***
— Что, блять, с тобой не так? - спрашивает Джэ, когда они садятся на кровать. Она удобная, пружинистая, но мягкая. Ткань, свисающая с балдахина, словно дрейфует на невидимых волнах, заставляя все вокруг выглядеть эфирным, лунным и серебряным. Он хмурится в темноте. — Как ты мог не раздумывая броситься на солнечный свет? Ты что, смерти хочешь? Брайан вздыхает, держа руку перед собой, наблюдая, как кожа медленно, но верно срастается. Повреждения от солнца всегда было труднее всего излечить - они не просто требуют времени, они ранят, будто стекло, которое пытается срастись в единую форму. Требуется тепло - тепло, которым вампиры попросту не обладают. — Я должен был получить косу. Успех нашей миссии зависел от этого- — Если бы ты умер, Камджа точно бы получил то, что хотел, - говорит Джэ, поворачиваясь к Брайану, но сопротивляясь желанию уснуть так, как они стали спать с той ночи, когда они приняли Брайана, — И он бы закрепил связь с этой чертовой косой быстрее, чем ты смог бы сказать "картоха". Отсутствие прикосновений беспокоит Брайана больше, чем он был готов признать - он привык к теплу, к сладкому, соблазнительному запаху, к чувству мягкого, нежного биения сердца Джэ в его руках. Он поворачивается, чтобы посмотреть на охотника. Его кожа, будто залитая солнцем, мягкие волосы, взволнованные глаза и мило опущенные уголки рта - все это приносит сладкую боль в сердце. — Я сильно в этом сомневаюсь, - говорит Брайан, хотя он знает, что его голос звучит кротко, знает, что извиняется, прежде чем сам осознает, что сожалеет. — Церемония занимает не один день и требует много терпения, которым Камджа не обладает. Но, знаешь, ты прав. Я был неосторожен. В последние несколько дней я был более безрассудным, чем за все свое существование. И это стоило Мейстеру Ману его жизни. — Это не твоя вина, - говорит Джэ, смягчившись и накрыв руку Брайана своей. — Моя, - Брайан пожимает плечами. — Но спасибо. — Бри, послушай, я знаю, что сейчас не время, но мы можем поговорить о- — Не думаю, что нам стоит, - твердо говорит Брайан, но его голос наполнен тоской и желанием просто не говорить об этом. Между ними воцаряется тишина - они оба снова переживают поцелуй в фургоне, эту страсть и это волнение; ощущения, которые были так хороши для них обоих, но для каждого по-своему. Джэ думает о том, что никогда в своей жизни не чувствовал себя более живым, думает о том, как на его коже мягко проступали капли крови, об ощущении опустошения и затем наполнения по мере исцеления. Думает о том, как губы Брайана, тело Брайана чувствовались так хорошо: жестко, но уверенно, до безумия крепко и желанно. Брайан думает о том, насколько же Джэ теплый, о вкусе его крови - мучительно сладком, как нектар для пчелы, или сахар для ребенка, которому давно не давали леденцов. О том, насколько мягкими были его губы, как его язык касался нёба, какой горячей и яркой была кожа Джэ под его руками. Брайан думает о том, насколько податливым, насколько желанным был Джэхён, когда их тела изогнулись и прижались друг к другу - свет для его тени. Брайан задается вопросом, так ли ощущают солнце те, кого оно не разрушает. — Ты знаешь, я не шутил насчет этого, - осторожно говорит Джэ, прерывая молчание. Брайан не торопится с ответом, тщательно обдумывая все возможные варианты того, чем это может обернуться... И что может пойти не так. — Насчет чего? — Я могу выдержать, - Джэ поднимает руку и пальцем прослеживает профиль лица Ёнхёна: наклон его лба, длинную линию носа, контур губ, подбородок, шею, его кадык. — Если тебе нужна кровь, чтобы продолжать... Я как генератор крови. Еще один плюс от того, что я полубог. И, если честно, мне... мне даже понравилось... Брайан вопросительно поднял бровь. — Тебе понравилось? Улыбка сама собой медленно, но верно появляется на губах Джэ. — Мне сложно причинить боль, но ещё сложнее для меня - почувствовать себя живым. Всю свою жизнь я гонялся за острыми ощущениями - вот почему я покинул Олимп, вот почему я решился сражаться с вампирами. И когда мы… когда мы поцеловались, я никогда прежде не чувствовал себя таким живым. Брайан чувствует желание