***
Конечно же, Чонгук ушёл на целый. Ебаный. День. Из-за этого Чимин нарезал круги по маленькой комнатке. Он даже пошел прогуляться по лесу, несмотря на то, что Чонгук говорил ему не делать этого. Тонкая связь между ними не дает ему никаких намеков на то, что Чонгук в порядке... Есть только постоянно успокаивающее тепло. По крайней мере, это обнадеживает, но Чимин загоняется всё больше и больше. В конце концов, он просто свернулся калачиком на кровати. Дремлющий и ждущий, готовый искать своего парня, если он не вернется до утра. Стояла поздняя ночь, когда он услышал шаги снаружи. Дверь тихо открывается и закрывается, вещи лениво падают на пол, а кровать слегка прогибается. — Прости, я опоздал. Фыркнув, омега поворачивается лицом к Чонгуку, готовая жаловаться, но сердце Чимина мгновенно пропускает удар, когда он видит большой синяк на лице альфы. Чимин сразу же подпрыгивает. — Какого чёрта произошло с твоим лицом?! На тебя напали?? — пищит он, но Чонгук просто устало отмахивается. — Ничего... Я помог Джуни-хёну, вот и всё. Взгляд Чимина медленно смещается вниз, к рукам Чонгука, и его глаза становятся ещё больше, когда он замечает на них порезы. — Что он заставил тебя сделать, Чонгук? Тишина. Это действительно начинает злить омегу, когда все думают, что ему просто лучше ничего не знать. Он пытается показать своё разочарование, схватившись за волосы Чонгука, заставляя его посмотреть ему в глаза. — Он заставляет тебя драться или что?! Я надеру ему задницу, если он- — Нет! Всё не так, хён... Я просто... Работаю. Чимин отпускает его. Он не уверен, что делать с этой информацией. — Ты... Работаешь? Зачем? Где?! Альфа уже чувствовал себя неловко, глаза были сосредоточены на всём, кроме парня. — Я говорил тебе, у нас больше нет денег... И клуб тоже разрушен. Хён вложил всё, что у нас есть, в дом со встроенным кафе. Он думал, что мы могли бы также использовать его как бар по ночам и заработать немного денег. Но... Мой брат просто не оставляет нас в покое и продолжает нападать... Я думаю, он ищет тебя. Мне пришлось ходить кругами несколько часов, чтобы удостовериться, что никто не следовал за мной. Откинувшись назад, Чимин хмурится и медленно качает головой, пытаясь следовать объяснениями младшего. — Значит, ты поранился во время ремонта и защиты кафе? Почему ты не рассказал мне, что у тебя сегодня есть работа? — Потому что я не хотел разочаровывать тебя... Я должен быть в состоянии легко защитить и обеспечить мою омегу... Но я едва справляюсь. Чимин замечает, как глаза Чонгука становятся стеклянными, разочарование в самом себе вызывает слезы, текущие по щекам. — Ах, — вздыхает он, — малыш. Не будь так строг к себе, — он быстро придвигается, чтобы обнять, утешая его несколькими сладкими поцелуями на дрожащих губах и залитых слезами щеках. — Ты ведь знаешь, что ты мне нравишься, несмотря на твоё финансовое положение, верно...? Мне всё равно, являешься ли ты наследником компании или же официантом. Я всё равно буду любить тебя и поддерживать. Он чувствует легкий кивок альфы. Тело Чонгука похолодело, всё тепло стекало с его бледной кожи, и Чимин инстинктивно начал поглаживать его, чтобы согреть. Губы блуждают по блестящим чёрным волосам. — Ты много работал, малыш. Я очень горжусь тобой. Всё ещё морща нос, Чонгук взял себя в руки и чуть отстранился. — На самом деле, это... Сюрприз для тебя, — говорит он. — Для меня? — Ага.. Юнги-хён сказал, что я могу взять тебя с собой, когда ты отойдешь после следующей течки. Тогда я покажу тебе. Это обещание.***
