Одержимость

Толстый мужчина с колючими глазами удовлетворённо выдохнул, растянув губы в неискренней улыбке. — Уверен, мои юристы не найдут в договоре подводных камней, господин Минк, и наше сотрудничество будет плодотворным, долгим и взаимовыгодным, — пальцы-сардельки боязливо сомкнулись на микроскопической чашке с ристретто*, но так и не решились поднести хрупкий сосуд ко рту. — Безусловно, господин Мессен, — вежливо, но так же неискренне улыбнулся Ясон, даже не пытаясь скрывать неприязнь, — вы получите от сотрудничества с нашей фармацевтической компанией дополнительные бонусы, главные из которых — укрепление имиджа вашей фирмы и развитие вашей аптечной сети. — Изящно, с едва заметной издевкой он подхватил чашку с крепчайшим ароматным кофе, отсалютовал своему визави и с наслаждением сделал глоток. — Ну а мне сейчас необходимо существенное увеличение рынка сбыта. Пара стандартных заверений, протокольное рукопожатие — и бизнесмены распрощались. Вот теперь можно сбросить маску деловой доброжелательности. Ясон попросил у секретаря влажные салфетки и брезгливо протёр правую руку — ощущения от прикосновения потной ладони были неприятными. Да и сам деловой партнёр человек не из приятных — слишком скользкий, но когда Минка подобное беспокоило, если речь шла о собственной выгоде? Ясон всегда добивался чего хотел. Любыми способами. Несогласных ломал, слабых нагибал, сильных подставлял и подкупал неуверенных. В ход шло всё: от грязного шантажа до аристократического обаяния. Ни одной осечки за десять лет, и заслуженная репутация опасного, беспринципного хищника. «Который безуспешно виляет хвостом перед щенком», — прошелестел внутренний голос. — «Осечка, однако». Ясон недовольно рыкнул. Почему его так заклинило на этом странном парне? Были же в жизни любовники и гораздо красивее, и гораздо сексуальнее, и умнее, но вот поди ж ты — по-настоящему стал нужен именно Рики. Не на пару-тройку раз затейливо потрахаться, а весь, безоговорочно. «Чтобы только я отражался в глазах, чтобы только обо мне думал, чтобы только для меня дышал, — подобные мысли приходили с завидным постоянством, и Ясон невесело усмехнулся, — я становлюсь одержимым». Необъяснимое притяжение к Рики, которое Минк испытал в квартире на Мэйлинрос, со временем никуда не делось. Яркая эмоциональная вспышка ознаменовала рождение чего-то нового, чувственного, настоящего, и оно с каждым днём разгоралось в сердце Ясона всё ярче. До зубовного скрежета хотелось, чтобы Рики перестал сопротивляться, покорился и забыл своего блонди из снов. Впервые в жизни Минку не нужна была победа любой ценой. Хотелось, чтобы Рики сам пришел и остался навсегда. Ясон старался подтолкнуть — не давил, не настаивал, баловал приятными сюрпризами и хоть не скрывал своего незримого присутствия, делал это мягко, ненавязчиво. Но ничего не менялось: Рики отказывался от интимных встреч, зажимался от прикосновений, закрывался в разговорах — словно его кто-то за поводок дёргал. Хотя понятно кто. Один раз Ясон пытался проявить настойчивость, но натолкнувшись в очередной раз на взгляд «вы классный, но не Он», отступился, рыкнув на своего внутреннего зверя. Но чем дальше, тем сложнее было сдерживаться. Ясон никогда не обладал безграничным терпением и к концу второго месяца готов был плюнуть на брачные танцы и взять своё привычным способом: не хочешь — заставим. Как здравомыслящий человек он понимал, что в случае с Рики насилие — бесперспективный вариант (изломанную куклу или бешеного зверя на цепи видеть рядом не хотелось), но Ясон исчерпал внутренние резервы доброты, понимания, нежности