Притяжение

В тот день она его больше не видела. В голову ей не закралось ни единой мысли, ни малейшего подозрения, что она осталась одна. Она была почти уверена, что это - лишь отсрочка. В новостях по телевизору говорилось лишь о партии продовольственного товара, что была угнана по дороге в детский приют в Бристоле. Когда она впервые услышала эту новость, ее взгляд переместился на стол, где стояла миска с мандаринами. Мандарины вряд ли бы смогли как-то прокомментировать выражение шока и растущего веселья, которые отразились на ее лице. Она увеличила громкость и наклонилась вперед, руками зарываясь в ароматную кожуру своего незаконного трофея. Она не была дурой. Ни один приют не получал мандарины. Не в Англии, уж точно. Это был маркитантский груз, но сейчас ее интересовали подробности. Сообщалось о "человеке в черном", упоминался террористический акт, мельком - печальный монолог из Джеффрского батальона о влиянии бездомных на детей из бедных семей, и даже короткое интервью с одним из водителей. "Чертов трус", - прорычал мужчина. Иви выпрямилась; она была впечатлена. Когда же парень из Джеффри отметил, что канцлер готов заменить украденный груз из личных поставок, Иви подавилась мандарином. - Приятная неожиданность, - пробормотала она, вытирая рот. Она готова была поспорить, что поставки, отправленные канцлером, будут иметь качество, удивительно знакомое этим детям. V совершил кражу у маленьких сирот. Довольно низко - должно быть, они в отчаянном положении. Она услышала его шаги. Она чувствовала, как они стекают вниз по затылку и шее, и дернула головой, не оборачиваясь, в ту сторону, откуда они доносились. Фрукт выскользнул из ее пальцев, упал и покатился прочь. Побег. Она смотрела, как его ноги пересекают пол перед ней. Наблюдала, как его руки касаются плода, чтобы взять его. Немного подняла глаза, чтобы увидеть, как он чистит его. Затем он протянул мандарин ей, и Иви, взяв его, посмотрела V в маску. Она словно видела его по-новому и думала, что сможет уловить слабые отголоски предыдущих эмоций в линии его плеч, в том, как он отдернул руку, когда она приняла от него мандарины. Было ли странным то, что он так осторожничал, боясь к ней прикоснуться? Он мог бы изречь что-нибудь остроумное, процитировать кого-то, кто давно мертв и гораздо мудрее, чем они, но он этого не сделал. Вместо этого наступила тишина, зависая между ними словно безжизненный предмет. Вдруг она поняла, что V не знает, что она видела его в зеркало. - Я прочла книгу, - без всяких предисловий сказала Иви. Он немного расслабился. - Да? Какую? - "Граф Монте-Кристо", - она перебила его, и V стих на мгновение, а затем опустился на диван рядом с ней. - Тебе понравилось? - он прокашлялся. В голосе его слышалась грубоватость, и ей захотелось прочистить горло. Иви взглянула на фрукт в руках и осторожно отложила его в сторону. - Я нашла некоторые его части... знакомыми, - они на мгновение отвели друг от друга взгляд. Они знали, какой именно была жизнь Эдмунда Данте в тюрьме. О том, что еще она нашла знакомым, ей думать совершенно не хотелось. Иви обнаружила, что разглядывает его, и это подтолкнуло ее наконец-то протянуть к нему руку. - Ты в порядке? - спросила она, легко проведя рукой у того места, где, она помнила, была рана. V немного напрягся, но затем взял ее за руку и поднял ее перед собой, держа в ладонях, словно птицу. - Я в порядке, - его голос был теплым, едва ли не довольным. Она посмотрела на него, прищурившись. - Ты говорил это и раньше, - она наклонилась ближе; губы ее дрогнули в легком намеке на улыбку. - Я не уверена, - но она сомневалась, - я не уверена, что сейчас ты говоришь правду. Я не уверена, что ты не врал мне тогда. Или в любое другое время. Возможно, он догадался, о чем она думала, возможно, его