Недопонимания

Наташа моргнула четыре раза. Прошло три минуты сорок восемь секунд. Ванда просмотрела пятнадцать постов Кайли Дженнер в Инстаграме. Клинт знает это, потому что видит отражение её телефона в окне позади неё. Это то самое окно, из которого вылетел Тони Старк. Чьей единственной расплывчатой и невнятной фразой было что-то о «его ребёнке» в опасности. Три минуты сорок восемь секунд. Сколько времени нужно, после чего Тони уходит с самой важной конференции года. Это не первый раз, когда Клинта бросают. Формально они с Лорой до сих пор «не вместе». И да, по её словам, они «переживают трудный период» и ему «не разрешается видеться с детьми до тех пор, пока он не посетит все шестьдесят часов назначенной судом терапии» после того, как он «подначил трёхлетнего ребёнка выстрелить бутылкой аэрозольного спрея со взбитыми сливками» из «полуавтоматического оружия». Её слова, не его. («Я не давал ему автоматическое оружие, Лора, — кричал Клинт, когда она бросила в сумку пару футболок и настояла, чтобы он ушёл. — Я мог бы, знаешь ли. У меня дома припрятано тринадцать автоматов. Но ни разу я себе этого не позволил, потому что я ответственный отец.») Да уж. Может быть, коридорная девушка была права. Может быть, у него есть что-то, над чем стоит поработать, через что пройти. Но вся эта «шестидесятичасовая назначенная судом терапия» — полная чушь. Клинт уверен, пойми Лора, насколько ему невыносимо, когда терапевт Нил пытается заставить его «говорить» о своей «травме», она бы поняла, насколько её слова необоснованны. Однако, судя по всему, Клинт не единственный, чьё психическое здоровье столкнулось с проблемой. Как только часы Тони вспыхивают красно-синим, Тони резко бледнеет, а в следущий миг бросается из окна, прежде чем кто-либо из них может его остановить. Неважно, что они обсуждают, будь то о «являются ли эти негодяи всё ещё военными преступниками» или нечто другое. Но это первый раз, когда Тони и Стив садятся вместе, с тех пор, как всё это дерьмо приключилось. И сейчас Старк просто покидает их спустя три минуты сорок восемь секунд от начала встречи. Хуже всего то, что никто, кроме Клинта, на это не сердится. — Чушь собачья, — рычит Клинт, расхаживая по комнате. Никто даже не смотрит на него. Ванда, не отрываясь, всё также озабочена Кайли Дженнер, словно та интереснее Клинта. Нат полирует ножи и хмурится, как всегда, когда пытается скрыть своё беспокойство. — Это, должно быть, срочно, — говорит Стив. И похоже, он тоже обеспокоен. Да, он не расхаживает, но постукивание пальцев по столу, должно быть, служит самым ярким выражением беспокойства золотого мальчика. — Это срочно, — говорит Роуди. И из всех он выглядит наиболее спокойным. Он откидывается назад и оглядывает группу. Роуди не то чтобы недоверчив, но Клинт видит его взгляд. — Не волнуйтесь. Тони всё уладит. Если же он этого не сделает, то вызовет нас. — Он же понимает, что до тех пор, пока мы вместе всё не обсудим, мы всё ещё военные преступники? — Спрашивает Клинт. — Он же знает, что до тех пор мне нельзя видеть мою прекрасную жену и детей? — Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношения к нашему делу, — спокойно замечает Наташа. — Он этого не знает! — Кричит Клинт. — А если он не вернётся? Что если он просто использует этого ребёнка как предлог, чтобы… — Тебе нужно успокоиться, — рычит Ванда, наконец отрываясь от телефона. — Не говори о том, чего не понимаешь. — Или что, ты напишешь, как я потерял хладнокровие на твоём канале Snapchat? — требует