Осторожно! Дверь!

      День начался не то, что бы плохо — он начался омерзительно, отвратительно, ну просто в высшей степени дерьмово. Начнем с того, что долгожданный выходной начался в семь часов утра. Продолжим тем, что начался он с грохота и ора придурка за дверью, который гремел сумками и коробками со своим хламом. Судя по всему, переезд соседа шел полным ходом.       Саске, выматерившись, закрыл голову подушкой и прижал ее мягкие бока к ушам. Сквозь пух послышался звонкий смех и невнятный бубнеж, явно глушимый расстоянием и стенами. Уснуть снова не удастся.       Зло откинув одеяло и покрываясь гусиной кожей от утренней прохлады в комнате, Саске прошлепал к двери и резко распахнул ее. Магическая способность, пробудившаяся впервые за двадцать лет его спокойной жизни, кажется, уснула опять лет на двадцать, потому что никого не задело ни дверью, ни даже лёгким ветерком от ее открытия. Тот день их встречи, кажется, был исключением ради внесения в жизнь Саске Учихи ещё немножечко соли, чтобы прямо ух-х-х какая жизнь соленая куда б выкинуть. Разочарованный вздох вырвался сам собой. Дверью он никого не зашиб, а это значит, что потенциальная жертва продолжит греметь, а это значит, что Саске не сможет уснуть, а это значит, что жизнь дерьмо. От сложившейся в голове логической цепочки и без того дурное настроение стало еще дурнее. Надо бы отыграться.       Он подобрал самые хитросплетенные и заковыристые фразы, самые едкие подъебы, самые искусно выдуманные обороты, настроил глаза так, чтобы, когда он их откроет, океаном презрения затопило этаж, набрал побольше воздуха и уже открыл рот, чтобы сказать...       — О, теме! Отличная пижамка, — хихикнул блондин, тут же обратив внимание на распахнувшего дверь Саске. Тот, в свою очередь, не ожидавший контратаки сходу, на секунду завис, а потом медленно опустил взгляд вниз, уже в этот момент понимая, что жизнь дерьмо. Конечно, он и так это знал, но жизнь не уставала ему напоминать. Саске никогда не выходил в этой одежде в люди, ни одна живая душа не видела его драгоценную пижаму. Пижаму с помидорами. Этот говнюк...       Цвет лица стремительно приобрел оттенок этих самых помидорок. Воздух в груди застрял вместе с невысказанными словами, и он подавился им, неловко, как-то булькающе закашляв. Наруто удивлено наблюдал за кашляющим Саске, Цунаде, с которой блондин болтал, заинтересовано приподняла бровь. Брюнет продолжал давиться кашлем.       — Прекращай уже быть придурком и дай мне поспать. Кто вообще перевозит вещи в семь утра, — прозвучало не так грубо, как хотелось бы, из-за постоянно сдавливающего горло кашля и слезящихся глаз. Он попробовал приосаниться, чтобы не растерять остатки своего достоинства, но момент испортило неловкое, какое-то детское «кхем», вырвавшееся из груди. Хуже, конечно, все равно не будет, но ведь нет предела совершенству.       — Имею право, засранец, — безобидно бросил блондин, словно оскорбления стали их привычной формой общения.       Издав в ответ непонятный, но явно планируемый быть грозным, гортанный звук, багровый Саске, не удостоив блондина даже взглядом, круто развернулся и грохнул дверью так, что вышеупомянутый блондин дернулся и выронил сумку, в которой что-то предсмертно хрустнуло.       — О, — печально и многоговоряще заключил Наруто, глядя на сумку и понимая, что чему-то, сам он не помнил, чему, но явно важному, пришел амбец.       Не будем забегать вперёд, раскрывая, что там, но все же пощекочу вам нервы и скажу, что это подарок от бывшей девушки — Хинаты. Какой именно — это уже другой вопрос, на который ответ будет дан позже. А может, и не будет, ведь мы ещё не знаем, какую роль в данной истории сыграет сделанная на заказ деревянная миска для рамена ручной работы с индивидуальной гравировкой на донышке. Сейчас стоит обратить внимание на Саске, который, захлопнув дверь, прижался к ней спиной, злобно фырча и усердно хмурясь.       