Мой художник...

      Я переехал на Бейкер-стрит через пару дней и занял просторную спальню на втором этаже. Никто не радовался моему переезду, не встречал с хлопушками и фанфарами, так как этот сумасшедший художник и его престарелая нянька думали, что я уже и так там живу, и я просто принёс свои вещи и торжественно воткнул свою зубную щётку в общий стаканчик. Особо я не волновался и не паниковал, ведь после армии я прекрасно умел уживаться с разными людьми.       Мой котёнок был рад моему переезду. Он этого не говорил, но я видел, как ему приятно, когда я приносил ему чай по утрам, кормил его ужином, спрашивал, как прошёл день и прочие мелочи совместного проживания. Наши территории были чётко разграничены, я ни разу не зашёл к нему в спальню без стука, так же как и он никогда не врывался в мою комнату без предупреждения. За первые две недели моего обитания на Бейкер-стрит я узнал о Шерлоке много нового и интересного.       Во-первых, он действительно был до ужаса рассеянным и забывчивым. Я находил его вещи повсюду. Чашки с недопитым чаем под лестницей, его шикарное пальто в ванной, кисточки в холодильнике и даже подозрительную еду в коробочках прямо на полу в зале. Моя крошка всегда находилась в каких-то думах и размышлениях, говорила сама с собой, носилась с какими-то образами и часто рассекала по дому голышом.       Я так и не понимал, парочка мы или просто соседи — Шерлок никогда не проявлял ко мне сексуального интереса, хотя и позволял мне иногда тискать себя и трогать его волосы. По вечерам он садился в своём творческом гнезде, что-то рисуя, а порой и просто смотря перед собой, а я пристраивался сзади с расчёской и причёсывал его непослушные кудряшки. Мы много разговаривали, хотя я потом и не мог вспомнить, о чём, иногда даже спорили и что-то друг другу доказывали, но быстро мирились и шли пить вечерний чай.       Я много думал, пытаясь найти способ стать ему кем-то больше, чем соседом по квартире, и даже расстроился, что он больше не видел меня тем, кого можно было позвать в свою постель. Мы трахнулись с ним через два часа после знакомства, потом по-дружески поужинали, а теперь стали вообще непонятно кем. Я долго планировал и вынашивал разные планы по его совращению, но, совсем неожиданно, на десятый день моего проживания с ним, он пришёл ко мне сам.       Я сидел на кровати с книжкой в руках, когда он постучался, и, получив разрешение, вплыл в мою спальню абсолютно голый и даже уже немного возбуждённый. Я не успел снять очки и что-то сказать, как Шерлок забрался ко мне под одеяло, запустил ладони мне под майку, навалился сверху и накинулся с требовательным поцелуем. Конечно, меня слегка обидело его потребительское отношение ко мне, но и разыгрывать невинность я не стал и с радостью ответил на ласку. Куда-то полетела книга, куда-то — очки и моя домашняя одежда, но мой скандал не прошёл даром, и он взял меня сзади, как я и просил, когда налакался пива. Этот секс был намного лучше того, что было между нами в первый раз. Мы целовались, и много целовались, прижимались друг к другу, он тоже был активен и прикасался ко мне и моему члену, и в этот раз я уже стонал по-настоящему, а не вынужденно пошло и неестественно. Я был услышан настолько, что после секса он остался спать у меня в кровати, даже не приняв душ, а просто скинув презерватив на пол и обтерев меня влажными салфетками.       Когда он заснул, позволив мне примоститься у него на груди, я ещё долго размышлял над тем, кем же меня считает мой Шерлок. Если бы я не был влюблён до мурашек на заднице, то мог бы порадоваться тому, как удачно устроился в жизни. Я бесплатно переехал в центр Лондона, жил пусть и в захламлённой, но просторной квартире, под боком у меня был красивый парень, который, хоть и нечасто, не против был заняться со мной любовью, но мне, как дураку, хотелось большего, и это мешало мне наслаждаться настоящим.       