лизнуть его, когда он думает о Джэ, зажатом между ним и кроватью, податливом, с учащенно бьющимся сердцем и сбившимся дыханием. — Это может тебя убить, - мягко говорит Брайан тихим голосом, наполненным желанием и беспокойством. — Если бы я не остановился, как бы быстро ты не регенерировал, я мог бы иссушить тебя. Может полубоги и бессмертны, но они не неуязвимы... — Если нет никакой опасности, - говорит Джэ, его палец задерживается на верхней губе Брайана, наполовину искривленной в желании, с клыками, выглядывающими наружу. — Разве это весело? Их глаза встречаются. Джэ усмехается и прижимает палец к кончику клыка Брайана, пока капля крови не выступает на бледной коже, попадает на язык. Руки Ёнхёна сжимают простынь, ее запах, вкус Джэ опьяняет, завладевает всеми его чувствами, пробуждает в нем голод, которого он не знал до этого--кажется, будто он весь охвачен огнем, Джэ - и его источник, и единственное спасение. Спичка, брошенная в поле ежевики, озеро, в которое ныряешь. Джэ быстро движется, а Брайан слишком охвачен желанием, чтобы избежать этого, чтобы обдумать то, чего он хочет. Одним движением Джэ удобно устраивается на Брайане, прижав его к кровати, прежде чем наклониться и поцеловать его, мягко, но уверенно. Этого просто чересчур много для него, все тело Брайана напрягается под прикосновениями Джэ. Ёнхён делает глубокий вдох, закрыв глаза и представляя, что именно он собирается сделать. На что он собирается согласиться, несмотря на все его страхи, несмотря на обещания, которые Кан дал самому себе. Я бы не хотел, чтобы он проходил через это. Он медленно садится, подхватывает Джэ на руки и двигается, пока его спина не касается изголовья, пока Джэ не оказывается еще ближе; их лбы почти соприкасаются, широкая ночная рубашка охотника открывает линию его ключиц. Но что, если ему это понравится? Брайан пытается не торопиться, но его пальцы подводят его - пуговицы рубашки Джэ расстегиваются медленно, но верно, одна за одной, пока ткань не падает с его плеч. Мягко, вампир подносит губы к шее охотника, проводя носом по тонкой коже, прежде чем обнажить зубы и укусить его. И затем он пьет, позволяет ощущению пройти через него, как молния через металл: горячо и остро, током по телу. Он ближе прижимает Джэ, у которого сбилось дыхание от боли, который мягко стонет, чувствуя, как Кан пьет из него, трогает его, сжимает пальцами мягкую плоть его сосков, пока они не затвердевают, пока ему не становится до боли хорошо. Джэ двигает бедрами, чувствует, как его собственное желание возрастает, когда эрекция Брайана сталкивается с мягкой плотью его ягодиц, жестко, зажимая шелк его пижамы между ними. — Брайан-- Руки Брайана сжимаются вокруг талии Джэ, настолько сильно, что потом появятся синяки - удовольствие, смешанное с болью, когда он двигает бедрами в поисках трения, которого так не хватает, пытаясь и насытить, и удержать свое желание - невыносимый зуд, утоление которого ранит его. Руки Брайана двигаются, скользят вниз по талии Джэ, отпуская его только для того, чтобы найти опору, когда он тянет за ткань его пижамных штанов, хватает, разрывая их. Брайан на мгновение приподнимает голову, его губы окрашены в красный цвет от крови Джэ, и глубоко целует его, их языки сталкиваются - железо и вино, сладкое и соленое, металлический привкус удовольствия, всё смешивается в одном движении. — Ты в порядке? - Брайан с трудом спрашивает низким голосом. Он смотрит в глаза Джэ, и тот чувствует возбуждение, поднимающееся по позвоночнику - он никогда не видел такого глубокого черного цвета, как глаза Ёнхёна в этот момент, такого голода, как в его расширенных зрачках. — Да. — Скажи мне правду. Если это слишком--скажи мне-- — Не слишком, - сердце Джэ колотится. Он подносит руку Брайана к своей шее, чувствуя, как раны уже начинают затягиваться. — Видишь? — Но если... - говорит Брайан, отдаляясь от Джэхёна. Расстояние, пусть и небольшое, заставляет Пака чувствовать себя странно пустым. Прикоснись ко мне. — Я скажу, если будет слишком. А теперь давай, - говорит Джэ, своими руками находя пояс штанов Брайана и стягивая их, шелк скользит по бледной коже, пока