Гарри Грэйнджер, дракон

В назначенный день Гарри и Гермиона прибыли на платформу девять и три четверти. Хогвартс-экспресс уже стоял на путях, исходя паром; попрощавшись с родителями, дети забросили свои вещи в ближайший вагон и отправились искать свободное место. Гарри чувствовал себя странно – в некоторых мирах, где ему уже приходилось жить, история Гарри Поттера была довольно известна. Оказаться внутри неё было смущающе. Историй о Гарри Грэйнджере, впрочем, не знал никто, и мальчик небеспочвенно полагал, что сможет привнести немного саспенса в повествование. Потому что Гарри Грэйнджер абсолютно точно не добрый волшебник… Наконец, в самом конце вагона обнаружилось незанятое купе. Гарри быстро распихал чемоданы, после чего распахнул окно и слегка подсадил сестру, чтобы она ещё разок помахала родителям. Гордые Чарльз и Маргарет махали в ответ с платформы, решив дождаться отправления поезда. Перрон был забит до отказа учениками, родителями и почему-то разномастными кошками, то ли сбежавшими от хозяев, то ли приблудными, желающими выпросить чего-нибудь вкусного. Гарри высунул в окно руку и тоже помахал родителям на прощание, отметив компанию пробегающих мимо рыжеволосых мальчишек. За мальчишками шла пухлая рыжая женщина с маленькой девочкой под руку и лысеющий мужчина с брюшком. Гарри проводил всю компанию взглядом, но делать пока ничего не стал. Через пять минут поезд тронулся, постукивая колёсами. Перрон уплыл куда-то назад, и Маргарет с Чарльзом пропали из виду. Гарри закрыл окно и выглянул в коридор, увидев одного из рыжих мальчишек, заглядывавшего во все двери подряд. – Ищешь купе? – спросил Гарри. – Иди к нам, тут два места свободно. – Уф, спасибо, – отозвался рыжеволосый. – Рядом с выходом почему-то всегда всё забито. Наверно, никто не хочет далеко чемоданы тащить. При этом у него самого чемодан был такого размера, что туда без проблем можно было упаковать Гермиону, а то и двух. Гарри посторонился и помог рыжему затащить багаж внутрь. – Спасибо ещё раз… Эта штука меня убивает, не удивлюсь, если мои идиоты-братья засунули туда парочку кирпичей для смеха. – Ничего, может, кирпичи в Хогвартсе тоже зачем-нибудь пригодятся. Я Гарри Грэйнджер. – Я Гермиона. – А я, ну, Рон Уизли. Привет. Гарри сел на сидение, и Рон плюхнулся рядом ним, разминая оттянутые багажом руки. – Твои братья – Фред и Джордж Уизли? – Ага. Ты их знаешь? – Да нет, только слышал про их чувство юмора. – Да уж… Вообще у меня пятеро братьев, – невесело проговорил Рон. – Я шестой. И мне теперь придётся сделать всё, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич, был капитаном команды. Перси в этом году стал старостой. Фред и Джордж, конечно, балбесы, но у них хорошие отметки и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым – форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси. Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирную серую крысу, которая безмятежно спала. – Ее зовут Короста, и она абсолютно бесполезная – спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де… я хотел сказать, что вместо этого получил крысу. У Рона покраснели уши. Видимо, он решил, что сболтнул лишнего, но Гарри, на самом деле, было глубоко наплевать, сколько денег в кармане у Уизли. Не то чтобы он сам был в лучшем положении… Чёртовы гоблины всё ещё возились с ключом, к тому же, как теперь узнал Гарри, Грэйнджеры потратили почти что все свои сбережения на груду взяток, позволивших провернуть операцию по усыновлению без шума и пыли. Большая часть бумаг была заполнена от балды, а в странностях прошлого никто не стал копаться, что было хорошо, но всё же пустые банковские счета Чарльза и Маргарет выглядели паршиво. – Не переживай. У нас с братом тоже одна сова на двоих, ради экономии, – утешила рыжего Гермиона. – Мы хотим открыть фирму, когда подрастём, – сказал Гарри. – Если будешь уметь что-то полезное, то мы наймём тебя в штат. И у нас будет куча денег! Гермиона только вздохнула. – Гарри, мы это уже обсуждали. У нас нет начального капитала, чтобы открывать фирму. – Я что-нибудь придумаю. До конца Хогвартса ещё полно времени. – Ну, если ты так говоришь… Дети ещё поболтали немного о том о сём, когда в купе заглянула ведьма с продуктовой тележкой. – Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? Гарри пошёл к тележке и набрал немного всякого разного. Несмотря