Клинт. — Или может отметишь меня на всех фотографиях задницы Ким Кей и заставишь просматривать их? Ты будешь ретвитить меня? — Не думаю, что ты понимаешь все тонкости социальных сетей, — её акцент немного угас, однако временами проскальзывают чётко выделенные «т» и «с». — Прекрати использовать воздушные кавычки во время разговора, — говорит Сэм. — Ты похож на студента из колледжа. — Это его новая фишка, — отвечает Нат, небрежно вырезая на столе ножом своё имя. — Ты знаешь, как он составлял списки? Теперь он делает воздушные кавычки. — Вам, ребята, нужно сосредоточиться! — Кричит Клинт. — Тони, просто… он ушёл, ясно? Он нас бросил. И сейчас нам стоило бы быть готовыми к неизменному факту того, что в любую минуту в дверь башни постучит полицейский и сообщит нам, что его тело было найдено в Центральном парке. — Ого. Успокойся, Леголас, — от Роуди. — Он ушёл пять минут назад. И скоро, я уверен, вернётся, тогда мы и продолжим переговоры. Клинт сжимает кулаки и снова принимается расхаживать по комнате. — Парень, иди прогуляйся, — говорит Сэм. — Успокоишься. Позвони своему психотерапевту или ещё кому-нибудь. А то твой уровень бешенства несоизмерим. — Я должен остаться тут, — вновь рычит Клинт. — А если Тони попытается позвать нас на помощь? Клинт знает Сэма. Ему нравится Сэм. Но Тони — друг Клинта и его неофициальный арендодатель с тех пор, как Лора его выгнала. Если тело Тони найдут в Центральном парке, Пеппер станет владельцем башни Мстителей. Она выгонит Клинта, и он будет вынужден продавать своё прекрасное тело на улицах, чтобы позволить себе жить в доме. На секунду он задумывается, не напасть ли на Сэма и не забить ли его до смерти за такую глупую идею. Но стоит ему понять, о чём его мысли, как по телу пробегает дрожь. Ничего серьёзного, просто нервный тик, вызванный стрессом, лишением сна и беспокойством о разлуке. Клинт не видел своих детей уже два месяца, четыре дня, шесть часов и двенадцать минут. Клинт не совсем уверен, какое выражение у него на лице, но оно не может быть хорошим. Стив, кажется, понимает, насколько сильно Клинт нервничает, потому быстро встаёт и садится между Сэмом и Клинтом. — Ладно, — говорит Стив самым официальным тоном, на какой только способен. — Сейчас я здесь главный, и всё под контролем. — Клинт чувствует, как напряжение спадает с плеч. — Клинт, всё будет в порядке. Ты останешься здесь и позвонишь Нилу, а я пойду за Тони и удостоверюсь, что с ним всё в порядке. — Это плохая идея, — встревает Роуди, и Стив бросает на него осторожный взгляд. Клинт тяжело дышит. — Что, если ты тоже умрёшь? — Не умру, — обещает Стив и делает руками воздушные кавычки, от чего Клинт непроизвольно расслабляется. — Я найду Тони и удостоверюсь, что с ним всё в порядке, а когда мы вернёмся, то пройдём через триста страниц бюрократического дерьма… — Не выражаться, — хором произносит половина сидящих. — …а тем временем ты поговоришь по телефону с Нилом. И к тому времени, когда мы вернёмся, то будешь настолько спокоен, что всё это покажется тебе в лучшем свете, — говорит Стив. — Договорились? Тони — друг Клинта. Тони и Стив ссорятся. И Клинт пытается выискать повод для гнева в этом хорошо продуманном, и главное, разумном плане. — Мне не нравится разговаривать с Нилом по телефону, — говорит Клинт. — Я его не понимаю. — И почему же? — спрашивает Стив, как будто они могут решить проблему, увеличив громкость Старкфона Клинта. — Потому что, прежде чем с ним заговорить, я всегда вынимаю слуховые аппараты, чтобы не слушать.

