(Pick me up) - Playing With Fire

— Останься, — снова говорит Чонгук. Рука тянется к Чимину, притягивая омегу обратно. Чимин смотрит на него. Глаза округляются, щёки краснеют, и он почти кричит: — Нет уж! С этими словами он разворачивается, захлопывает за собой дверь и бежит, пока не доходит до комнаты, где Тэхён и Дон приветствуют его, не понимая, что происходит. Омега заходит внутрь и скулит: — Т-такое чувство, что я испортил милого и невинного щеночка! Омеги обменялись странными взглядами, но выражение лица Тэхёна быстро сменилось на чистое веселье, и он громко засмеялся. — Ты уверен, что это не он испортил тебя? — спрашивает он, протирая вспотевший лоб Дона холодной тряпкой. Чимин фыркает: — Это был не он, а я! Не могу поверить, что я думал об этом! Что я рассматривал это как что-то, что действительно может произойти! — Рассматривал что? — Секс с ним! Тишина. Слышны лишь тихое дыхание Дона и пульсирующее сердцебиение Чимина, когда Тэхён вздыхает и потирает переносицу: — Я не ошибаюсь, если думаю, что мы говорим о Чонгуке, верно? Прикусив губу, Чимин медленно покачивается взад вперед, боясь посмотреть ему в глаза. Он не настолько смел, чтобы сказать правду, но Тэхён достаточно хорошо его знает, чтобы прочитать выражение лица омеги, как открытую книгу. — Чимин... — медленно говорит он. — Заниматься сексом — это не плохо. Ты должен понимать это. Я думаю, что ты просто боишься, потому что это напоминает тебе о не очень хороших вещах. То, как хорошо они знают друг друга, немного смущает. Как легко Тэ смотрит в душу Чимина и раскрывает его глубочайшие страхи. — Это заставляет меня думать о деньгах, грязных номерах в отелях и жестоком обращении с детьми, — признаёт Чимин. — Я грязный, Тэ. Ему не должен нравиться кто-то вроде меня. Это просто... неправильно. Я не хочу тянуть его вниз и не хочу, чтобы меня в будущем ненавидели. Я имею в виду, наши отношения бессмысленны. Мой цикл течек даже не совпадает с циклом его гонов! Нам явно не суждено быть вместе, и я должен принять это, пока не влюблюсь ещё сильнее. Пока мы не начнём ненавидеть друг друга и причинять боль. Связь между омегой и альфой — деликатная и нестабильная вещь. Мощная динамика, которой можно так легко пользоваться и злоупотреблять. Только секс уже углубляет отношения, но метка продвигает их на миллион шагов дальше, особенно для омеги. Это одна из причин, почему Чимин обещал себе избегать его, пока они не будут идеальными партнёрами друг для друга. Настоящей парой. Но это не более чем сказка. Желаемая действительность. Такого не бывает. Даже если омега не любит свою половинку, инстинкты заставляют её хотя бы заботиться о ней. Призывает её делать своего альфу счастливым. Омега должна быть уверена, что он в порядке, независимо от того, насколько хорошо или плохо он к ней относится. Эти обостренные чувства могут стать чистым раем и приятным дополнением к любви, если отношения стабильны. Но это также может быть путешествием в ад без возможности вернуться. Омега сделает всё для их половинки. Всё. Даже после жестокого обращения, изнасилования и пыток, потому что разрывать связь очень больно. Очень страшно. Опасная связь, которая может превратить их в идеальных соулмейтов или несчастных рабов. Между тем, Тэхён, похоже, начинает понимать, что именно пытается сказать его друг. Какой сценарий он рисует в своей голове. — Погоди-ка! — кричит он. — Ты хочешь, чтобы он был твоим партнёром?! Это так серьезно?? И Чимин вздрагивает, прежде чем мгновенно покачивает головой: — Нет, нет! Но... Что, если это случится случайно. Течка и всё такое. Скрестив руки на груди, Тэ раздраженно выдыхает: — Оуууу, только не это! Даже не думай о каких-либо случайностях! «Течка и всё такое». Ему лучше как можно быстрее усмирить свой пыл! Юнги выдернет клыки твоего малыша, когда увидит отметины на твоём прекрасном теле! Забудь о том, что я сказал! Никакого секса для тебя! — Но... — Я хочу, чтобы ты навсегда остался девственником! —... Я не девственник, Тэ. — Ты не помнишь, как потерял свою девственность. Это значит, что такого никогда не было! Этот парень не заслужил твоего первого раза, в любом случае... Не могу поверить, что у него хватило смелости бросить тебя после таких пыток... Больной ублюдок. Хорошо, что ты не помнишь. Это не считается. Он топает ногой, чтобы завершить разговор, и заявляет, что Чимин должен остаться с ним и Доном сегодня вечером. На ночёвку, точно такую уже, как раньше, когда все они были чуть моложе. Чимин соглашается и подползает к Дону, обнимает его и прижимает к себе, пока омега не засыпает в его объятиях. Нос прижимается к груди Чимина. Терпкий запах Чонгука