(Pick me up) - Playing With Fire

Чимин бежит. Он тяжело дышит, а глаза начинают слезиться. Тело болит. Он едва может стоять на ногах, когда его хватают, и парень, который схватил его, также не может держать равновесие. Даже в своём оцепенении Чимин понимает, что младший понятия не имеет, куда они собираются идти. Чимин не может винить его. Он тоже не знает. Внезапные выстрелы заставляют их замереть. Глаза расширяются, прежде чем они разворачиваются, меняя направление несколько раз, чтобы быть в безопасности. Крики и звуки смерти следуют за ними всю ночь. Охотятся на них. Сложно сказать, что происходит, вероятно, какая-то бандитская драка или что-то более серьёзное, но никто из них не хочет этого знать. Только когда они попадают в тупик, им приходится остановиться. Чимин опускается на землю, колени ослабевают, и тело дрожит, как осиновый лист. Перед ними скалы, бесконечный океан и сплошная тьма. В этот момент всё возвращается к омеге. Боль, страх. Всё, через что он прошёл за последние несколько дней. Внезапно он ощущает каждый порез на своём теле, кровь на шее и плече стекает по его ушибленным бедрам. Ему плохо. Эти природные инстинкты, которые убеждали его, что всё в порядке, в том числе и он, медленно теряют свою значимость, оставляя вместо этого лишь отвращение и пронзительную боль. Тем временем младший альфа всё ещё очень напуган, глаза постоянно пытаются сфокусироваться на их окружении, пока он пытается поставить Чимина на ноги. — Нам надо идти. Он найдет нас, если мы задержимся здесь! Слова путаются, голос дрожит, а его глаза не могут сфокусироваться на чем-то одном. Как бы ужасно ни чувствовал себя Чимин, он знает, что на лбу младшего рана ещё более глубокая чем у него, покрытая синяками и кровью. Красная жидкость разбрызгана по его лицу, покрывая его губы и кончик носа. Он качается, спотыкается и едва держится за омегу, прежде чем приходит в чувства. Им нужно найти врача. Прямо. СЕЙЧАС! Но они не успевают. Рычание альфы — первый признак того, что что-то не так, и Чимин вскоре понимает, что это, когда оборачивается и видит высокую фигуру позади них. Тень. Она безжалостно хватает младшего парня. Кидает его на землю и избивает самыми жестокими способами. Снова и снова. Чимин не может смотреть на это. Он нападает на парня. Зубы впиваются так глубоко, насколько это возможно, глаза пылают в панике, прежде чем он тоже падает на землю. Кости ломаются, и дыхание на несколько секунд останавливается. Затем он наконец задыхается и скулит от боли. Свернувшись в дрожащий клубок, его хватают за шею и заставляют посмотреть в глаза. Посмеиваясь, мужчина возвышается над ним. На его лице высокомерная улыбка, пальцы покрыты кровью, а щёки — слезами. — Глупенькая маленькая омега, — шепчет он. — Ты не сможешь убежать от меня. Больше не сможешь. Будто чтобы доказать свою точку зрения, он облизывает красную и разодранную кожу на плече омеги, заставляя его жалко скулить. Тихие звуки превращаются в удушающие крики, как только он чувствует, что клыки альфы впиваются прямо в открытую рану. Медленно. Мучительно. — Твои глаза всё ещё самые красивые, когда ты напуган, Чимини. Такой красивый оттенок, и его так легко получить, — говорит альфа, слизывая теплую кровь с губ. Отвратительное выражение удовлетворения показалось на его лице. — Жаль, что твои глаза возвращаются к своему первоначальному цвету, как только ты успокаиваешься. Что думаешь? Сколько ещё мне придется дразнить тебя, пока они не сохранят этот золотой цвет навсегда? Младший альфа, который всё ещё отчаянно пытается встать на ноги, получает ещё один болезненный удар по