охотник отбрасывает их в сторону. Вампир усмехается и быстро толкает Джэ обратно на кровать. Его руки скользят вверх по рукам охотника, пока он кусает его за запястья и пьет, пока охотник не начинает биться под ним от боли и удовольствия. Брайан спускается вниз, пьет из его шеи, губ, впадины его таза, мягкой плоти его внутренних бедер. Джэ поднимает свои бедра, когда Ёнхён отстраняется, нависает над ним, ударяя руками по скрипящей под ними кровати. — Будет больно, - на лице Брайана мелькнуло беспокойство. — Это--будет больно-- Джэ усмехается, поднимая руку, чтобы начать мучительно медленно ласкать Брайана. Ёнхёна трясет из-за тепла, исходящего от уже заживающей кожи Джэхёна. Тот мягко кладет руку Брайана между своих ног. — Бри, ты чувствуешь? Как сильно я хочу тебя? Пожалуйста. — Джэ… — Трахни меня, Брайан, - Джэ притягивает его ближе, кусает за нижнюю губу и проникает языком в рот. Вампир стонет от того, как их вставшие члены соприкасаются, как охотник крепко прижимает его к себе и трется о него. — Брайан-- Ёнхёну не нужно говорить дважды: он раздвигает ноги Джэ и входит в него одним толчком со всей силой. И Брайан был прав: это действительно больно. Джэ скулит надломленном голосом, хватаясь руками за плечи Брайана. Но боль начинает утихать так же быстро, как и появилась, как только полубог привыкает к растяжению, и наслаждение пронизывает его изнутри, когда вампир начинает быстро входить в него. Ёнхён тяжело дышит, проезжаясь языком по ране на шее Джэхёна; он уже даже не пьёт кровь, а просто слизывает её капли, которые все медленнее вытекают из зарастающего пореза. — Джэ… Боже, это так… ты такой, блять, великолепный… Брайан думает, что он умрет; конечно, у него был секс до этого, но только с вампирами, и только с ворованным из больниц Голубым порошком или кровью, чтобы стимулировать возбуждение. Но он никогда не делал этого с кем-то теплым, с кем-то трепещущим и влажным, с кем-то одновременно и узким, и податливым, с кем-то, кто сжимается с каждым толчком и вскрикивает с каждой фрикцией, удерживая его на месте, обнимая длинными ногами за талию. Джэ проводит ногтями по его спине, оставляя за собой длинные следы, и Брайан обхватывает рукой член Джэхёна, помогая достичь разрядки, восполняя наслаждением всю причиненную боль. — О Боже, Брайан--я сейчас кончу-- Брайан не готов. Джэ кончает между их тел, и запах его спермы сносит Ёнхёну крышу; она такая теплая, что кажется, что об нее можно обжечься. И внезапно сердце охотника начинает бешено биться, этот туктуктуктуктук – самый красивый звук в мире для Брайана. — Мне нужна кровь, чтобы сделать это, - тихо шепчет он в ухо Джэ. — Скажи, если будет слишком, хорошо… — Ладно, - говорит Джэ, кивая, его волосы прилипли к вискам. — Ладно. И после этого вампир кусает шею Джэ глубже, чем до этого, напиваясь им досыта, и продолжает входить в него сильнее, глубже. Охотник наслаждается этими чувствами, наблюдая за Брайаном, пока тот пьёт его кровь: брови нахмурены, глаза покрыты пеленой желания, пот, - который он видит на нём впервые, - стекает по его вискам прямо на грудь Джэ. Он холодный, но в нем все равно есть что-то сексуальное, что-то соблазнительное в том, как от него ко лбу Ёнхёна прилипают волосы. Когда Брайан входит в Джэ до основания, его подбородок красный из-за крови, матрас трясётся и дрожит, а балдахин выглядит, как парус во время шторма. Принц был как будто в трансе, в туннеле, он двигался вперёд, боролся и прикладывал все усилия, чтобы достичь света. Он чувствует его приближение, видит яркие вспышки прямо перед ним. Джэ чувствует, как его голова начинает кружиться, как комната буквально танцует перед глазами. — Брайан... - Джэ задыхается, кровь течёт быстро, слишком быстро, — блять, Бри... скорее, пожалуйста... не знаю, сколько я ещё смогу продержаться... Ёнхёну стоит всей его воли, чтобы отпрянуть от кожи Джэ, и он кончает внутрь него, сотрясаясь всем телом от жара и мокрого тепла. Его голос срывается от громкого стона, тело напрягается в последний раз, и он, бездыханный, падает на Джэ. Охотник улыбается, его мир начинает возвращаться на круги своя, и комната