(Pick me up) - Playing With Fire

Жара и пот пробуждают Чимина ото сна. Темно, воздух достаточно густой. Он задыхается. Первая отчаянная попытка высвободиться проваливается, когда чьи-то руки обхватывают его поперек талии, и Чимин на секунду паникует, прежде чем бросает взгляд через плечо и видит мирно спящее лицо Чонгука. Мышцы лица расслаблены, и рот широко раскрыт. Желание чмокнуть его в губы или сморщенный носик невероятно сильное, и сопротивляться ему трудно, но Чимину каким-то образом удается контролировать себя. — Эй, — бормочет он. — Проснись. Ты давишь на меня. Никакой реакции. Он всё ещё не может выбраться, но ему хватает места, чтобы развернуться, и они уже лежат лицом к лицу. Затем он наклоняется для поцелуя, слышит вздох Чонгука и мгновенно отстраняется, чтобы младший мог дышать. — Какого чёрта. Ты всё равно спишь?! В ответ слышен лишь храп, и Чимин закатывает глаза, прежде чем ущипнуть Чонгука за щёки. — Однажды тебя убьют во сне, глупый маленький альфа. Он снова чмокает губы Чонгука. Один раз. Два. И чем чаще он это делает, тем больше длятся эти поцелуи. Лишь когда младший начинает двигаться и целует его в ответ, Чимин отстраняется. Широко раскрыв глаза, Чонгук смотрит на него. Вдыхает его запах. Чимин замечает это по тому, как расширяются его ноздри, и это неудивительно, потому что их ароматы сильные и ошеломляющие, смешивающиеся в их маленьком укрытии из одеял. Наконец, Чонгук сонно произносит «Доброе утро.», позволяя кончикам пальцев скользить по щекам омеги, по плечу и рукам, играясь с его пальцами. Смущает то, как тело Чимина мгновенно реагирует на его голос. Его прикосновения. То, как он вздрагивает и мурлыкает от прикосновений альфы, прежде чем прижаться к нему вплотную и обнажить шею. Умоляя о том, чтобы его пометили. Чтобы его любили и заботились. И, конечно же, Чонгук более чем готов дать ему всё, что он хочет. От поцелуев до прикосновений к шее. Всё, что мог желать Чимин, даже не озвучивая это вслух, альфа понимает. Они почти засыпают, но Чимин берет себя в руки, прежде чем это произойдет, и дергает за одеяла вокруг них. — Я так не могу дышать, — фыркает он. Чонгук строит недовольное лицо, прежде чем оттолкнуть одеяла, наконец позволяя Чимину вдохнуть свежего воздуха. — Просто старался тебя согреть хён. Как всегда, ему удается заставить Чимина чувствовать себя взволнованно. Заставляет его щёки гореть, а глаза светиться. Очевидное счастье отразилось в золоте, наполняющем его радужную оболочку. Им требуется ещё тридцать минут, чтобы встать с кровати, и час, чтобы дойти до большой комнаты, где все остальные уже завтракают. Тэхён первым замечает их. — Доброе утро, Чим Чим! — Утречка, — отвечает Чимин. Юнги тоже поднимает взгляд, но просто молча морщит нос, прежде чем снова сосредотачивается на еде. Намджун и Джин приветствуют их ярко и с улыбкой. Они сели за одним столом с близкими Чимина, что удивляет омегу. Приятно удивляет. — Ты почти никогда не спишь так долго, Чимин, — тихо критикует Юнги, но за его комментарием сразу же следует болезненный толчок локтем в грудь от Тэхёна. — Не слушай его, Чимини. Он ворчит, потому что не спал прошлой ночью. — Что? Почему? Глаза Чимина взволнованы и затуманены, когда он хмурится и наклоняется ближе, чтобы посмотреть, не случилось ли что-то с альфой, но Тэхён быстро успокаивает его. — Не