голове, и Чимин кричит, инстинктивно протягивая руку, чтобы помочь ему. Но резкое "Нет." — всё, что нужно, чтобы заставить его резко остановиться, тело сдается из-за пульсирующей боли от укуса на плече. Это невыносимо. Будто кто-то пролил кислоту на его открытую рану. Он падает на землю. Задыхаясь. Скуля. — Пожалуйста... Не убивайте его... Старший не рад слышать мольбы Чимина и жестоко ударяет омегу, прежде чем схватить его за шею. Душит его. — Ты должен быть на моей стороне, сука! Ты мой! Не смей забывать, кому ты принадлежишь! — Я-я никогда не просился быть твоей парой... Ты заставил меня... Хватка усиливается, воздух покидает его лёгкие, и Чимин беспомощно подыгрывает: — Прости, альфа... П-прости... К его большому облегчению, рука отпускает его горло, но сладость свободы длится недолго, когда командующий голос требует: — Ты должен доказать свое безразличие к нему. Возьми паршивца и избавься от него. Просто брось его в море, и мы можем идти домой. Мгновенно замирая, Чимин качает головой и отдаляется от парня без сознания. Испуганный своими собственными инстинктами, которые могут легко заставить его сделать что-то очень плохое. — Н-нет... — Делай, что я тебе говорю, сука! Он пытается подчинить. Каждая клеточка Чимина мгновенно встревожилась, тело напряглось, и след от укуса адски заболел. Но даже если бы он хотел следовать своей воле, даже если бы убить кого-то не было бы чем-то настолько ужасным, что-то всё равно сдерживало его. В то время как инстинкт подчинения партнёру тянет его, потребность защищать младшего так же сильна, что странно. Он не должен так колебаться, его собственная воля разорвана на части, в то время как всё, что он может сделать, это закрыть уши руками. Голова падает на землю, пытаясь заставить замолчать два разных голоса в голове. За кем он должен следовать? Кого защищать? Омега в нём так растеряна, так сломлена под давлением. Он медленно ползёт ближе к неподвижному телу перед ним. Тянет руку. Толкая его к обрыву, когда мальчик внезапно моргает. Ярко-красные глаза медленно открываются, моргая синхронно с ударами Чиминового сердца. Он делает несколько дрожащих вздохов, прежде чем захрипеть слабо, но решительно: —О-омега... У-уходи. Не слушай никого и просто беги, как только появится шанс. Это приказ! После этих слов всё напряжение исчезает из груди Чимина. Холодное золото превращается в теплый мёд, его тело реагирует. Сердце билось чуть быстрее, но его внутренняя омега и его инстинкты наконец-то пришли к какому-то соглашению. Младший не тот, кто пометил его, не тот, кто оставил болезненную, но очень эффективную метку на нём. Между ними нет никакой связи. И всё же инстинкты Чимина явно принимали его как свою пару. Подталкивая омегу довериться его словам. Довериться ему. Но пугающий человек не облегчает ситуацию. Он достаёт пистолет, направляет дуло на Чимина и рычит: — Оу, это очень мило. Но не волнуйтесь, у меня есть и другие способы убеждения. Теперь толкни его, иначе я пристрелю тебя, Чимин. Должно быть, он думал, что омегу легко напугать, когда его жизнь на грани. В конце концов, это сработало. Но, похоже, только рядом с защищающим его альфой, Чимин снова обрел уверенность в себе и зарычал, защищая раненого парня позади себя, не боясь возможности быть убитым. Тем временем младший рычит на него: — Я сказал тебе бежать, чёрт возьми! — Нет, — спокойно отвечает Чимин. — Ты сказал мне не слушать никого, и я это делаю. Я не убегу и не спасусь сам, зная, что кто-то может умереть от этого. Ты помог мне, теперь позволь мне помочь тебе. Старшему альфе требуется немного времени, чтобы принять неприятный