***
Завтрак проходил как-то напряженно и сухо, но никто на это не подавал жалоб, все просто молчали. Да, думаю ни какие жалобы обстановку не исправили, а добавили бы еще большего нагнетания. Третий рейх отчужденно помешивал, сам не зная для чего, чай, всматриваясь в образовывающуюся коричневую воронку, пока Союз пил свое кофе, изредка поглядывая на немца с недоумевающим выражением. СССР задумчиво-опустошенно перевел взгляд на все такую же запотевшую оконную раму, словно искал в ней оправдание тому, что сейчас происходит. Он сидит сейчас со своим врагом, молча, как в былые времена их юности и наивности, словно никакой войны и не было. Нет, все же эта ситуация отличалась от минувших дней, а именно этим напряжением и холодностью. Они находились за одним столом, но при этом их разделяло что-то на многие мили. Союз все еще всматривался в запотевшее стекло, а в голове творилось нечто необъяснимое.... Pov СССР Я сам не знаю что произошло и что происходит. Ненавижу эту неопределенность... И всему виной ты, Рейх, именно ты. Меня уже не интересуют эти мокрые пейзажи за окном, хотя не смею отрицать, меня всегда в них что-то манило, искушало. Был бы я художником, или поэтом, как ты, то обязательно запечатлел бы эту красоту в своих произведениях, оставив их в сердцах людей на краткий век, а может и на вечность. Но мне, судьбою, к глубочайшему сожалению, не был представлен такой подарок, лишь только вечное проклятие на кровавую власть, другой не бывает. Судьба - я никогда в нее не верил, так зачем же, я употребляю это значение вновь и вновь? Но со всеми этими обстоятельствами и происшествиями, мне порою кажется, начнешь верить и в Бога. Хотя нет.... Не дождетесь. Я невольно вспоминаю вчерашний вечер, он как-то странно и неожиданно всплывает в голове, заставляя окунуться в былые сутки. В тот вечер, я сам не знаю почему, но всю ночь не мог заснуть. Такое бывало и раньше, но в этот раз казалось была какая-то иная причина, которую я сам не мог понять. Я слышал еле уловимое дыхание Рейха, прислушивался к нему, зная что он не спит, лишь прикидывается. Ох, этот глупый, бедный актер! Я всегда им восхищался, даже не отрицаю этого. Восхищался его упорством, красотой, отвагой и умом. Когда-то для меня он был идеален, словно некое совершенство, будто редкий прекрасный цветок. Пусть мы и враги, но я не перестану им очаровываться. Как я уже и говорил ранее, я не чувствую к нему особой враждебности и злости, нет... Это можно расценивать как давнюю обиду и разочарование вместе. За то что он пытался сотворить, его не возможно простить. За такое не прощают, никогда, не важно насколько ты добр или справедлив. Но мне правда его жаль, как старого друга, того кому можно было доверится. До встречи с ним я был очень одинок, но с его появлением я познал понятие "дружба" и простая человеческая "привязанность". Я точно не помню как и когда это было, это не столь важно, главное было. Я просто не могу смотреть на него, видя то, как он страдает. Он вечно так - никогда никому не скажет о своей ноше, а будет пытаться справиться с ней сам. Может это тогда его и сломало? Ему надо развеется, не могу смотреть на его зеленое лицо, как насчет небольшой прогулки? Конец Pov СССР Не долго думая, Советский Союз предложил Рейху прогуляться, на что тот с неохотой согласился, наконец-то положив чайную ложку на стол и допив чай. Собирались они не долго, не будем уточнять сколько времени на это ушло, но вскоре мужчины были одеты в теплую, созданную именно для осенних холодов, одежду. Перед уходом, стоя на пороге с рядом находившимся Рейхом, Союз осмотрел квартиру и открыв дверь, вышел на улицу. В лицо тут же ударил холодный, пропахшей древесной корой и осенними листьями ветер, развивая за собой одежду, словно намереваясь сорвать ее с плеч хозяев и унести с собой. Где-то на голых ветках деревьев, голосили воробьи, перебивая друг-друга раз за разом, а на проводах сидела все таже одинокая, пепельно-светлого окраса горлица, которая то грустно опускала маленькую головку вниз, словно тоскуя, то вскрикивала, будто зовя кого-то, кого-то давно ушедшего... Третий рейх молчал, всматриваясь в одинокую птицу, с которой казалось, осенние дожди смыли все яркие краски, оставляя серую сущность, пустой холст. Можно было подумать, что немец узнал в этой невзрачной птице себя - такого же серого и одинокого, запутавшийся в жизни. Возможно, его мир был бы наполнен яркими красками, стал бы он поэтом, а может художником, но у таких как у него нету выбора, кроме как путь кровавой власти. Рейх часто видел то, как люди жалуются на свою жизнь, на то, что они не имеют свободу выбора, разве? Рейх всегда считал людей счастливыми, у них есть цель в жизни, есть чего добиваться. А у таких как он, жизненный путь уже дано прописан - стать властителем, тем, кто будет вести за собой всех, другого выбора нет. Он никогда не хотел власти. Он был просто художником, мечтающем об идеальной утопии, мире, где не будет хауса и войны. Но эти наивные желания и мечты рухнули, когда оказалось, что выбора для него не существует.***
