие недосказанности. да, он смирился с этим, кажется, давно уже отпустил, но
когда она смеётся в компании других, становится почему-то так же тошно, как и всегда.
и кулак сам по себе почему-то начинает сжиматься до хруста в суставах.
Рон слишком собственник, чтобы спокойно видеть её среди других. Её воздыхатели буквально напрашиваются на пару ударов кулаком по наглым самодовольным лицам.
и всё-таки он терпит, потому что знает, что она терпеть не может применение силы. Лишь ради неё он смиренно молчит, пронзая своих соперников лишь колким змеиным взглядом.
он — послушный подданный. слово королевы для него — закон.
***
У Драко — утренние мигрени. У Поттера — утренний стакан огневиски.
— Мистер Малфой, неужели Вы решили всё-таки поприсутствовать на нашей паре. Я удивлён. — Рав скалится, показывает эмоции открыто, на что слизеринец просто улыбается уголком губы и таращится на Панси, которая обещала его отмазать. Но, видимо, выбор бежевых туфель занял первую позицию в недрах её плохой памяти.
— Я просто очень занятой человек, профессор. — тянет предпоследнюю гласную на столько, что даже успевает найти своё место в маленьком кабинете травологии.
Поттер не смотрит на него, точнее, пытается не смотреть, но когда его плечо оказывается в непозволительной близости с чём-то тёплым, всё-таки оборачивается направо и
успокаивается
У Драко в глазах уверенность. Именно этого не хватает Гарри по сей день. Пустой, но такой важной части для безграничного спокойствия и счастья. Ведь надежда во что-то лучшее изматывает, а уверенность позволяет сберечь много сил.
— Че пялишься, Потти? Влюбился?
Гарри вздрагивает, и капля чернил впитывается в молочный пергамент.
блять
Драко усмехается и закивает сумку на парту, даже не беспокоиться о шуме, который создаёт спустя минуту после своего появления в аудитории.
— Мистер Малфой, может быть Вы уже прекратите создавать безумство вокруг себя? Меня это уже утомляет. — Рав поправляет очки и вежливо-приторно-слащаво улыбается.
ща стекло в твоих биноклях треснет от напряжения
осторожнее
— Я постараюсь действовать
мягче, профессор.
Раф закатывает глаза и возвращается к опросу какой-то новенькой Гриффиндора.
драко доволен собой
— Тебе следует действовать, действительно,
мягче, если ты не хочешь неуд за экзамен. — тараторит под нос Поттер, пытаясь найти новый пергамент в сумке.
А Малфой лишь без лишних слов протягивает ему новый лист и наклоняется настолько близко к лицу собеседника, что Гарри чувствует щекотание дыхания на щеке:
— Поверь, он даже не заметит, как мне поставит автомат. — и слишком быстрое движение сухого поцелуя вызывает у героя мурашки по телу.
малфой, действительно, действует мягко
***
— Рыжик, а твоя пара кто? — она улыбается настолько солнечно, что у Рона в глазах рябит.
от боли
они прогуливают травологию вместе.
это уже традиция
— У моей пары пара уже есть. — давай, сделай это жалостливое лицо.
Силиция даже не удивляется, потому что понимает это и без дурацкого и простого ответа из нескольких слов. Достаёт вторую сигарету, вставляет её между зубов и выжидающе смотрит на Уизли, что тоже понимает все без слов.
так смотрят всегда, когда хотят сказать что-то важное. что-то банальное и совершенно клишированное, вроде «не уходи, пожалуйста, сейчас» или «обещай остаться, когда меня сломает окончательно» или же ёмкое и всем понятное «больно», а потом уткнуться куда-то в шею и молчать-молчать-молчать, молчать до самой бесконечности, пока эта тишина не перестанет болеть.
так смотрят всегда, когда молчат о важном и слишком долго. так смотрят, когда хотят оказаться в другом месте, в другой жизни, в другом времени, чтобы не было так, чтобы не было совсем никак, чтобы по-настоящему, чтобы ярко, открыто, честно.
