Притяжение

Она не думала, что у него получилось бы уговорить ее уйти, если бы он не попросил об этом. Если бы он потребовал, если бы настоял, чтобы она оставила его... ей казалось, она бы стояла там, пока он бы не лишился сознания от потери крови, а затем все равно помогла бы ему. Нечто в тоне его голоса расстроило ее. Пожалуйста. Словно он не имел права просить ее. Пожалуйста. В его голосе не было ни страха, ни боли. Ни стыда. Нечто более мягкое. Была ли эта просьба продиктована необходимостью остаться наедине с собой? Она отступила от него, как только разложила все, что могло ему понадобиться, на столе. Предложила свою помощь, но он поблагодарил ее и спокойным тоном попросил оставить его. Она закрыла дверь в лазарет, впервые за долгое время ощущая, как нечто неопределенное скручивает внутренности. Прислонилась к двери, закрыла глаза и медленно вдохнула. Стояла на дрожащих ногах в бывшей своей тюрьме и, как раньше, прислушивалась к тишине. А затем услышала из-за двери звук, звук, полный боли, через мгновение уже захлебнувшийся тишиной. Иви резко опустилась на пол. Не тишина. Там не всегда была тишина. Она зажала рот рукой. Когда она еще думала, что жизнь ее кончена, когда была загнана в угол и погибала в клетке, мелочи стали более важными. Те процедуры, которые с ней проводили… они влияли на ее рассудок. Она считала, что заключена в своего рода одиночном флигеле. Она так редко чувствовала хотя бы намеки на присутствие других заключенных. Вот только... Ей казалось, у них существует определенный режим. Что они обходят заключенных в установленном порядке. Что будут пытать ее (не каждый день), но после того, как они заканчивали с ней, она всегда слышала лишь его. Следующего заключенного в списке, как она думала. Она часами зажимала уши ладонями, чтобы заглушить крики. Спать, когда происходило подобное, было еще хуже. Каждый раз. После того, как они заканчивали с ней, она слышала его. Одна потерянная душа кричала свою жалобную песнь в ранние утренние часы. V. Голос V. - Боже мой, - выдохнула она и побрела прочь. Ее живот пучило от неаппетитного сплетения ужаса и ликования. Она повалилась на диван, потому что он был ближе, откинула голову назад и вздохнула, ощущая чисто физическое облегчение. Она знала, что не имеет права спать. Если он не выйдет через полчаса, она вернется и заставит его принять ее помощь. Он мог бы... он...

***

Иви проснулась на диване, укрытая фиолетовым пледом. Ошеломленно моргнула. А затем, с внезапным ощущением беды в сердце, выпрямилась и тут же вспомнила все. Инстинкт раньше мысли. V... Она посмотрела на плед, который покоился под ее рукой. Она не брала его. Обернувшись, она увидела стакан с водой и вазу с фруктами на столе, которые не она сюда принесла. Иви вздохнула, отгоняя от себя хандру, и опустилась на подушки. С ним все в порядке. Он принес ей мандарины, Господи, с ним все в порядке. Она потерла лицо, а затем провела рукой по коротким волосам. Бывало, она не могла сидеть на ровной поверхности дольше пяти минут. Она практически ничего не ела и часто дремала. V сказал, что ее телу нужна пища, но она становилась причиной кровавых неудобств. Но, все же, она протянула руку и схватила из миски фрукт: она не спала, а значит - начала чувствовать голод. Сбросила одеяло и отправилась искать его, кладя в рот одну оранжевую дольку за другой, аккуратно счищая с них кожицу пальцами. Она была приятно удивлена, обнаружив, что ноги слушаются ее лучше, чем раньше, и начала задаваться вопросом, как долго она спала. По дороге на кухню она то и дело скользила взглядом по дверям, которые всегда были заперты. Без видимых причин, просто на мгновение прикасалась к ним взглядом. На кухне она выбросила кожицу в мусорное ведро и вытрусила руки. Его здесь не было, да она и не ожидала увидеть его на кухне. Она должна вернуться в лазарет, просто, чтобы проверить. Но... это было необычно... Она вышла из кухни и, хмурясь, посмотрела на запертую дверь. По крайней мере, она была заперта в прошлом. Она подошла к ней, коснулась ручки. Нет причин, чтобы... думать об этом сейчас... О боги, он был там. Она отступила назад, словно ее ударили. Нет, у нее не было причин, чтобы... она не могла знать ничего такого, но она была... она была просто... Не задумываясь, Иви обняла себя за плечи и обернулась вокруг своей оси на каблуках, чувствуя, как растет в ней доверие к тому, что зовется человеческой логикой. Она обнаружила, что смотрит прямо в дверь, что привела не к ее ложной тюрьме, а в лазарет. Иви пробормотала нечто, несвойственное ей, под нос, и в голову ей пришли темные мысли о понятии "совпадение". Тогда она взяла эти черные воспоминания в руку и отправила их туда, где они обитали раньше. Когда она проходила по коридору, то невольно дотронулась до стены. Она коснулась ее с чем-то, вроде нежности, которая заполнила горло. Крайне странно. В лазарете его не было, хоть он и вернул стол к стене и очистил инструменты от крови. Она осмотрела раковину, провела пальцем по ее дну. Сухо. Открыла все двери, которые могли быть открыты в этом зале. Она не входила в них, просто открывала ту, которая оказывалась под рукой, и уделяла комнате лишь столько внимания, сколько она заслуживала. Последней она открыла дверь, ведущую в комнату, где ее обрили. Она склонила голову, ее глаза различили отдельные детали: стул, грязь на плитке. Раковина из нержавеющей стали блестела в углу, несколько электрических бритв были сложены аккуратно на полке рядом с ней. Иви рассеянно коснулась затылка: отросшие на дюйм волосы покалывали подушечки пальцев. Ее взгляд остановился на стене над раковиной, где, как подсказывали ей инстинкт и привычка, должно было быть зеркало. Должно было. Но его не было. Ее рука еще мгновение поиграла с дверью, а затем Иви выпрямилась и слилась с тенью коридора, становясь невидимой. Она взглянула на запертую дверь, что дразнила ее воображение. Пришлось признаться себе, что она больше не искала его. Потому что знала, где он... По крайней мере, думала, что знает... Она вошла в свою комнату, включила свет, и на мгновение у нее возникла дикая мысль, что он здесь, дожидается ее. Глупо... Она подошла к комоду и взглянула в зеркало, позволяя глазам поймать свое отражение в венецианском стекле, прежде чем приняться рыться в ящиках. Она видела... она знала, что там... Большинство ящиков было забито одеждой. Женской. Ее одежда. Один из верхних, маленьких, был заполнен стеклянными шариками. Ах! Она улыбнулась открытому ящику. Он был наполнен маленькими бутылочками из цветного стекла. Парфюмерные флаконы, чернильницы, крошечные, затейливо украшенные кусочки ничего. Мерцающие всеми цветами радуги в мягком освещении. Она протянула руку и грубо отодвинула их в сторону, проведя ладонью по деревянному дну, пока пальцы не наткнулись на холодный металл. Она нашла ручку и потянула ее, освобождая его от сверкающих осколков стекла, как ракушка освобождается от пляжного песка. Ручное зеркало. Оно было запятнано, не очень красиво, но когда она перевернула его, ее отражение улыбнулось ей с благоволением.