исход ситуации и упёртость своего партнёра, которая, очевидно, вызвана другим парнем. Кипящий гнев и ревность — его инстинктивная реакция, палец нажимает на курок. Это могло бы быть концом храбрости Чимина, но ему повезло, когда в нескольких шагах от них останавливается грузовик, привлекая внимание жестокого человека и успокаивая сердце Чимина, но оно начинает биться ещё сильнее, когда омега понимает, кто это. Он не очень хорошо знает его, но это кто-то, с кем знаком Тэхён. Кто-то, кому он доверяет. И Чимин также хочет верить ему, когда его жизнь висит на волоске. У него нет другого выбора. Всё происходит очень быстро, буквально за два вдоха. Чимин срывается вперед, крича, как можно громче, чтобы привлечь внимание человека. — Мин Юнги-хё- Но парень с оружием мгновенно поворачивается к нему, готовясь закрыть рот омеги навсегда, снова поднимая пистолет. Чимин задыхается, глаза расширяются, и затем... Он падает. Он чувствует сильный удар, когда младший бросается на него, заставляя их обоих спрыгнуть с края утёса и упасть в тьму. Только когда они выбрались на берег, приходит осознание. В горле пересохло, песок покрывает тело, и оно горит, когда он понимает, что не может двигаться. Его руки и ноги скручены в неестественную позу, ломаясь всякий раз, когда он пытается распутать их, и боль почти возвращает его обратно в бессознательное состояние. Альфа, который, вероятно, спас ему жизнь, неподвижно лежит рядом с ним. Глаза закрыты, рот слегка приоткрыт, но его грудь совсем не вздымается. Он выглядит чертовски бледным. Мертвым. Чимин должен помочь, должен встать, но не может. Скуля, он изо всех сил старается хоть немного приблизиться, неловко прижимая нос к коже другого, чтобы найти хоть какой-то признак жизни в его запахе. В этом хаосе есть некоторая надежда. И да, слава Богу, что-то есть. Слабое, но есть, борется и мерцает. — Э-эй... — хрипит он. — Проснись... По щекам текут слёзы, оставляя горящие дорожки на его коже, но младший всё ещё не отвечает. Чёрт. Это конец, не так ли? Они оба погибнут, и никто не узнает. Трудно сказать, как долго он оставался в этом положении. Свернувшись калачиком рядом с телом своего парня, зарывшись носом в его шею, слушая пульс, который становился медленнее и слабее с каждой секундой. Только когда Чимин оторвался от холодного тела и успокаивающего аромата, его глаза раскрылись в шоке, голос переходит в болезненные скуления, когда его сломанные кости начинают двигать. — Прости, ты должен потерпеть, я быстро. Чёрт, Тэхён сказал мне, что ты исчез, но я не думал, что найду тебя здесь. Знакомый голос будоражит, начиная выброс адреналина по телу омеги, пока он шепчет: — Юнги... Но облегчение длится до тех пор, пока он не замечает, что его уносят от парня, который медленно исчезает на расстоянии. — П-подожди... П-помоги ему... Он умрёт... Но Юнги не разворачивается и просто сердито щелкает языком. — Нахуй его. Ты в замешательстве, потому что он заставил тебя быть его парой, вот и всё. Поверь мне, кто-то, кто так ранит тебя и пытается утопить, не заслуживает твоей жалости. — Н-нет... Это сделал не он! То, что хочет сказать Чимин, хочет кричать, но единственное, что ему удаётся, — удушающее рыдание, когда его бросают на заднее сиденье автомобиля, и через секунду его сознание снова угасает. Боль охватывает его.