Почти всегда, когда я приезжал с работы, он был уже дома. Я никогда и пока никого, слава богу, не застал у него в спальне, не видел его брата и не видел у нас гостей, и все вечера были только наши, независимо от того, чем мы занимались. Я редко видел его художественное гнёздышко пустым, но, когда его там не было, я находил моего котёнка в его спальне на подоконнике, курящим в приоткрытое окно.       — Шерлок, пошли ужинать, — позвал я его, забираясь к нему на чердак, — и хватит курить у форточки, так можно и заболеть.       — Да, мамочка, я больше так не буду, — даже не дёргаясь ответил мне Шерлок.       — Смотрю, тебя мало пороли в детстве. Бросай свою гадость и пошли есть.       Иногда это помогало — мой командный тон или серьёзное недовольство — но чаще всего он меня игнорировал или начинал откровенно заигрывать, хлопая своими очаровательными глазками и строя из себя милашку, и я всё-таки подозревал, что в тот пьяный вечер я рассопливился и признался ему в любви. И в этот раз Шерлок повернулся ко мне и игриво поманил к себе пальчиком, как будто зная, что я сразу поплыву и превращусь в полного идиота.       — Не ворчи, злой дяденька, — сладенько пропел мой вредный малыш, обнимая меня руками и ногами, — хватит всё время ругаться.       — Я не ругаюсь, — возразил я, пытаясь остаться серьёзным, — но курить у открытого окна опасно, тем более, на улице осень. Да и вообще, курить вредно в принципе.       Шерлок подтянул меня ближе, внимательно рассматривая моё лицо, и, наклонившись, лизнул мои губы.       — Так, началась бесплатная лекция о вреде курения? — усмехнулся художник, отталкивая меня, легко спрыгивая с подоконника и падая на свою кровать. — Так, доктор Ватсон, начинайте, что там ещё? Сигареты, пиво, холестерин, мясо. Что дальше? Наденешь на меня вязаную шапочку и тёплые сапожки?       — Надо будет — и шапку надену, — рассмеялся я, залезая к нему на постель и ложась рядом. — Вот что ты такой вредный, а? Ты же не куришь целый день, значит, у тебя никакой зависимости, и зачем тогда хватаешься за сигарету вечером? Давай придумаем ей замену. Вот что ты любишь сильнее всего?       — Минет, — не задумываясь, ответил Шерлок, блаженно вытягиваясь на покрывале. — Мы можем так попробовать лечить меня от курения.       — Минет? — вытаращил глаза я, усаживаясь и весело смотря на этого хитреца. — Вот ведь ты здорово придумал, ничего не скажешь. Может, что-нибудь другое? Орешки, леденцы или жвачки? Может, попробуем никотиновый пластырь?       — Только если наклеивать его тебе на рот, — мечтательно улыбнулся мой котёнок, — чтобы ты перестал меня доставать со своими предложениями. Либо пробуем мой вариант, либо я продолжаю курить.       — Ты так это говоришь, как будто это мне надо. Здоровье-то твоё, а не моё.       — Но волнует-то это тебя, а не меня. Так что, попробуем? Вдруг получится?       Видимо, у меня был такой растерянный вид, что он перестал издеваться надо мной, а просто повалил на кровать и забрался сверху.       — Да ладно, не бойся, не прямо сейчас, — промурлыкал Шерлок, падая прямо на меня и целуя в лоб, — я же только что покурил. Может, перед сном, не знаю, если что — я покричу.       — Ага, только погромче, — недовольно завозился я, пытаясь выбраться из-под этого громилы. — И вообще, пошли есть. Всё уже остыло, наверное, и придётся подогревать.       — Может, подашь мне ужин в постель?       — Может, надеть ещё фартук и бабочку? Совсем обнаглел, что ли?       