Депо
Машина остановилась возле типичного питерского здания, на первом этаже которого красовалась надпись «Управление по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД России по Г. Санкт-Петербургу». Меня в этой ситуации в принципе ничего не смущало. Ну сгребли и сгребли, может быть где — нибудь увидели мою фотку с косяком. Никита как раз, не останавливаясь, снимал какую-то хуйню на телефон позапрошлым вечером. Есть только одно «но», как они узнали, что я буду в аэропорту в это время? Меня завели в какой-то длинный коридор, где все стены были обшарпаны, а дешёвые светодиодные лампы резали глаза. — Нашли? — спросил чувак, сидящий рядом с металлодетектором. Один из идущих рядом копов кивнул, протаскивая меня через эту громоздкую штуку, которая конечно же запищала. — Ключи, телефон, деньги и другие металлические предметы сюда, — без интереса сказал он, — ты что в отделении никогда не был? — Был пару раз… Мы шли дальше по холодному помещению со содранной штукатуркой. Шаги эхом отражались от стен и уже начинали действовать мне на нервы. «Заняться будто нечем, кроме как в управлении сидеть перед туром» — пронеслось в голове. В тот же момент мы зашли в весьма странную комнату, нетипичную для таких мест, и дверь закрылась изнутри. Вокруг стояли чёрные кожаные кресла, местами потёртый паркет скрипел от наших шагов, да и в целом обставлена она была неплохо, по сравнению с остальной частью здания. Повсюду были какие-то растения, карты Питера, картины и фотографии, такой интерьер с натяжкой можно было бы назвать уютным, если бы это не был кабинет главного инспектора. Я знаком с ним, при чём мы в достаточно тёплых отношениях. Каково же было моё удивление, когда в кресле сидел не он, а какой-то левый мужик, внушающий страх одним своим видом. Неужели впервые за столько лет сменилось управление? Но новое начальство — только пол беды… В дальнем конце кабинета светилось улыбкой знакомое личико… Сука. Оказывается дело обстоит куда хуже чем ожидалось. Внутри всё перевернулось, но вместо переживаний за себя любимого в моей голове появилась только одна мысль: «Как же хорошо, что я огородил Катю». Ещё там у аэропорта, когда сказал, что не знаю её, я всё сделал правильно. В дальнем конце кабинета сидела моя старая знакомая и несколько охранников из Айленда. Хотелось развернуться и съебаться, открыв дверь с ноги. — Привет, — игриво кинула девушка, сидевшая в кресле, и помахала мне тонкой рукой. Это была та самая танцовщица из клуба. Её приподнятое настроение заставляло меня строить беззаботность. — Привет, малышка. Настолько соскучилась, что решила приехать за мной в отделение? — Нууу, соскучилась я только по твоим деньгам, сладкий, — её тон сразу задал атмосферу нашего разговора, — А в отделение приехала, чтобы на тебя заяву накатать, попросили, не обессудь. Все, кто был в этой комнате начали усмехаться, переглядываясь между собой. И только один из них решил заговорить: — Понимаешь ли, парень, нам абсолютно не важно есть ли наркота у тебя в рюкзаке, — он посмотрел на меня с полнейшей ненавистью, — ты обидел хороших людей, а это очень некрасиво. — Ещё чё скажешь? — спросил я, переполненный злостью. Возможно это звучало через чур самоуверенно и даже пафосно в какой-то мере. Чёрт, переигрываю. — Будем стоять огрызаться? Ты ведь понимаешь, что подставлять своих друзей нехорошо, просто верни деньги за траву, иначе на днях тебя тоже возьмут с крупным весом. Ну ничего себе. Он так прямо в отделении полиции и сказал, что подкинет мне наркотики в рюкзак или послышалось? — Сколько ещё мне нужно времени, чтобы объяснить, что я никого не подставлял? У меня даже причин на это не было. — Конечно нет. И поставщика