***

Проходит ровно две минуты, и он просыпается, думая, кто, чёрт возьми, кричит, и наконец осознаёт, что в ушах звенит его собственный голос. Чимин понимает лишь то, что его что-то держит, он не может двигаться, и к его ладонями прилипает кровь. — Хён! Успокойся, это я! — звучит знакомый голос. Размытая картинка перед глазами наконец проясняется. Превращаясь в большие карие глаза. Нос. Острую линию челюсти. — Ч-Чонгуки... — всё, что смог прошептать Чимин, прежде чем броситься к груди альфы, беспомощно рыдая, пока его не обхватило приятное тепло и родной запах, который он так любит. — Где я? — первое, что он спрашивает, успокоившись. Чонгук поворачивается, чтобы включить свет, прежде чем начать объяснять. — В моей комнате. Ты уснул после того, как тренировался весь вечер. Что случилось? Нерешительно кивнув, омега отцепляется. Большие пальцы его парня пробегают по щекам и глазам омеги, чтобы стереть с них слёзы, прежде чем он смог ответить. — Кошмар. — О чём? Чимин снова замирает, пальцы сжимают одеяло, закусив нижнюю губу, но как бы сильно он не старался, он не может вспомнить. — Не знаю. Я редко помню свои сны, особенно кошмары. Думаю, я убегал от чего-то... возможно. Его голос затихает в шокированном молчании, когда он сосредотачивается на красных царапинах, покрывающих грудь Чонгука. Они выглядят глубокими, свежими, и Чимин выдыхает в ужасе: — О-о, Боже... это я сделал?! — прежде чем он лихорадочно садится, нежно проводя руками по кровоточащим ранам. Чонгук шипит от явной боли, но старается изо всех сил не дергаться. — Ничего, не волнуйся об этом. Чимин отвечает осторожным взглядом и сморщенным носиком. — Выглядит ужасно... Тебе не нужно притворяться, чтобы мне стало лучше. Омега останавливается, облизывая сухие губы влажным язычком, прежде чем наклоняется. Его рот едва касается груди младшего, когда он чувствует руки Чонгука в своих волосах, слегка потягивающие его, чтобы тот остановился. Достаточно одного лишь взгляда, чтобы увидеть, как смущён альфа. Щёки горят розовым, а кадык дергается каждый раз, когда он глотает. — Я серьёзно, хён. Всё нормально. Тебе не обязательно это делать, — неловко бормочет он, но Чимин полон решимости, или, может быть, достаточно упрям, чтобы игнорировать его. Первое облизывание осторожно, легкое прикосновение к чувствительной коже. Он чувствует, как Чонгук вздрагивает, слышит его стон. Да, он, конечно, не умрёт от чего-то такого, но потребуется время, чтобы восстановиться, даже если младший продолжит отрицать это. Это действительно больно. Оставлять всё, как есть, было бы нечестно, не в момент, когда Чимин может что-то с этим сделать. Медленно и осторожно он спускается вниз, положив руки на бедра Чонгука, пока не чувствует лишь металлический вкус крови, он пытается посмотреть вверх, не зная, насколько далеко ему позволят зайти. К его удивлению, Чонгук мгновенно реагирует. Он хватает Чимина за шею, возвращая его в исходное положение. Губы касаются его живота, касаясь горячей кожи. — Ты ещё не закончил, — хрипит он низким голосом. Чимин чувствует, как мурашки пробегаются по его коже, живот сжимается, и дыхание прерывается, когда ногти младшего царапают его шею, впиваясь в кожу, как только язык омеги проходит по его царапинам. Он почти видит, как поцарапанная кожа начинает заживать. — Ты не должен так наслаждаться этим, — бормочет Чонгук спустя несколько секунд неловкого молчания. — Быть настолько зависимым унизительно для омег, не так ли? — Нет. Я делаю это, потому что хочу, а не потому, что ты заставил меня. Кроме того... Я тот, кто ранил тебя. Справедливо, что я так обращаюсь с тобой. Двигаясь немного ниже, облизывания Чимина превращаются в трепетные поцелуи, пальцы стягивают трусы альфы, пока Чонгук не хватает его за плечи и не тянет назад. Чимин чувствует ухмылку младшего на своих губах, когда они целуются, губы дергаются, когда он шепчет: — Я там не