это о том, на что похож человеческий проигрыш.
и о чём-то куда важней.
но для арсон это просто: дай закурить
дай мне ещё один не одинокий день
они закуривают оба почти одновременно
разброс минимален
— Ты когда-то чувствовал любовь? — она рассматривает свой свежий маникюр и специально не поднимает взгляд.
я люблю тебя
проносится в голове и сразу же сгорает четным пламенем
— Нет, а ты?
арсон усмехается
— Такие, как я, не умеют любить.
— Полностью с тобой согласен.
у обоих перехватывает дух
терпкий дым они вдыхают по кругу
***
— Это что было, блять? — у Поттера в голосе злости нет. Только лишь удивление.
— Ты про что? — у Драко по актерскому мастерству была пятерка в детстве.
Гарри инстинктивно проводит ладонью по щеке и замирает, когда видит слишком заметную улыбку на лице у блондина.
— Ну, это, конечно, не третий поцелуй, но зато я не почувствовал боли из-за этой рыжей хуйни. — и голову в сторону ведёт.
джинни отчитывает рона из-за очередного пропуска.
— где ты был, рональд?
— это не твоё дело.
— я устала тебя вечно оправдывать перед учителями. сколько можно уже трахаться со своими бабами? займись уже учебой наконец.
— это не твоё дело, джинни.
— Извини. — ох, да тебе же похуй.
Драко усмехается и потирает инициалы за ухом.
больно
— Да забей, Потти. Только не влюбляйся в меня, ладно? Мне твоя жалостливая любовь уж точно ни к чему.
и уходит, больно ударяя плечом.
у дьявола твоё имя, ты знаешь, а, малфой?
***
— Силиция, подожди. — парень хватает её за край сумки.
— Арчи, я уже не знаю, как тебе объяснить, что я не пойду с тобой на бал. — блондинка закатывает глаза и делает шаг назад, кривя лицо с омерзением.
Брюнет улыбается сквозь призму
это же просто танцы, блять, но отходить не собирается.
— Силюша, ну.
— Не называй меня так. — холод в её голосе заставляет Рона, который стоит в другом конце коридора, напрячься.
заставляет подойти ближе
намного ближе
слишком близко
— Арсон, хватит выебываться и пошли.
— Она сказала тебе, что никуда не пойдёт. Или ты глухой? — стальной тембр рыжего пугает.
у силиции пол уходит из-под ног.
Лишь на доли секунд у Арчи на лице удивление и страх, а дальше — фарфоровая маска.
— Уизли, мы разговариваем. Или ты глухой? — пародирует.
И Рон не справляется. Он нападает первым и даже крик блондинки не помогает содержать бурю ярости.
Удар приходится в живот слизеринцу, а потом нос, скула и даже рванная по шву рубашка.
ему остаётся только беспомощно ловить её след где-то в коридорах, глотать клубы ядовитой ревности и упиваться своим бессилием. это невыносимо, но противиться своей натуре он не может.
он дерзнул полюбить королеву.
что ж, ревность его под стать ей велика.
***
— Да что с тобой? — она хмурится как всегда, брови сводит на переносице, наблюдая, как ее
друг второй соулмейт просто однокурсник отшатывается непроизвольно, и, хватая его за руку, поворачивает к себе.
Уизли усмехается, не верит он ей, совсем не верит. Арсон во лжи своей погрязла, захлебнулась. Она не различает, где ложь, а где правда, где её чувства, а где выработанные эмоции, отточенные с детства. Рона бесит её поведение, её привычки, её смех, её прикосновения к его телу и вообще все, что связано с этой блондинкой. Он ненавидит её лавандовый запах, её внешность будто со страниц детских сказок, её слишком мягкие волосы, её походку от бедра и даже искреннюю улыбку, которая бывает только с ним и больше ни с кем.