***

В конце концов, несмотря на протесты Роуди, Стив всё же следует за Тони. А Клинт забирается в вентиляционное отверстие и лезет в одно из своих обустроенных мест. Он закутывается в одеяло, прижимается ухом к одному из воздуховодов и прислушивается к доносящимся снизу голосам других Мстителей, стараясь успокоиться. Он слегка дрожит и тяжело дышит. Обычно, когда у него приступы паники, у него всё получается. Обычно его просто тошнит и тошнит, пока не станет лучше. Но сегодня всё по-другому. Может быть, это беспокойство из-за соглашений, или может стресс из-за Стива и Тони. Может быть, дело в том, что Тони понадобилось всего три минуты и сорок восемь секунд, чтобы от них избавиться. (Три минуты сорок восемь секунд — не так уж много. Наташе достаточно моргнуть четыре раза. Ванда может просмотреть пятнадцать фотографий Кайли в Инстаграме…) Клинт подумывает позвонить Нилу. Может быть, Нил сможет помочь. Несмотря на все свои недостатки, Нил встречается с ним уже шесть недель, дольше всех терапевтов Клинта. Пальцы Клинта нависают над контактом. Он не звонит Нилу. Вместо этого он звонит коридорной девушке. Коридорная девушка берёт трубку после второго гудка. — Привет, Натаниэль Клинаша, — говорит она. Привет, девочка из коридора, — хочется сказать Клинту, но изо рта у него вырывается лишь сухое, сдавленное рыдание. — Эй, неудачник, ты в порядке? — спрашивает. — На днях Флэш подавился куриным наггетсом из кафетерия и издал почти такой же звук. Это было весело, и ублюдок полностью заслужил это за то, что ел обработанные, замученные куриные тушки. А когда Питер начал оказывать помощь, он блеванул на ботинки Эйба, это было убого… Коридорная девушка болтает и болтает. Пусть она не знает, насколько её нелепый подростковый трёп помогает ему, но это так. Он закрывает глаза и слушает, как её слова омывают его, и медленно его тело начинает расслабляться. Только тогда он понимает, как крепко сжаты все его мышцы. Коридорная девушка на секунду замолкает, и Клинт открывает глаза. — Ты готов поговорить? — и тут же продолжает. — Как дела с ремонтом вентиляционных отверстий? Всё отлично, — хочется сказать Клинту. — У меня всё действительно хорошо. Что насчёт тебя? Вместо этого он говорит: — Каждый раз, стоит моим коллегам покинуть комнату, я вижу их смерть. Девушка из коридора замолкает на секунду, а потом издаёт звук, как если бы она вырывала клок волос. — Дерьмово. И Клинт стискивает зубы. — Знаешь, прямо сейчас терапевт Нил сказал бы что-нибудь банальное и поддерживающее, — огрызается он. — Говорить мне, что я облажался, это как-то дико. — Срочные новости, Натаниэль, — говорит коридорная девушка. — Я вроде как придурошная. — Из тебя плохой друг. — Я тебе не подруга. Я пятнадцатилетняя девочка, с которой ты познакомился, когда пытался проникнуть в систему вентиляции средней школы. — Ладно, пусть будет так, — Клинт идёт вешать трубку. — Нет, подожди, извини. — Он слышит вздох. Такой же, как у Нат, когда в Клинта стреляют. — Это было дерьмово с моей стороны. Просто у меня не так много друзей. Клинт не отвечает. — Можешь звать меня ЭмДжей. — Мне вообще не следовало тебе звонить, — говорит Клинт. — Но когда мы встретились… когда ты познакомилась с Натаниэлем Клинашей, ремонтником вентиляции… — До того, как ты пробил потолок и разрушил мой класс математики, — заканчивает ЭмДжей. — Да. Это просто… ты дала мне совет, нормальный совет. И ты показалась мне крутой. — Я действительно крута. — Вот я и подумал, что ты могла бы дать мне ещё один. В последнее время у меня были трудные времена. — О каких трудных временах идёт речь? — спрашивает ЭмДжей. — Ты уверен в себе, только когда носишь