всё ещё на коже Чимина, и это, безусловно, одна из главных причин, почему Дон смог успокоиться. Не то чтобы Чимин не знал об этом, на самом деле, он специально решил не смывать его, хотя мысль о том, что он делится запахом своего альфы, оставляет в груди неприятное чувство. Но всё нормально. Это его способ извиниться за недавнее. Через несколько часов им удалось уснуть. Ну, всем, кроме Чимина, который всё ещё пялится в потолок. Он хочет спать, действительно хочет. Но он не может перестать думать. Думать о том, в порядке ли альфа, которого он оставил. Он не умрёт, верно? Сама мысль тревожит его, и Чимин продолжает ворочаться и думать, пока, наконец, не садится, накинув одеяло. Так не пойдет. Он не успокоится, пока не узнает, что с Чонгуком всё в порядке. Его попытка уйти из комнаты, не разбудив его друзей, не особо удаётся, и голос Тэхёна внезапно останавливает его: — Ты куда? Чимин вздыхает: — В туалет! — ложь так очевидна, так глупа, почти болезненна. Его друг просто смотрит на него понимающими глазами. Осуждает. И, в конце концов, он просто вздыхает: — Будь осторожен, Чимини. Не делай ничего глупого. Тэхен знает Чимина лучше, чем других, знает, что он не тот, кто с головой ныряет в отношения. Он не будет рисковать, когда дело дойдет до вступления в отношения. Но опять же. Чимин вёл себя довольно странно, когда дело касалось Чонгука. Кивнув, Чимин открывает дверь и, прежде чем закрыть её за собой, шепчет: — Я знаю, не волнуйся. Я вернусь через минуту. Обещаю. Добраться до комнаты Чонгука легко, а вот попасть внутрь — нет. Чимин шагает взад-вперёд возле двери в течение нескольких минут, прежде чем наконец осмеливается постучать, но не получает никакой реакции от альфы внутри. Тихо. Слишком тихо. — Чонгуки, я захожу, ладно? — предупреждает он, прежде чем открыть дверь, готовясь к худшему, но не к сносящему крышу запаху, который буквально ударяет его по лицу. Он давится, задыхается, но всё равно заходит внутрь и плотно закрывает за собой дверь. — Лишь быстро взгляну, — говорит он себе. — Я сразу же уйду, убедившись, что он в порядке. И с этими словами он подходит к кровати. Глаза натыкаются на стонущую и дрожащую фигуру, на спине виднеется пот, плечи сгорблены. Он даже не снял одежду. — Эй, малыш... ты в порядке? — шепчет Чимин, но он всё равно не отвечает. Омега понимает почему только после того, как поворачивает его и смотри ему в лицо. Чонгук чертовски бледный. Такой слабый. Он либо спит, либо находится в бессознательном состоянии, и в этот момент Чимин искренне беспокоится. Он испугался. — Эй, Чон Чонгук! Очнись! — кричит он парню, дыхание которого с каждой секундой становится всё тише, маленькие руки проходятся по его пропитанному потом телу и блестящим щекам. Его температура, должно быть, сильно поднялась за последние несколько часов. Это определенно ненормально. Внезапно Чонгук кашляет и сжимается, он берёт Чимина за руку, раскрыв глаза, притягивая омегу к себе: — Хён... — хрипит он. Младший выглядит таким беспомощным. Таким смущенным. Будто бы он не был уверен, реален ли Чимин или же это просто ещё одна галлюцинация. — Да, это я, — наклонившись, Чимин оставляет короткие поцелуи на губах альфы. Пытается успокоить его, хотя его сердце бьётся как сумасшедшее: — Я волновался и пришёл проверить тебя... ты в порядке? Мне позвать кого-нибудь? Покачав головой, рука Чонгука переходит к запястью Чимина, немного потянув. Чимин понимает жест и охотно забирается в кровать. Позволяя младшему обнимать его. — Просто нужен ты, хён. Так хорошо. Это странно, и, возможно, это лишь желаемая действительность, но такое ощущение, что жар спадает под кончиками пальцев Чимина. Тает, как кубики льда на теплом солнечном свете. Это даёт ему странную идею: — Эй, Кук-а. Посмотри на меня, — бормочет он, и Чонгук мгновенно реагирует. Голова поднимается, чтобы встретиться взглядом с Чимином, открыв рот, чтобы спросить, что случилось. Но прежде чем он успевает сделать это, омега наклоняется и целует его. Язык касается его рта, дразня, пока альфа не расслабляется под его руками. Вздыхает и хныкает. И, чёрт возьми, это действительно работает! Чем дольше они целуются, тем лучше, становится Чонгуку. Его кожа остывает, глаза проясняются, даже краснота на его щеках исчезает. Он садится на омегу. Руки блуждают от его щёк к волосам. Пока Чимин не берет их и не переплетает пальцы. Занимает их, когда они отстраняются от поцелуя, но сразу возвращаются друг к другу. Грубее. Глубже. — Почему так хорошо быть с тобой...? — в какой-то момент вздыхает альфа. Глаза закрыты, и их лбы нежно касаются, прежде чем его губы целуют нос Чимина, его щёчку и