***

Она расстегнула рубашку и аккуратно повесила ее на стул, а затем оперлась обеими ладонями на борта раковины. Металл был холодным и так приятно щипал кожу. Она подняла руку и провела ледяной ладонью по короткой щетине на голове. Затем взяла электрическую бритву, посмотрела на кнопку регулирования и включила ее. Бритва весело загудела в ее руке, и Иви едва заметно улыбнулась, подбадривая себя. Она прошлась бритвой по всей голове, прежде чем поднять зеркальце и проверить, не пропустила ли она где участок волос. Перед ушами... бритва коснулась рассматриваемой области, и за миг там не осталось ничего, кроме гладкой кожи. На секунду она выключила питание и услышала, как кто-то дышит во внезапно возникшей тишине. Странно, но она не удивилась. Она слышала хрипы. Словно удар в живот. Резкие слова, что вонзаются, как нож. Бывший любовник, которого видишь на улице с кем-то другим. Тот, хорошо знакомый, глоток боли и желания. Она повернула зеркало, хоть и знала, что в нем увидит. Просто наклонила его немного, чтобы видеть его в дверях. Он наблюдал за ней из-под маски. Снял шляпу, но накинул на голову капюшон. Черный цвет делал его таким тонким. Она заметила, как его пальцы сжались в кулак, когда он склонился в дверном проеме. Смотрела, словно зачарованная, как его рука сжалась, как черная кожа скользнула вдоль дверной рамы. Его лицо всегда было скрыто от нее. Он выглядел таинственно, его чувства, эмоции были заперты там, где никто не мог их видеть. Все, кто так считает, подумала она, заметно напрягаясь, ошибаются. И тем более, если так думает она. Каждая линия его тела, каждое незначительное движение красноречиво рассказывали о человеке, попавшем в ловушку желания. Эта мысль внезапно вонзилась в затылок. Как она смотрит на него? Стоит спокойно в отражении ада, созданного V. Твердой рукой бреет собственную голову. Легкая судорога свела мышцы внизу живота. Он смотрел на нее, смотрел, как она дышит, как ее пальцы стекают по затылку, смахивая сбритые волосы. Хочет ее. Голод был настолько кричащим, что ослеплял. Один лишь взгляд на него причинял боль. Она опустила зеркало. Если она обернется... если она обернется, он возьмет ее. Прямо здесь, на полу, если так будет нужно. Возникший под ее ногами лед начал стремительно трескаться; у нее было около пяти секунд, чтобы отправиться в ад или подготовиться к плаванию... Она протянула руку и включила кран. Отступила на шаг, наклонилась и подставила голову под струю воды. Отголоски ее плена. Она смывала волосы с головы, словно ничего не слышала. Словно не видела этого вспыхнувшего в нем романтизма, который внезапно столкнулся с плоской чернотой реальности. В одном для двоих воспоминании, когда его руки толкали ее, заставляя погружать лицо в полный воды унитаз. Наконец она отступила от раковины; от шеи и вниз по обнаженной спине заструилась ледяная вода. Иви провела влажными ладонями по гладкой голове. Удовлетворенная, опустила руки, и с пальцев ее сорвались капли воды. Она обернулась, чтобы посмотреть на него, но эхо воспоминаний было слишком громким, и он ушел. Облегчение на вкус напомнило разочарование.