ты вообще левого назвал, ни сколько не подставного, и ментов ты вызвал не для этого, а просто так. И съебался ты только потому что срочно ехать надо было, — сказал он излучая сарказм. — Истину глаголишь, парень, — ответил я, ожидая, когда же он въебёт мне, но в разговор вмешалась девушка: — Так, хороший мой, не трать наше время. Даже час моего привата стоит больших денег. Кому как ни тебе это знать? — улыбнувшись сказала танцовщица, а потом встала и подошла ближе ко мне, — Где ты живёшь всем здесь известно, где будет первый концерт тоже. Так что если подумаешь сбежать, тебя обязательно найдут, — она медленно провела пальцем по моей груди, — свои денюжки ждём в первый день тура. Я заскочу с друзьями в клуб, чтобы послушать твои треки, надеюсь концерты у тебя такие же горячие как ты сам, — девушка закусила губу и добавила, — Если будешь хорошим мальчиком и всё вернёшь вовремя, то возможно заберу своё заявление. — Ты то куда полезла, малышка? Это тебя совсем никак не касается. — Жизнь такая, Тём. Хочешь жить-умей сиять. А делай мув — умей вертеться*. Сам говорил, — засмеялась она, — к тому же ты сильно обидел меня, сбежав в прошлый раз с той тёлкой. Тишина заполнила комнату и только скрипучий пол выдавал чьё-то в ней присутствие. «Я бы сделал это ещё раз» — пронеслось в голове, но вслух получилось совсем другое: — Где я возьму такие деньги? Мне за два тура столько не накатать, — мои слова всем показались смешными. — У тебя три дня, — сказал мужик в форме, открывая двери, — рад, что мы обошлись без кулаков. — Ну ещё не обошлись, — посмеялся второй, — вот дня через три и посмотрим. Я вышел в тот же коридор и старался не оборачиваться. Мной управляла злость. Как же, сука, так то? Я ведь вообще никаким боком не причастен к той ситуации. Пару шагов по этому адскому месту и вот уже поворот, за которым стоит металлодетектор, а там выход. Всё бы ничего, даже насмешливый взгляд, сидящего у входа охранника можно было бы проигнорировать, но тут из-за угла на меня вылетела Катя.Катя
Я пыталась найти Артёма по всем кабинетам, заглядывая за каждую дверь и встречаясь с удивлёнными взглядами сотрудников полиции и бывалых наркоманов, но его не было абсолютно нигде. Наконец, выйдя из какого-то очередного помещения, я, устав и отчаявшись завернула в длинный коридор, последний, не проверенный мной, и запнулась об старый напольный плинтус. И вот он шёл прямо здесь. Но, что-то в его взгляде заставляло содрогаться. Казалось, ещё секунда и Тёма со всей силы ударит меня, настолько злыми были его глаза. — Что ты здесь забыла? — скрипя зубами прошипел он. — Я хотела тебе… — Артём схватил меня за локоть и потащил к выходу, так быстро, что я постоянно запиналась. Мы оказались на улице, где давно уже было светло и мой напряжённый до кончиков пальцев спутник нацепил тёмные очки, дабы его никто не узнал. — Зачем ты сюда припёрлась? — Я просто хотела помочь тебе. Мне показались странными те люди, уж слишком предвзято они себя вели, — тихо объяснила я, стараясь не обращать внимания на его сжигающий взгляд. — Себе помоги, — он поднял голову к небу, — это же надо было додуматься притащиться сюда, когда я ещё у аэропорта дал понять: «Вали и как можно скорее». Ты ведь могла бы просто позвонить. У меня голос задрожал от обиды: — Мой телефон забрали те парни из клуба, ещё в Москве. — Почему ты не сказала раньше?! — продолжил Тёма с новым приступом бешенства, — а я то думаю, как же они нашли меня в этом аэропорту, вот чудеса. Просто отследили по номеру, — он достал из кармана телефон и кинул в стену кирпичного дома, а потом развернулся, уходя дальше по улице. — Нет, Тёма, — я сорвалась с места, — вдруг они знают где ты