на проблемы с деньгами, позволить себе несколько упаковок со сладостями он пока ещё мог. Вернувшись, Гарри высыпал упаковки на стол. – Берите кто чего хочет, – произнёс он, рассматривая крайне реалистичных шоколадных лягушек. – У меня тут сэндвичи были… – краснея ушами, попытался заскромничать Рон. – Можешь отдать их мне, – сказал Гарри, пожав плечами. – Да нет, тебе эти сэндвичи не понравятся – мясо сухое, и соуса никакого нет, – покачал головой Рон. – Гарри всегда голодный, – просветила мальчика Гермиона. – Он может съесть что угодно, если может это сжевать. – А сжевать я могу даже дерево, – невозмутимо подтвердил брат. – Доставай свои сэндвичи. Некоторое время все молча двигали челюстями, подъедая припасы. Гермиона при этом умильно пугалась шоколадных лягушек, но не могла перестать их есть, что выглядело невероятно забавно. Гарри даже пару раз подавился от смеха. Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик – Гарри припомнил, что вроде бы видел его на перроне. – Извините, – сказал мальчик. – Вы тут не видели жабу? Ребята покачали головами в отрицательном жесте. – Я потерял ее! Она вечно от меня убегает! – Она найдется, – заверил его Гарри. – Я помогу найти, – сказала сердобольная Гермиона, которая зажмурившись доедала последнюю лягушачью лапку. – Эмм, ты уверена? Жаба ведь почти как лягушка. – Ну, я же не буду её есть, только найти помогу. – Спасибо! – просветлел мальчик. – Меня зовут Невилл. Думаю, жаба убежала в ту сторону… Невилл и Гермиона ушли, оставив Рона и Гарри дожёвывать тыквенное печенье. – Не пойму, чего он так волнуется. – Рон пожал плечами. – Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на перроне. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить. Крыса все еще спала, уютно устроившись у Рона за пазухой. – Может, она давно умерла, а может, и спит – разницы никакой. Выглядит одинаково, – с отвращением проговорил Рон. – Вчера я пытался ее заколдовать, чтобы она стала желтого цвета – я подумал, что так она будет выглядеть поинтереснее, – но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри… Рон порылся в своем чемодане и вытащил оттуда потрепанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое. – Шерсть единорога почти вылезла наружу, – смущенно заметил Рон. – Итак… Он прокашлялся и поднял палочку: – Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет. Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и все так же безмятежно спала. – Я думаю, кто-то из твоих братьев опять над тобой подшутил, – сказал Гарри. – Не похоже, что это настоящее заклинание. – Джордж меня уверял, что оно сработает… Хотя чего я от него вообще ждал. Это же Джордж. Расстроенный неудачным экспериментом, Рон поспешил сменить тему разговора на более приятную. Более приятным в его понимании являлся квиддич. – Ты за какую команду болеешь? – спросил мальчик Гарри. – Э-э-э… Вообще-то я не знаю ни одной команды, – признался Гарри. – Мои родители магглы, а квиддич не показывают по телевизору. – Отстой, – потрясенно проговорил Рон. – Это же лучшая игра в мире! Рон начал сыпать терминами, объясняя что к чему в квиддиче и какие команды крутые, а какие нет, рассказал правила и целую кучу сопутствующей информации. Очевидно, он любил квиддич, так что Гарри не стал его прерывать, хотя сам был достаточно холоден по отношению к этой игре. Командные виды спорта никогда его особо не привлекали. Неожиданно дверь в купе без стука открылась. Гарри было решил, что вернулась сестра, но это оказался всего-навсего Драко Малфой в компании двоих пухлых детишек, которые выглядели амбалами в его представлении. – Так и знал, что ты где-то здесь, – старательно играя крутого парня, проговорил младший Малфой. – Заметил тебя ещё на платформе. Разве ты не рад видеть знакомого, а? – Ты не мой знакомый, – ответил Гарри. – Я видел тебя один раз за свои одиннадцать лет, и не видел бы ещё столько же. – А ты всё такой же невежливый, – набычился мальчик. – Может, моим друзьям стоит поучить тебя хорошим манерам? – Это этим-то? Ты хоть скажи, кто из них Крэбб, а кто Гойл, а то они какие-то одинаковые. Малфой сразу немного сбился. – Ты что, их знаешь? – Как и тебя, Драко Малфой, и твоего отца, и того, на кого он работает. Не такие уж это большие тайны, – зло ухмыльнулся Гарри. – К слову, меня зовут Гарри Грэйнджер. Запиши на бумажке, если трудно запомнить. Рон хрюкнул, сдерживая смех. Красная рожа Малфоя его забавляла. – А ты-то чего смеёшься? – немедленно взвился Драко. – Даже не буду спрашивать, кто ты вообще такой. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого, значит, это кто-то из Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут позволить себе их родители. Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри: – Не знаю, в курсе ты или нет, Грэйнджер, но в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Если хочешь, чтобы тебя уважали, то лучше тебе держаться таких как я. И уж точно подальше от Уизли! – Без тебя разберусь, – буркнул Гарри. – И, кстати, проваливай. Моя сестра должна скоро вернуться, а ваши толстые задницы загородили проход. – А может, мы как раз её ждём? – хмыкнул Малфой. – Вдруг она посговорчивее своего злого братца? – Она магглорождённая, Малфой. Даже не думай подкатывать к ней с этим бредом. Драко сразу же поскучнел. – Мог бы и сам догадаться. Сестра-грязнокр… Малфой явно собирался сказать что-то обидное, но договорить ему было не суждено. В руках Гарри мгновенно оказалась выхваченная из рукава палочка, которой он для вида помахал в воздухе, и Драко вылетел из купе быстрее, чем пробка из бутылки шампанского, снесённый мощным телекинетическим ударом. Пролетев коридор, Малфой с грохотом врезался в стенку вагона, разбив затылком окно. – Репаро, – произнёс Гарри, восстанавливая разбившееся стекло. – А если ещё раз обидишь мою сестру, то я тебе ноги переломаю. Гойл с Крэббом, скрипя мозгами, двинулись было вперёд, но Гарри заставил свою палочку вспыхнуть, со злобным видом направив её на них. – Валите уже, – рыкнул он. – И приятеля заберите, пока я вас всех полетать не отправил! До толстяков наконец дошло, что «разговор» пошёл сильно не так, и они быстро ретировались, прихватив охающего от боли и что-то злобно шипящего Малфоя. Гарри перевёл дух и собирался уже сесть на место, когда в купе влетела нахмурившаяся Гермиона. – Гарри твою за ногу Грэйнджер! Что это было? – Тот придурок про тебя плохо сказал, – ответил за него Рон, который выглядел так, словно только что посмотрел лучший квиддичный матч в своей жизни. – А Гарри ему как зарядит! Аж чуть из ботинок не вылетел! Гермиона схватила себя за волосы. – Гарри, ради всего святого! Ты же мне обещал хотя бы в первый день в новой школе не вести себя как маньяк! А мы ещё даже на место не прибыли! – Ну, в данном случае я официально не виноват… – А я официально на тебя злюсь! – Ты всегда злишься, – тяжело вздохнул Гарри, пряча палочку обратно в рукав. – Потому что ты всегда ведёшь себя как маньяк, – отрезала Гермиона. Сердито глянув на брата, она развернулась и вышла, по-видимому отправившись дальше искать жабу Невилла. – Я чего-то не понял, почему она вообще сердится? – недоумённо спросил Гарри Рон. – Девчонки, – ответил Гарри. По его мнению, это действительно всё объясняло. К вечеру поезд стал, наконец, замедляться и вскоре остановился у маленького перрона, затерянного неизвестно где. Дети бросились к выходам, создав жуткую толчею, но постепенно всё успокоилось, и Гарри с Роном и Гермионой смогли выбраться из вагона почти не помятыми. Над запрудившей всё видимое пространство толпой возвышался косматый великан с большой старинного вида лампой в руке. – Первокурсники! Первокурсники, все сюда! – кричал он, собирая вокруг себя самых маленьких. – Все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! Хагрид повёл всех за собой по узкой дорожке, спускающейся куда-то вниз. Дети притихли, стараясь не навернуться под ноги остальным, так что вокруг было довольно тихо, разве что Невилл пару раз чихнул где-то в темноте. – Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! – крикнул Хагрид, не оборачиваясь. – Так, осторожно! Все сюда! Кроны деревьев неожиданно расступились, явив новоявленным ученикам непосредственно цель путешествия – замок Хогвартс. Огромное сооружение топорщилось башенками и остроконечными крышами, маленькие флажки реяли на шпилях, почти невидимые в темноте. Толпа вокруг забурлила, делясь впечатлениями, отдельные реплики сливались в не слишком членораздельный гул. Гермиона радовалась, подпрыгивая на месте, Рон выглядел обрадованным и гордым, что же касается Гарри Грэйнджера, то его больше заботило отсутствие крепостной стены. Учитывая всё, что, предположительно, ожидает школу в