и терпения. Решение посоветоваться с другом напрашивалось само собой, и Ясон велел секретарю соединить его с доктором Амом. Встретились в квартире на Мэйлинрос. До полуночи вечер шёл как обычно — хороший ужин, дорогое вино, ненавязчивая музыка и приятная беседа у камина. В какой момент разговор зашел о Рики, Ясон не сразу понял, но постепенно выложил Раулю всё: о том, как увидел впервые и как навязал свидание, о сногсшибательном сексе и своём желании сделать парня постоянным любовником, о двухмесячной осаде Рики, зацикленном на каком-то иллюзорном блонди. — Ты должен мне помочь, — закончил исповедь Ясон и устало откинулся на спинку кресла. Выворачивать себя наизнанку он не любил. — Скажи мне, в чём твоя проблема? — спросил Рауль, внимательно изучая лицо друга. — Ты плохо слушал? Я, кажется… — В чём. Твоя. Проблема? — перебил Рауль, чеканя каждое слово. Не обращая внимания на растущее раздражение Ясона, задал вопрос ещё раз, ещё, и дождавшись яростного рыка: «Да люблю я его, твою мать!», удовлетворённо выдохнул: — Бинго! Ясон ошарашенно замер, не веря тому, что сказал. Кто бы мог подумать. В жизни Минка не было места любви. Чувства, которые он испытывал к родителям (царство им небесное) и к единственному верному другу, были спокойными, умиротворяющими, как лёгкий бриз на закате летнего дня, а с Рики Ясон ощущал себя в сердце урагана. Сравнение позабавило, и внезапно ушли раздражение и злость. Ну да, влюбился, впервые в жизни. — А вот теперь давай поговорим спокойно, — Рауль почувствовал состояние Ясона и улыбнулся, — но без всех этих профессиональных заморочек и ярлыков. Мне печально это констатировать, но на данный момент ты не соперник твоему гипотетическому двойнику, тому Ясону Минку. — Чем же я хуже? — негатива в интонации не ощущалось, лишь любопытство. — Да не хуже ты, просто… — Ам запнулся, обдумывая, как лучше донести свою мысль. — Давай отвлечёмся от твоего Рики. Возьмём для примера нас с тобой. Вот представь: ты не знаком со мной, но еженощно (подчеркиваю!) общаешься с моим двойником. Дружишь с ним, влюбляешься, занимаешься сексом, но главное — испытываешь яркие и очень сильные эмоции. И вдруг через пару-тройку лет попадаешь по какой-то причине в мою клинику и встречаешь меня — психоаналитика Рауля Ама, который практически не отличается от твоего любовника из сновидений. Скажи, увидев меня впервые, ты бросишься мне на шею? Или после первого (пусть даже лучшего в жизни) секса признаешься мне в любви? И совершенно не будешь нас сравнивать? Уверен, что на два вопроса я услышу твёрдое «нет», а на последний «буду». А если ещё мой ночной двойник покидать твои сны не собирается и сильно недоволен (до физического воздействия, заметь) тем, что ты засматриваешься на какого-то другого Рауля… — Звучит как бред, — с нервным смешком перебил Ясон и сделал большой глоток вина. — Для тебя, — уверенно продолжил Рауль, — а для Рики… Знаешь, он был у меня всего два раза, и я пока не могу поставить чёткий диагноз, но однозначно речь не идет о депрессии, биполярном расстройстве, раздвоении личности или шизофрении — я имею в виду шизофрению в тяжелой форме, лёгкая у всех есть. Твой Рики цельный. Но он как Луна. Мы смотрим на небо и видим только одну её сторону — светлую, а есть и обратная, тёмная, которая недоступна нашему глазу. Плохо то, что обратная сторона твоей любимой «луны» гораздо сильнее. На ней — якорь. Ты пока не являешься таким якорем для Рики. — И что мне делать, чтобы стать для него якорем? Рауль задумался. Советовать продолжать осаду Рики? Так Ясон и обратился за советом, потому что