просто отрезвили внезапно исчезнувшие искорки веселья из ее глаз. - Ты обрезала волосы, - сказал он непринужденно; возможно, он просто пытался сменить тему. Возможно, он просто хотел заставить ее думать о том, почему она сделала это в первую очередь. Он был достаточно умен, чтобы понять это. Когда ей наскучило смотреть, она увидела в зеркале другую женщину. Порой она видела в своих глазах отражение отца. Искру матери в изгибе рта. Она не могла сказать об этом раньше. Никогда. Чтобы не чувствовать себя слабой, больной и неполноценной. Это было неожиданное утешение, и она ценила это. Она не могла вспомнить, когда в последний раз она себе нравилась. Он смотрел на нее. Она чувствовала это, хоть и не могла видеть его глаз. Наблюдает за ней и думает. Надеется, что она придет к правильному выводу? Она не злилась на него за это. Это было не совсем похоже на злость, и было так странно, что она не может подобрать слово, чтобы описать это чувство. Раздражена? Расстроена? Неопределенность нервировала ее, и она нанесла ответный удар, не думая о последствиях. - Я видела, как ты подглядывал за мной, - сказала она в ответ и была довольна, когда увидела, как дернулась его голова. Она подняла брови и добавила, не совсем извиняющимся тоном. - В зеркале. V откинулся на подушки и медленно выдохнул. Она почувствовала, как он отпустил ее руку, ощутила, как напряглись его мышцы в том месте, где она прикасалась к нему, и вдруг почувствовала жалость. - Видела? - его голос был очень тихим. Как и все в нем. - Конечно, видела. - В ужасе. Это прозвучало как молния, ударившая с небес. Он был в ужасе от самого себя. Она могла бы и не говорить. Она не должна была делать этого и, глядя на его склоненную набок голову, понимала, что едва не убила его. Вытянула из него жизнь и разбила. Она не должна сомневаться в том, что он находится в двух секундах от смерти только потому, что он заставил свое сердце биться вновь так быстро. Не должна была, но сделала. Она вспыхивала ярко, ослепительно, теми ночами, в клетке, когда шлепала себя по ушам ладонями, чтобы уснуть, не смотря на крики, и ненавидела себя за то, что мечтала о том, чтобы они заглохли. - Боже, как я устала, - она вздохнула и закрыла глаза, чтобы скрыть выступившие слезы. Она соскользнула с дивана вниз, двигаясь, пока голова не оказалась рядом с его ногой. Он замер, когда она коснулась его, а затем отпрянул, отодвигаясь подальше. Она снова сократила расстояние, и на этот раз он не стал убегать. Она старалась не дрожать, хоть он и стал ледяным, словно температура в комнате понизилась на десять градусом за десять секунд. Спустя некоторое время она услышала, как он вновь начал дышать. Иви ждала, не двигаясь, не отпрянет ли он снова. Прошло много времени, прежде чем она посмотрела на него и поняла, что это причиняет ему боль. Она чувствовала его снова, остро, как кончик ножа, опускающийся под силой тяжести. В том, как была наклонена его голова, в том, как задерживались тени на мертвой белизне лица. Эхо какой-то клятвы, чего-то, что она должна понять, но не может. Она почувствовала его руку на плече раньше, чем он положил ее туда. В ответ она сильнее прижалась к его ноге и решилась поднять взгляд, лишь когда тяжесть его руки, наконец, исчезла. Он колебался, не решаясь коснуться гладкой кожи ее головы. Она вздохнула и почувствовала, как при этом расслабляются мышцы его ноги. - Ах... - произнес он со сладостным облегчением, и это, казалось, стало итогом тех переживаний, что вызвала в них эта ситуация. Некоторое время они молчали. Затем из глубины галереи послышался бой курантов, и она успокоилась, отсчитывая время. Она посмотрела на него, когда его рука мягко скользнула по ее шее. Она чувствовала легкое напряжение от скрытой любовности этого