он полностью её ненавидит, особенно её инициалы у себя между указательным и средним пальцем на правой руке.
у моей пары пара уже есть
У Рона грудь ранениями ментальными изрешечена её же фальшью так, что и целого места не осталось. Ему к себе подпускать больше никого не хочет, чтобы не терять снова, но
аристократку не подпускать не получается
Рыжий думает, что он сходит медленно с ума, и даже к горлу подкатывает ком рвоты, когда видит, как она с Гермионой — бывшей его — целуется в коридорах, а потом смеётся от остроумных шуток. Он, правда, не понимает, за что природа его так не любит, почему из миллиардов людей она выбрала именно принцессу Арсон.
где он так согрешил?
врёт, знает же где
— Какого черта ты под кайфом? — шипит и даже не сомневается в своих словах, ведь понимает, какого это.
Рон смеётся, отдергивает резко руку и разваливается на полу, обнимая себя руками за плечи, а девушка стоит и не может пошевелиться, лишь едва заметные слёзы в глазах накапливаются.
— С чего ты взяла, Силюша? Я в полном порядке.
Арсон не выдерживает, она садиться на пол, плюет на новую юбку и застуженные в детстве почки. Она не говорит колкости в его сторону за употребление её имени в такой форме, не выговаривает за таблетки и не спрашивает, где парень их смог найти и даже не кричит на него за драку в коридоре с Арчи. Силиция мотает головой и смотрит в потолок, сдерживая остатки эмоций.
Она не знает почему хочет остаться рядом. Хочет дать ему большее, чем просто слова «все хорошо», большее, чем просто холодные объятия и большее, чем просто поддерживающую улыбку. Арсон впервые нуждается в ком-то и впервые чувствует, что кто-то нуждается в ней.
Гермиона без неё справиться, залечит свои душевные раны и сходит к косметологу на шлифовку шрамов. Выйдет замуж за хорошего парня и будет счастлива.
без неё
Силиция нуждается в нем. Рон тот человек, к которому она приходит, когда слишком подавлена, чтобы сказать хоть что-то, или когда устает так, что не может уснуть. Они курят строго по две, а потом бросаются парочкой слов, смотрят на звезды и просто наслаждаются обществом.
они нуждаются друг в друге, как в ингаляторе, что помогает им дышать полной грудью.
кислород опьяняет
Хоть Уизли и нос воротит при виде её, хоть презирает и каждый раз называет то стервой, то сукой. Он никогда и не думал, что такая, как она будет его соулмейтом. Силиция, персона, и правда, ужасная, высокомерная и пустая.
с такой, как она никогда и ни за что.
Ведь он её хочет только лишь тогда, когда она язычком обводит свои губы, а потом тянет тонкие руки к его штанам. У блондинки грудь вздымается, а Рон видит ее огромные бесстыдные глаза, которые ему совсем не сдались.
врёт
Арсон смотрит с сожалением и легкой жалостью, но Уизли плевать. Он тянет её на себя, на пол, и девушка падает в объятия, оказываясь в родном тепле.
Она выдыхает горячий углекислый ему в грудь, а ткань впитывает её слёзы. Рону хочется так и уснуть на холодной плитке, но зато в её нежных руках. Он шепчет какие-то наркотические глупости, а Силиция кивает и сжимает ещё сильнее, пытаясь хоть как-то удержать на поверхности реальности, но получается плохо.
Рон то плачет, то смеётся, то признаётся в любви, а потом в безграничной ненависти, но аристократка выдерживает, молчит и даже не собирается верить ни в какие слова. Она знает, что пройдёт ещё немного времени и Уизли отпустит, он ничего и не вспомнит на утро.
поэтому, единственное, что она может сделать: подождать полчаса и помочь добраться до гостиной Гриффиндора, избегая Поттера глазами, когда будет тихо просить следить за другом оставшуюся ночь.
а гарри и молчит, он все понимает
он сам такой же