исчерпал своё терпение. Какое-то время после сегодняшней беседы Минк ещё продержится, но потом сорвётся, и плохо будет всем, кто окажется рядом. Значит, надо сделать так, чтобы Рики продолжил посещать сеансы, и тогда Аму станет понятно, что творится в голове у парня, чем ему можно помочь и что в итоге посоветовать Ясону. Но как заставить Рики посещать психоаналитика, если он категорически против? «Катце», — внезапно осенило Рауля, — «Вот кто уговорит своего любимого протеже продолжить сеансы». Из задумчивости Рауля вывел тихий голос Ясона. — Иногда… когда смотрю в глаза Рики… Мне кажется, я падаю в космическую бездну. И… я очень хочу упасть на самое дно. Удивительно, но мне совсем не страшно. А Раулю стало страшно — так, что мороз по коже. Нехорошее предчувствие царапнуло сердце и затаилось там неприятным ощущением, что Ам уже опоздал, упустил что-то, и предотвратить беду не получится. К счастью, в судьбу, фатум, карму и тому подобную чушь Рауль не верил. А вот в свой профессионализм — да. Значит, он будет решать проблему. Даже неприятным способом, если придется. *** Яркие огни Мэдл Сити резали ночную тьму всполохами неоновых реклам, растворялись в дёрганной транспортной лаве центральных магистралей, сходя на нет в маленьких streets и alleys*. «Кнок-кнок. Кнок-кнок». Полозья кресла-качалки размеренно цокали по кафельному полу террасы. Увидев этот мебельный архаизм в каком-то древнем фильме, Катце пятки в кровь стёр в поисках похожего антиквариата. Нашёл, выложил за него четырёхзначную сумму и ни разу не пожалел. Было приятно наблюдать за кровеносной системой ночного города, плавно раскачиваясь в кресле-качалке, и вдыхать терпкий дым хороших сигарет. Это погружало в созерцательную нирвану, отвлекая от назойливых и неприятных мыслей. Правда, сегодня они продолжали зудеть, мешая окончательно расслабиться. «М-да, бойтесь своих желаний», — докурив сигарету до фильтра, Катце достал из пачки новую, — «вроде и планировал подгадить Ясону за подставу с вином и ключами, но вот о том, чтобы подставить Рики, даже в страшном сне не снилось». Стоп-кадром застыла картинка озорной улыбки с ямочками на щеках и искрящимися от смеха глазами. Такой искренний, живой и без гнили внутри. А ночные фантазии и зацикленность на них… Да кто из нас нормален? И чего Ясон к парню привязался? После первой встречи с Рики босс был словно не в себе. Этот тёплый лёд в глазах (уже страшно!), этот искренний интерес и болезненное вожделение, которое Ясон не спешил удовлетворять — куда делся властный и циничный Айсмэн со стальными яйцами, который всегда брал то, что хочет? Во внезапно вспыхнувшую влюблённость Катце не верил. Любящий Ясон? Да ладно! Не в этой жизни. Господин Минк явно преследовал какую-то цель, но Катце не мог понять, в чём она заключается. Тишина взорвалась басами «Was ich liebe»*. Катце дёрнулся. Рауль. Ему-то что понадобилось в такое позднее время? Может, не брать трубку? А если с Ясоном… Не успев додумать эту мысль, Катце уже схватил сотовый. — Что-то случилось с боссом, господин Ам? — выдохнул чуть ли не скороговоркой. — М-мн, похвально, что ты так беспокоишься своём боссе, но я бы рекомендовал сначала здороваться, — Катце показалось, что в ухо налили сиропа, а потом плюнули ядом. — Я по более прозаичному поводу. Завтра жду тебя в час дня у себя в клинике. Не пугайся, рыжик, просто поговорить. Мне очень нужна твоя помощь, — проникновенно закончил Рауль и сбросил вызов. Катце очумело уставился на сотовый. Ам нуждается в его помощи? Бред! Опять затеял свои игры. Ну уж нет! Чтобы там ни задумал Рауль, играть по его