ранен, хён, — и омега надувает свои розовые щёчки. — Просто хотел убедиться. Вздохнув, Чонгук толкает омегу обратно в одеяла и подушки. Он хотел бы сыграть по его правилам, но на этот раз разум побеждает желания. — Спи, хён. Нам завтра рано вставать. Перевернувшись на живот, альфа обнимает свою подушку с Железным Человеком, закрывает глаза и пытается игнорировать дразнящую омегу рядом. Игнорировать то, как палец на ноге Чимина продолжает толкаться в его ступню, и омега хихикает, когда Чонгук отвечает на жест и переплетает их ноги, чтобы Чимин не двигался. — Я ещё не хочу спать, — нежно бормочет Чимин, и Чонгук моргает, смотря на него. — Ты слишком боишься? Прикусив губу, Чимин дуется: — Нет. Я не боюсь, — но Чонгук хорошо его знает и притягивает омегу ближе, крепко обнимая. — Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы тебе снова не приснился кошмар. И прежде чем Чимин успевает пожаловаться, Чонгук кладёт голову омеги под свой подбородок, напевая успокаивающую песню. Тем временем ухо Тэхёна приклеено к другой стороне двери, и только когда оба его друга крепко уснули, он удовлетворённо усмехается и уходит в другую комнату. — Чимин в порядке, но я думаю, что тебе следует подождать до завтра, прежде чем навестить его. Он начинает петь песни, и альфа перед ним хмурится. — Почему? — Потому что у моего лучшего друга был великолепный секс, которого у меня никогда не будет. Задыхаясь от гнева, Юнги вспрыгивает со стула. Глаза расширяются, и неодовольное рычание заполняет комнату, пока Тэхён не упирается руками в грудь старшего, заставляя его сесть обратно. — Я шучу. Они спят, невинные и милые. — Боже. Клянусь, я облысею, если буду продолжать беспокоиться о них. Проходит некоторое время, когда Юнги наконец понимает, что утверждал младший ранее, и его брови изгибаются, когда он фыркает: — Погоди. Что значит у тебя нет секса? — Ну, — отвечает младший, высоко подняв нос и дуясь. — Ты всегда бегаешь снаружи и играешься с плохими парнями, а не со мной. Тебя даже не было рядом, когда у меня была последняя течка! Немного неправильно винить альфу, когда это действительно не его вина. В конце концов, Тэхён был хорошо осведомлен о том, что Юнги обычно занят, как только они встретились. Некоторые даже назвали бы его трудоголиком. Но это и забавляло омегу. Он был заинтересован парнем, который либо работал, либо был пьяным в стрип-клубе, третьего не дано. Ему нравилось быть с ним, нравилось, как он разговаривал с ним, потому что Юнги был первым альфой, который не относился к нему так, будто он просто недалекий или глупый ребёнок. Нет. Они разговаривают обо всём, и альфа всегда спрашивает его мнения, ценит мысли омеги. Тэхёну нравилось это, и до сих пор нравится, но он также любит играть с ним и поддразнивать его. — Ты разрешил Чимину танцевать с Чонгуком в клубе Джуни, верно? Я должен рискнуть и пойти с ними. Я скучаю по сцене, и, возможно, я найду какого-нибудь красивого альфу, который готов уделить мне всё свое внимание. И, может быть, он даже сцепится со мной, и- Его слова прерывают, а тело притягивают к бедрам, и Тэхён ухмыляется. Вкус победы заполняет его рот каждый раз, когда они целуются. — Тот факт, что мы не сцепились — причина, по которой ты можешь искать кого-то другого, если бы захотел, понимаешь? Это хорошо, когда у тебя есть воля, — бормочет Юнги, держа руки на талии омеги, а лоб опирается на его плечо. — Но... Ты можешь идти и потанцевать, если ты действительно так скучаешь по этому. Это твой выбор. Конечно, он сказал это. Каким бы строгим он не был с Чимином, он не посмеет надеть цепи на Тэ. Это неплохо, очевидно. Они