Одно сердце на двоих

Женя* — Значит, Евгений Владимирович, вы своего решения не изменили? — Нет, Павел Семёнович, уже всё решено. — Ну, как говорится, не смею вас больше задерживать.       Конечно, мне жаль куда-то уезжать, здесь всё было родное, хотя может оно и лучше. Всё начать с нуля, не вспоминать о прошлом. Сейчас я был полон решимости уйти, уже шёл в сторону своего кабинета, как услышал шум в коридоре. Грохот каталки и больного, кто-то держит систему в руках. Всё так быстро, что я остановился, прижался ближе к стене, давая возможность катить каталку без препятствий. — Что с ним? Мне стоило только взглянуть на пациента, и конечно я сразу понял кто это. Тёма совсем не изменился, если не считать страшной бледности его лица. Он лежал с закрытыми глазами, на шее корсет, нет ни признака жизни. — Вот, привезли по скорой, тяжёлая травма позвонка, болевой шок скорее всего. — Так, в реанимацию его, срочно! Всё разом забылось, сейчас было важно лишь одно: спасти Артёма, а остальное само собой сложится. Укол, рентген, всё что необходимо, смещение позвонка. Что интересно произошло с ним? Это я уже позже узнал, когда увидел его маму, всю в слезах, которая молила спасти её сына. Что вернувшись домой, она обнаружила сына на полу, а там скорая и вот Тёма здесь, в больнице.       Всю ночь провёл в палате у Артёма, не мог иначе поступить, мне казалось, что оставь я его хоть на секунду, то снова потеряю его, теперь уже навсегда. К утру состояние немного стабилизировалось. Ушёл к себе, сейчас рядом с Артёмом была его мама, знаю, что это не положено, но кризис миновал. Налил немного воды в чайник, мне нужен крепкий кофе, иначе свалюсь с ног. Стою и смотрю в окно, боже, всё опять повторяется в моей жизни. Но почему сейчас? А может Артём спасает меня от неверного решения? Чайник закипел и выключился, ещё некоторое время смотрю через стекло, наблюдая за прохожими. Как кто-то спешит в клинику, видимо работники, а вон там кто-то прогуливается не спеша. Странно устроен мир, всё меняется и порой мы не знаем, чего ожидать потом. — Евгений Владимирович, вы здесь, вот уж не думал вас больше увидеть. — Пал Семёнович, можно мне забрать моё заявление? — Буду только рад, но с чем связано такое решение? — Пусть всё останется как есть, видимо ещё не время. Пал Семёнович обнял меня, прижал к себе, коснувшись пальцами моих волос. — Знаешь, а я всегда верил в тебя, и мне кажется, я не ошибся в своём решении. — Вчера поступил больной, мне нужно ваше мнение и мнение наших специалистов. — Ты о футболисте? — О нём, Пал Семёнович. — Что ж, подготовьте все документы, соберёмся, когда будет нужно. Пал Семёнович ушёл, мой кофе совсем остыл, пригубил и снова поставил на стол. Нет никакого желания пить холодный кофе. Время давно уже к десяти, когда я собрался в палату к Артёму. Прошёлся по длинному коридору, кто-то здоровается, кто-то что-то спрашивает. Никак не удаётся собраться, может сказалась бессонная ночь. Тихо открыл дверь палаты. Мама Артёма сидит возле него, тихо касаясь своими губами его рук. — Доброе утро! — Спасибо вам, Евгений Владимирович. — Не стоит, это наша работа. Артём смотрит на меня, с широко раскрытыми глазами, затем на свою маму. — Что он здесь делает? — Артём, Евгений Владимирович всю ночь провёл возле тебя, почти не отходил. Я рада, что он твой лечащий врач. — Прошу, уходи, не смотри на меня, не нужна мне твоя жалость. — Сынок, что же ты такое говоришь? — Мама, забери меня домой, не хочу больше здесь оставаться. — Елена Петровна, вы не могли бы нас оставить на пару минут? Мама Артёма посмотрела на меня, затем на сына и тихо вышла из палаты. — Артём, прежде всего успокойся, всё уже позади и не нужно так реагировать на меня. — Уходи, прошу тебя, меня бог и так наказал за моё предательство. Ты сделал своё дело, можешь оформить выписку. — Ещё не всё, не всё так плохо, я смотрел твои анализы, твои снимки, не так уж и плохо всё как ты думаешь. — Наслаждаешься своим триумфом? Меня уже ничто не спасёт, всё кончено раз и навсегда. — Ты ошибаешься, всё можно изменить, было бы желание. — Хватит издеваться надо мной. Меня смотрели лучшие врачи столицы, никто ни чем не мог помочь. Не нужно меня утешать, тем более тебе. — Чем же я так плох для тебя? — Мы были когда-то вместе и сейчас ты мстишь мне за то решение, которое я тогда принял. — Никогда об этом не думал. Я врач и хочу тебе помочь. — Не нужно, прошу тебя. Артём дернулся в сторону и закрыл глаза, опять причинил сам же себе боль. — Тебе нельзя шевелиться, ты сам причиняешь себе боль. Ты можешь думать что угодно, но у меня есть лишь одно желание: это помочь тебе стать тем классным парнем, с которым я когда-то был знаком. Артём смотрел на меня, его глаза были такие влажные, хотя сейчас он по большей части просто истерил. — Помнишь как ты себя изводил на футбольном поле, твои тренировки. И ты достиг своей цели, стал лучшим игроком. Ты всегда отличался от всех других, такой целеустремлённый. Так помоги же мне, иначе один я ничего не смогу сделать. Нужна твоя решимость, снова ходить, а не жалеть себя и думать что ты калека. Артём смотрел на меня, в этот раз он ничего не ответил. Закрыл свои глаза ладонями, вытирая слёзы. Затем зашла санитарка, сказав, что меня ждут у главврача, что все уже в сборе. После был консилиум, кто-то говорил, что вообще сделано всё, что можно было. Я же был уверен, что есть шанс и им нужно обязательно воспользоваться. Наши мнения разделились, их было три. Операция, ничто не поможет, всё уже сделано и моё решение, реабилитация. Решение осталось за Пал Семёновичем, он ещё раз пересмотрел все снимки, анализы, затем посмотрел на нас. — А я вот тоже согласен с Евгением Владимировичем, операция ни к чему, это новая травма, новая боль. Евгений Владимирович, давайте работайте, затем проведём новое обследование, операцию никогда не поздно сделать снова. На том и порешили, конечно я взял на себя большую ответственность. Уже ближе к вечеру позвонил Олегу, пришлось сказать, что я не приеду. — Но как же так? Мы же всё решили с тобой. — Олег, послушай меня. Никогда не смогу тебя полюбить, ты же знаешь это. Тебя это будет всегда ранить, а я это не хочу. — Это не важно, Женя. Главное, что для меня ты самый любимый человек на свете. — Я не смогу, прости меня. Не дослушал, что хотел сказать Олег. Я и так чувствовал себя каким-то предателем, хотя я рад, что всё изменилось. Пусть я и не с Артёмом, это не важно, но сейчас он мне казался моим спасением. Что именно он появился в то самое время, когда я стоял на распутье.       Все дни я проводил в клинике, уходил на короткое время домой, чтобы принять душ, переодеться и снова возвращался к Артёму. По началу он злился, вёл себя как капризный ребёнок, отказывался кушать. Но он плохо знал меня, упёртости мне не занимать и это дало свои первые плоды.