***
Невероятным движением головы Лука выбивает мяч на Васкеса, срывая атаку Аякса. Хорват сегодня играет и за нападающего, и за защитника одновременно, он постоянно стремительно перемещается по полю, оказывается то на правом фланге, то на левом. Но усилия Модрича тщетны - остальные тоже должны играть. Два гола уже пропущены. Рамос ловит на себе потерянный взгляд Луки и ободряюще улыбается, поднимая большой палец вверх.***
В подтрибунном помещении непривычно тихо. Ободренные и счастливые игроки Аякса - ещё бы, обыграть такую команду, - носятся по полю. Серхио проталкивается внутрь стадиона. Мадридцы медленно плетутся в раздевалку, молчат все, даже вечно не унывающий Марсело. Лука идет позади всех, и Рамос окликивает его: - Хэй, Лукита! Постой! Хорват поворачивается и смотрит на него пустым отчаянным взглядом. - Прости, Капи, - едва слышно раздается в пустом помещении. - Мы должны были сделать это... для тебя... - Лука, не надо извиняться, - Серхио откровенно удивлен. Ему кажется, будто очевидно, что это - лишь переходный сезон для Реала, что вскоре все встанет на свои места, и уж тем более один очаровательный хорват не должен винить себя ни в чем. - Мы не справились, - голос Луки звучит глухо, безэмоционально. - Я не справился. - Не говори глупостей. Ты сегодня играл лучше всех. Модрич лишь качает головой и усмехается: - Нет... Правы были эти журналисты - я лишь пустышка... Звезда-однодневка. Прости, что не оправдал доверия... - Господи, что ты несёшь?!? - Серхио подходит чуть ближе. - Это все глупости! Ты лучший, Лукита. Лучший, что бы кто ни говорил... Модрич удивлённо смотрит на него: не то, чтобы защитник никогда не говорил ничего подобного, говорил, и не раз, только вот сейчас все это казалось каким-то нереальным сном, будто все осталось в прошлом, а сейчас есть только длинная полоса неудач, никак не желающая кончаться. В последние дни все они были сосредоточены на играх, и с Серхио им так и не удалось толком поговорить после того Классико. Хорват осторожно шагнул вперёд. Может, сейчас стоит решиться на что-то большее? Лучшего момента и не найти. Если что, можно все списать на горечь от поражения... Белая рубашка испанца красиво контрастирует со смуглой кожей и темными линиями татуировок. Лука в очередной раз восхищённо оглядывает с ног до головы своего капитана. Красивый. Очень красивый. Ещё шаг вперёд. Лука кладет руку на чужую шею, Серхио замирает в напряжении. Он не делает ни одного движения, чтобы не спугнуть. Пусть в этот раз все сделает Модрич. Чужая ладонь мягко давит на загривок, чуть наклоняет испанца, и тот не сопротивляется. Ближе, ещё ближе. Им обоим хочется этого. Вторая рука скользит по ребрам, сминает белоснежную ткань рубашки, Лука привстает на носочки - это всегда так мило, - и их губы сталкиваются в поцелуе - робком и страстном одновременно, порывистом, но невыносимо нежном и таким нужном сейчас обоим. Кажется, будто время замерло, тянется нескончаемым потоком. Серхио накрывает и он, перехватив инициативу, врывается языком в чужой рот, прижимает спиной к стене хрупкое, но сильное тело, зарывается пальцами в золотистые волосы. Сладко, невообразимо сладко вдруг становится, перед глазами испанца появляется непроизвольно пелена слез, а Лука закрывает глаза, не в силах вдохнуть от наслаждения, смешанного со страхом. Сколько они простояли так, неизвестно, да и не важно это, но внезапно Рамос чувствует, как сильная рука хватает его сзади за ворот рубашки и буквально отдирает от хорвата. Черт, как они могли не подумать о том, что здесь так легко спалиться? Серхио мягко разрывает поцелуй, а в голове у него крутится: "Только бы не он, только не..." Флорентино Перес с плохо скрываемой яростью разглядывает пару: щеки Серхио полыхают, а только открывший глаза Лука испуганно вжимается в стену. "Это пиздец" - проносится в голове у обоих. - Я смотрю, вы тут весело время проводите, так? - Мы, - Серхио лихорадочно соображает какую-нибудь отмазку (хотя здесь все слишком очевидно), но Перес прерывает его: - Меня совершенно не интересует твое мнение, Рамос. Ты сейчас разворачиваешься, и до следующей тренировки я тебя в глаза не вижу. А ты, Модрич, сейчас идёшь со мной, - и президент, цепко ухватив чужое запястье, уводит полузащитника.***
Они заходят в президентскую ложу, где во время матча заседают особо важные гости. Складывающий аппаратуру оператор мгновенно исчезает. В конец уставший Лука присаживается на краешек скамьи. - Я разрешал тебе сесть? - голос президента звучит холодно, холоднее чем обычно, и Лука резко вскакивает на ноги: - Нет, простите, я... - Молчать. Будешь говорить, когда я скажу. Значит, так. Я совершенно не доволен тем, что увидел сейчас. Это никуда не годится, и это не должно повториться ни в коем случае. Лука кивает, но Перес ещё не закончил его отчитывать: - Это отвратительно, мерзко. Это против всех правил природы и закона божьего. Ты же христианин, Лука! Ты должен понимать, насколько это порочно! И это, - тут Флорентино сделал отдельный акцент, - портит репутацию клуба. Поэтому я принял решение. В голове у Луки мутнеет. - Ты скатился не только в этом плане, Лука. Команда проигрывает матч за матчем. Три поражения от Барселоны - слишком, и ты не смог ничем помочь своей команде. Лука, рано или поздно я бы это сказал. Я уже поговорил с одним своим знакомым из министерства спорта... "Нет, пожалуйста" - умоляет Лука глазами. - Если заплатить дополнительный налог, к слову, не очень большой, мы с Чжаном сможем заключить эту сделку. Я позвоню ему уже сегодня вечером лично, он вымогал тебя у меня больше двух месяцев, и его предложение все ещё в силе. "Только. Не. Интер." - Советую согласиться, потому что такую высокую зарплату ты сможешь получать только в Италии. Лука, ты переходишь в Интер. Ты доигрался до красной.