***
У ворот господского дома Роуз увидела экипаж Армитажа Хакса. Видно, кузенам мисс Рей после ночного происшествия все же потребовалась помощь доктора. Так им и надо! Роуз до сих пор была возмущена. Вчетвером напали на одного, да еще ночью, когда добрые люди спят! А Бен все-таки молодец: успел надавать тумаков своим противникам, хоть силы были не равны! Финн неторопливо вынес за ворота ведерко воды, чтобы напоить лошадь мистера Хакса. Пока животное утоляло жажду, конюх решил поболтать с девочкой. – Чудные дела творятся, Роуз! Молодые господа вчера едва не разбились! Якобы выехали они со своей лесопилки перед полуночью, вдруг ни с того ни с сего кобылка Пегги перестала слушаться, помчалась, не разбирая дороги, и двуколка на всем ходу кувыркнулась в овраг. Мистер Рич лицо ободрал и правую руку вывихнул, а мистер Том – левую ключицу сломал. Так Джесси сказала, она доктору прислуживала, пока он господ осматривал. Тут Финн подошел поближе к девочке и, понизив голос, продолжил. – А я вот двуколку осмотрел, так на ней ни одной новой царапины не появилось. И с Пегги тоже все в полном порядке, цела и здорова, стоит себе в стойле смирно да овсом похрустывает. Странно все это! Я так думаю… Но поделиться своими соображениями по поводу случившегося с господами Кеноби конюх не успел, миссис Рид увидела Роуз из окна кухни и позвала ее в дом. Девочке было велено вымыть посуду, оставшуюся после завтрака. Кайдел и Джесс принялись стирать и чистить одежду Томаса и Ричарда, сетуя, что господа извозились не хуже свиней, когда их двуколка перевернулась. Ладно, хоть живы остались…. Роуз стало немножко смешно, она-то знала, где и как господа испачкали свою одежду и получили увечья. Гордиться Томасу и Ричарду было нечем, вот и пришлось солгать домашним по поводу ночного происшествия. Конечно, Роуз ничего не скажет служанкам. А вот мисс Рей обязательно должна узнать правду! Надо только улучить минутку, чтобы поговорить с хозяйкой наедине. Доктор Хакс уехал, а господа Кеноби, по причине нездоровья, остались дома. Но сидеть без дела они не могли, поэтому устроились в кабинете и принялись проверять счета с домоправительницей Рид. Роуз успела разглядеть, что у мистера Ричарда над правой бровью налилась роскошная багрово-синяя шишка, доктор вправил ему вывихнутую руку, и больной был вынужден держать ее на перевязи. Мистеру Томасу дышать было затруднительно: доктор Хакс туго прибинтовал ему левую руку к туловищу, чтобы он ею не двигал, так кость сломанной ключицы лучше срастется. Потом все семейство обедало, причем мисс Кеноби пришлось помогать Томасу и Ричарду управляться со столовыми приборами. Девушка выглядела опечаленной, видно, переживала за покалечившихся кузенов. После еды Томас и Ричард решили прилечь и немного соснуть, а мисс Рей захотела прогуляться по саду, и за ней увязалась противная мисс Гонория. Компаньонка буквально прилипла к мисс Кеноби, точно смола, и весь день с госпожи глаз не спускала, смотрела на девушку пристально, словно хотела что-то по ее бледному лицу прочитать. До самого вечера так и не появилась возможность поговорить с хозяйкой. Тогда Роуз, поколебавшись, решила довериться Финну и все рассказала. И о ночном нападении на мистера Соло, и о том, что ветеринар пытался дать отпор, и о том, как за него вступились По Демерон и миссис Каната. А еще девочка попросила, чтобы конюх нашел возможность увидеться с мисс Рей и открыть ей правду. Роуз казалось, что беседа мисс Кеноби со слугой не вызовет подозрений у ее кузенов и мисс Уэст. Финн слушал девочку с вытаращенными глазами и ликовал: недаром он почувствовал, что дело нечисто! А еще конюх был доволен, что заносчивые Томас и Ричард получили от ветеринара по заслугам. Пусть мистер Соло выздоровеет да и обвенчается с мисс Рей. А уж Финн постарается, чтобы госпожа узнала, что за подлецы ее кузены.***
Миссис Маз была права: раны и синяки на лице и теле Бена Соло сегодня выглядели хуже, чем прошлой ночью, и сам он заметно ослабел. Но ветеринар все равно пытался шутить, протестовал, когда миссис Каната подала ему судно, и порывался встать на ноги, чтобы самому дойти до отхожего места во дворе. Вернувшийся из Туанула мистер Йода взялся помочь. Все-таки миссис Каната - дама, и бакалейщик решил сам немного поухаживать за мистером Соло, чтобы ни хозяйка, ни больной не испытывали смущения. После ужина Роуз, по просьбе Бена, рассказала ему о том, как прошел день в доме Кеноби и о мисс Рей. То, как Ричард и Томас Кеноби объяснили кузине и слугам происхождение своих синяков и травм, немного позабавило Бена. Когда ветеринар узнал, что теперь и Финн осведомлен о ночной истории, то разволновался, но девочка убедила своего друга в том, что слуга заслуживает доверия и что он скажет правду только мисс Кеноби. – Не уверен, детка, что мисс Кеноби надо знать подробности. Все-таки