живёшь, вдруг дождутся тебя там. Остановись. Он шёл и с каждым шагом мне становилось всё страшнее, казалось, что он просто поменял своё отношение ко мне и теперь ненавидит всем своим нутром. Но это было не так важно. От одной мысли, что эти люди могут, что-то с ним сделать, я впадала в панику и чётко осознавала, что не должна это допустить. — Ради бога, уйди, ты этим сделаешь лучше нам обоим. «Хорошо, Тёма, ладно, сам напросился». Я побежала, сорвав с него тёмные очки, и спрятала их за спину: — Отдам, когда выслушаешь меня. — До чего же ты… ААААА, верни очки. Быстро. Он озирался по сторонам, ловя на себе взгляды прохожих. Самое время. Я взяла его за край куртки и закинула на заднее сидение такси, стоявшего на парковке прямо возле нас, и сама тоже села рядом. — Так вот, — мне снова пришлось терпеть этот сжигающий взгляд. — Ты же понимаешь, что они могут найти тебя даже дома, это не составит для них труда. А я себе никогда не прощу…кхм, в общем, может быть поживёшь у меня до начала тура? — Мне нечего терять, они смогут найти меня в первом же городе. — Ты можешь потерять своё здоровье, прямо перед самыми важными выступлениями. Поехали, прошу тебя. Я знаю, как помочь. — Поехали, просю тибя, — передразнил Тёма, почти также, как делал это раньше, — раз уж ты так просишь, так и быть, уступлю. В этом он весь. Неглупый и понимает, что мои переживания небезосновательны, но сказать «ты права» гордость не позволяет. — Напомни мне, чтобы, когда всё это закончится, я на тебя обиделась. Он наконец улыбнулся. Слабая и почти бесчувственная, но это была улыбка. Водитель, молодой парень, молчавший всё это время, неожиданно заговорил: — Не хочу отвлекать, но… Депо, может сделаем фотку, когда приедем, — он наивно улыбнулся, и я еле сдержала смех, глядя на растерянные глаза Артёма.У Кати
Мы приехали достаточно быстро, успев даже заскочить в магазин за едой. Поднявшись в квартиру, я открыла двери и недолго провозившись с кроссовками, залетела в гостиную. — Дооом! НАКОНЕЦ-ТО, мой диван, моя кровать, мой холодильник, всё моё! — Я запрыгнула на серое кожаное кресло и начала что-то ритмично пританцовывать, — располагайся, мне нужно переодеться и сядем кушать. Я затащила в комнату свой чемодан, радуясь возможности походить в чём-то своём, а не в огромной одежде Глеба, пижаме Эмили и футболке Тёмы. Мой выбор пал на майку с накинутой сверху футболкой, огромный ворот которой постоянно спадал с плеч, и домашние штаны. — Йоу, подруга, — сказала я своему отражению в зеркале, — а ты ничего такая. — Ты чё там сама с собой базаришь? — послышался крик из соседней комнаты и я открыла двери. — Бывает иногда. Весь оставшийся день мы валялись на кровати в моей спальне, пожёвывая купленное печенье, и доделывали обложку к альбому Тёмы, активно дискутируя на тему палитры, но в конце концов он доверил мне цветокор. С этим человеком спорить было очень трудно, ему казалось будто он всё знает и всё умеет, а дикое желание контролировать процесс раздражало ещё больше. Работа у нас не шла совсем, но не из-за сложности характера некоторых вредных исполнителей хип-хопа, а из-за огромного количества схожих мнений и взглядов на жизнь. Мы будто бы говорили на одном языке, который понимали только вдвоём, а в конце вечера и вовсе создалось впечатление, что лучше чем Артём, меня не понимает вообще никто. «Сделай мою кожу более холодной», — говорил он, тыча в экран. Я только закатывала глаза: «Что за странное стремление у всех хип-хоп исполнителей к холодным оттенкам и жёстким линиям?». «Знаешь, мне кажется это как слой льда на теле, огораживающий тебя от внешнего мира…». Тёма переворачивался на спину, и мы ещё час болтали о механизмах