шею. Его прикосновения такие нежные и похожи на легкую щекотку, Чимин чувствует, что низ его живота напрягается от возбуждения. Голова откидывается назад, тело изгибается, прося большего. Он чувствует себя раскрепощённым и неловким одновременно. Его мысли в беспорядке. Они полностью искажены. Это чувство похоже на ошеломленное состояние во время течки. Но это не может быть течка, верно? На этот раз раньше даже не на день или два. До течки оставалось почти три, чёрт возьми, недели! Это невозможно. Но он слишком подвержен влиянию запаха Чонгука, чтобы трезво мыслить, и это мгновенно проявляется, когда он открывает рот, чтобы ответить: — Тебе, вероятно, просто нужен хороший секс или кто-то, кто отсосёт тебе. Готов поспорить, тебе станет намного лучше, когда под тобой будет омега, желающая твоего члена. Чимин говорит это, не задумываясь, слова и мысли путаются от запаха и внутреннего возбуждения. Он никогда так не разговаривал. Не перед Чонгуком. И он жалеет о том, что соскользнуло с его языка, видя, как глаза младшего расширяются от удивления. Тяжело сглотнув, Чимин нервно вздохнул и отвёл взгляд. Зачем, чёрт возьми, он сказал это?! Он не хочет, чтобы Чонгук видел эту сторону омеги. Сторону, которая показывает, откуда он. Он не хочет, чтобы его ненавидели, хочет, чтобы Чонгук видел в нём не только грязную шлюху с улицы, которая соблазняет незнакомцев красивыми глазками и грязными словечками. Но Чонгук не позволит ему уйти с этой мыслью. Он хватает омегу за подбородок, втягивает его в очередной поцелуй, ухмыляется и говорит: — Не знал, что у тебя такой развратный ротик, Чимини. И по какой-то причине это ещё больше смущает Чимина. Заставляет его ерзать под Чонгуком, пока он не чувствует, как руки альфы проскальзывают под его свитер, касаясь голой кожи. — Времяпровождение с омегой обычно только усугубляет ситуацию. Ты единственный, кто заставляет меня чувствовать себя лучше. Поэтому... Я думаю ты должен быть тем, кто «отсосёт мне», хён. Уважительное обращение лишь дразнит. Насмешливое и ласковое одновременно, но Чимин зашёл слишком далеко, чтобы думать об этом. Что, чёрт возьми, с ним не так? Почему он так сильно реагирует на малейшие гормональные изменения, когда они рядом. Это всегда отталкивает и поражает его. Обычные течки и так ужасные, но эта ещё хуже. Весь контроль над собой проскальзывает сквозь пальцы, он обхватывает бедра альфы ногами, руки держатся за его плечи, толкаясь бедрами вперёд. Он отчаянно нуждается в этом. Низкий и хриплый стон, который он получает в ответ, — лучшая похвала, и Чимин задыхается, чувствуя, что затаил дыхание, и сжимая рубашку младшего. Он делает это снова. У Чонгука стоит. Чёрт. — Если ты не хочешь этого... — хрипит Чонгук. Его голос напряжен. Глаза светятся красным. И просто произнести эти слова, кажется, трудно из-за его нынешнего состояния: — Уходи, хён. Иди, пока можешь. Чонгук ужасно разумен. Это правда, омеге определенно следует уйти. Бежать. Исчезнуть как можно скорее. Он должен, но не хочет. Чимин хочет большего. Хочет всего его. — Почему бы нам не сыграть в игру? — шепчет он заманчивым голосом, и Чонгук наклоняет голову в любопытстве. — В игру? — Мм... Как догонялки. Думаешь, ты сможешь поймать меня раньше, чем кто-то другой? Чонгук уверенно отвечает: — Ты же знаешь, что смогу. И Чимин не может скрыть ухмылку, упираясь руками в грудь альфы. — Двинься, — командует он, и Чонгук моргает, как будто только понял, что всё это время омега не мог двигаться под ним. Чимин знает, что Чонгуку нравится гоняться за ним. Им обоим нравится. Тяжело сглотнув, младший шепчет: — Не делай этого. Ты не понимаешь, что делаешь. Но Чимин делает. Он знает, что ступает на опасную дорожку. Знает, что он специально пробуждает инстинкты Чонгука и доводит его до предела. Это глупо и не похоже на него, но, по крайней мере, он осознаёт свою глупость. В последний раз Чимин наклоняется для поцелуя. Простого и лёгкого, хотя его слова совершенно не такие: — Поймай меня, малыш. Ты должен поймать меня, прежде чем какой-нибудь другой альфа украдёт меня. А затем он спрыгивает с кровати и направляется к двери. Не оглядываясь назад, даже когда слышит, как что-то падает и ломается за его спиной. Он мчится по коридору, спускается по лестнице и направляется к входной двери. Голос отдается эхом позади него: — Что за хрень, Чимин?! Чонгук! Чёрт! Какого хрена вы двое делаете?? И у Чимина даже не хватает времени, чтобы посмотреть на шокированное лицо Тэхёна. Он лишь быстро отвечает: — Не волнуйся! — и вырывается на улицу. — Что значит "не волнуйся"?! Ты с ума сошёл? Эй! Голос его друга стихает, и холодный ночной воздух