shooting star

      Время летит так быстро, и вот уже Новый год не за горами, а там и зимние каникулы.       Ванина нога совсем перестала болеть, и он вернулся в школу. Аня вела себя, как обычно, будто ничего и не было тогда, и парнишка решил оставить это. В конце концов, может, ему просто показалось? Мирон Янович оставался всё таким же добрым и приятным, а Ваня всё так же чувствовал себя странно рядом с ним, стараясь об этом не думать. Они всем классом наряжали большую новогоднюю ёлку, которую поставили в школе в коридоре второго этажа. Это было очень весело — Аня достала где-то ободок с сердечками на пружинках, прикреплённых к нему, и бегала в нём, размахивая мишурой. Потом она отдала одну — красного цвета — проходившему мимо Мирону Яновичу, и тот обмотал ей Ваню, который не заметил учителя, стоя к нему спиной. Они втроём громко смеялись. Чтобы развесить большие бумажные звёзды над окнами, Ваня предложил поднять одну из девчонок на плечах, чтобы та смогла дотянуться. Пока девочки не могли решить, кто из них пойдёт (потому что, как ни странно, хотелось всем), Аня уже забралась на плечи друга и они, очень стараясь перестать хохотать, принялись за дело.       — Ванька, Ванька, ишь, какой популярный-то стал, — смеялась девушка, чуть наклоняясь.       — Заткнись.       В воскресенье, за неделю до праздника, Ваня, Мирон и Женя сидели вечером в кофейне, когда посетителей уже не было. Женя складывала обратно на полки книжки, которые посетители забывали убирать на место, приводила в порядок столики, а Мирон и Ваня, как обычно, эмоционально что-то обсуждали, когда телефон парнишки зазвонил, и на экране высветилось короткое и такое долгожданное «Мама». Он почувствовал, как сердце пропустило удар, и быстро схватил телефон, отвечая на звонок.       — Алло, мам?       Женя вдруг замерла на месте, внимательно смотря на племянника.       — Привет, родной, как у тебя дела? — послышался нежный голос на том конце провода.       — Да у меня-то нормально, вы там как? Во сколько прилетаете?       — Вань, — мамин голос вдруг изменился, и парнишка почувствовал неладное, — такое дело… Прости, не получается у нас приехать. Отца совсем загрузили на работе, да и у меня тут…       Ваня уже не слышал её последних слов, потому что он резко поднялся из-за стола, кинув на него телефон, и убежал в уборную. Женя быстро подошла к столу и взяла телефон, сама продолжая говорить с сестрой. Мирон всё это время сидел в напряжении, готовый стартануть в любое время, и обеспокоенно глядел на подругу. Та, закончив разговор, положила телефон на стол и с широко раскрытыми глазами медленно опустилась на стул, где ещё несколько секунд назад сидел её племянник.       — Его родители не могут приехать, — грустно произнесла женщина.       Мирон вдруг резко подорвался с места и, кинув тихое «сиди», пошёл в сторону уборной, дверь которой находилась за небольшой пристройкой, которую нужно было обойти, из-за чего её не было видно из зала, а только со стороны барной стойки. Мужчина прислонился к двери, прислушиваясь, и тихо постучал.       — Вано? Ты в порядке? Хочешь поговорить об этом? — но ответа не последовало.       — Ты же знаешь, что в этом нет ничего такого? Ну же… — не собирался отступать Янович, — дорогой, пожалуйста, только не делай глупостей. Давай поговорим. Я прекрасно понимаю тебя. Я тоже в своей жизни был обделён родительским вниманием.       Мирон услышал тихий всхлип за дверью, и его сердце сжалось. Мужчина вдруг представил, как мальчишка сидит там на холодном полу, прижавшись к стене, как ему сейчас одиноко. Он очень хотел бы помочь.       — Вань, а ты представь, каково сейчас твоим родителям… — тихо продолжил учитель, — как они соскучились по сыну, хотели провести праздники вместе с ним и семьёй, в родной стране, а теперь им придётся сидеть там, за границей, да ещё и с кучей работы…       Через некоторое время Янович услышал шорох и отстранился от двери. Она вдруг медленно открылась, и из-за неё показался парнишка, низко опустив голову, чтобы мужчина не увидел его красных опухших глаз. Но тут же Ваня почувствовал, как Мирон схватил его за руку и притянул к себе, крепко обнимая. Евстигнеев не шевелился, широко раскрыв глаза и, кажется, забыв, как дышать. Они просто стояли вот так какое-то время и парнишка нерешительно, но всё же обнял мужчину в ответ. Он вдруг почувствовал, как на глазах вновь появляются слёзы.       — В этом нет ничего такого, солнце. Это нормально, — шептал ему на ухо учитель.       Он произнёс эти слова так мягко и нежно, что Ваньке хотелось расплавиться прямо у него на руках. «Ну почему вы такой? Почему вы так добры ко мне? Чем я заслужил это? Боже, как же я люблю вас…»       «Подождите… Что?»       Глаза парнишки вдруг расширились, а сердце забилось, как бешеное, так и норовя выпрыгнуть из груди. Мирон почувствовал, как мальчишка напрягся у него в руках, и в следующий миг его оттолкнули. Евстигнеев, максимально стараясь не смотреть учителю в глаза, тихо буркнул «спасибо» и быстро побежал к выходу. Янович так и стоял с раскрытыми руками, провожая его взглядом. Когда хлопнула дверь кофейни, мужчина отмер и понял… что ничего не понял. Что это было вообще? «Ладно, надеюсь, он в порядке. Надо будет ещё поговорить с ним об этом», подумал он про себя и пошёл обратно в зал к Жене.       Тем временем Ваня быстро поднялся на нужный этаж и залетел в квартиру, закрывая за собой дверь. Как только парнишка оказался в своей комнате, он прислонился спиной к стене и съехал вниз, усаживаясь на пол и схватившись пальцами за волосы на голове. Он пытался успокоить сердце и отдышаться. «В смысле "люблю"?», Евстигнеев сидел и смотрел в одну точку, пытаясь разобраться в своей же голове.       Окей, Ваня и раньше замечал за собой неравнодушие к представителям своего пола — он ведь просто любит людей, наблюдать за ними, фотографировать… вне зависимости от их пола. Поэтому он не задумывался особо о таких вещах, и отношений серьёзных у него не было. Да и какое дело вообще — в двадцать первом веке живём. Парнишка успокоился и посмотрел в потолок. Он допустил возможность, что мог влюбиться в Мирона, ведь… Да ладно! После всего, что там между ними произошло, любая девчонка на его месте бы… а тут поправочка — Ваня-то не любая девчонка. Он вообще не девчонка. Тут-то парнишка разочарованно выдохнул. Если бы он признался Мирону, тому было бы отвратительно? Он перестал бы общаться с ним? Наверняка он не единственный парень, который влюблялся в Яновича. Евстигнеев завыл от того, как сильно устал думать об этом. Он лениво поднялся, сел за стол и честно попытался сделать уроки на завтра, но в голове была каша и сил хватило только на то, чтобы медленно собрать сумку и завалиться в кровать.       В школе Ваня вёл себя как-то странно, по мнению Ани. Он постоянно находился в прострации, дёргался от каждого прикосновения или слова, сказанного в его сторону. Парнишка старался не попадаться на глаза Мирону, а на его уроках был ещё тише, чем обычно.       — Евстигнеев, блять, — прошипела Аня, когда они сидели на лавке в коридоре, дожидаясь звонка на урок, — что с тобой происходит сегодня? Что-то случилось? — девушка взволнованно смотрела на друга.       А тот только сидел, кусал губы и молча смотрел в одну точку.       — Я не знаю, — наконец тихо произнёс он, — Ань, я реально влюбился походу… Ты же никому не скажешь?       Глаза подруги расширились. Она уставилась на парнишку, приоткрыв рот, не зная, что сказать, и медленно положила ладонь на его плечо. Ваня вдруг вспомнил тот день, когда он сидел дома с больной ногой, и Аня пришла проведать его. «Лучше бы в меня влюбился».       — Прости, — вдруг тихо произнёс парнишка. Аня тут же улыбнулась ему и приободрилась.       — Да за что извиняешься? Мы ведь не выбираем, в кого влюбляться, — она ненадолго замолчала и затем продолжила, — давай лучше будем думать, как вас свести.       — Чего-о? — Евстигнеев залился краской и немного отодвинулся от подруги, — не надо никого сводить, само как-нибудь сведётся…       — Ты дурак? — девушку очень забавляло, как смущался её друг.       — Блять, Аня, ты понимаешь, что мы оба парни?       — И чо?       — Хуй через плечо! Он меня пошлёт куда подальше.       — Ты просто не замечаешь, как он на тебя смотрит.       — Ой, конечно, — Ванька пихнул девушку в бок.       Прозвенел звонок, и ребята направились в класс.       — Как смотрит? — вдруг тихо спросил парнишка, чуть наклонившись к уху подруги.       Аня громко засмеялась.