Это он вынудил его! Это он поставил его в такое положение, что теперь посторонние глаза увидели... А впрочем, что такого? Он, Саске Учиха, потомок знатного когда-то клана, сын своих отца и матери, брат своего брата, студент (уже как два года нет), отличник (сомнительно), спортсмен (да ну, серьезно?), комсомолец (где-то в гробу перевернулся Ленин) — нужное подчеркнуть или добавить свой вариант. Да, он любит помидоры! Да, он любит спать в пижаме с помидорами, потому что это стопроцентный хлопок и... И... И вообще, тварь он дрожащая или право имеет спать в том, в чем он, черт возьми, хочет?!       Чертов эффект лестницы накатывал волнами, хороня Саске в презрении к себе за то, что не сдержал себя в руках и не нашел должного ответа. Это чувство невысказанности вечно трепет нервы, не даёт уснуть ночами, и Учиха, перфекционист и просто вредная личность сам по себе, терпеть не мог подобное чувство. Список моментов, которые он будет вспоминать перед сном с мыслью «а вот тут надо было вот так» пополнился ещё одним ненужным воспоминанием, и Саске, то и дело злобно косясь на дверь, рывками стал сдергивать с себя одежду. Он даже не понимал, зачем так много внимания уделяет кому-то вроде этого белобрысого, шумного, болтливого, улыбчивого и...       В спущенных до колен штанах брюнет упал лицом на подушку и зарычал. Он просто безнадёжен.       Признаться честно, Саске хотел извиниться в то утро сразу же, когда зашиб белобрысого, и это бесило, потому что Учиха никогда ни перед кем не извинялся, предпочитая в редких, очень редких случаях откупаться поступками, способными вину загладить. Но этот, в своей идиотской оранжевой куртке с черными вставками взлетел настолько эпично, что испуг за его жизнь в тот момент очень многое в нем перевернул. Видеть (вернее сначала по матюкам услышать), что парень, все же, жив, и руки Саске не окрасились чужой кровью, заставило испытать такое облегчение, какое он испытал лишь в день, когда брат не убил его, десятилетнего, за сломанную приставку (брат на нее копил год, Карл!) Все эти эмоции, обычно не просто сдерживаемые, а в принципе не испытываемые, закипели и совершенно не подчинялись воле Учихи, вынуждая бежать к незнакомцу, беспокоиться. Это привело к тому, что всю неделю он ходил в бандане, потому что весь лоб поражал своей синевой от двойного лобового столкновения (в наипрямейшем смысле), и на его бледной коже это выделялось особенно вызывающе. Наруто, в свою очередь, до сих пор ходит. Конечно, синюшность спала, а шишка уже стала размером с пельмешек, однако ж то, что он потом получил лишнюю порцию поцелуя с дверью сказалось очень ярко.       Повторный удар головой в то утро словно привел Саске в чувства, включая в нем того же Саске, но, кажется, какие-то лишние рубильники все же задело, потому что если ко всем вокруг он относился с холодным безразличием или открытым презрением, если уж совсем докапывались (за исключением пары людей), то пацан вызывал в нем какой-то ненормальный поток эмоций, рождающих собой только раздражение от невозможности их истолковать. Его жизнь — сплошной порядок, его мозг — самая настоящая упорядоченная система, а удары о дверь, как в гребанных комедиях 80-х (такое вообще в них хотя бы бывало?) порушили все полки, разломали стеллажи, оставив Саске заваленным в этой огромной куче хлама. Каково, по-вашему, ему было узнать, что теперь он будет вынужден видеть белобрысого неваляшку каждый день, потому что тот