встречает Чимина. Люди пялятся и кричат, давая понять, что они привлекают слишком много внимания. Чимин знает об этом и заводит их в темные части города, пока они не доходят до окраин. Лес. Знакомая ему территория. Место, где он жил с Юнги после того, как они только встретились. Когда Чимин был сломлен и ранен, едва смог выжить. Ему нравится это место, потому что оно никому не принадлежит. Никакому тупому клану или семье. Здесь он чувствует себя свободно и безопасно. Он умело оббегает деревья и продолжает бежать на полной скорости, пока не поднимается на небольшой холм. Вся изнуряющая боль уже давно покинула его ноги, голова кружилась, легкие горели, и он задыхался. Нет времени для восстановления, потому что, как он и ожидал, Чонгук уже прямо за ним. Готовый повалить омегу на землю. Но Чимин не из тех, кто легко сдаётся, и даже после того, как его толкнули на траву, он всё ещё борется за то, чтобы одержать победу, пока они оба не катятся с холма в небольшое озеро. Они плескаются и борются, потрясенные холодом, почувствовав прилив адреналина, и Чимин не прекращал бороться, пока они не начали тонуть, если бы не Чонгук, который дотащил его до берега. Ни одному альфе не будет легко, даже Чонгуку. — Попался, — фыркает младший, затаив дыхание и дрожа, но он горд собой. — Теперь будь хорошей маленькой омегой и делай то, что я тебе говорю. Ты мой. Ты обещал. Резкость его голоса так отличается от обычной, она почти оскорбляет, но Чимин чувствует возбуждение, пронизывающее его тело. Похоть и желание, которые усиливаются всякий раз, когда Чонгук так доминирует и управляет им. Но, тем не менее, он не совсем уверен, что делать, когда Чонгук переворачивает его на живот. Тело прижимается к спине омеги, пока он оставляет следы поцелуев вдоль его затылка. — Подчинись, — снова требует он, но Чимин лишь рычит. Ногти впиваются в землю под его руками, и он чувствует острую боль от клыков Чонгука, царапающих его кожу. — Блять! — задыхается он, открывая рот от шока, но он лишь стонет. — Ч-Чонгук... Никаких укусов! Лишь животные не могут контролировать себя. Ты же не животное? — хнычет он. Чонгук бормочет: — Я знаю, знаю. Это просто царапина. Альфа, наконец, отступает, чтобы Чимин отдышался и лёг на спину, но Чонгук всё ещё нависает над ним. И пялится. Некоторое время они просто остаются в таком положении. Близко и тихо. Утопая в глазах друг друга, в то время как их быстрое дыхание замедляется. В конце концов, именно Чимин нарушает тишину и поднимает руку, чтобы погладить Чонгука по щеке. Он тянет его вниз, чтобы нежно облизать нос. Грубость и напряжение исчезают. Даже Чонгук не ожидал этого, и он вздрагивает, глаза смущенно моргают, пока Чимин не хихикает сладко, губами ища Чонгука, прежде чем придвинуться к его плечу, обнюхивая, оставляя укусы и полизывая альфу. Однако спокойствие недолговечно, и вскоре их поцелуи снова становятся требовательными. Руки проходятся по телам друг друга, и только когда Чонгук стягивает с омеги свитер и разрывает его в процессе, Чимин заставляет его снова остановиться. — Не здесь. Там есть хижина. Та, в которой ты нашёл меня, когда у меня была течка. Чимин мог бы сам дойти до туда, но Чонгук, кажется, так не думает и забрасывает омегу на плечо, что мгновенно вызывает истерику у другого. — Не таскай меня вот так, когда захочешь! — дуется Чимин, руками ударяя по спине младшего, но Чонгук совсем не обращает на это внимания. — Ты сам хотел сыграть в игру, хён. Не жалуйся. Обычного шлепка по заднице омеги достаточно, чтобы тот пискнул, и его тело расслабилось от поражения, пока они, наконец, не доходят до небольшого домика. Не теряя времени, Чонгук бросает его на кровать, которая всё ещё грязная и пахнет течкой. Чимин не заметил бы, но он видит, как пялится Чонгук. Как его зрачки расширяются, когда он делает более глубокий вдох. — Пахнет так хорошо, Чимини... Всё ещё пахнет тобой, — бормочет он, и Чимин облизывает губы в ожидании. Руки хватаются за грубый материал джинсов Чонгука, притягивая его ближе. Он не ожидал, что младший внезапно споткнётся и упадет. — Чонгуки! Ты в порядке? — ахнул он от шока, и, прикоснувшись ко лбу младшего, он понимает, что его температура всё ещё не спала. Всё ещё держится. Может быть, догонялки были не лучшей идеей... Но альфа быстро приходит в себя и встает на четвереньки. Лезет в кровать, чтобы быть ближе к своей омеге. — Я в порядке, — успокаивает он между поцелуями, наконец стягивая разорванный свитер Чимина. — Ты болен. Позволь мне позаботиться о тебе, Чонгук. — Ты не обязан. Но он хочет, и Чимин позволяет себе обвести взглядом тело другого. Рука тянется вниз, чтобы добраться до ширинки Чонгука, и ему нравится, как дыхание Чонгука прерывается. Как он прижимается лицом к изгибу шеи омеги, чтобы скрыть свое хныканье и стоны, пока Чимин не хватает выпуклость в джинсах Чонгука. Рука поглаживает её вверх и вниз, и, наконец, голос младшего становится громче. Стоны касаются кожи Чимина, руки держат его за бедра, пока Чимин снова не пытается толкнуть альфу на спину. Задрав рубашку младшего до подбородка, Чимин устраивается между его ног и наклоняется, чтобы оставить поцелуи на его животе. Он чувствует, как мышцы Чонгука дергаются под его языком, даже больше, когда он сосёт и кусает кожу, оставляя небольшие синяки. Тем временем его руки возвращаются к тому, чтобы снять эти чертовы штаны с него. Он цепляется и тянет вслепую. Глаза слишком заняты постоянно меняющимся выражением лица Чонгука, блаженством и борьбой на его лице, он сосредотачивается на том, что делает. Только когда эти штаны и трусы полностью исчезли, внимание омеги отвлекается, и его взгляд опускается ниже, глаза расширяются в изумлении, прежде чем его поцелуи продолжают спускаться вниз, и он слышит вздохи Чонгука. Чувствует, как вибрирует его тело, а мышцы напрягаются в ожидании. Внезапно младший останавливает его, выстанывая: — Хён.. Подожди. И Чимин останавливается, одной рукой уже схватив член Чонгука. Его темно-красные глаза были прикрыты. — В чём дело? Тяжело сглотнув, альфа протягивает руку, чтобы провести ей по волосам Чимина и по его щеке, и Чимин вздыхает, прежде чем поддаться нежному прикосновению. Пытаясь снова, Чонгук бормочет: — Тебе действительно не обязательно — Но Чимин мгновенно прерывает его хмурым взглядом, рычанием и болезненным чувством отвержения. — Ну же, Куки. Это единственное, в чём я действительно хорош, поэтому заткнись и перестань волноваться. Я не откушу твой член, обещаю. Оу. Омега делает паузу и отстраняется. Щёки покраснели, и зубы впились в нижнюю губу. Смущаясь. — Прости... — бормочет он. — Я не хотел так с тобой разговаривать. Но Чонгук не обижается. Он просто встает на колени, чтобы оказаться на уровне глаз с Чимином, притягивает его ближе и оставляет успокаивающий поцелуй на его лбу. — Это не единственное, в чём ты хорош. И я не имел в виду, что не хочу этого, хён. Чёрт, я бы с радостью хотел, чтобы ты стоял на четвереньках, пока я вытрахивал твои мозги. Типо, прямо, чёрт возьми, сейчас. Даже не слыша этого от него, Чимин понимает, как сильно Чонгук контролирует себя. Как сильно он сдерживается. Его глаза такие темные, такие красные, и с кончика его носа капает пот, будто у него только что была трёхчасовая тренировка. Кожа блестит и горит под прикосновениями омеги. Да, он понимает, насколько легче ему было бы повалить омегу. Взять то, чего он хочет, даже не задумываясь. — Прости... — снова шепчет Чимин. Тело прислоняется к Чонгуку, игриво облизывая уголки губ младшего. Дразня его, чтобы тот следовал его движениям, пока Чонгук не хватает язык омеги своими губами и не превращает игру в один глубокий поцелуй, который заставляет Чимина растаять в его руках. — Просто хочу убедиться, что ты ни о чём не пожалеешь, пока мы ещё можем остановиться. Промычав в знак согласия, Чимин прижимается к груди своего альфы, к его ключице, и он чувствует, как хватка младшего смягчается, рука скользит к его шее. Лаская и поглаживая, и Чимин мурлычет от удовлетворения. Он поднимает руку, подносит её к лицу Чонгука и говорит: — Плюнь, — на момент он полностью теряется, пока не двигает рукой вверх-вниз и объясняет. — Так будет легче. Наклонившись, Чимин обвивает член Чонгука руками. Медленно поглаживая, крутя запястьем. Губы сжимаются вокруг кончика, и язык делает круговые движения, прежде чем он расслабляет челюсть и опускается, с каждой новой попыткой всё глубже. Он слышит, как резко вздыхает Чонгук и стонет. Слышит, как его голова ударяется о стенку, когда он ищет, за что ухватиться, и чувствует, как дергаются бедра младшего, когда он изо всех сил старается не сорваться и не начать толкаться в рот Чимина. Так продолжалось до тех пор, пока Чонгук не оттягивает голову омеги, и этого достаточно, чтобы хорошо разглядеть опухшие и блестящие губы, покрытые слюнями. Достаточно, чтобы наклониться и поцеловать его. — Ты выглядишь милым вот так, — шепчет он, и Чимину нравится похвала. Он чувствует чистое блаженство в груди, хотя тихий голос в его голове фыркает, говоря, что это не тот комплимент, которым он должен так гордиться, не когда он, вероятно, выглядит как главная шлюха в городе. Через мгновение омега снова оказывается на спине, и Чонгук проводит руками по дрожащему телу Чимина. Лижет и дразнит его соски, любуясь