Собачья верность

Романо шёл куда глаза глядят, невзирая на дождь и ветер. Где-то примерно через полчаса всё стихло: дождь прекратился и ветер стих. Остановившись, Варгас по привычке посмотрел на небо, через расступающиеся серые тучи показались первые звёзды. Романо быстро нашёл взглядом Процион — самую яркую звезду в созвездии Малого Пса, и сразу нахмурился. Всё, что касалось картофеля, сосисок, собак и пива, у этого парня ассоциировалось с немцами, а точнее с одним белобрысым и ужасно надоедливым немцем по имени Людвиг Байльшмидт. И чего Венециано только нашел в нём? — Романо! — послышался голос, заставивший итальянца вздрогнуть и обернуться. К нему приближался Германия, державший в руках зонт и фонарик. Подойдя к Ловино, он благородно снял с себя плащ и накинул его на плечи продрогшего Италии. — Чего припёрся? Я тебя не звал, — фыркнул в своей привычной манере Варгас, отвернувшись от доброты со стороны Германии. — Снова за своё, — взяв этого нахала за щёку и несильно потянув, разворачивая его таким образом к себе лицом, Людвиг продолжил. — Я сделал твоему брату одолжение, отправившись на твои поиски, так что не выёживайся и иди за мной. Италия сильно переживает за тебя. Раскрыв рот, Романо хотел налететь на Людвига с новой волной обвинений, но не успел. Немец ловко заткнул его рот ладонью и так же быстро отпустил. — Тащить тебя силком я не собираюсь. Оставайся здесь, если… — Пошли! — рявкнул Романо, не давая ему договорить, и тут же сорвался с места, идя туда, откуда пришёл Людвиг. Ступая в ногу с немцем, Ловино молчал, как и Людвиг. Романо продрог до самых костей, поэтому у него не было желания разговаривать. А Германия, беря за опыт все прошлые и позапрошлые разы, не решался открыть рот и произнести что-то помимо вздоха. В этой гнетущей тишине они и дошли до германского дома. С каштановых волос Романо ещё капала дождевая вода, а одежда, не имея возможности высохнуть, прилипла к телу, став подобием второй кожи, отчего Ловино дрожал, как осенний лист под холодным дождём. Не спас даже плащ Людвига. Заметив это, Германия неосознанно спросил: — Замёрз? — З-заткнись, — стучащие друг о друга челюсти не дали итальянцу с привычной грубостью произнести столь излюбленное слово. Разрешив гостю воспользоваться ванной, Германия отошёл к окну и стал пытаться связаться со второй поисковой группой. Но из-за дождя и сильных порывов ветра мобильная связь очень плохо ловила сигнал, отчего дозвониться до Гилберта не получилось, придётся попытать счастье с Италией. — Алло? Ты меня слышишь?.. Мы с Романо сейчас дома, с ним всё хорошо, — пытался докричаться до младшего Варгаса Германия, но при таких ужасных погодных условиях это была та ещё задачка. С глубоким вздохом бросив трубку, Людвиг повернулся, в полумраке комнаты замечая тёмную фигуру. Кто это был, несложно догадаться, особенно когда вы находитесь дома только вдвоём. Романо приблизился к Германии, утянул того на ближайшую софу и забрался сверху. Пребывая в лёгком шоке, Людвиг не то что растерялся, он просто остолбенел, ведь на итальянце не было одежды за исключением рубашки Гилберта с пятном от джема. У Пруссии всегда была дурная привычка разбрасывать всюду свои грязные рубашки, а иногда носки, но в целом он был очень даже чистоплотным. Вытянув руку, Людвиг хотел было одёрнуть низ рубашки, дабы не видеть половой орган итальянца во всей своей красе. Но Романо тут же ударил его по руке, не позволив это сделать. — Р-Романо… Что ты?.. — попытался заговорить с ним Германия, но его попытку быстро пресекли на корню. — Тебе куда приятней делать это со своим братом? — голос итальянца был спокойным и тихим, как горный ручей, но и в тоже время зловещим. Если учесть смысл сказанных слов. — Нежели со мной… — О чём ты… — поняв, что они с Гилбертом всё-таки прокололись, Людвиг замолчал, ощущая на своей щеке холодную и тонкую ладонь Романо. После этого всё пошло как по проложенному сценарию. Германии уже порядком надоело спать с Пруссией, ибо, чтобы он не делал, брат всё равно был недоволен. Он ворчал и ворчал, а пока с него штаны снимешь, такого наслушаешься, что стыдно сказать. А тут свежая кровь, молодое и практически девственное тело. Сложно устоять даже такому опытному человеку как Людвиг.

***

После секса Германия эстетично удалился в душ, оставляя своего партнёра одного в спальне. Романо всё это время, что Людвиг был в душе, думал о том, что между ними произошло. Была ли эта близость ошибкой? Германия переспал с ним, потому что испытывает ответные чувства, или это всё произошло на эмоциях? Когда шум льющийся воды прекратился, а Людвиг вышел из душа, Ловино поставил немца в известность о своём уходе и скоротечно удалился, напяливая на себя всё ту же мокрую одежду, в которой и пришёл сюда. На утро следующего дня Романо обнаружил пропажу своих любимых серебряных наручных часов. Скорее всего он забыл их в доме Германии или потерял. Но в данный момент Ловино искренне надеялся на то, что он всё же забыл их у немца, поэтому отправился к тому домой с ранним визитом. Заодно и обсудит тему касательно прошлой ночи. Заметив старшего Байльшмидта по дороге к младшему, Романо остановился и хотел уже было свернуть с дороги, как тот окликнул его и подозвал к себе. Но итальянец не ответил, так и оставаясь стоять посреди дороги. — Guten Morgen, Лови, — подойдя к итальянцу, Гилберт хотел было опустить ладонь тому на плечо, но Романо отшатнулся от него, как от чумы. — Что это с тобой? — Не лапай меня, грязный *крукко, — процедил он сквозь зубы. Ни для кого не секрет, что Романо ненавидел представителей арийской крови, но сегодня этот итальянец был как-то по-особенному агрессивным, и этот факт натолкнул Гилберта на одну не самую приятную мысль, вынуждая на практике проверить свою теорию. — Интересненько. Значит, это ты был той мышкой, что шпионил за нами вчера? — Ничего я не шпионил… — Ловино резко замолчал, оборвав предложение на полуслове, понимая, что только что выдал себя с потрохами. Мысли сами собой сплелись в единый неразборчивый ком. Романо не из тех людей, что привыкли ходить вокруг да около, нет. Он привык высказывать таким парням как Гилберт всё прямо и в глаза, но только не в этот раз. Опустившаяся на макушку Варгаса ладонь Пруссии заставила представителя горячей нации впасть в ещё больший ступор, не понимая, отчего его тело так трепещет при виде этого немца. — О-оставь Людвига в покое, — слова сами собой слетели с губ, заставив удивиться в первую очередь самого Романо, а после Гилберта. Ловя себя на мысли, что впервые в жизни назвал Германию по имени, Ловино залился краской, мысленно коря себя за такую оплошность. Повисло молчание, ибо оба парня ушли в глубокие раздумья. Романо, продолжая прокручивать в голове вновь и вновь ранее сказанные слова, приступил к самобичеванию своего мозга, который начал жить своей жизнью за счёт тела итальянца. А Гилберт в свою очередь пытался понять, чего добивался этот Варгас. — Давай заключим сделку, принеси мне чёрный Железный крест Запада, тогда я порву с ним эти несуразные отношения, став заурядный старшим братом, — проговорил Гилберт, внимательно наблюдая за реакцией Романо. — И не вздумай обманывать меня подделками, у креста Германии есть один секрет, поэтому твоя обманка быстро раскроется. — Ублюдок, — шикнул Ловино, на что Гилберт лишь усмехнулся. Наклонившись, Гилберт провёл языком по нижней губе итальянца, увлекая того в короткий поцелуй. Ловино, с опозданием среагировав, быстро оттолкнул от себя Пруссию, вытирая после него свои губы, стыдливо заливаясь румянцем. Как бы прискорбно это не звучало, но итальянцу понравился этот поцелуй, очень понравился. Ловя себя на этой мысли, Романо захотелось войти в горящую многоэтажку и сгореть заживо, а после быть погребённым под грудой бетонных обломков.