так долго были вместе, что доверять друг другу без вопросов стало обыденным делом. Опять же, это замечательно. Но иногда, особенно теперь, когда Чимину и Чонгуку так комфортно рядом друг с другом, Тэхён скучает по приятному волнению. По собственности. По небольшой искре время от времени. — Я бы не против сцепиться с тобой, — бормочет омега, вставая, чтобы старшему было легче стянуть с омеги штаны, пока Тэхён стягивает рубашки с себя и альфы. — Я бы против, — отвечает Юнги, и младший мог бы обидеться, но вместо этого смеется. — Почему? Мысль о том, что мы будем вместе всю оставшуюся жизнь, так ужасна? Старые, морщинистые и слишком ленивые, чтобы лечь в кровать. В окружении детей, которые, вероятно, не наши, а Чимина и Чонгука, так что мы можем просто вернуть их обратно, когда захотим уединения. Ты действительно не хочешь этого? Юнги отвечает улыбкой, взгляд смягчается, а руки проходятся по волосам омеги. — Я бы с радостью, однако мы всё равно не дойдем до кровати. Но... У тебя может быть всё это, даже без этого глупого укуса от меня. Нам не нужно это. Мне нравится, что у тебя есть своя воля, и ты можешь делать всё, что, чёрт возьми, захочешь. Ты знаешь, каким Чимин был после... ну, ты понял. О да. Тэхён хорошо это помнит. Он был болен и лихорадил, когда пришёл Юнги и сказал, что он, наконец, нашёл Чимина, который пропал без вести на два дня. Конечно, он сразу же захотел увидеть своего лучшего друга и соседа по комнате, хотя альфа сказал ему подождать. И Юнги был прав. Оглядываясь назад, Тэхён действительно хотел бы никогда не видеть Чимина таким. Образ ни разу не покидал его разум последние несколько лет. Запятнанный кровью пол был первым, что заметил Тэхён, когда открыл дверь в скрытую хижину в лесу. Затем он увидел Чимина, руки которого были связаны ремнём, а ноги — верёвкой. Это было незаслуженно жестоко, потому что омеги обычно не так сильны, и Тэхён почувствовал, как его сердце сжалось, когда он подошёл ближе. Чимин был бледен, как призрак, губы истекали кровью, и тело дрожало, пока слезы скатывались по его щёкам. Он пытался выбраться, хныкая, и немедленно попытался снова освободиться. Его обычно светящаяся и слегка загорелая кожа теперь стала сине-чёрной, швы скрепляли некоторые глубокие порезы, а другие раны просто были покрыты пластырями. Но всё это ничто по сравнению с его плечом. Юнги сказал ему, что кто-то насильно сцепился с Чимином, но следов укусов больше нет. — Мы должны были сжечь их, — шепчет Юнги. — Иначе он всегда будет пытаться найти этого мудака. Мы должны убедиться, что их связь разрушена. Это имеет смысл, но всё же, Тэхёну трудно думать о том, через что он должен был пройти. Было довольно много омег, которые умерли из-за таких отчаянных и жестоких процедур. Он присел рядом с Чимином, проводя руками по пылающим щекам другого, наблюдая, как дрожат его веки. — А-альфа. П-помогите ему... Чимин скулит, его глаза утопают в отчаянном золоте, и Тэхён не может сдержать слёзы, глядя на него. Он разворачивается и бросает обеспокоенный взгляд на альфу, который держит дистанцию, поскольку Чимин довольно агрессивно отреагировал на присутствие альфы. — Я думал, что связь разрушена, но почему он всё ещё говорит о нём?! Прикусывая губы, Юнги пожимает плечами. — Вероятно, он шокирован и в растерянности. Я отвел его к доктору, бывшему другу моих родителей, и он дал ему довольно сильные лекарства, чтобы он не кричал. Разрывать связь — незаконно, нам нужно, чтобы он был тих. Я уверен, что он вернется к нормальному состоянию, как только лекарство перестанет действовать. Но Чимин не вернулся. Проходили