— Вот, малыш. Не забудь надеть свою маску. Чонгук отвечает на ежедневное напоминание хёна, зевая и моргая своими очаровательными карими глазами. Он не любит рано вставать, и Чимин хихикает в восторге, помогая ему с одеждой и кормя его завтраком. — Иногда ты ведёшь себя так мило, — продолжает омега, получая в ответ лишь несколько бессвязных ворчаний, которые заставляют Чимина хихикать ещё больше. Но как только Чонгук собирается уйти, домашняя атмосфера постепенно превращается в обеспокоенные объятия и поцелуи. Чувство того, что его оставляют, будучи неспособным что-либо сделать, вызывает у Чимина тревогу. — Чонгук-и.. — Нет, — вздыхает альфа. — Ты не можешь пойти со мной. Ну же, ещё две недели, и тебе разрешат вернуться. Это не долго. Давай просто убедимся, что ты готов, хорошо? — ...Да, да. Чонгук дергает носом, на его лице появляется беспокойное хмурое выражение, когда он чует терпкий запах омеги. — Не злись, хён. — Я не злюсь. — Врёшь. Он хватает Чимина за его талию, притягивая ближе, а затем трётся носом под ухом парня поменьше. Этого достаточно, чтобы Чимин начал таять в его руках, довольное мурлыканье вибрирует у него в груди, а тело прижимается всё плотнее. Омега в последнее время ведёт себя более чувственно и сводит Чонгука с ума. — Обнюхай меня тоже, — требует он, и Чимин поднимает взгляд. Его глаза широко раскрыты, он наклоняет голову. — Чтобы никто не осмелился напасть на меня, — отшучивается Чонгук. — Будет ощущение, что ты рядом, готовый защитить меня. — Заткнись. Будто бы запах омеги отпугнет хоть кого-то... — смеется Чимин. Но он всё равно наклоняется, оставляя поцелуй на шее Чонгука. Язык пробегает по слегка соленой коже, прежде чем снова поцеловать то место, где запах Чонгука чувствуется сильнее всего, и оставить небольшой засос на безупречно чистой коже. Младший вздрагивает, но не может не быть рад этой маленькой метке. Она исчезнет, но это всё равно означает, что альфа принадлежит Чимину, и это нравится обоим. И так выглядело каждое утро. Обычно Чонгук приходил домой поздно ночью и тихонько снимал одежду, стараясь не разбудить своего парня. Однако Чимин всё равно просыпался. Каждый раз. Полусонный, он укрывал одеялом младшего, чтобы ему было легче под ним обнимать омегу. Затем Чонгук целует его, желая спокойной ночи, прежде чем они оба погружаются в глубокий сон. Одной ночью Чонгук, кажется, был особенно измотан, когда он заснул в кровати, с его губ соскользнул болезненный стон, а затем альфа закрыл лицо подушкой. Этого было достаточно, чтобы Чимин бросил в его сторону взволнованный взгляд, потому что он редко засыпает вот так. Без объятий и поцелуев. Сейчас им нужно именно это, когда они видят друг друга только ночью и ранним утром. Связь между ними жаждет этих маленьких прикосновений, чтобы убедиться, что с другим всё в порядке, что они всё ещё любят и нуждаются друг в друге. — Ты в порядке, малыш? — Агх... — стонет Чонгук. — Да. Прости, я просто устал, да и спина болит... Нахмурившись, Чимин садится. Маленькие руки блуждают по позвоночнику и лопаткам Чонгука, и альфа начинает стонать под нежными прикосновениями. Ещё немного, и Чонгук тает, напряжение исчезает под кончиками пальцев Чимина, поскольку дыхание альфы замедляется, а болезненные стоны превращаются в стоны наслаждения. — Ну как? — спрашивает Чимин, позволив рукам скользнуть ниже, поглаживая бока Чонгука. Массируя напряженные мышцы. — Как в раю... Спасибо. — Хм... Завтра у тебя выходной, верно? Чонгук кивает, удовольствие затуманивает разум, и он не замечает, как Чимин прислонился к нему, касаясь губами шеи младшего. — Я заставлю тебя расслабиться, малыш, — тихо шепчет он, и Чонгук вздрагивает. — Ты хорош в этом... — Да? — Ага... Электрический разряд — лучший способ описать то, что чувствует Чонгук, когда губы Чимина внезапно касаются уязвимого места сзади шеи, и омега облизывает нежную кожу. Он лежит на альфе, тела пылают от нежности, как будто так и должно быть, в то время как он продолжает мучить младшего сладким удовольствием. Чонгук скулит и дрожит всякий раз, когда Чимин прикусывает. — Как тебе? — шепчет омега, и Чонгук скулит. Шея обнажена и просит большего, заставляя Чимина ухмыльнуться. — Настолько приятно? Кивок. Но Чимин не двигается, он