правилам — увольте. Хоть в прямом смысле, хоть в переносном. Игнорировать просьбу — тоже не вариант, с разозлившимся господином Амом шутки плохи. С другой стороны — а что «добрый доктор» сделает Катце в разгар рабочего дня в медицинском учреждении? Да ничего. Но вот если Раулю действительно нужна помощь, то… Катце улыбнулся: вот и подвернулся случай поквитаться за испытанное унижение. С этой мыслью засыпалось хорошо, да и просыпалось тоже, поэтому, входя в кабинет к Раулю — ровно в тринадцать часов, ни минутой раньше или позже, — Катце был спокоен, как удав. Просьба доктора Ама откровенно удивила и немного насторожила. Зачем такому светилу, чьи услуги доступны только богатым людям, возиться с Рики, да ещё бесплатно? Уж не по просьбе ли Ясона? Но босс об этом даже не намекал. Уж ему-то Катце не смог бы отказать. Значит, и с Ясоном что-то не так, и Рауль это знает. — Ну так что, Катце, вы поможете мне? Этот переход на «вы» и подчеркнуто вежливый, профессионально-вкрадчивый тон внезапно взбесили. Катце вспомнил и унизительное ощущение иррационального страха перед психоаналитиком, и вероломное проникновение в квартиру, и собственное изнасилование (а как ещё воспринимать, если тебя еб*т без твоего согласия и потом ещё издеваются?), и презрительное «кастрат». Ну что ж, господин Ам, вы хотите помощи? Вы её получите. За определённую цену. — Что я с этого буду иметь? — по-деловому холодно отчеканил Катце, позволив себе продемонстрировать лишь небольшую нотку заинтересованности. — Оу! Торгуемся? — Катце внутренне поёжился. Зелёные глаза сузились и обожгли злым ехидством. — Чего же ты хочешь за помощь, Катце? — Ничего особенного, — глубоко вдохнул и как с обрыва прыгнул, — ночь с вами. На моих условиях. Рауль захохотал, запрокинув голову и отмахиваясь руками, словно Катце сморозил несусветную глупость. Отсмеявшись, сложил руки на груди и облизнулся, как голодный кот на миску сметаны. — Какая коварная ме-есть. И условие, как я полагаю, беспрекословное подчинение в формате БДСМ. — Уголки губ сложились в презрительную гримасу, словно сметана в миске оказалась прокисшей. — Я очень разочарован. Как-то мелко для тебя, не находишь? Ярость затопила Катце. «Сукин сын! Мелко ему, видите ли. Посмотрим, что ты запоёшь к середине ночи!», — зашипел змеёй, представляя, как врывается в связанного и распятого Рауля, тянет его за волосы, выгибая назад до хруста в позвонках, с восторгом украшая идеальное тело синяками и кровавыми засосами. Картинка была настолько непристойной и возбуждающей, что у Катце встал. И этот заметный бугорок в паху не остался без внимания психоаналитика. — Уже мысленно натягиваешь меня на свой член? — Катце невольно покраснел и сжал зубы. — Какой несдержанный, горячий пупсик. Я, пожалуй, соглашусь. Ты же покажешь мне? — последнюю фразу Рауль вымолвил сексуальным полушёпотом и подмигнул. — Ч-что показать? — через секунду фирменный покерфейс вернулся на лицо Катце, но снова разлетелся вдребезги после ответа Рауля. — Что я должен с тобой сделать в следующий раз. Покажи мне свои сокровенные желания, Катце. Это была чистая победа, и дальнейшая пикировка уже не имела смысла. Катце поставил точку в разговоре и достойно (в собственных глазах, по крайней мере) завершил встречу, назначив время «Х» в день, когда Рики придёт на приём к доктору Аму. В том, что парня удастся убедить, Катце не сомневался. Как и в том, что Рауль от своего обещания не откажется и заплатит за услугу. Но его последняя фраза засела в голове ядовитым пауком и отравляла мозг Катце убийственной мыслью: А что, если психоаналитик прав?