дни, недели, и Тэхён искренне оставался на его стороне. Он видел, как Чимин метался, кричал, плакал. Видел, как он ползал по полу, впиваясь ногтями в стены, умоляя отпустить его. Это было душераздирающее зрелище, долгое время казалось, что Чимин восстановился, но его разум оставался нестабильным. Затем всё внезапно изменилось. Было раннее утро, когда Чимин осторожно открыл глаза. Никакого крика. Никакого плача. Лишь спокойная тишина и ленивый зевок. Это был первый раз, когда такое произошло, и Тэхён не знал, как реагировать, пока Чимин не оглянулся, не посмотрел на него и не вздрогнул, когда почувствовал боль, которая всё ещё ощущалась в его теле. — Где я? — хрипел он, удивляясь собственному голосу, который всё ещё был грубым и севшим. — В лесу, — ответил Тэхён. Открылась двери, и Юнги вошёл внутрь. Он был также удивлен, увидев, что Чимин проснулся, и мгновенно застыл на месте. Раньше омега становилась напуганной и жестокой всякий раз, когда Юнги приближался к ней, но теперь Чимин просто шевелил носом, наклонив голову в сторону, растерянно глядя на него. — Почему он здесь? — первое, что выдаёт Чимин, но он сразу же останавливается и поправляет себя. — Почему я здесь? Что случилось? Я не могу вспомнить, как ушёл из клуба. Тэхён посмотрел на Юнги, а альфа посмотрел на него с таким же беспомощным замешательством, прежде чем прочистил горло. — Ты ничего не помнишь? — Нет. Тишина. Должны ли они сказать ему правду и рискнуть снова потерять его, или... Юнги принимает решение, и делает шаг вперед. — Кто-то бросил тебя в море, и ты чуть не утонул, но я нашёл тебя как раз вовремя. Я не был уверен, кому позвонить, кроме Тэхёна. Прости. Всё ещё теряясь, Чимин опускает взгляд и смотрит на своё тело. Самые худшие раны исчезли благодаря целебным способностям омеги, но темные синяки на животе и плече — слабое напоминание о том, что произошло. — Я... — шепчет Чимин. — Я пошёл с парнем, который сказал, что заплатит за доктора. Тэ был невероятно болен, поэтому я... Внезапно его голова откинулась назад, и он уставился на своего друга. — Ты больше не болен? И это последнее, что он успевает сказать, прежде чем Тэхён бежит к нему и обнимает слишком стройную фигуру другой омеги. — Нет, — рыдает он. — Нет, я в порядке. Прошёл почти месяц, Чимини. Я думал, что потерял тебя, идиот! Зачем, чёрт возьми, тебе делать что-то такое глупое и опасное?! Они оба знали зачем. В этом суровом мире, где им приходиться сражаться каждый день, их дружба важнее, чем риск. В конце концов, Тэхён, вероятно, сделал бы то же самое. Позволив Тэхёну выплакаться и успокоиться, Чимин снова поднимает голову и спрашивает: — Я получил травмы, когда упал, или... Он ждёт ответа, прикусив губу, и Юнги пытается быть спокойным, говорить по фактам. — Нет. Я видел, как он затащил тебя на край, и ты уже был ранен. Я думаю... Он пытал тебя некоторое время, прежде чем избавиться от тебя. — Оу, — всё, что смог сказать Чимин, медленно выдыхая. Не то что бы слова или слёзы могли изменить что-то. — Ты помнишь его лицо? —спрашивает Юнги. — Нет. Чимин медленно качает головой, словно стряхивая с себя кошмар. — Так я переспал с ним, да? Странно... что я ничего не могу вспомнить. Наркотики, конечно, потрясающие. Тэхён рычит, хватает его за плечи и шипит: — Он, чёрт возьми, изнасиловал тебя! Но Чимин лишь улыбается, дрожа, прежде чем сглотнуть. — Нет, не изнасиловал. Я знал, во что ввязался, когда продал себя. Всё нормально. Я в порядке. Ошеломленная тишина — первая реакция Тэхёна, сопровождаемая жгучим гневом. — О чём, черт возьми, ты говоришь?! Ты даже ничего не помнишь, это значит, что