Шерлок полностью рухнул на меня, практически вдавив в матрас, и уткнулся носом мне в ухо.       — Такой тёпленький, — прошептал мне мой мучитель. — Такой заботливый. Давай просто лежать и не двигаться? Я не хочу никуда перемещаться, мне и здесь хорошо.       Мне удалось спихнуть с себя Шерлока, и я быстро вскочил на ноги, хватая его за штанину.       — Пошли есть.       — Не пойду, неси сюда.       — Шерлок, не дури, пошли.       — Поухаживай за мной, Джон, давай здесь поедим.       Не секунду меня прям оглушила злость на этого противного засранца, и я едва удержался, чтобы не дать ему настоящего пинка. Закрыв глаза, чтобы успокоиться, я мысленно перенёсся в ту реальность, где всё-таки ему навалял. Немного понаслаждавшись его охреневшим лицом от моего пендаля, послушав его жалобный стон, полюбовавшись красноречивым следом от моего тапка на его упругой ягодице, я, уже успокоенный, открыл глаза. Он по-прежнему лежал на кровати и краешком глаза следил за моим лицом.       Поняв, что надо делать, я скинул тапочки и снова залез к нему в постель. Он немного не ожидал, что я перестану его упрашивать, и даже удивлённо поморгал.       — А знаешь, может, ты и прав, — проворковал я, обнимая этого зловредного котёнка. — Давай никуда не пойдём и останемся здесь. Слушай, Шерлок, я всё хотел спросить. А почему ты выбрал эту спальню? Она маленькая совсем, холодная, тут и нет ничего, кроме кровати и шкафа. Разве та комната не лучше?       — Почему эта? Ну, я же художник, и должен жить именно так.       — Понятно. То есть, ты держишь марку и лицо. Все великие художники жили бедно, ютились по чердакам и спали на неудобных кроватях. Тогда тебе пора уже начать спиваться, отдавать свои картины за еду и рисовать автопортреты.       — Не забудь ещё про наркотики и тихий сдвиг по фазе, — весело добавил Шерлок, подползая ко мне, укладываясь подбородком мне на грудь и заглядывая в глаза. — И ещё рядом с ним должен быть кто-то, кто будет любить его несмотря ни на что.       — Да? — неуверенно шепнул я, чувствуя, что в комнате закончился кислород.       — Обязательно, а как же иначе, — проникновенно сказал мой котёнок, продолжая сверлить меня своими небесными глазами. — Ты бы согласился любить меня, Джон? Если бы я попросил, ты бы не отказал мне?       Я просто молчал, не зная, что на это ответить, чтобы не облажаться и не выглядеть круглым идиотом. Этот паразит совсем залез на меня, снова придавливая к кровати, и, заметив его гадкую ухмылочку, я понял, что он меня разводит. У меня отлегло от сердца и я ему улыбнулся.       — Да, Шерлок, конечно, любил бы до потери сознания, — нежно ответил я, обнимая и прижимая его к себе. — Каждый вечер молился бы перед сном о твоём здоровье, засыпал бы с твоим именем на устах, приносил бы тебе тапочки в зубах и сделал бы себе майку с твоей фотографией. Да что майку — бельё бы постельное заказал, чтобы уж наверняка. Ты только попроси, а я уж там сам придумаю, как мне тебя любить, чтобы ты был счастлив.       Шерлок недовольно похмурился, но потом усмехнулся, чмокнул меня в нос и снова улёгся сверху, горячо дыша мне прямо в ухо.       — Шут гороховый, — шепнул Шерлок.       — Капризный и дурной олень.       — Мы ужинать будем, или нет?       — Ты же не хотел. Да там уже и остыло всё. Жаль; наверное, вкусная была фасоль, с рёбрышками, с лучком и приправками.       — И он ещё меня называет вредным, — проворчал мой котёнок, быстро вскакивая и таща меня за собой. — Пошли есть, сколько можно тут торчать.       Я тоже хотел немного поломаться, но Шерлок просто поволок меня за собой, и не отстал, пока я его не накормил, не напоил чаем и не уложил обратно в постельку, куда в эту ночь он пригласил меня сам.