прикосновения. Фактурность его перчатки шипами вонзилась в ее рассудок, привлекая внимание. Это было странно, очень неприятно. Она впервые задалась вопросом, как долго... Как долго это будет... Она никогда не касалась его. Омерзительные мысли. Холодок пробежал по спине от того, как тепла его кожа, что прижимается к ее затылку. Медленно, она протянула руку и сомкнула пальцы на его предплечье. Ощутила мягкость ткани и тепло плоти под ней. Он хрипло вздохнул от удовольствия, и этот звук напомнил ей кошку, которая нежится в солнечном свете. Она медленно опустила руку к запястью, но он не сразу заметил это. Лишь тогда понял это, когда она запустила пальцы под жесткий отворот его перчатки. - Как долго ты там был? - поинтересовалась она мягко; покой делал ее голос хриплым. - Когда в последний раз кто-то прикасался к тебе? По-настоящему прикасался. - Как долго, спрашивала она, подразумевая не дружеские прикосновения. - Иви, - пробормотал он, словно томная кошка на подоконнике, домешивая в свой голос толику порицания. Прежде, чем он успел передумать, она быстро просунула пальцы под манжету его рукава и погладила обнаженную кожу. V застыл, ощутив прикосновение. Статуя самого себя. Его нога одеревенела под ее щекой, рука на ее плече отвердела. На миг ей показалось, что он закрыл глаза. Она ощупью просунула руку дальше, поглаживая внутреннюю сторону запястья. Кожа его была немного неровной: то гладкой, то шероховатой. Он вдохнул и поймал ее взгляд. И поняла, что он сделала это, лишь потому, что услышав ее вздох. Его рука у основания ее шеи напряглась, но он не отнял ее. Нечто ужасное зависло за его плечами. Это напомнило ей того, кого она видела за спиной в зеркало днем ранее, только более... хрупкого. Он выглядел хрупким, подумала она, и ее живот дрогнул, словно раскат грома вдалеке. Слабая угроза приближающейся катастрофы. Белоснежная улыбающаяся маска склонилась ниже, собирая тени. Наблюдает за ней. Всматривается в место, где они встретились. Ее пальцы, порхавшие над манжетой рукава, замешкались на пуговице. Ткань разошлась под ее прикосновением, и V дернулся, словно она стащила с него всю одежду. Дыхание перехватило, а затем она запустила руку под ткань рубашки. Прежде, чем он передумает, прежде чем он... - Ах... - не совсем слово, скорее - порыв ветра. Ее выдержка начала сдавать, стоило лишь услышать этот звук. Она приподнялась, приближаясь к нему, рука скользнула по его руке, чтобы затем сомкнуть пальцы чуть выше локтя. Он поднес к ней свободную руку, и на мгновение ее сердце содрогнулось, уверившись, что он собирается ее поцеловать. Она прикрыла глаза и откинула голову назад, теряясь, и он сделал бы это. Но замер, вспомнив о маске, что парила в близости ее лица. Она ощутила мягкое прикосновение его дыхания, которое просочилось сквозь искусственную улыбку, распространяя тепло около ее рта. Она приоткрыла губы и вдохнула. Она практически почувствовала его вкус. - Сладкое милосердие - знак истинного благородства*, - V вздохнул взволнованно, так близко от нее, так близко... Она прислонилась щекой к маске и закрыла глаза, чтобы стереть слезы. - V... - она спрашивала его, черт бы ее побрал, черт бы побрал всех... Мягкий звук, поток воздуха через фальшивые губы. Хочет. Нуждается. - Я не могу, - V говорил ей на ухо и прижимал к себе, предавая собственные слова. Она сильнее сцепила руки, прижимая его к себе. И тут же поняла, что так еще хуже. Это было еще хуже, чем быть так близко от него, но в совершенно ином смысле. Она покраснела и отпрянула от него. Он отреагировал за миг до этого, разжимая объятия. Она вырвалась, глаза ее вспыхнули. Секунду они смотрели друг на друга. Затем, раздраженно выдохнув, Иви резко покачала головой и зашагала прочь от него. ___________________ *Тит Андроник