маленькими деталями, а потом начинает спускаться вниз. — Я снимаю их, — предупреждает он, прежде чем стянуть джинсы старшего. Чимин лишь хнычет: — Да... Пожалуйста... — он отчаянно шевелит бедрами, желая быстрее снять эти джинсы. У него снова кружится голова, мысли затуманиваются, и огонь, кажется, пробегает по его венам. С ним что-то не так, но он не может понять это. Может быть, он не хочет. — Ах... — вздыхает Чимин, когда Чонгук прикусывает нежную кожу внутренней стороны его бедра. Так близко к его промежности. Глаза альфы мерцают от выражения лица его парня, он заинтригован этими восхитительными звуками, исходящими от него, и бормочет: — Такой красивый и идеальный, — двигаясь вверх, чтобы впиться в губы хёна. Медленно и нежно. Это ощущается хорошо. Ощущается правильно. Но Чимин должен сказать ему, должен объяснить, что что-то не так. — Ч-Чонгук... подожди. Но младший не отвечает. Вероятно, он зашел слишком далеко, чтобы заметить тихие просьбы Чимина. Единственное, что он бормочет: — Я так хорошо трахну тебя, хён. Умоляй, окей? Проси мой узел, Чимин. Затем он разводит ноги омеги, одна рука уже на заднице Чимина. Ногти впиваются в мягкую плоть. Этого достаточно, чтобы Чимин очнулся от туманного состояния, заставляя себя осознать, что его беспокоит и какого черта он собирается делать. — Погоди, погоди, стой! Ты не можешь сцепиться со мной, пока у меня нет течки! — Есть. — Нет. Ты просто запутался! Но его заявления игнорируются, когда Чонгук касается между ног омеги и показывает свою руку, будто это какой-то трофей. Следы смазки, смазки Чимина, капают с его длинных и тонких пальцев, которые, кажется, играют на теле Чимина так же легко, как на фортепиано. Это смущает. Настолько, что Чимин не может не закрыть глаза от стыда. Уши наполнились голосом его альфы. — У тебя течка, Чимин. Ты мой. Моя прекрасная омега. Истинный. Но настоящих истинных не существует. Это чёртова сказка! Конечно, каждая омега надеется найти особенного человека. Мечты о том, чтобы иметь статус соулмейта, будучи настолько близкими, что даже их циклы течки и гона начинают меняться, пока они не совпадут. Кто бы этого не хотел? Но Чимин никогда не видел, чтобы такое случалось. Ни разу. Этого не может быть. Он начинает паниковать. Сердцебиение и дыхание прерываются, как только Чонгук переворачивает его на живот. Лицо прижимается к подушкам, пока альфа целует и кусает нежные изгибы его задницы. Это уже слишком. Разум Чимина пустеет, и вдруг перед его глазами вспыхивают картины, воспоминания. Это худшие воспоминания, ужасные изображения крови и слёз. Так много боли. Крики. Затем голос поющего ребёнка, который сидит в углу темной комнаты, перед ним стоит камера. Парень вздрагивает, камера опускается на его бедра, когда он встает, его красные глаза расширяются от шока и замешательства, и капельки крови стекают по его лбу. Чимин задыхается. Он выскальзывает из-под рук Чонгука, прежде чем спрыгнуть с кровати и изо всех сил пытаться дойти до двери. Но Чонгук быстрее, и он схватил омегу и бросил на землю, нависнув над ним, что заставило парня поменьше пищать и хныкать. Тело Чимина всё ещё дрожит, горит и взывает к успокаивающему прикосновению его альфы. Он так сильно борется с этим, но всё ещё хочет его. — Какого чёрта ты делаешь? Хватит убегать! — шипит Чонгук, но в ответ получает лишь болезненное хныканье, прежде чем Чимин отвечает. — П-Пожалуйста... Чонгуки, пожалуйста, остановись. П-Просто подожди секунду, хорошо? Я не убегу, обещаю! Произносить эти слова довольно трудно, как и сохранять контроль, и становится ещё труднее, когда Чонгук дышит ему в плечо, член прижимается к заднице омеги, и Чимин вздыхает: — Ч-Чёрт... блин... Он почти чувствует торжествующую ухмылку в голосе младшего, когда тот мурлычет: — Не веди себя так, будто ты не хочешь этого. Ты определенно хоч— Но его голос стихает, когда Чимин поворачивает голову и смотрит на него глазами, полными слёз. Цвет их тусклый и безжизненный, потемневший от страха и паники. От боли. Золото в них всё ещё прекрасно, но Чонгук не может наслаждаться им, когда оно мерцает и осыпается. Когда Чимин явно не чувствует себя хорошо. То, как он выглядит сейчас, напоминает Чонгуку о чём-то, что скрыто в глубине его сознания. Его самые мрачные воспоминания, которые он не может полностью уловить, но они есть. Где-то там. Где он видел это раньше? Почему ужаснувшийся взгляд Чимина кажется таким знакомым?