ближайшие несколько лет, это выглядело серьёзным просчётом. Следя чтобы никто не отстал, Хагрид повёл детей дальше. С одной стороны шелестели заросли, с другой расстилалось огромное зеркально-чёрное озеро, посеребрённое звёздным светом, и преграждающее путь к самому замку. Вскоре они подошли к целой флотилии маленьких лодочек, покачивавшихся на воде. Гарри выбрал ближайшую лодку и подтянул её к берегу, потянув за канат, привязанный к деревянному колышку. – По четыре человека в одну лодку, не больше, – зычно командовал где-то в стороне Хагрид. Рон прыгнул в лодку и помог залезть Гермионе, Гарри подтолкнул оказавшегося неподалёку Невилла – бедняга уже умудрился промочить ноги – и запрыгнул сам, предварительно вырвав колышек и слегка толкнув лодку от берега. Хорошо ещё, что багаж им велели оставлять в поезде – проделать всё это с чемоданами было бы попросту нереально. Почесав пятернёй в затылке, Гарри осмотрелся в поисках вёсел, но, разумеется, ничего не нашёл. – Все расселись? – прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. – Тогда вперед! Сами собой лодки выстроились большим клином, двинувшись к замку по глади озера, идеально отражающей небо над головой. Ветер стих, рябь на воде практически улеглась, и при некоторой доле фантазии несложно было представить, что никакой воды нет, и все они движутся сквозь бесконечную пустоту, скользя во тьме меж далёких звёзд. Дети молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором была возведена школа, тем больше она возвышалась над утлыми лодочками, заслоняя звёзды и заменяя их тёплым светом из многочисленных окон. Гарри тоже оценил красоту, хотя и думал в то время совсем о другом. Иллюзия космоса навела его на рассуждения о природе магии… Снова. Несколько проведённых на коленке экспериментов убедительно показали, что неизвестная сила, используемая в палочковом волшебстве, ничем не отличается от классической маны, за тем исключением, что она попросту рассеяна в воздухе. Ни в одном из других миров, с которыми был знаком Гарри, такой ситуации не наблюдалось. Маги не могли просто брать силу из мира, они всегда черпали её из Источников, тщательно культивируемых внутри собственных душ. Это налагало ограничения, поскольку всякий запас был конечен. Но только не здесь. В этом мире маги не выдыхались; пользуясь заёмными силами, они никогда не имели необходимости возиться со своими Источниками, усиливая их всю жизнь по крупинке. Гарри это несколько беспокоило. Ши Куан однажды видел нечто подобное – в тот раз смертельно раненое магическое существо оказалось не в состоянии контролировать свой Источник и истекало магической силой в окружающее пространство. Оставалось надеяться, что здесь другой случай. Каким бы могущественным не был левиафан, способный продуцировать такое количество маны, рано или поздно он исцелится – или погибнет. Чем бы всё не закончилось, мана-фон начнёт падать, и последствия этого в лучшем случае будут непредсказуемы. В худшем же… Об этом Гарри старался не думать. – Пригнитесь! – громко выкрикнул Хагрид, когда лодки, наконец, подплыли к утесу. Гарри встряхнулся и выбросил мрачные мысли из головы. Даже если он прав, мана вряд ли исчезнет мгновенно, а значит, его семья успеет ко всему подготовится. Что же касается всех остальных, то их судьба его не слишком заботила. Дети склонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани, высадившись на камни. – Эй, ты! – крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. – Это твоя жаба? – Ой, Тревор! – радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе возвращённую жабу. – Поверить не могу, что он снова её потерял, – вздохнула Гермиона, наблюдающая за этой сценой. Она уже перестала дуться, но решила пока не показывать это из принципа. Гарри же просто давал ей остыть. Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка, совсем рядом с огромной дубовой дверью, ведущей внутрь. – Все здесь? – поинтересовался Хагрид. – Жабы у всех на месте? Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