шляпы? Или, может, ты настолько одержим мужскими гениталиями, что даёшь своему врагу прозвище, которое включало бы в себя слово «пенис»? — Что? — Ты бросил свою девушку на школьных танцах, а потом посадил её отца-суперзлодея в тюрьму и косвенно разрушил её жизнь? — Я женат, — говорит Клинт. — К тому же, что за психопат бросает девушку на танцах? — Ты удивишься. — Она была горячая? — Хэй. Ей семнадцать, так что не надо надумывать. — Опять же, я женат, — повторяет Бартон. — И… без обид, но эти ситуации не применимы к моей жизни. Я не могу представить, что эти ситуации вообще применимы к чьей бы то ни было жизни. — Как я уже сказала, ты удивишься, — отвечает ЭмДжей. — Я имею дело со многими людьми, у которых есть проблемы. — Ну, да, у меня есть проблемы, — соглашается Клинт. — Я боюсь рыбы. Я не могу использовать туалетную бумагу, когда она висит сбоку от меня. Ненавижу своего терапевта. Моя лучшая подруга — убийца, и однажды я видел, как она убила шестерых клонов, которые выглядели точь-в-точь как я, не моргнув и глазом… — Мы говорим о Чёрной Вдове? Потому что, если это так, это горячо. — Тони ушёл сегодня вечером, а я просто… просто действительно испугался. Что-то случилось с его ребёнком, и если бы я беспокоился о нём, то скорее спустился бы в кроличью нору беспомощности, поэтому, да, вместо этого я испугался, — говорит Клинт. Он снова тяжело дышит и закрывает лицо руками. — Держись. Подожди. Сколько у Старка детей? Мы говорим о Питере? Клинт резко поднимает голову, чувствуя себя невероятно глупо. Ему хочется кричать и кричать или сломать телефон голыми руками. — Ты же подруга Питера! — и на этот раз он не сдерживается. — Надо было… чёрт, я должен был позвонить тебе несколько часов назад. Он в порядке? Он мёртв? Почему Тони не позволил мне пойти с ним? — Друг — сильное слово. И Питер в порядке, — отвечает ЭмДжей. — Мы на вечеринке. Я имею в виду, сейчас он совершенно пьян и под кайфом, вон, всё время спотыкается. Ты видел эти бицепсы? С ним всё будет хорошо, Натаниэль. Не волнуйся. Клинт издает нечто среднее между всхлипом и смехом и закрывает лицо руками. — Так вот из-за чего всё это было? — требует она. — Ты не хотел беспокоиться о Питере, поэтому срывался на всех остальных? — Нет, — говорит Клинт. — Так и есть… Я не шутил, что у меня трудные времена, коридорная девочка. Я подарил своему четырёхлетнему сыну полуавтоматический пистолет. Ты была права в тот день в коридоре. Есть кое-что серьёзное, над чем мне стоит поработать. ЭмДжей на мгновение замолкает. — По крайней мере, это был не автомат, — говорит она. — Именно это я и сказал! — восклицает Клинт. — Эй, послушай, ЭмДжей. Мне надо идти. Но… спасибо. Серьёзно. — НБОЭ. — Что? — Не беспокойся об этом. Я была неофициальным руководителем в компании Питера в течение нескольких месяцев. Я думаю… — девушка из коридора делает паузу. — Я думаю, мы просто должны принять свою судьбу, понимаешь? Раньше я думала, что буду супер крутой, как Чёрная Вдова, или что-то в этом роде. Я думала, что задушу парней своими бёдрами, возглавлю марши феминизма, убью белых расистов и всё такое. — Наташа потрясающая, — соглашается Клинт. — Но сейчас… я не знаю. Теперь я помогаю травмированным, виноватым, сверхсильным идиотам не испортить себе жизнь. И я должна признать, это своего рода власть. — Из тебя ужасный терапевт, — говорит Клинт. — Я не терапевт. — Пока, коридорная, — продолжает он. — Я больше не буду звонить. Не волнуйся. — Да, — вздыхает ЭмДжей. — Пока, неудачник. Тело Тони не найдено в Центральном парке. Он вваливается в двенадцать утра, укладывает Питера спать и входит в конференц-зал с таким видом, будто его день рождения наступил раньше. — Все вы должны встретиться со мной в домашнем кинотеатре, — говорит он. Его улыбка настолько широка, что он выглядит маниакально, и всё его тело дрожит. Стив горбится в кресле. Наташа мгновенно вскакивает на ноги. — Как Питер? — и её голос требователен. Ванда отрывается от телефона, тогда как в её глазах так и плещется тревога. Тони машет ей рукой, полностью игнорируя вопрос. Он встречается взглядом с Клинтом, откидывает голову назад и хихикает. Стив сидит на стуле так низко, что Клинт едва ли видит его голову над столом. — Они сказали, что это повысит моральный дух американцев, — говорит он, что абсолютно бессмысленно. — Тони, мне очень не хочется портить твоё лучшее настроение с тех пор, как Питер выиграл Кубок по науке, но у нас полно работы, — встревает Роуди. — У нас есть трёхсотстраничный документ, по которому мы должны пройтись от… — Хорошо, посмотрим здесь. Пятница, вытащи одно из видео на большом экране, — говорит Тони. — То, что с наркотиками. Нет, задержание. Нет, нет, нет. Давай начнём с «ваше тело меняется». Как в старые добрые времена. Сэм так хохочет, что падает со стула. Слёзы радости текут по лицу Роуди. Нат улыбается. Чёрт, да даже Ванда откладывает свой мобильник. — Они сказали, что это поднимет боевой дух американцев! — Стив настаивает, кажется, в сотый раз. И Клинт задумывается, станет ли лицо Стива когда-нибудь вновь привычного цвета. Прямо сейчас, это тот же оттенок красного, что и униформа, которую он носит на видео. — Это поднимает мой боевой дух, — воет Сэм. — Стив, пожалуйста, объясни мне ещё раз, как меняется моё тело. Я не уверен, что происходит «ниже пояса», — цитирует Клинт. — Мне нужен девяностолетний мужчина, кто рассказал бы мне всё о моем сексуальном здоровье. — Вы, ребята, драматизируете, — говорит Наташа. — Я ожидала, что всплывёт хардкор-порно с ним в главной роли или что-то в этом роде. Это разочаровывает. — Спасибо, — говорит Стив в жалкой попытке приободриться. — О, это не поддержка, — кивает Наташа. — Жалость. Я бы предпочла быть в порно, чем вот в этом дерьме. Стив издаёт сдавленный смешок. — Так. Твои друзья обнаружили в интернете твоё постыдное видео, — говорит Сэм, уперев руки в бока и широко улыбаясь. Клинт наклоняется и похлопывает Стива по плечу. Стив поворачивается к нему, слегка улыбаясь. — Убей меня, — полушутя говорит он. — Пожалуйста, Клинт. — Если ты чувствуешь себя самоубийцей, у меня есть номер великого терапевта. Стив поднимает брови. — Ты всё-таки позвонил Нилу? — О, чёрт возьми, нет, — отвечает Клинт, — терапевт Нил — жалкое подобие медицинского работника. То, что он учился в Гарварде, потом в Принстоне, потом в Йеле, а потом снова в Принстоне, не означает, что он вообще понимает, о чём говорит. — Ты ходишь к новому терапевту? — спрашивает Роджерс. — Ага, — говорит Клинт и понижает голос. — Нет, серьёзно. Она лучшая в своём деле. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить о чём-нибудь… она действительно может помочь. Я знаю, у тебя был тяжёлый год. Как и у всех нас. Хочешь, я дам тебе её номер? Стив колеблется. — Я не прохожу лечебную терапию. — Да, я знаю. Ты ешь молнии и гром на завтрак. Ты бесчувственнее бэби-бумера. Ты не проявляешь слабости и не чувствуешь боли. Но… серьёзно, братан. Она может помочь тебе со всем этим справиться. Клинт ещё больше понижает голос. — Я думаю, она обладает магической силой исцеления разума. Стив задумчиво клонит голову набок. Он оглядывает комнату, переводит взгляд с Сэма на экран, с Роуди на пустые стулья по обе стороны от Наташи. Его взгляд останавливается на Тони, и взгляд резко грустнеет. — Ладно, Клинт, — говорит он. — Давай.