останавливается. Джэ поднимает глаза на Брайана, который смотрит на него обеспокоенным взглядом. — Ты в порядке? — Ты и вправду сумасшедший. Брайан робко улыбается уже знакомой Джэ улыбкой, словно он покраснел бы, если мог. — Ты... Тебе понравилось? Джэ притягивает Ёнхёна ближе и мягко целует, убирая мокрые пряди с его лба. — Это было великолепно. — Хорошо, - облегченно улыбается Брайан. Он бросает взгляд на кровь на простынях, рваную пижаму Джэ, на подушки, из которых выглядывают перья. — Но тут беспорядок. — Мне плевать, если честно, - пожимает охотник плечами. — Пока ты со мной в этом беспорядке. Брайан чувствует небывалую нежность в своём сердце. — Иди сюда. Ёнхён медленно слезает с Джэ и ложится рядом с ним, крепко его обнимая. Джэхён сплетает их ноги и прислоняется щекой к щеке Брайана. Затем слышится звук, как будто с кровати резко стянули одеяло, и охотник понимает, что это Брайан раскрыл вокруг них свои еще не зажившие от солнца крылья, мягко укрывая их обоих. — Джэ? — Ммм? — Ты единственный солнечный лучик, который будет всегда рядом и не сделает мне больно. Джэ тихо усмехается, нежно целуя лоб Брайана. — Хорошо. А теперь спи.***
— Хё--- О БОЖЕ МОЙ, НЕТ, ХЁН!!! МОИ ГЛАЗА!!!!! - Доун пронзительно кричит, как только открывает дверь и обнаруживает спящих Брайана и Джэ. Крылья Ёнхёна прикрывают только их голые плечи. Вся кровать усеяна разорванными вещами и кровью, в комнате стоит запах секса и пота. Брайан хмурится и моргает, прежде чем кинуть подушку в Доуна. — Сейчас вечер? Если нет, то сваливай. Волчонок уворачивается от подушки. — Иуууу, это что, ваша секс-подушка? Джэ открывает глаза и смотрит на Брайана. — Что за секс-подушка? Вампир смеётся и наклоняется, чтобы поцеловать Джэхёна. — Не имею ни малейшего понятия. Джэ хихикает и тыкается носом в шею Ёнхёна. — АГА! - Доун рычит на Джэхёна. — Я знал, что ты на него странно смотришь! — Слушай, ребёнок, - говорит охотник. — Взрослые занимаются делами, окей? Ты поймешь, когда немного подра-- — Извините, что прерываю ваш фестиваль любви-- Срань господня, какого хуя вы здесь творили? Приносили свои души в жертву Сатане? - спрашивает Сонджин, в удивлении округляя глаза, когда переступает порог комнаты, держа в одной руке чашку кофе из фургона. — Технически он больше не живёт среди нас, - объясняет Брайан. — Это такое выражение, извращенец, - ворчит Сонджин, когда видит пятна крови на простынях. Затем кладёт руку на плечо Доуна, чтобы вывести его из комнаты. — Одевайтесь и идите в фургон. У нас срочное сообщение от Джейми.***
— Матерь божья, - хмурится Джэ, глядя на сообщение на экране. К нему прикреплено изображение: огонь, хаос и застреленные люди на улице. — Ёбаные сволочи. — Это сумасшествие, - говорит Сонджин, пробегаясь глазами по сообщению Джейми. — Но они всё ещё живы. У нас есть надежда. Вонпиль цокает, мотая головой. — Помните, когда это всё было простым наркодиллерством, а не чёртовым квестом по спасению мира? Каким хреном нас сюда занесло? — Вы встретили нас, - отвечает Брайан. — Извините за это. — Я не против, - пожимает Джэ плечами, краснея. Доун и Сонджин закатывают глаза, но Вонпиль показывает Джэхёну большой палец вверх. — Что мы собираемся делать? - спрашивает Доун, сводя брови к переносице, глядя на фотографии, которые приблизил Сонджин. Брайан вздыхает, читая сообщение на экране. Джэ, Были атакованы. Волки + вампиры. Рыжеволосая королева. Убила многих людей. Украла артефакты из трёх музеев, забрала много нашей техники. Прячется под землей. Голубой порошок и цианид. Очень много мёртвых. Политики похищены. Думаю, сообщение на последнем фото для тебя. Джей. Трясущейся рукой Сонджин открывает последнее фото. На ней изображена городская площадь с горой трупов, на которой ярко-голубым баллончиком нарисован логотип Корпорации Кан. На стене за ними написано кровью: "Олимп наш". — Мудоёб, - говорит Джэ, хмурясь. Сонджин хлопает его по плечу. — Хорошо сказано. Также... лучше твой, чем мой. — Я что-то пропустил? - Брайан в удивлении поднимает бровь. Джэ тяжело вздыхает, устанавливая координаты в навигаторе. — Кажется, нам надо навестить моего отца.