волнуйся. Он не болен. Хён был очень напряжен, поэтому мне пришлось делать ему массаж всю ночь, пока он не расслабился и не почувствовал себя хорошо. Но знаешь что? После всего, что я сделал для него, приложив столько усилий, он просто уснул! Он кашляет и давится. Юнги наклоняется над своей тарелкой, едва успевая успокоиться, смотря шокированными глазами на Тэхёна, который быстро прячется за Чимином и хихикает. В конце концов, Намджун спасает ситуацию, когда говорит сбитым с толку Чимину и Чонгуку сесть и начать есть. — Что ж, ты готов вернуться к работе, Чонгук? Младший альфа вздыхает и смотрит на Намджуна, прежде чем неохотно пробормотать: — Я не хочу уходить... я не могу остаться с Чимином? Я был на многих встречах с тобой. Я знаю, как они устроены! Кроме того... Я не стану лидером стаи в ближайшее время. В конце концов, ты всё ещё здесь. Лидер покачал головой с серьёзным выражением лица. — Ты никогда не знаешь, что произойдет. Я могу исчезнуть завтра, — и когда он смотрит на Юнги, то добавляет. — Или мне, возможно, придётся отправиться на миссию, не зная, сколько времени потребуется, чтобы вернуться. Мне нужно, чтобы ты был готов, Чонгук. Не только ради стаи, но и ради Чимина. Ты хочешь защитить его, верно? Чонгук не может отрицать этого, поэтому он просто опускает голову, кусает губы и кивает: — Ладно. Иду. Незадолго до того, как ему пришлось уйти, Чимин взял его за руку, отвел в сторону и крепко обнял. — Есть кое-что, что я хочу сказать тебе, прежде чем ты уйдешь, — шепчет он. Губы задевают ухо младшего, и теплое дыхание касается его кожи. Чонгук вздрагивает. — Что? — Я поговорил с Намджун-хёном, и он разрешил тебе, или, скорее, нам, выступить на сцене. Шокированное удивление вскоре превращается в восторженное счастье, и через секунду Чонгук налетает на свою омегу. Целует, обнимает. — В самом деле?! — счастливо визжит он. — Как ты заставил его согласиться? Где мы выступаем?! Чимин гордо выпрямляется и шевелит носом, чтобы вдохнуть каждый кусочек сладкого и полностью удовлетворенного запаха Чонгука. — Ну, ничего особенного, если честно. Он сказал, что мы можем выступить с одной песней в его клубе! Но я готов поспорить, что он позволит тебе больше, когда всё хорошо пройдет! Чимин не должен был так удивляться, когда увидел, как улыбка Чонгука начала исчезать. Он должен был предполагать. — Подожди... Ты имеешь в виду, что мы должны петь в блядском стриптиз-клубе?! На той же сцене, что и омеги?! Это отвратительно, с чего бы мне это делать? Альфы не ведут себя, как суки. То, что на них смотрят свысока, не является чем-то необычным. На самом деле это настолько нормально, что большинство омег даже не воспримет это как оскорбление. Однако Чимин чувствует жгучую боль, и он вздрагивает от каждого слова Чонгука. Это больно. Больно, потому что Чимин почему-то ожидал, что он будет другим. Ожидал, что он знает, насколько болезненными могут быть такие слова. — Оу. Мне так жаль, что это не в вашем вкусе, Мистер Суперзвезда, — выдает он. — Полагаю, я тоже недостаточно хорош для вас, потому что был одной из тех «отвратительных сук», которые танцуют в таких клубах. Чимин разворачивается и уходит. Сердце пытается выпрыгнуть из груди от злости, глаза слезятся. Он слышит эхо голоса Чонгука позади себя, но не хочет слушать. Не сейчас. Он не будет плакать при нём.

***

День проходит. Чимин занят работой — всем, что отвлекает его от небольшой ссоры между ним и Чонгуком. Это бесит, и тот факт, что Чонгук не пошёл за ним, заставляет его чувствовать себя ещё хуже. Конечно, он знает, что Чонгук не может просто всё бросить, чтобы побежать за своим эмоциональным парнем, но омега в нём всё ещё ожидала, что альфа хотя бы приложит усилия для этого. Он собирается помыть лестницу, ведущую на этаж для омег, когда группа альф преграждает ему путь. Всё ещё настороженно относясь к ним, Чимин пытается не поднимать головы, пока знакомый голос не привлекает его внимание. — Чимини? Что ты делаешь? Это был Хосок, он остановился, чтобы посмотреть на омегу, на лице отчетливо виднеется замешательство, когда он наклоняется, чтобы быть на одном уровне глаз с ним. — Какого чёрта ты моешь пол самостоятельно? И есть ещё кое-кто, кого узнает Чимин. Любопытный Кино, который появляется позади Хосока. — Тебе следует подождать, пока не вернется Чонгук. Заставь его помочь тебе. — Мне не нужна его помощь. Я в полном порядке. Агрессивная уборка Чимина продолжается, в то время как брови его друга поднимаются, и, в конце концов, Кино берет губку из его рук. — Расслабься, мы можем помочь тебе, — заявляет он, прежде чем подняться по лестнице. — Я начинаю сверху, Хоби снизу, и мы встретимся посередине! Протест уже слетает с кончика языка Чимина, но его заглушает рука Хосока, которая прикрывает рот омеги. — Не жалуйся. Просто прими это, — фыркает альфа с дерзкой усмешкой, и Чимин не может игнорировать быстро бьющееся сердце. Он скучал по этому. Быть вместе и разговаривать, не драться и не кричать. Просто веселиться и помогать друг другу, как в настоящей семье. Это было так давно. Смотря на то, как Хосок убирается, Чимин ничего не может поделать с собой. Он обнимает альфу со спины, обхватывая руками его грудь и кладя голову на его плечо. — Я давно тебя не видел, Хоби-хён... ты избегал меня? Это потому, что я принял много плохих решений? Он чувствует, как Хосок двигается, как рука старшего касается его волос, и он с удовольствием поддается прикосновениям, закрыв глаза. — Я не злюсь, и я не думаю, что все твои решения были плохими. Если честно, мне здесь действительно нравится. Что насчет тебя? Ты в порядке? Паршивец что-то сделал с тобой? Чимин вздыхает. — Нет... Не сделал. Мы поссорились или что-то типа того. Я разозлился и убежал... — Да, это похоже на тебя. Чимин начинает сердиться, а Хосок старается не смеяться, давая ему несколько полезных советов. — Я не знаю, что заставило тебя так разозлиться, но ты не должен просто убегать. Что если с ним что-то случится, и он не вернется? Уверен, ты пожалеешь, что ваш последний разговор был глупой ссорой. Я уверен, что всё прояснится, как только вы поговорите. Он прав. Если подумать, это не первый раз, когда их с Чонгуком взгляды расходятся. Но это то, что Чимину так нравилось в нём. Что он слушает и пытается понять, хотя вырос в другом мире с другими мнениями. На мгновение, между объятиями и поцелуями, кажется, что Чимин забыл об этом. Уже почти полночь, когда слышится шум — вернулись Намджун и остальные. Лишь несколько минут спустя в дверь Чимина раздался нерешительный стук и царапанье. — Хён... Ты не спишь? Голос Чонгука звучит неуверенно, осторожно, будто он не знает, можно ему быть здесь или нет, и Чимин честно задумывается о том, чтобы притвориться, что его тут нет, но он не может вести себя так глупо. — Входи. Я ждал тебя, — говорит он. Очень смущённый Чонгук мгновенно заходит в комнату, глаза блестят, а рот дергается в улыбке, когда он видит свою половинку. — Серьёзно?! Ты больше не злишься? Но радость исчезает, когда он замечает выражение лица Чимина. Серьёзное выражение. — С чего бы мне злиться, а? Сарказм. Этого достаточно, чтобы Чонгук понял, что его еще не простили, и альфа опускает голову, а на его лице виднеется раскаяние. — Прости, я не хотел причинить тебе боль тем, что сказал сегодня утром. Просто... ты удивил меня. Я никогда не думал о тебе как об отвратительном человеке или что-то такое! Ты отличаешься! Чимин делает паузу, взгляд задерживается на младшем. Голос отстранен. — Отличаюсь от кого? И Чонгук мгновенно отвечает: — От других омег, которые танцуют в таких клубах. Однако это не совсем тот ответ, который хотел услышать Чимин. — С чего ты взял? Я уверен, что ты никогда не разговаривал с ними. Никто не хочет быть стриптизером, Чонгук. Они делают всё возможное, чтобы выжить, и я был точно таким же, когда был на их месте. Но всё равно, я не ожидаю, что ты будешь делать то, что делают они, или то, что делал я. Тебе просто нужно пойти туда и спеть, вот и всё. Нет надобности оскорблять кого-либо. Кажется, что слова омеги начинают пронзать альфу, и Чонгук довольно долго молчит, прежде чем снова заговорить: — Прости. Ты сделал всё, чтобы дать мне шанс, а я вел себя как полный мудак. Я не считаю тебя или любую другую омегу отвратительными. Клянусь, я просто сказал первую глупую вещь, которая пришла в голову, потому что... Я был немного разочарован. Но я определенно хочу выступить в клубе с тобой! — Так ты будешь относиться к ним с уважением, когда мы пойдем туда? — спрашивает омега, и Чонгук кивает. — Да, я буду вести себя хорошо, обещаю! Не злись больше, Чимини-хён. Он не злится. Чимин давно перестал злиться, и всё, что осталось, это облегчение после его возвращения. — Я скучал по тебе... — шепчет он, и омега ненавидит, как легко из его глаз текут слёзы, прежде чем он даже успевает закончить предложение. — И я хочу обнять тебя. Никогда в своей жизни Чонгук не прыгал так быстро, обхватывая руками свою половинку и целуя её, пока ноги переплетаются вместе. — Я не мог сосредоточиться весь день... — вздыхает альфа. — Всё время я думал о том, чтобы убежать назад, чтобы извиниться, но Джуни-хён не позволил бы мне. Смеясь, омега зарывается лицом в грудь Чонгука, вдыхая его запах, пока его голова не начинает кружиться. Сердце быстро бьется. — Конечно, он не позволит. Ты не можешь просто сбегать с работы, глупый малыш-альфа. Затем их взгляды встречаются, и что-то в глазах Чонгука, то, как он колеблется, заставляет омегу нахмурится. — Что-то не так? Тишина. Лишь дергающийся нос и то, как Чонгук проводит языком по внутренней стороне щеки, дают понять, что он услышал его. — Ничего... Чимин не верит ему. И это не только из-за мрачного выражения лица, которое внезапно находит на Чонгука, но и потому, что омега подозревал, что может раздражать его. — Тебе не нравится, как я пахну? — невинно спрашивает он, когда младший начинает нюхать его. Чонгук признает: — Ты пахнешь... по-другому. Он останавливается. Взгляд переходит от плеча омеги к её глазам, и Чимин внезапно целует его, проводя большими пальцами по щекам младшего. — Как я пахну? — Как... — альфа делает паузу, ударяясь носом о шею Чимина, пытаясь уловить запах, которого определенно не должно было быть. — Как будто ты был с другими альфами. Если честно, заставить Чонгука ревновать было главной целью Чимина, когда он решил не принимать душ, хорошо зная о запахе Хоби. Он задержался на его коже с тех пор, как они обнялись. Но теперь, когда он видит лицо своего парня, неуверенность и грусть с щенячьими глазками, это не так весело и приятно, как он думал. — Ты бросишь меня из-за того, что я сказал, хён...? Вздыхая, Чимин обнимает его крепче, пальцы проходят по волосам младшего, а губы касаются его носа, где он оставляет несколько игривых поцелуев. — Конечно же нет. Сначала я злился, но... Я не уверен, как именно я ожидал, что ты отреагируешь. Я думаю, что даже другие омеги не будут слишком рады танцам в стрип-клубе. Просто... Не говори, что это отвратительно, Чонгуки. Даже если ты не имел это в виду, это больно. Наконец, выражение лица младшего смягчается, и он кивает, нависая над своей омегой. — Не буду! Я определенно заставлю тебя гордиться мной!

***

Через две недели пришло время готовиться к тому, что может стать ночью их жизней. Ну, так, по крайней мере, думает Чонгук. Бедный парень ужасно нервничал и бегал кругами всё утро, пока Чимин был занят, собирая всё необходимое. — Детка, — говорит омега и хихикает, когда Чонгук мгновенно бежит к нему, обнимает и нюхает изгиб его шеи, чтобы успокоить свои нервы. — Не нервничай так. Всего лишь один раз. Три минуты. Всё закончится, раньше чем ты это осознаешь. Кивок, который он получает в ответ, едва заметен, и проходит некоторое время, прежде чем Чимину удается отстраниться от Чонгука, похожего на нуждающуюся огромную коалу. — Иди сюда и посмотри на меня. Следуя команде омеги, Чонгук, наконец, делает шаг назад и позволяет Чимину натянуть черную маску через голову, прикрывая нос и рот, прежде чем хлопнуть своими маленькими ручками по щекам альфы. — Идеально. Иди. Чонгук стонет. — Мне обязательно надевать это...? — Да, обязательно. Мы были слишком неосторожны, и это закончилось тем, что нас чуть не застрелили. Я не хочу снова пережить это. Всё ещё неуверенный Чонгук строит недовольное лицо, прежде чем схватить Чимина за черный свитер с красными полосами. Слегка дергая. — Ты не надел... — жалуется он, и Чимин вздыхает, прежде чем спустить маску младшего, сладко целуя его и натягивая её обратно. — Потому что я не богат и не знаменит. Это значит, что мне, вероятно, не нужно беспокоиться о том, что кто-то убьёт или похитит меня. В этом есть смысл, но Чонгук лишь дуется. Чимин не может больше терпеть его милоту и, наконец, сдается. — Ладно, я тоже надену, — вздыхает омега, получая в ответ милую кроличью улыбку Чонгука, которая заставляет его сердце биться чаще. — Давай наденем парные маски, хён. Стиль парочки~, — пищит Чонгук, и Чимин хихикает, щеки вспыхнули, прежде чем он фыркает. — Ты слишком глуп, чтобы быть альфой. Как только они доходят до клуба, всё становится серьезно. Два парня переодеваются в офисе Намджуна, а затем переходят в маленькую комнату в задней части, где уже находятся танцоры, занятые макияжем. Стоит ли говорить, что молодого и красивого альфы, как Чонгук, было достаточно, чтобы вызвать шум, и он застенчиво спрятался за Чимином, чтобы спастись от всех этих шумящих омег. Это не особо помогает. Наконец, одна из девушек выходит вперед, ударяя рукой по стене, и её рот нервно дергается. — Достаточно. На улице есть клиенты, и никто их не развлекает. Вместо того, чтобы пугать бедного ребенка, вы должны пускать слюни на того, кто на самом деле платит за это. Наблюдая за тем, как уходят недовольные омеги, Чонгук по-детски трется носом о плечо Чимина, чтобы избавиться от нервного напряжения в его теле, в то время как эта же девушка подходит ближе. — Прости за это. Вырвать себе сына босса было бы мечтой для большинства из них, поэтому они немного сошли с ума. Я Шеннон. Ты танцуешь сегодня, верно? Чимин подтверждает: — Да, — проводя рукой по волосам своего парня, и Шеннон мгновенно улыбается, очарованная парой. — Вы должны выступать после меня, но было бы лучше, если бы вы были готовы, как только я выйду на сцену. В противном случае всё может быть довольно беспорядочно. И... да, вот и всё. Вы можете использовать макияж вон там и... Она делает паузу, глаза становятся больше, и смотрит на другую омегу. Затем она кричит: — Подождите! Разве ты не Чимин?! Я знаю тебя! Мы раньше работали в одном клубе! И Чимин вздыхает: — Не может быть! Ты та дура, которая обдирала наших клиентов! Я должен был защищать тебя всё это гребаное время! Она смеется, дерзкая улыбка на ее лице, и в голосе нет сожаления. — Да. Думаю, я была диким ребенком. Действительно, ребёнком. Ей едва исполнилось тринадцать, она была испачкана и ранена, когда бросилась к нему прося о работе, но в её глазах был намек на упрямство, которым Чимин всегда восхищался. — Итак... почему ты ушла из старого клуба? — спрашивает он, и омега, кажется, удивляется, прежде чем наконец ответить на его вопрос. — Оу, верно... Ты не слышал об этом, а. Вскоре после того, как ты ушёл, случился пожар. Всё сгорело... Ремонт был бы слишком дорогим, поэтому я начала работать здесь. Пожар...? Странно. Кажется, что горящие дома — обычное дело в жизни Чимина. — Ну, в любом случае, — вздыхает Шеннон. — Я очень счастлива здесь, поэтому я не жалуюсь. А... Она смотрит на занавес, отделяющий комнату для переодеваний от основного зала. — Мне надо идти. Просто приготовьтесь и ждите своей очереди, хорошо? Мы можем поговорить позже. — Подожди! Обе омеги останавливаются и смотрят на Чонгука, который выглядывает через плечо своего парня, неловко прочищая горло. — Я... Я просто хотел сказать, что ты действительно красивая, и ты отлично справляешься! Типа, я уверен, что ты отлично танцуешь и всё такое! Глубоко вздохнув, его пальцы обвиваются вокруг талии Чимина. Глаза сосредоточены на земле, как будто он смущается от своих собственных слов. Девушка явно удивлена и хихикает: — Ну, спасибо. Я ценю комплимент. Ты определенно один из самых милых альф, которых я когда-либо видела, но я надеюсь, что ты не будешь забывать дарить комплименты своей омеге время от времени. Расслабленный Чонгук прислоняется к спине парня поменьше после того, как Шеннон уходит, в то время как сам Чимин напрягается под его весом и отталкивает альфу. — Садись, Чонгук. Позволь мне накрасить тебя, — тяжело игнорировать горечь в его голосе. — Хён... ты сердишься? — Нет конечно, — Чимин делает паузу, отводя взгляд от лица своего парня, прежде чем спокойно продолжить. — Так... Ты думаешь, что она красивая? Похоже, что у альфы наконец щёлкнуло, потому что глаза Чонгука удивленно расширились, и он нерешительно потянул за ремень на бедрах Чимина, чтобы привлечь внимание. Заставить его посмотреть на него. — А что? Я что-то не так сказал? Я думал, что ты будешь гордиться... Я действительно старался быть милым и уважительным, как ты мне сказал! — Ты сказал это из-за меня...? Наклонив голову, Чонгук кивает, как будто это самая очевидная и естественная вещь в мире. Но не для Чимина. Он едва сдерживает свои эмоции, слушая рассуждения Чонгука. — Я думал, что это сделает тебя счастливым, и я хотел, чтобы ты улыбнулся! Одно простое предложение. Ничто в нём не должно шокировать Чимина. Ему нравится Чонгук, Чонгуку нравится он. Он знает об этом. Но тогда почему? Почему Чимину так сложно поверить в простое «Я хочу, чтобы ты был счастлив»? — Какого чёрта, — фыркает омега. Его голос дрожит, наполненный необоснованным гневом и нытьём, когда он хватает рубашку Чонгука, пальцы сжимают мягкий материал, и он садится на бедра альфы. — Ты сводишь меня с ума, Чон Чонгук... Это последнее, что он шепчет, прежде чем накинуться на него, грубо целуя своего альфу, толкаясь и облизывая языком, он останавливается лишь тогда, когда руки Чонгука сжимаются вокруг его запястий, чтобы он не разорвал рубашку своими маленькими лапками. Они тяжело дышат, но Чонгуку каким-то образом всё же удается ухмыльнуться и что-то сказать: — В хорошем или плохом смысле? Чимин откидывается назад. Его глаза блестят под тусклым светом, кожа сияет от масел, которые он растёр по всему телу, и он, наконец, показывает Чонгуку улыбку, которую он так сильно хотел увидеть. — В обоих.