Томас и Ричард – ее родственники. Мне меньше всего хотелось быть причиной раздора в их семье, да видно не судьба этого избежать! – грустно сказал Бен, поправляя стеганое одеяло, которое передала для него мисс Рей. Чтобы немного отвлечь ветеринара от мрачных мыслей, Роуз почитала ему сказку о Спящей красавице. Бен слушал, прикрыв глаза, а потом попросил воды. Девочка помогла ему напиться и, дотронувшись до лба, заметила. – Ты горячий, словно печка! Как ни пытался больной убедить свою маленькую сиделку, что с ним все благополучно, Роуз рассказала миссис Канате о том, что у Бена, похоже, жар. Миссис Каната сама пощупала лоб раненого. – У тебя и вправду жар, голубчик! И липовым настоем здесь не обойтись. Тебе доктор нужен… Старушка не успела договорить. В дверь постучали. На пороге дома стоял По Демерон. В руках он держал узелок с чистой одеждой для Бена и башмачок, прошлой ночью оброненный Роуз. Миссис Каната обрадовалась, попросила кузнеца приглядеть за Беном, а сама сменила домашний чепец на капор с полинявшими лентами и набросила на плечи шаль. – Я к доктору Хаксу, – объяснила она. – Да, не помешало бы, чтобы Бена осмотрел доктор. Только без денег мистер Хакс с вами разговаривать не станет! – вздохнул По. – Да уж, известное дело! Миссис Каната взяла со стола потертый кошелек, в котором звякали кредиты, потом еще достала что-то блестящее из сундука, где хранилось ружье ее покойного мужа. Завернув вещицу в чистый носовой платок, она направилась к двери. – Все же постараюсь привести доктора. Поите Бена почаще! Кувшин и стакан на столике в спальне, – распорядилась миссис Маз. Роуз представила, как старушка одна побредет в сумерках к дому доктора, и внутри словно что-то сжалось. Девочка тоже взяла шаль, обула старые башмачки, которые, благодаря кузнецу, снова стали парой, и выбежала вслед за воспитательницей.***
Роуз быстро догнала миссис Маз и взяла ее за сухонькую руку. Старушка ничего не сказала, только благодарно пожала в ответ ладошку своей подопечной. Так они и шагали вместе по опустевшим улочкам Ниимы. Поднявшись на террасу дома господ Хаксов, миссис Каната решительно постучала в бронзовый дверной молоток в виде кошачьей головы. Дверь открыла миссис Лукас, и старушка спросила у нее о хозяине. Кухарка сказала, что «сам» еще не лег спать, читает в приемном покое, и пообещала доложить о неожиданном визите миссис Канаты. Почти сразу же миссис Лукас проводила посетительницу в помещение, где доктор принимал больных «почище». Он сидел в кресле в бархатной домашней куртке и без привычного галстука. Миссис Каната велела подождать ее в освещенной керосиновой лампой прихожей, и Роуз, поправив шаль, присела на сундук. Но она недолго была одна. Видимо, визит старушки и девочки потревожил Милли, и рыжая кошечка вышла из кухни, где спала. Она посмотрела на Роуз, принюхалась, и решила составить компанию маленькой гостье. Милли запрыгнула на сундук, правда, уже без прежней грации: кошке мешал выросший живот. Значит, Бен не ошибся, и любимица доктора скоро принесет котят! Роуз протянула руку, чтобы приласкать Милли, но тут дверь приемной открылась, и в прихожую вышла расстроенная миссис Маз. – Значит, вы отказываетесь помочь Бену Соло, доктор? Боитесь Ункара Платта или я мало заплатила?.. – Я не боюсь, сударыня! Но того, что вы предложили мне, действительно недостаточно! – ответил Армитаж Хакс. Тогда миссис Маз вернулась в приемную. – Вот еще, – сказала она и достала из сумочки завязанный в узелок платочек, развернула его и положила на стол серебряные часы. – Они принадлежали моему покойному супругу. Механизм исправный, и цепочка цела. Можно сказать, последняя дорогая вещь в моем доме. Доктор не сдвинулся с места. – Больше ничего нет... – вздохнула миссис Каната. – Только остается нам с моей деточкой в ноги вам упасть! – Этого не потребуется… – устало усмехнулся доктор, но тут же стер улыбку с лица. – Я помогу вам, миссис Каната, но только чтобы ни одна живая душа в поселке об этом не узнала! Мистер Хакс своими холодными глазами выразительно посмотрел на стоявшую у двери приемной Роуз. – Девочка будет молчать! – пообещала миссис Маз. Доктор раскрыл шкафчик и начал складывать в кожаный саквояж какие-то коробочки, флакончики, бинты и блестящие инструменты, потом набросил летнее пальто, и они втроем собрались выйти из дома. Вдруг на пороге господских покоев появилась докторша в шелковом пеньюаре, отделанном кружевом. Она с недоумением воззрилась на девочку и старушку, а потом капризно спросила. – Ты куда это, Арми, на ночь глядя? Неужели дело не может подождать до утра?.. – Идите спать, Базин! Я потом вам все объясню… – устало произнес доктор и закрыл дверь перед недовольной супругой. Он еще раз проверил содержимое своего саквояжа, взял со столика в прихожей лампу и протянул ее старушке. – Показывайте дорогу, миссис Каната!