просто смотрит на альфу, пока Чонгук не теряет терпение, переворачивается и оказывается сверху, глаза опасно горят. — Хён... — хрипит он, останавливается и мотает головой, пытаясь трезво мыслить. — Ты в порядке? Шрам всё ещё болит? — Я в порядке. Не убежденный, Чонгук колеблется: — Но... — Малыш. Прикоснись ко мне. Омега тянет руку Чонгука к животу, и глаза младшего расширяются от этого жеста. Пальцы Чимина обвиваются вокруг его запястья, и тот доверчиво смотрит на Чонгука. Умоляюще. — Пожалуйста, альфа... Прикоснись ко мне. Я хочу тебя почувствовать. Всё терпение мгновенно исчезает. Они лихорадочно целуются, обнимая друг друга, стягивая тонкую одежду. Не то чтобы на них было много одежды, лишь черные майки и спортивные штаны, но даже те вскоре были брошены на пол, чтобы целовать и пробовать друг друга на вкус. — Я так скучал по тебе... — задыхается Чимин, пока губы младшего спускаются ниже, язык обводит чувствительные соски омеги, и руки Чимина мгновенно зарываются в волосы Чонгука. Оттягивая и царапая в отчаянном удовольствии. — Я-Я ненавижу быть бесполезным... Я хочу быть рядом с тобой и помогать. Вернувшись наверх, Чонгук быстро оставляет поцелуй на пухлых губах омеги, нежно затыкая его, прежде чем ответить: — Я знаю... Прости, что оставил тебя здесь. — Мне было одиноко! — Я наверстаю это время. Снова опускаясь, Чонгук широко раздвигает ноги Чимина. Он оставляет поцелуи на внутренней стороне его бедра, и тот вздыхает, откинув голову назад, закрывая глаза, дыхание колеблется, когда Чонгук приближается до невозможности близко к его члену. Чонгук грубо хватает омегу за бёдра. Большие пальцы проходятся по тазовым косточкам. — Чимин... Ты хочешь...? Нет смысла заканчивать вопрос, потому что омега уже обхватывает талию Чонгука ногами, не давая ему сбежать, даже если тот захочет. — Возьми меня, альфа. — заманчиво мурлыкает он, облизывая свои губы, и Чонгук смотрит в изумлении, прежде чем прийти в реальность и наклониться вперед, требуя поцелуя, руки ласкают ноги и задницу Чимина. Осторожно, будто он сделан из стекла и бриллиантов. — Скажи мне, когда захочешь остановиться, — последнее, что говорит Чонгук, прежде чем обращает внимание на возбужденный член Чимина, обхватив его, пока Чимин не мурлыкает и не дрожит с каждым толчком. — Чимин-и... — хрипит Чонгук, осторожно нащупывая пальцем его сжимающуюся дырочку. — Ты нужен мне подготовленным, хорошо? И Чимин дрожит, прежде чем мило надуться: — Тогда работай усерднее, малыш. Ухмыляясь, Чонгук откидывается назад, снова схватив Чимина за бедра, и альфа почти сгибает его пополам, когда толкает омегу назад. — Ладно. Ты сам попросил. Не двигайся. Но как только он чувствует дыхание на своей заднице, Чимин вздрагивает, шокированный, взглянув на младшего. — Подожди! Какого хрена ты делаешь? А-Альфы не делают этого... Чонгук останавливается и отстраняется. Как и требовала омега. — Ты сказал, что я должен работать усерднее. — Не таким образом! Закатывая глаза, младший переворачивает Чимина на живот, чтобы тот мог уткнуться в подушку, приглушенно жалуясь. — Ты слишком много думаешь. Просто расслабься, хён, — он собирается наклониться, но Чимин снова останавливает его. — Малыш... — Да? — Я... Я люблю тебя. Очень. Его взгляд мгновенно смягчается, альфа улыбается и ободряюще проводит рукой по спине Чимина. — Я тоже тебя люблю.***
Если ранее Чимин был действительно смущен, теперь он, вероятно, не стесняется совсем. Не рядом с Чонгуком, который игриво кусает его ягодицы и оставляет поцелуи на нежной коже, стараясь расслабить Чимина. Сначала омега реагирует тихо, затаив дыхание, пытаясь не шуметь, но его самоконтроль быстро рушится, когда тот чувствует, как язык Чонгука касается его отверстия, прежде чем внезапно толкнуться внутрь. Чимин пытается отстраниться, широко раскрыв глаза, удивленный странным чувством, но руки Чонгука не дают ему двинуться. Держа его на месте, когда Чимин стонет. — Ч-Чонгук-и... Ах... Блять... Несколько минут спустя, младший останавливается. Нить слюны соединяет его рот с задницей Чимина, и он облизывает губы, глаза светятся красным. Затем он начинает вводить в омегу палец. Два. Три пальца. Входя и выходя, пока Чимин не привыкает, выгибая спину. — Думаешь, этого достаточно? — неуверенность заполняет голос Чонгука, когда он выходит, и Чимин тяжело дышит. — Откуда мне знать...? Взгляни на свой член, затем на мою задницу и подумай. Чонгук фыркает, снова располагаясь позади омеги, одновременно удовлетворяя себя. Размазывает смазку Чимина на пульсирующем члене, чтобы войти, не причинив боли его парню. Но когда он прижимается членом к узкому проходу, Чимин дрожит. — Подожди... Чонгук понял, почему Чимин так настаивал на том, чтобы они сцепились до его следующей течки и гона альфы. Как бы он ни любил свою омегу, останавливаться и ждать столько раз было бы намного сложнее, если не невозможно, когда их разум опирался лишь на инстинкты. Однако он терпеливо ждет, пока Чимин не будет готов. Пальцы рисуют круги на спине старшего, пока он наблюдает за тем, как мышцы и кости старшего двигаются под легкими касаниями. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — наконец спрашивает он, когда Чимин начинает хныкать в подушку, и Чонгук на секунду начинает бояться, что у того может случиться эмоциональный срыв. Что если он паникует? — М-Мне нужно видеть твоё лицо, малыш... Пожалуйста. Мне нужно знать, что это ты, — довольно простая просьба, и Чонгук облегченно вздыхает, переворачивая омегу на спину. Их взгляды встречаются, и Чонгук не может игнорировать внезапные позывы, расцветающие где-то в груди, когда он видит уже измученное и возбужденное лицо Чимина. Его слегка приоткрытые и красивые губы умоляют о том, чтобы их поцеловали и сделали своими, и Чонгук исполняет их желание, обнимая парня поменьше под ним. Стараясь показать ему, насколько он любим и важен. Они продолжают целоваться медленно, вяло, не отрывая взгляда даже после того, как Чонгук входит в него. Очень медленно, осторожно, но Чимин всё ещё морщится и изо всех сил пытается расслабиться, когда чувствует, что его растягивают. Чувствует, как его тело медленно подчиняется альфе. Только когда Чонгук входит на всю длину, они оба останавливаются, чтобы отдышаться. Быстро моргая, Чимин пытается не расплакаться. — Слишком больно? Мне остановиться? — нервно спрашивает Чонгук, но Чимин мгновенно мотает головой. Руки тянутся, чтобы схватить младшего за щёчки. — Больно, но терпимо... Просто странно делать это так. Не во время течки. Все кажется таким... Реальным и чувственным. И немного более неловким. Фыркнув, Чонгук наклоняется, чтобы снова поцеловать его. Голос тихий, когда он шепчет: — Тут нечего смущаться. Ты идеален. От этих слова Чимин улыбается, глаза сверкают от похвалы, прежде чем омега снова вздрагивает, когда Чонгук начинает двигаться. Но вскоре пронзительная боль смешивается с удовольствием, полу-хныканье превращается в затяжные стоны, и Чимин впивается в плечи Чонгука, отчаянно хватаясь за него. Непристойный звук ударов тел друг о друга отдается эхом в ушах омеги, нехватка воздуха от бесконечных поцелуев вызывает у Чимина головокружение, и он видит звездочки, когда глубокие толчки задевают его простату. Они тонут в стонах друг друга. — Я близок... Чонгук... Ах- Я близок... Будто по сигналу, младший останавливается и облизывает губы, полностью игнорируя разочарованные стоны и рычание Чимина. Он притягивает Чимина ближе, заставляя омегу уткнуться лицом в изгиб его шеи. — Укуси меня. — Ч-Что...? — Сначала оставь на мне метку. Чимин отстраняется. Мысли всё ещё размыты, когда он двигает бедрами и пытается восполнить отсутствие движений от своего парня. — Альфам это не н-нужно, это унизительно для них... Просто трахни меня, малыш, пожалуйста... Но Чонгук не двигается с места, лишь заманивая омегу поцелуями. Зубы тянут и прикусывают ухо, губы и язык Чимина. — Я хочу, чтобы ты оставил на мне метку... Я хочу, чтобы мы были связаны, хён. В конце концов, Чимин сдается, рыча, он прижимается ртом к плечу Чонгука, и маленькие клыки легко впиваются в плоть. Железный вкус крови быстро заполняет его рот. Бедра Чонгука двигаются вперед, и омега сжимается вокруг него, резко застонав, когда он кусает ещё сильнее, ногти царапают спину младшего, и он кончает. Его зрачки мерцают пульсирующим золотом. Как звезды. Сперма окрашивает их животы в белый, челюсть Чимина ослабевает, руки соскользнули с тела Чонгука и приземлились на мягкую кровать по бокам дергающегося тела Чимина. Его грудь всё ещё быстро вздымалась, Чонгук прижимается к его волосам, целует его в лоб и нос. В губы. Затем он спускается вниз, к внутренней стороне бедра. Чонгук открывает рот и кусает. — Ч-Чонгук... Подожди, я не могу... Я не могу, — скулит Чимин, почти крикнув. Его внутренности, кажется, внезапно сжимаются, когда странная боль пронзает его тело, слезы наполняют уголки глаз, и он скулит и рыдает. Это чувство пугает его. Напоминает ему, что он слаб и беспомощен по чьей-то милости, даже когда он пытается игнорировать эти мрачные и болезненные воспоминания. Это Чонгук. Всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо. — Малыш... Пожалуйста, прекрати... Достаточно, — пытается он снова. Услышав дрожащий голос Чимина, альфа заставляет себя отпустить, кровь стекает по его подбородку, когда он отстраняется, но всё ещё не понимает, когда смотрит на своего парня. — Ты плачешь...? Омега тихо всхлипывает: — Потому что это больно... — прежде чем потереть нос о шею Чонгука, вдыхая его запах. Отчаянно пытаясь успокоиться. Наконец, в глазах Чонгука появляется осознание ситуации. — Чёрт... Чимин, мне жаль... Я не хотел причинить тебе боль! Подобно выгнанному щенку, он свернулся калачиком рядом с омегой, затягивая его в крепкие объятия, одновременно обнюхивая и целуя его, пока запах Чимина снова не стал восхитительно сладким. Довольным и спокойным. Чонгук перестает тереться о его кожу, когда Чимин замечает след от укуса на его запятнанном кровью плече, зализывая рану до тех пор, пока она не начнет заживать. Но независимо от того, насколько сильны его целительные способности омеги, отныне на его альфе всегда будет шрам. — Мне тоже очень жаль... Это, должно быть, больно. Разве ты не боишься, что люди будут насмехаться над тобой за то, что позволил омеге пометить тебя...? — Мне всё равно, хён. Я горжусь тем, что я твой парень. Я хочу, чтобы все знали, что ты мой, а я твой. Чимин не сомневался в словах своего альфы. Он не был бы здесь с ним, если бы не доверял ему. Но сейчас, когда они смотрят друг на друга, между ними вдруг оказывается нечто большее, чем просто доверие. Они чувствуют друг друга. Чимин чувствует честность Чонгука, его волнение и любовь всякий раз, когда их взгляды встречаются. Это так тепло и нежно. Хрупко и сильно одновременно. Как мерцающий огонь внутри них. Это заставляет его сердце учащенно биться и таять, и он знает, что Чонгук чувствует то же самое, потому что он так же трепетно смотрит на него. Их чувства не изменились, а в миллион раз усилились. Стали более реальными. Пока он углубляется в объятия Чонгука, Чимин удовлетворенно вздыхает, затем поднимает голову и закрывает глаза в ожидании нежного поцелуя, которым Чонгук сразу же наделяет его. И пока их губы горят, Чимин думает, что всё, через что он прошел, вся боль, кровь, пот и слёзы, определенно стоили того, чтобы остаться рядом с Чонгуком навсегда. Рядом с Чонгуком и мирными звуками леса на фоне. «Ты понятия не имеешь, как сильно я люблю тебя», — думает он, обнимаясь с альфой, сонный и истощенный. Последнее, что Чимин слышит от своего Чонгука: — Я люблю тебя сильнее, хён, — прежде чем они оба засыпают.