***

Следующее утро нежно будит Чимина, мягко, с помощью кончиков пальцев Чонгука на его спине, которые рисуют картинки и слова, пока омега не вздыхает и не поддается прикосновениям. Тает в тёплых объятиях его альфы и обнажает шею, чтобы младший оставил легкие поцелуи. — Хён... — скулит Чонгук, и Чимин вздрагивает, вспоминая, что случилось вчера и в какой ситуации они находятся. Он оборачивается, положив руки на щеки Чонгука и наклоняясь ближе, чтобы поцеловать безумного мальчика. Этих невинных поцелуйчиков недостаточно, но они помогают усмирить боль. Сделать её терпимее. — Ты всё ещё напуган, — говорит Чонгук, смотря омеге в глаза, и Чимин нервно кусает губы, опуская взгляд. Он отказался оставлять Чонгука. Хотел быть с ним, и теперь он чувствует себя виноватым за то, что не дал ему то, чего он хочет. Что ему нужно. — Прости. Я... Я думал, что я смогу справиться рядом с тобой. Делать минет было приятно, поэтому я подумал... Ещё один поцелуй, но на этот раз целует Чонгук, облизывает рот его хёна так нетерпеливо и неистово. И, Боже, он пахнет чертовски хорошо. Чимин с трудом сдерживает себя, чтобы не захныкать и не начать тереться о него, в то время как с его бедер начинает капать смазка. Вся ситуация такая беспорядочная. — Ещё один день, — бормочет Чонгук в губы омеги. — Мы должны быть в состоянии пойти домой завтра, если останемся вместе сегодня. Как думаешь, ты справишься? Небольшой кивок, дрожащий вздох, и Чимин робко смотрит на него. — Не похоже, что я могу пойти куда угодно, когда выгляжу так, Чонгук. Смеясь, младший проводит рукой по бедрам омеги, опускаясь вниз, чтобы слизать сладкую жидкость с его кожи, и Чимин извивается. Стонет, и его ноги раскрываются, как самый красивый цветок. Чонгук удовлетворенно говорит: — Верно, — и быстро возвращается, чтобы прикусить губы Чимина. Успокаивая быстрое сердцебиение омеги. — Я не сделаю тебе больно, хён. Не бойся меня. Но доверять кому-то, особенно альфам во время их гона, довольно сложно. Тихо и осторожно Чимин шепчет: — А что, если ты потеряешь контроль...? И Чонгук останавливается, смотря ему в глаза: — Ты просто должен довериться мне. Я сделаю всё возможное, чтобы держаться от тебя подальше, если ты не хочешь, чтобы я трогал тебя. — Нет! — почти кричит он, на лице и в запахе Чимина шок и страдание, когда он отчаянно цепляется за своего альфу. — Я-Я хочу, чтобы ты трогал меня... пожалуйста. Слегка покраснев, Чимин прячет лицо за руками, смущенный тем, что он признал, в то время как Чонгук просто сияет. Он полностью поражён и убирает эти очаровательные лапки. — Ты милый. Не стесняйся, хён! Где ты хочешь, чтобы я тебя трогал? Ещё один взгляд, ещё большее смущение, и тогда Чимин берет младшего за запястье. Направляет его, пока он не чувствует руку Чонгука на своей заднице, теплую и большую, и Чимин стонет, прижимаясь головой к груди другого и закрывая глаза, когда альфа слегка сжимает её. Обнажая шею в подчинении, Чимин умоляет о том, чтобы его обнюхали, задыхаясь и дрожа, когда Чонгук делает это, не отпуская его запястье. Конечно, это просто фальшивое чувство безопасности, контроля. Чонгук достаточно силён, чтобы с легкостью отцепить его и повалить, если он действительно захочет. Но он так не делает. Чонгук терпелив и нежен, прижимаясь носом к коже Чимина, губы на его шее, следуя желанию омеги и толкая палец в мокрую дырочку. Заставляя Чимина задыхаться, прежде чем он начинает медленно двигаться, насаживаясь на пальцы альфы, глядя на выражение его лица. Он выглядит очарованным этими медленными, но постоянными движениями, теплом, вздымающейся грудью и тихим мяуканьем Чимина. Оглядываясь назад, это действительно чудо, как им удалось пройти через это без каких-либо ошибок. Лишь прикосновения и поцелуи, минеты и ласкания всякий раз, когда Чимин слишком отчаивался. Это нелегко, и, конечно, не удовлетворяет, но это укрепляет доверие Чимина до такой степени, что он полностью доволен и расслаблен, когда младший касается его, тело мгновенно смягчается под его руками и губами, глаза закрываются в полном доверии. Наступает ночь. Их гормоны наконец-то успокаиваются, поцелуи становятся менее безумными, а прикосновения задерживаются немного дольше, становятся мягче. Они оба устали, измотаны. И Чимин прижимается к плечу Чонгука, к его уху, поглаживая рукой его грудь. — Нам надо идти домой... Намджун, вероятно, очень беспокоится о тебе, — бормочет он, и младший мычит в знак согласия, прежде чем снова потеряться в этих невинных поцелуях. Только когда солнце вот-вот всходит, они, наконец, встают на ноги и начинают искать свою одежду, что заканчивается тем, что Чимин надевает рубашку Чонгука после того, как осознает, что альфа порвал его свитер ранее. Что ж, было бы неверно сказать, что Чонгук не был рад видеть свою одежду на нём, такую мешковатую и милую. Ему нравится, как его запах сливается с запахом омеги, показывая то, что он занят. Они уходят, хотя ни один из них действительно не хочет встречаться с людьми, которые ждут дома. Их наругают и накажут навсегда, особенно Чонгука. — Не поднимай голову, — говорит Чимин, когда они идут по улице. Чёрт. Они должны были взять с собой маски, чтобы прикрыть лица. Он должен защищать Чонгука, но чаще всего такое чувство, что они попадают в еще большие неприятности, когда вместе. Сам Чонгук, с другой стороны, больше беспокоится о своей омеге, чем о себе, и всегда старается держаться поближе, обхватывая Чимина рукой, за что получает ещё один застенчивый взгляд, покрасневшие щёки и восхитительно сморщенный носик от омеги. Ещё несколько шагов, и они окажутся на знакомой территории, но Чимин останавливается незадолго до того, как они доходят до нее. Пробуя свободу на вкус в последний раз, когда он притягивает Чонгука к себе, обнимает его за шею и, стоя на цыпочках, оставляет последний поцелуй. Не торопясь, они стоят там ещё недолго. На холоде, обнимаясь и целуясь. Обнюхивая друг друга, пока резкий звук не заставляет их обоих подпрыгнуть. — Что, чёрт возьми, это было?! — шок на лице Чимина — это только начало, и его выражение лица быстро сменяется на ужас, когда они слышат этот звук снова, и Чонгук хватает его за руку, заставляя омегу бежать. — Чёрт! Кто-то стреляет в нас! Не оглядывайся, Чимин, беги так быстро, как только можешь! Давай! Им едва удается сделать десять шагов, прежде чем мужчина, одетый в черное, встает перед ними. Пистолет направлен прямо на их лица. В любой другой ситуации Чимин бы атаковал, сделал бы безрассудное движение, и Чонгук, кажется, понимает это, когда сдерживает омегу, следя за тем, чтобы Чимин оставался позади него, защищенный телом альфы. — Я предупреждаю тебя... — рычит Чонгук, его глаза светятся красным, и зубы обнажены. — Ты развяжешь войну, если посмеешь ранить кого-то из нас, и я лично казню любого, кто, чёрт возьми, попытается прикоснуться к моей омеге, так что даже не думай об этом. Пытаясь отступить, они спотыкаются, но выхода нет. Они окружены. — Держись позади меня, хён. Что бы ни случилось, не двигайся! — шепчет Чонгук. Чимин понимает, что он пытается оставаться сильным, пытается защитить его, но голос Чонгука трясётся. Кожа ледяная на ощупь. — Ч-Что ты пытаешься сделать...? — последнее, что Чимину удается сказать. То, как Чонгук говорит, пугает его до чертиков, и кажется, что он собирается сделать что-то действительно глупое. Выстрелы. Крики. Чонгук тянет шокированную омегу на землю, закрывает его своим телом, и Чимин так поражен, в ужасе от того, что происходит. Он ничего не может делать, кроме как смотреть в глаза младшего и наблюдать, как они расширяются, как слезы начинают стекать по его бледным щекам, пока он нависает над ним. — Нет... — хнычет Чимин, задыхаясь от комка в горле, когда он проглатывает собственные слёзы и желание закричать. — Нет, нет, нет! Зачем, чёрт возьми, ты это сделал?! Ты не можешь просто оставить меня, заставив полюбить тебя, ублюдок! Т-Ты не можешь... Пожалуйста... Боже, не оставляй меня. Он бьет кулаками по груди альфы, пальцы дрожат и касаются его лица, зарываются в его волосы, будто это что-то изменит. Будто он мог оставить его в живых, просто прикоснувшись к нему. Почувствовав его. — Ты можешь пометить меня, малыш, ты можешь оставить на мне столько меток, сколько захочешь. Я твой, только останься со мной, хорошо? Он видит, как младший сглатывает, как дрожат его губы, будто он собирается что-то сказать, но у него нет возможности сделать это, потому что кто-то хватает альфу, оттягивает его от Чимина, и раздается низкий голос: — Чёрт возьми. Хватит ныть, он в полном порядке. Но какой альфа плачет перед своей омегой только потому, что он напуган, а? И ты тоже, Чимин! Я не так тебя воспитывал! Когда ты думаешь, что он собирается умереть, ты, чёрт возьми, должен бежать так быстро, как только можешь! А не просто лежать здесь и говорить ему, чтобы он остался в живых! Но его слова теряются в ушах Чимина, омраченные эмоциональными перепадами в его сердце. Омега садится, глядя на парней в чёрном, которые приставили к нему пистолет всего секунду назад. Они неподвижно лежат на земле, и вокруг их голов растекаются маленькие лужи крови. Они мертвы. Но это не важно. Ничто не имеет значения. Не тогда, когда глаза Чимина начинают слезиться, его зрение становится размытым, голос прерывается, и сознание проясняется. Они в порядке, Чонгук в порядке. И с этой мыслью он снова смотрит вверх, его сердцу мгновенно становится легче, когда он смотрит на знакомое лицо перед собой. — Юнги-хён... Ты наконец-то дома.