***

Полчаса спустя Гарри стоял в толпе первокурсников перед неказистым на вид табуретом с распределяющей Шляпой, а строгая на вид женщина, оказавшаяся Минервой МакГонагалл, уже выкрикивала первые имена. – Аббот, Ханна! Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. – ПУФФЕНДУЙ! – громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за столом Пуффендуя, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к их столу и уселась на свободное место. – Боунс, Сьюзен! – ПУФФЕНДУЙ! – снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. – Бут, Терри! – КОГТЕВРАН! Бут отправился к Когтевранцам. МакГонагалл выкрикивала всё новые имена, и толпа нераспределённых потихоньку редела. Старшекурсники радовались. Новички, после всех треволнений, по большей части, готовились заедать стресс. – Грэйнджер, Гермиона! Гермиона, которая с нетерпением ждала своей очереди, чуть ли не бегом ринулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. – ГРИФФИНДОР! – закричала Шляпа. «Какого х…». МакГонагалл вызывала всех строго по алфавиту, и Гарри, понимая это, нахмурился. Он должен был идти перед сестрой, в крайнем случае – сразу после, однако профессор выкрикнула имя совсем другого мальчишки. А потом ещё одного, и ещё. Гарри начал медленно закипать. Дети проходили отбор один за другим, а он лишь стоял в толпе, всё больше чувствуя себя идиотом. Что, впрочем, автоматически делало его очень злым и опасным одиннадцатилетним мальчиком-магом. – Поттер, Гарри! – наконец крикнула профессор МакГонагалл. Но из толпы, однако, никто не вышел. Профессор неуклюже прокашлялась и попробовала ещё раз. – Поттер, Гарри! Дети взволнованно крутили вокруг себя головами, разыскивая неведомого Гарри Поттера. Сам Гарри лишь хмурился и совершенно не собирался куда-то идти. МакГонагалл надоело ждать; раздвигая весьма поредевшую к тому времени кучку детей, она направилась прямиком к Гарри. – Молодой человек! – недовольно спросила она. – Почему вы не выходите? – Боюсь, здесь ошибка, мэм, – спокойно ответил Гарри, намеренно не став называть её профессором. – Моя фамилия Грэйнджер. Спросите сестру. – Это мой брат! – крикнула от Гриффиндорского стола Гермиона. – Кхм… Что ж, в любом случае, проходите, – велела МакГонагалл. Гарри широкими шагами направился к Шляпе, чувствуя множество скрестившихся на нём взглядов. Внутренний злобометр ещё не зашкаливало, но он определённо помигивал красным. Усевшись на табуретку, Гарри поднял над собой Шляпу и опустил её на макушку. Несколько секунд ничего не происходило. А затем Шляпа вдруг закричала. – ГРИФФИНДОР! ГРИФФИНДОР, ТОЛЬКО СНИМИТЕ МЕНЯ С НЕГО! Гарри поднялся с широкой улыбкой, оставив на табурете сжимающийся в приступе ужаса головной убор, и направился за стол Гриффиндора… …где наткнулся на очень, очень подозрительный взгляд сестры. – Что. Это. Было? – Она не хотела распределять нас на один факультет, – пожал Гарри плечами, усаживаясь рядом с Герми, благо мальчик, который сидел там до этого, испуганно отодвинулся. – Ииииии? – подозрительности в голосе Гермионы теперь хватило бы на сыщика Скотланд-Ярда. – Я настаивал. Гермиона закрыла лицо руками. – Нас точно выгонят. В первый день. Спорим, это будет новый рекорд? – Я так не думаю, – сказал Гарри. – Пойдёшь и извинишься, – велела Герми, пронзая брата суровым взглядом. Несмотря на свой внешний вид, Гермиона умела быть жёсткой и могла вертеть своим братом, когда это было необходимо. По её мнению, этого обормота давно бы арестовали, если бы она время от времени его не придерживала. – Ладно, если ты хочешь, – ответил мальчик. Никакой вины за собой он не чувствовал, однако расстраивать сестру не хотел. – Но только потом. Не будем мешать мадам Шляпе работать. Герми оглянулась на стул, на котором слегка оклемавшаяся уже Шляпа дрожащим голосом распределяла кого-то на Пуффендуй, и нехотя согласилась. Факультет Гриффиндора к этому времени успел облегчённо выдохнуть. Ужасные Тёмные лорды определённо не позволяют командовать собой маленьким девочкам, так что позиции Гарри, взлетевшие было до уровня нового Грин-де-Вальда, рухнули куда-то в категорию простых магических хулиганов. За остальными столами, однако, командных речей Гермионы не было слышно, и двое рыжих мальчишек, предположительно, близнецы Уизли, о чём-то шёпотом пошушукались и начали громко скандировать «Ужас Хогвартса с нами!» и «Дрожи, Слизерин!». Гермиона жалобно закатила глаза и достоверно изобразила как бьётся головой о столешницу. Гарри нахмурился. Серьёзно в этой жизни он не любил только две вещи – жареную капусту и видеть, как расстраивается сестра. – Ну ты даёшь, Гарри! Что это было? – Наконец-то прошедший собственное распределение Рон уселся