ты не знаешь, соглашался ты или нет! И даже если ты согласился... Он точно обманул тебя! Почему ты ведешь себя так, будто то, что он сделал, было нормально? Это не похоже на тебя. Но даже ярость Тэхёна, кажется, не влияет на омегу. Чимин спокоен. Слишком спокоен. Всё, что он делает, это смотрит вдаль. Глаза стеклянные и затуманенные, но он всё равно заставляет себя улыбнуться. — Ты слишком беспокоишься, Тэхёни. Как ты сказал, я ничего не помню. Поэтому... если честно, мне всё равно, что случилось. Я просто хочу поправиться, вернуться в клуб и работать. Давай просто забудем об этом. Что ж, оказалось, забыть не так просто, как думал Чимин. Даже не помня ничего, он изменился. Сначала это было незаметно, просто мелочи: он меньше улыбался и больше работал. Или, может быть, то, как он иногда сидел в углу комнаты, мертвый внутри, но как только Тэхён касался его плеча, Чимин вздрагивал. Рука дергалась, будто он собирался ударить своего лучшего друга. Нет, это не было заметно, пока он не начал кричать и плакать во сне. Или пока он не стал агрессивен по отношению к другим альфам, клиентам, а после был вынужден покинуть клуб и жить на улице. — Эй. Удар по его бедру возвращает Тэхёна в реальность. —Пожалуйста, сфокусируйся на том, что делаешь. Ухмыляясь, омега наклоняется вперед, зубы впиваются в нижнюю губу альфы, когда они целуются, а рука медленно обхватывает член старшего. — А что? Боишься, что я могу случайно кастрировать тебя? — Оу, ты бы определенно смог сделать это, — бормочет Юнги, но звучит гордо, а не испуганно. Омега вздыхает и округляет спину, когда чувствует руки другого на своей заднице, губы доходят до уха его альфы, и он вздрагивает, как только слышит шёпот Юнги. — Мы даже ничего не делали, а ты уже чертовски мокрый. Ты действительно так сильно скучал по мне? Хныканье. — Ты знаешь, что скучал, придурок! Я всегда скучаю по тебе. Тэхён делает паузу, губы сжимаются в тонкую линию, и лицо внезапно становится немного серьезнее. — Хён. Скажи Чимину правду. Глубоко вздохнув, Юнги убирает руки со своего парня, скрещивает их на груди и хмурится: —...Ты хочешь поговорить о Чимине прямо сейчас? Серьёзно? — Нет, но мы ждали несколько лет, и ему до сих пор снятся те кошмары. Я думаю, что было неправильно избегать разговора об этом. Я имею в виду, мне всё равно, если ты не хочешь рассказывать мне, что случилось, но ты должен рассказать Чимину. Я знаю, что тебе это не нравится, и ты чувствуешь ответственность, но он стал намного спокойнее и сильнее, как встретил нашего альфу-малыша. Я уверен, что он справится со своим прошлым. Скажи ему, кто толкнул его в море. Так тихо. Тэхён думает, что уже не получит ответ от своего упрямого парня. Но затем, медленно и неохотно, голос Юнги отдается в ушах омеги. — Прости. Не то чтобы я не хочу, чтобы ты или он знали о том, что произошло. Но... Это сложно. О, чёрт возьми. Простого "это сложно" недостаточно, чтобы удовлетворить любопытство Тэхёна, и он наклоняет голову, копая глубже. — Это потому, что ты не хочешь говорить о своём прошлом? Мне всё равно, что ты сделал, и Чимину тоже всё равно, понимаешь? Но альфа качает головой, запутанные волосы почти закрывают его глаза, когда Тэхён наклоняется ближе, чтобы отодвинуть прядь волос в сторону, касаясь губами его щеки. — Ну же, хён. Доверься мне. Ты знаешь, что я бы никогда не осудил тебя. Он всегда знал, как сломать защиту Юнги. Всегда. Как и в этот раз, альфа может лишь сдаться, теряя рассудок от этих сладких поцелуев. — Не говори так. Ты не знаешь, что я сделал. Ты не знаешь этого, если бы не я, Чимина никогда бы не оставили родители.