Они шли с Союзом по безлюдной аллее, думая о своем, как не подалеку завиднелась маленькая кофейня, которую наши герои решили посетить. Кофейня была довольно теплой и уютной и представляла собой несколько взаимосвязанных комнат, объединенных в сплошное пространство оформленное в белых, серых и коричневых тонах. Мужчины выбрали себе первый попавшийся столик, после чего решили, раз уж они сюда зашли, сделать заказ. - Ты что себе будешь брать? - Осведомился СССР, убирая белоснежное меню от глаз. - Хммм-м... Пожалуй, возьму гляссе, - произнес скучающе Рейх. СССР ухмыльнулся от мысли, что даже спустя столько времени, Третий остался таким-же любителем сладкого. Но вдруг, по полу послышался легкий-легий удар женских каблучков, шаги были неспешные и ритмичные, наверное идущая девушка была в хорошем расположение духа. Рейх, до этого момента сидевший в раздумьях и вообще, мало обращавший внимания на окружающих, резко поменялся в лице и обернулся, рассматривая девушку, а за ним обратил внимание на особу и коммунист. Это была с неестественно белыми волосами особа, которые были чуть выше плеч, у нее были светло-карие, с зеленым оттенком глаза, а униформа облегала ее худощавое телосложение. Она выглядела счастливой и беззаботной, на ее бледном лице красовалась милая, казалось, искренняя улыбка. Всем своим видом молодая официантка вызывала к себе расположение гостей. Подойдя к мужчинам, официантка еще раз улыбнулась и наклонилась к их столику, явно намериваясь спросить про заказ. Теперь ее можно было разглядеть полностью - небольшое количество веснушек на лице, аккуратный острый носик, бледные, видневшиеся скулы и эта невинная, красивая улыбка... Да, эта девушка точно могла добиться бы расположения мужчин, если только бы захотела. - Доброе утро, сэр, какой будет ваш заказ? - Незнакомка посмотрела в глаза Союза, а после ненадолго перевела их на Рейха, от чего он нахмурился. - Экспрессо, пожалуйста, - проговорил СССР, всматриваясь в бледное лицо. - А мне гляссе, - Как-то сухо проговорил Рейх, прикрывая глаза. - Через пару минут все будет, - девушка подмигнула, одарив мужчин еще раз нежной улыбкой, удалилась. Коммунист посмотрел на Рейха, который выглядел как-то напряженно и обеспокоенно. - Милая девушка, что думаешь? - Сказал русский, пытаясь разогнать тишину. На слова парня, Рейх сделал недовольную гримасу, с раздражением посмотрел на собеседника. - Что ты нашел милого в фальшивке? В ней нет ничего такого, чем можно было восхищаться. А эта её улыбка.... прям как увидел, затошнило. - Чем же тебе она так не понравилась? - Сам не знаю... В ней есть что-то омерзительное, неприятное, как увидел ее, так и захотелось уйти отсюда. - помолчав, Рейх продолжил, только более тихо. - Чувство, будто эта встреча нам еще откликнется, не добром точно... - Какой же ты все же параноик... Третий рейх сам не понимал почему эта девушка вызывала такое отвращение. Словно, перед ним предстало некое уродство, что все его эстетические вкусы вздрогнули и забились в страхе. Когда она шла, так весело и беззаботно позади, ритмично постукивая каблучками по полу, то Рейху показалось, что там, где был стук, кралась опасность. Словно к нему приближается хищник, убийца, готовый напасть. Эта леденящая аура пронеслась липким холодом по внутренностям, заставляя чувствовать то, как некая змея сдавила шею. Немец ощущал опасность. И эта улыбка... Она отличалась от человеческой, она была совершенно другой, не такой как у обычных людей. Вскоре, их заказ был принесен, все той же неприятной особой, как казалось нацисту. Поставив две чашки на стол, девушка протянула чек, оглашая счет. Третий рейх уже лениво потянулся за бумажником, как его остановил СССР. - Я заплачу. Рейх ничего не ответил, убирая бумажник обратно.***
Парни сами того не заметили, как между ними началась легкая, дружелюбная беседа. Они то шутили, то просто рассказывали разные истории из жизни или литературы. Увидел бы их кто-то сейчас, то не поверил собственным глазам - что два, вечно серьезных диктатора, которые когда-то пытались перерезать друг-другу глотки, сидят и так мило беседуют. Оказывается, Рейх когда хотел, мог быть приятным и интересным собеседником. Он много знал об искусстве, его красноречивое описание картин поражало, порою казалось, что он сам был их художником. А как он рассуждал о музыке! Если бы ему дали волю, он говорил бы об этом часами. Союз же просто слушал, подперев рукой щеку, словно слышал в словах немца больше, чем другие. Он впервые увидел того за несколько дней счастливым и таким оживленным. - Ты чего на меня так смотришь? - Нравится, вот и смотрю, - задумчиво ответил СССР, улыбнувшись. - Дурак ты...! - Немец залился краской, отворачиваясь от собеседника. СССР лишь засмеялся в ответ. Рейх знал, Союз был любитель вот так пошутить, чтобы заставить нациста сильно смущаться. Пусть это и были глупые шутки, но они заставляли сердце совершить несколько лишних ударов, а щеки залить пылающем румянцем. Третий рейх испытывал удовольствие и радость слыша эти фразы от русского, именно от него. Его лишь расстраивало то, что он понимал - это всего то глупая выходка, фарс, которым СССР изредко развлекал себя. Но все же, в каждой шутке есть доля правды и немец это знал, в тайне надеялся на это. Впервые за этот месяц он чувствовал себя свободно и не скованно, словно все печали отступили и в груди перестало беспощадно ныть. Но радость всегда заканчивается печалью, это вечный круговорот. Ведь порою и свет бывает обманом. Никто не знал, что произойдет дальше.... Но каждый чувствовал это "что-то", внутренне остерегаясь. хуй :)