справа от Гарри, неловко умостив зад на не особенно удобную лавку. Как раз вовремя, потому что Грейнджер уже прикидывал, как бы поудобнее врезать ближайшему близнецу по зубам. – Потом расскажу, – сказал Гарри. – А сейчас ты не мог бы попросить своих братьев заткнуться? – Э… Я попробую. Рон пошептался немного с Фредом и Джорджем, и те, получив обещание «всё-всё рассказать», наконец-то замолкли. Гарри погладил расстроенную сестру по плечу, показав на преподавательский стол. – Смотри, вон там Дамблдор и профессор Снейп. Уверен, он замолвит за нас словечко. – Надеюсь… Неудобно-то как… Тот самый Дамблдор! Я о нём столько всего читала… – Когда-нибудь он прочтёт о тебе, – сказал Гарри. «Если только не помрёт раньше». Гермиона съездила брату локтем под рёбра. – Сегодня лесть тебе не поможет! Я всё ещё злюсь! – Ты всегда злишься, – тяжело вздохнул Гарри. – Потому что ты всегда… Ох, я это уже говорила. Тем временем Блез Забини, последний в списке, был распределён в Слизерин. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала подрагивающую Волшебную шляпу. Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую тарелку. Ему откровенно хотелось есть, но кормить их сегодня что-то не торопились. Альбус Дамблдор поднялся со своего кресла и широко развел руки. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. Инцидент с Шляпой он вовсе проигнорировал. – Добро пожаловать! – громко произнёс Дамблдор. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо! Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри дождался еды и лишил появившуюся перед Роном индейку правой ноги. – …По книгам я его иначе себе представляла, – тихонько произнесла Гермиона. – Он лучший волшебник в мире! – гордо сказал ещё один рыжий мальчик со значком старосты, подозрительно глядя на Гарри. – Гений! Хотя, в некотором роде, он слегка сумасшедший. Эээ… Передать вам картошку? Картошку Гарри с благодарностью взял – от обгрызенной ножки к этому времени осталась одна только кость, к тому же сестра ещё себе ничего не брала. После целого дня на одних шоколадных лягушках ей определённо стоило съесть что-то нормальное. Сама она, видимо, считала также, потому как за еду принялась с должным энтузиазмом. Гарри подложил ей в тарелку какой-то птицы и сам заработал челюстями активней. Не то чтобы Грэйнджеры его недокармливали, однако он и не разжирался настолько, насколько всегда хотелось, памятуя о проблемах с деньгами. Возможно, из-за драконьего тела, а может, ещё почему, но аппетит у Гарри был зверский – если бы он ел от пуза, семье пришлось бы ужаться в чём-нибудь важном, так что волей-неволей ему приходилось сдерживаться. В Хогвартсе, впрочем, об экономии можно было не волноваться. Гарри нагрёб себе на тарелку целую гору и истребил её, а потом повторил ещё дважды. К этому времени еда со столов пропала, и появились чай и десерт. Гарри этому ничуть не расстроился – сладкое он тоже любил, а Гермиона и вовсе была сладкоежкой, хотя и знала, что для зубов вредно. Запивая чаем фруктовый торт, Гарри поглядывал на преподавательский стол, изучая преподавателя защиты от тёмных искусств, профессора Квиррела. Тот выглядел ожидаемо – человечек как человечек, разве что в дурацком тюрбане. У Гарри не было конкретного плана насчёт профессора, поэтому он колебался. То ли убить гада сразу, то ли позволить преподавать… пока что. «Эх, ладно, сестра расстроится. Пускай поживёт пока», – решил мальчик, и Квиринус Квиррел избежал мучительной смерти. По крайней мере, на время. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего кресла. Все затихли. – Кх-кхм-м-м! – громко прокашлялся Дамблдор. – Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. – По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу – они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. Ученики зашептались, но Гарри участия не принимал. Гермиона нахмурилась, но тоже ничего не сказала, Рон и вовсе, похоже, прослушал, пока болтал с Перси. – А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! – прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей на лицах застыли вымученного вида улыбки. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. – Каждый поет на свой любимый мотив, – сообщил Дамблдор. – Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если и не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести!