Сумерки. Элис Каллен

Билокси, штат Миссисипи. Ноябрь, 1917 год.

      Этим утром я проснулась рано, когда небо только-только начало приобретать светло-розовый оттенок.       Несколько минут понежившись в постели в попытках вспомнить сон, я медленно села и потерла глаза. В маленькой комнате царил полумрак, но я чётко видела очертания мебели: напротив моей кровати туалетный столик из розового дерева, рядом находится стул с персикового цвета подушкой, слево от меня окно с тяжёлыми светло-коричневыми партьерами и выходящим на улицу видом, а у противоположной стены большой деревянный гардероб. По обе стороны от кровати стояли прикроватные тумбы, на одной из которых находились часы, а на другой — маленький светильник и книга «Собака Баскервилей» от Артура Конан Дойля. Не сказать, что я была поклонницей детективов, но это лучше, чем читать любовные романы старшей сестры Синтии, которые она мне хвалила.       Не смотря на её недальновидность и помешательство на том, что мир сплошной рай, я её любила и заботились о ней, иногда чувствуя себя на месте старшей сестры.       Вздохнув, я встала с кровати и подошла к туалетному столику, чувствуя холод, исходящий от паркета, и покалывание на босых ступнях, что помогало взбодриться. Взяв висевший на спинке стула халатик и, накинув его на плечи поверх сорочки, я обула домашние тапочки и шмыгнула за дверь в узкий коридор второго этажа и тут же вся обратилась в слух: в комнате Синтии было тихо, но я готова была поклястся, что иногда по утрам слышу её тихий храп.       Тихо, стараясь не скрипеть половицами, я наступала на «безопасные» места на полу, касаясь кончиками пальцев стен, чувствуя их шероховатую поверхность. Этот дом я знаю как свои пять пальцев, ведь в детстве, дабы разрядить скуку, я то и дело, что исследовала всякие закоулки и находила тайники. Помню, лет девять назад, тайком играя на третьем этаже в спальне для гостей, в стене я нашла потайную дверцу (я ещё так гордилась собой и чувствовала себя Алисой из рассказов Льюиса Кэролла), но, увы, «тайник» оказался пуст.       Я спустилась на первый этаж, искренне желая остаться незамеченной, и оказалась в просторном холле. Я вновь прислушалась. И удостоверившись, что никого не разбудила, развернулась и прошмыгнула за дверь под лестницей.       Закрыв дверь и развернувшись, я улыбнулась собственным мыслям. Были времена, когда я обходила это место стороной, но сейчас единственное чего мне хотелось, это устроиться на кушетке с подушками у окна и закрыться в литературу с головой и чтобы ни единая душа меня не тревожила.       Что же с людьми делает жажда знаний, подумала я и взяла первую пропавшуюся мне под руку книгу.       — Мари Элис Брендон! — послышался знакомый мне высокий голос. Ну вот, опять зачиталась и не заметила как пролетело время. Солнце уже вовсю светило и заливало золотистым светом всю библиотеку, а пылинки медленно, словно лениво, талцевали в его лучах. Я вздохнула, и заложив страницу книжки пальчиком, прикрыла уставшие от чтения глаза.       Я только сейчас поняла, как сильно проголодалась. Меня даже замутило.       Я положила книгу на столик, стоявший рядом, и нехотя поплелась к Синтии, пока она ненароком себе голос не сорвала.       — Я здесь, — спокойно сказала я, выходя в холл. — Доброе утро.       Девушка повернулась ко мне и осмотрела меня таким взглядом, который запросто прожег бы во мне дыру. Кровь прихлынула к моим щекам и я покраснела. Ой, как мне не нравился этот взгляд, ведь он мог означать одно — я забыла о чем-то важном.       — Ты опять забыла, — словно прочитав мои мысли, сказала Синтия. Наверное, заметила замешательство, отразившееся на моем лице. Я потупила взгляд в пол, рассматривая узоры на паркете.       Она вздохнула.       — Сегодня мы ужинаем вместе с семьей Локвудов. — напомнила мне Синтия и вздохнула.       Локвуды, можно сказать, почти часть нашей семьи, ведь моя сестра скоро выйдет замуж за их единственного сына. Чарльз конечно и был симпатичным, а иногда и очень милым, но он не в моём вкусе. Чёрные волосы, карие миндалевидные глаза и широкая белозубая улыбка — все это компенсировало: нос с горбинкой, слишком выраженные скулы и нескладное телосложение. Не понимаю, что моя сестра в нем нашла… Но если Синтия чувствует себя счастливой рядом с ним, то счастлива и я.       — Идём, — не дождавшись ответа, прервала затянувшуюся тишину Синтия. — Родители ждут нас в столовой.       Я кивнула и лицо сестры смягчилось. Как только мы зашли в столовую комнату, три пары глаз уставились на меня как на привидение. Неужели я так ужасно выгляжу. Мои щеки вспыхнули и я сложила руки на груди.       — Всем доброе утро. — прочистив горло, оптимистично сказала я и села на свое место напротив сестры. Анна, наша служанка, уже накрыла на стол и, извинившись, поспешно удалилась из помещения. Она была довольно милой молодой женщиной, всегда сдержанна и бесстрастна к происходящему вокруг. Мне иногда казалось, что она вообще ничего не чувствует. Она имела невысокий рост, но изящную фигуру, большие голубые глаза и бледную кожу, которая контрастировала с черными волосами.       Но по сравнению с Синтией — даже она казалась дурнушкой. Каждый раз, смотря на сестру, я восхищалась её величественными чертами: алебастровая кожа, серые глаза, которые светились умом, каштановые волосы и розовые припухлые губы. Нам часто говорили, что мы похожи, но я так не считаю. Фигура у меня стройная, но не такая изящная как у Синтии, а глаза серо-голубые. Если она и взяла свои черты от матери, то мне повезло немного меньше — я больше похожа на отца.       Даже сегодня я не могла не восхититься ею.       Я встретилась взглядом с отцом и опустила взгляд, рассматривая лакированный деревянный стол.       — Мари, — довольно сурово начал отец и я поморщилась — не люблю, когда меня называют по первому имени. — Чем таким важным ты занималась все утро, что даже не успела привести себя в порядок?       Я выразительно посмотрела на Синтию, но она сделала вид, что очень увлечена завтраком. Из-под опущенных ресниц я покосилась на маму, а она смотрела на отца, сверля его взглядом, явно недовольная его тоном. Моё молчание папа, видимо, принял как жест расскаяния и продолжил более будничным тоном.       — Синтия, дочка, помоги сегодня сестре подготовиться к обеду.       От него это звучало не как просьба, а как приказ. Синтия лишь коротко кивнула в ответ и промычала нечто невразумительное, больше похожее на «Конечно».       Закинув в себя кусочек курятины и глотнув вишнёвого сока, я отказалась от десерта и поспешно встала из-за стола. Тут-то все и началось.       Меня резко замутило, а комната поплыла перед глазами. Я вцепилась в край стола, пытаясь удержаться на ногах. Уши заложило и я слышала все звуки словно через слой ваты, а ноги налились свинцом и, кажется, приросли к полу. Меня кинуло в жар.       Сначало стало темно, будто я очутилась в тёмном подвале, но потом перед глазами замелькали мутные картинки: кричащая девушка, которую держат двое мужчин. Судя по одежде — это санитары. Дальше — по закону жанра — послышались крики и плачь, который перерастал в истерику. И вдруг р-раз — все закончилось. И я вновь упала в темноту.       Я вздрогнула и резко села. Что-то мокрое упало мне на колени. Я была в своей комнате.       — Ш-ш-ш, — сказал кто-то и сдавил мои плечи, заставляя прилечь.       — Милая, как ты себя чувствуешь? — судя по тону Элизабет, то есть моей мамы, она очень волновалась и мне сразу захотелось её утешить, но язык будто распух и я не смогла выдавить ни слова.       Мысленно я пыталась восстановить в памяти последние произошедшие события: утро, библиотека, обед, дальше я встаю из-за стола и начинается какая-то чертовщина и я, по всей видимости, теряю сознание. Но было что-то ещё, что-то очень важное.       Я зажмурилась, судорожно хватаясь за воспоминания, но все попытки оказались тщетными.       Я вновь попыталась сесть, но поморщилась, чувствуя боль во всем теле. С трудом разлепив глаза, я посмотрела на взволнованную мать.       — Сколько я спала? — собственный голос мне показался слишком хриплым и я почистила горло.       — Двенадцать часов, милая. — ответила мама и немного расслабилась, откинувшись на спинку стула, на котором сидела.       — Что с тобой случилось? — на этот раз спросила Синтия, чуть отклоняясь ко мне.       — Я… Я не помню. — честно призналась я, все ещё копаясь в себе, в попытках вспомнить.