умудрился поселиться с ним не только в одном доме, но ещё и в одном подъезде, на одном этаже в соседней, мать его, комнате! Хотелось сказать, что эта шутка тупая и можно ее заканчивать, но шутка шуткой не была, это выдумка Саске для утешения, а гора коробок и сумок возле входной двери — нет. Они были весьма реальны и в один день весьма реально чуть не придавили брюнета, за что он хотел надавать пинков по одной знакомой заднице, но, вопреки всем ожиданиям, тот весьма искренне извинился, словно забыв их первую встречу! Словно он не испытывал к нему, Учихе, неприязни! Саске уже был готов к холодной войне после такого знакомства, он готовил оружие и заучивал самые оскорбительные выражения, корчился перед зеркалом, тренируя убийственные взгляды, но каждая его атака разбивалась о непробиваемую стену шуток или безобидных поддевок, от чего брюнет не понимал — это блондин забывчивый или просто тупенький?       В какой-то момент Учиха начал даже цепляться к мелочами, лишь бы вывести говнюка на дуэль и проверить, действительно ли тот не ненавидит его, но тот продолжал вести себя так, будто у них просто дружеская перепалка, и у Саске не было на это ответа. Он просто хмуро отворачивался и продумывал тактику. И так прошла неделя. Парень даже забыл, чем занимался в свободное время помимо вечных мыслей. Почему тот не злится? Почему сосед не игнорирует хотя бы, как некоторые игнорируют его вредность? Он добр ко всем, весело шутит и смеётся над шутками, даже если они касаются его самого, и ровно с такой же простотой он относится к нему, Саске, который в первую же встречу показал себя и свой характер. Он вредный, грубый, не желающий с кем-то дружбы дружить, а Наруто уже разговаривал с ним как со старым приятелем. Это какая-то странная, неведомая для Саске хрень, и он решил отвлечься от нее, ушлепывая в душ.       Под струями воды он старался не думать ни о чем или думать хотя бы о постороннем, даже попробовал петь песню из рекламы геля для душа, но после первых строк про нежность геля желание убиться преобладало над желанием помыться. Однако стоило закончить первую строчку, как из-за двери донёсся знакомый голос, провывший:       — Ты даришь запах ор-хи-де-е-ей.       Саске поперхнулся, вода полезла в нос. Но он, скорее откашлявшись, вдруг продолжил,       — Я в восторге просто таю...       — В удовольствии улетаю!       — И пленяю...       — ВСЕ-Е-Е-ЕХ       — ВО-О-ОКРУ-У-УГ       Саске знал, что пел хорошо, но до этого он никогда в жизни не старался сделать это лучше, чем умел. Неожиданно раздался хохот, и брюнет, чувствуя себя в просто до нелепости странной ситуации, тоже рассмеялся.       — Отлично поешь, — проговорил Наруто негромко, но Учиха сквозь шум воды все же услышал.       — А ты ужасно.       — Я знаю.       Наруто не расстроился оскорблению, которое таковым и не было по сути. Он все равно слышал улыбку в голосе парня, и улыбался этому, уходя в свою комнату разгребать завал.       Ну, вот. Адекватно и весело сосуществовать с блондином было достаточно просто, как показала практика. И все же было странно понимать, что подобное знакомство не стало причиной вражды. По крайней мере, взаимной, но под таким воздействием даже враждующая сторона готова подписать мирный договор. Хотя. Да пф, нет, бред-бредище, — одернул себя Учиха, — он идиот, а с идиотами Учиха не связывается!       Саске, поставивший такую точку на своих размышлениях, сам себе кивнул и выключил воду. Обвязав бедра полотенцем, он накинул халат и вылез из общей душевой. Со стороны кухни раздавалось раздражающее мурлыканье недавней песни, и парень был уверен, кто это там гремит посудой и скрипит по ней губкой.       — Доброе утро, Саске! Как я вижу, ты сегодня в хорошем расположении духа. Решил заняться творчеством и сколотить с Наруто ансамбль? Чур я буду на клавишных, — натянутая улыбка и притворно-почтительный тон, разве что не кланяется. Очевидно, гребанный Сай слышал его с Наруто дуэт, и это закрепило его уверенность в том, что в гробу он видал мирный договор с новоиспеченным соседом.       В этом мире, а особенно в этом доме Саске мало что нравилось и очень многое не нравилось, начиная от убогой двери в подъезд, с недавнего времени ставшей его тайной фобией, и заканчивая соседями. Но если соседи-старперы его бесили лишь слишком громкими стонами и многоговорящим скрипом дивана буквально каждую ночь, а Шикамару просто был занудным зазнайкой, то Сай относился к совершенно иной категории людей. Этот говнюк всегда, всегда, мать его, натянуто улыбался, и с это жуткой улыбкой и почтительным тоном выливал на людей такие помои, что в первый раз Саске даже собственным ядом подавился. А потом, недолго думая, вмазал бледному по его улыбающейся морде. В тот день они в ноль разгромили кухню и до смерти перепугали Ино — девушку, жившую в комнате Шикамару до него и метавшуюся между увиваниями за Саске и Саем. Собственно, после этой драки комнату она вскоре и продала.       Назревал новый бой. Сай откровенно провоцировал бросить перчатку и начать дуэль. Перчаток по близости не было, была половая тряпка и склизкая, богом забытая губка на раковине. Одна мысль о том, что к ним надо будет прикоснуться, прежде чем бросить, пусть и в мерзенькую морду Саю, вызывала у Учихи рвотный рефлекс. В принципе, можно сначала бросить в ублюдка губку, а потом заблевать его.       Саю было плевать на его грандиозные цели. Он, помыв посуду, весьма к месту и совершенно точно случайно подметил, что на дне тарелки скопилась вода, и совсем простецки решил не вылить ее в раковину, а стряхнуть на пол. Там же всего-то капелька. Сай ошибся (абсолютно точно нет) — в тарелке была каплища (эдак с ладошку), которая стряхнулась аккурат на морду Учихе. И кто бы мог подумать, что так получится. Рука соскользнула, видимо.       Саске, вытянутый из своих фантазий о заблевывании Сая подобным методом, задрожал от ярости. Второй в свою очередь со счастливой улыбкой подхватил посуду и загремел ею в сторону выхода из кухни, улепетывая с места преступления. Мелочь — а приятно.       Мелочь оказалась последней каплей в чаше терпения Учихи. Вернее, каплищей.       Губка прилетела аккурат в затылок ублюдку. Смачно чмокнув его по выбритой коже задней части головы, не отскочила, а своим пропитанным жиром поролоном слегка скользнула вниз по шее и так и прилипла, пуская склизкие капли в бег вниз по позвоночнику, избегая ворота просторной домашней футболки. Саске с нескрываемым удовольствием смотрел на эту восхитительную картину и на то, как медленно, словно механически, всем телом повернулся Сай в его сторону.       Разнимать их выбежали абсолютно все. Наруто и Цунаде пытались оттянуть Саске, раздирающего чужую грудь, на которой остались одни лишь ошметки от футболки, когтями. Джирайя, заспанный, и от того мало что понимающий, но на чистой интуиции действующий, пытался отодрать бледные руки Сая от чужих волос. Отодрались они вместе с волосами.       — Шумновато там, — заметил седовласый мужчина по имени Хатаке Какаши, живущий этажом выше и читающий седзе-мангу, когда услышал дикие вопли с нижнего этажа. Он отвлекся от своего чтива буквально на пару секунд, проанализировал обстановку по парочке выкриков «Учиховский говноед» и «Хуй на кисточке», и после этого погрузился обратно в выдуманный мир школьниц. Там таких непотребств не звучало.       День тем временем продолжался.