защиты и сложности не потерять себя под слоем этого льда. Примерно так выглядел весь наш день. Но когда на улице окончательно стемнело мы всё-таки оторвались от ноутбука, покурили и сели на кухне, оставив включённым только свет, встроенный в вытяжку. — Какие планы на завтра? — спросил Тёма полусонным голосом. — Завтра приедет Аня, мы так давно не виделись. — Аня? — он заметно напрягся, — та самая, с которой вы были на концерте у Фары? Я кивнула и улыбнулась, понимая, почему его это так интересует. Если моя рыбья память мне не изменяет, то у них кажется были ну ооооочень близкие отношения. Они спали вместе пару ночей, но потом, вроде как, обоюдно разошлись. — Так ты знаешь про меня гораздо больше, чем я думал, — он смущённо отвёл взгляд. СМУЩЁННО! АРТЁМ СМУТИЛСЯ. Прям по-настоящему. Я стала свидетелем поистине легендарного события, от которого, по правде говоря, не оторвать глаз. Весь такой самодовольный и гордый парень, отпускающий шуточки при каждом удобном случае, смотрел в пол, не зная куда деть глаза и краснел. До чего же милое зрелище. Только вот повода для смущений не было. Аня никогда бы не стала рассказывать мне подробностей интимной жизни, также, как и я ей. В нашем общении это было своеобразным табу. Хотя, про Тёму я бы послушала… — Мы не обсуждаем такие вещи, Тём. Так что, к сожалению, я ничего не знаю. — К сожалению? — он поднял глаза, и в этом взгляде появилось что-то мне до сих пор незнакомое. — Я хотела… то есть… меня это не должно интересовать. Господи, что я говорю? Хотелось провалиться сквозь пол, но получилось только встать и отвернуться, делая вид будто завариваю чай. Тёма молчал, что только нагнетало обстановку. Лучше бы снова пошутил что-нибудь в своём стиле, но где его шутки, когда они так нужны? Я обернулась, не в силах больше выдерживать это молчание, и…он подошёл ко мне, а точнее сказать подлетел, ведь даже шагов не было слышно. Но прямо сейчас стоял рядом, убирая чашку кипятка из моих рук: — К сожалению, — полушёпотом протянул Тёма. Его голос заставил мурашки расползтись по телу. — Я, … я просто оговорилась, — моё дыхание становилось прерывистым и глубоким, воздуха не хватало. — Так не оговариваются, чудо. Ты просто сказала то, о чём думала ещё с Айленда. Дай знать, если я не прав. Он провёл рукой по моему лицу, медленно оттягивая край губ большим пальцем, насколько чувственное это было движение не передать словами. Но лицом дело не ограничилось. Рука проскользила ниже и застыла на шее, слегка сдавливая её. Это заставило меня глотать воздух, но он быстро ослабил хватку и продолжил обводить контуры, вынуждая меня сходить с ума. — Не бойся, прошу тебя, — Тёма лёгким движением поднял моё обездвиженное тело на столешницу. Футболка требовала продолжения, предательски сползая с плеч, хвост на голове превратился в нечто непонятное, а сердце выпрыгивало из груди, поддаваясь возбуждению. — Пожалуйста, Артём… Он накрыл мои губы своими, запуская холодные пальцы под одежду. Этот поцелуй был с привкусом шоколадного печенья и Мальборо. Не хотелось останавливаться, я кажется только сейчас осмелилась двинуться и крепко обвила руками шею этого чёртова соблазнителя. Первый сдавленный стон из губ в губы, заставил его улыбнуться. — Нет, — пришлось приложить все усилия, чтобы оторваться хоть на секунду, — это большая ошибка, Тём, я думаю нам надо остановиться. Он чуть отошёл, с вопросом протянув мне руку: — Не думай, просто доверяй мне и молчи, хорошо? Все эмоции обострились, дыхание было частым и глубоким, а приглушённый свет добавлял красок в эту картину маслом. Чувства кричали: «Давай же, иди с ним» — но разум только неодобрительно мотал головой, глядя на всё это свысока.