Мой художник...

      Если позавчера был самый ужасный день в жизни, то сегодняшний — я смело могу назвать одним из лучших. Не то чтобы он был чем-то насыщен, или полон событий, нет, скорее наоборот, но я буду вспоминать этот день до конца своей жизни, и искать в этих воспоминаниях утешение в периоды моего самого глубокого отчаяния.       Это был день — который мы целиком провели с Шерлоком в постели. У нас ещё будут такие дни, дни, когда мы будем весь день валяться, читать и искать друг у друга эрогенные зоны, лениво трепаться и греться в любимых объятиях, но всё равно, лично по мне, именно этот день был лучшим.       Я проснулся на краешке своей постели с острой коленкой Шерлока в заднице, и радостно вспомнил, что у меня всё ещё больничный. Начальница дала мне три выходных, а сегодня был только второй день моего отпуска, и может я и не температурил, но был ещё слаб, разбит и очень голоден. Неожиданно мы стали прям какой-то семейной парой, которая прожила тридцать лет вместе, и задвигались с Шерлоком как магниты. Пока я философствовал на белом троне и принимал душ, он поставил варить кофе и яйца всмятку, стоя около них с секундомером в руке, и когда я нарисовался на кухне, мы без слов махнулись делами. Я закончил готовить завтрак, пожарил тосты и накрыл на стол, а он убежал смывать с себя вчерашний день. Я принял шипучий аспирин, мы быстро поели, побросав грязную посуду в раковину, вернулись в мою спальню, где поменяли постельное бельё и забрались под одеяло, прилипнув друг другу, как сиамские близнецы.       Что было у меня в голове — я понимал, а вот что двигало Шерлоком и зачем он завис со мной в кровати на целый день, я мог только догадываться. Может, ему было хорошо со мной, или жалко меня, а может всё-таки стыдно за свою выходку, или он не хотел сидеть один среди своих чёрных квадратов, или напороться на миссис Хадсон, не знаю, наверное, всего по чуть-чуть, но факт остаётся фактом. Он провалялся голый весь день в моих объятиях, ласкаясь и позволяя тискать себя столько, сколько я захочу. Я присосался к нему как осьминог всеми своими конечностями, и тихо сходил с ума от счастья. Он был идеальный, максимально идеальный, весь, от макушки до пяток, и я не уверен, что смогу описать мои чувства, когда я держал его в своих руках. Его кожа, руки, шея, бёдра, круглые коленки и тонкая талия, я гладил и целовал всё до чего мог дотянуться, прижимал его к себе до хруста в позвоночнике, а он лишь хихикал и показательно закатывал глазки. Я не знал как выплеснуть из себя свою любовь, я не верил сам себе, что он тут и ему со мной хорошо, я практически задыхался от нежной страсти, но окончательно я понял его поведение после мини концерта, который он мне устроил.       — Знаешь, Джон, — устало прошептал мне Шерлок, спихивая меня в сторону и отрывая от своей груди, к которой я прирос губами, — что-то я неважно себя чувствую и пойду наверное к себе.       — О, да, конечно, — поспешно закивал я головой, целуя его на прощанье в плечо, — ты и так много времени провёл со мной. Спасибо за заботу.       — Да ерунда, — отмахнулся от меня мой котёнок, отползая к краю кровати и спуская на пол ноги. — Ну, тогда я пойду?       — Хорошо. Заходи, если что, я буду здесь.       — Будешь здесь? — недовольно прошептал Шерлок, бросая на меня быстрый взгляд. — Ну что, мне уже уходить?       — Иди, но не забудь одеться, — улыбнулся я, укладываясь на свою подушку и счастливо прижимая к себе другую, которая всё ещё пахла моим котёнком, — спасибо ещё раз, что был всю ночь со мной.       — Я вижу, что ты совсем не хочешь, чтобы я остался, — театрально обиженно сказал Шерлок, комкая одеяло и поворачиваясь ко мне спиной.       — Да почему не хочу? Хочу! Но раз ты устал и хочешь побыть один…       — Не очень заметно, что тебя это на самом деле волнует…       Я ещё пару минут потупил, пытаясь разгадать его поведение и тут меня резко шибануло озарение и я понял, чего он хочет. Я отчаянно бросился к нему и обнял за тонкую талию, утыкаясь носом ему в затылок.       — Шерлок, любимый, не уходи, останься со мной, — заканючил я, прижимаясь к нему всем телом, — я так хочу чтобы ты остался.       — Хочешь чтобы я остался? — завозился в моих объятиях этот капризный дуралей. — Зачем мне это? Почему хочешь?       — Потому что я люблю тебя, — забормотал я, начиная покрывать быстрыми поцелуями его спину и шею. — Потому что мне хорошо с тобой. Потому что ты самый красивый на свете и я хочу, чтобы ты никуда не уходил. Останься, пожалуйста.       — Ну не знаю, — решил ещё поломаться Шерлок, недовольно отпихивая меня плечом, — мне кажется, что всё, что ты говоришь, — неправда.       — Да как же неправда? — возмутился я, начиная затаскивать его обратно под одеяло. — Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю?       Шерлок презрительно фыркнул, позволяя мне уложить его обратно, и я снова набросился на его подростковое тело, но теперь добавил к своим действиям слова. Мой нежный и избалованный котёнок любил ушками, и я затопил его с ног до головы своими признаниями в любви. Я шептал какой он сладенький, аппетитный и вкусненький, как я люблю и хочу его, и он закатывал глазки, дрожал в моих руках и просил ещё. В эту минуту я ещё не понимал силу этих слов над сознанием Шерлока, я узнаю это лишь через несколько дней, но тогда и меня самого прорвало и я никак не мог заткнуться. Мой шёпот возбуждал его, он плавился в моих руках как пластилин, и я мог творить всё что угодно с ним и с его телом, от которого сходил с ума.       Естественно, что через некоторое время это перестало быть заигрыванием и мы занялись жарким, но очень чувственным сексом. Он был весь мой и я не стал упускать свой шанс ещё чему-то научить его в постели. Я облобызал и признался в любви каждой части его тела от ушек до лодыжек, ползал по нему как голодный змей, бросаясь то к его губам, то зависая у него между ног, наверное полчаса неторопливо и вдумчиво вылизывал его яички и миленький член, который считал идеальным, и с помощью своего ядовитого шёпота мне удалось перевернуть его на живот и добраться до его аккуратненькой и девственной попки.       Как первый поцелуй, первую любовь и первый секс, наверное мы все так же помним тот момент, когда чужие губы коснулись наших интимных мест, и то наслаждение, которое мы от этого получили. Я был уверен, что до меня там ещё никто не побывал, ведь до этого, даже если я незатейливо пытался его там ласкать, он отбивался от меня как очумевший, пинаясь и пугливо вздрагивая, но сегодня он был деморализован силой моих чувств, и не давая ему очухаться, я присосался к его желанной дырочке, чем окончательно его усмирил. Наслаждение было не в том, чтобы вылизывать чужую задницу, а как и в случае с минетом, хотелось ловить эмоции и реакции от собственных действий. Моё сердце билось как обалдевшее, когда я почувствовал как он расслабляется, как он начал выпячивать попку и толкаться мне навстречу, и мне даже не пришлось тащить его вверх, он сам подтянул под себя ноги и встал на колени, открыто предлагая продолжать делать то, чем я там занимался.       Мне удалось пробраться в него языком настолько, насколько позволяла мне моя настойчивость и физиология, и у меня реально закружилась голова, когда он начал пошло постанывать и вымученно скулить. Я отрывался от него каждые несколько минут, чтобы куснуть за бочок, или лизнуть его ногу, и напомнить ему, как я его люблю и какой он необыкновенный, и, наверное, я бы спокойно мог его трахнуть тогда же, если бы не мои внутренние бесы. Я слишком сильно любил своего гордого котёнка и я совсем не хотел сделать с ним то, чего он на самом деле не хотел. Хотел, конечно, он стонал и всё его тело просило о большем, но это было всего лишь тело, а я мечтал о том, чтобы он в трезвом уме попросил меня об этом. Его пугливость анального секса не была беспричинной, он не зря его сторонился, что-то его всегда сдерживало, а значит пока мы это не выясним, я не стал бы фактически насиловать его и срывать с него дорогую ему целку из-за того, что он просто хотел удержать меня рядом с собой. Ну и была ещё одна эгоистичная причина — я просто до ужаса хотел почувствовать его член в себе.       Я сам занялся своей задницей, подготавливая себя к сексу и продолжал ублажать его языком до тех пор, пока он не онемел и меня не затошнило. Когда я наконец-то от него оторвался и полез за презервативами и смазкой, я даже не мог говорить, и он уронил меня на спину, — впервые за всё время, что мы были вместе, — и взял меня в этой весьма откровенной позе. Шерлок подложил под меня подушечку, согнул почти пополам, так, что мои лодыжки болтались где-то в районе моих же ушей, навис надо мной, заслоняя собой весь мир, и старательно и плотно трахнул меня, постоянно наклоняясь и целуя меня в губы. Это был наш первый, по-настоящему интимный секс, где мы смотрели в глаза друг другу, я продолжал шептать ему о своих чувствах, а он сам ласкал мой член рукой, как обычно уговаривая постонать, поторопиться и кончить вместе с ним. Он вообще не был любителем долгого траха, торопливо стремясь к оргазму и к наслаждению.       После секса мы провалились в лёгкое блаженство и даже уснули на пару часов, но мы лежали так близко, почти друг на друге, что я просыпался каждые десять минут и щупал свою прелесть, убеждаясь, что он ещё рядом со мной. Я просто не мог перестать его трогать, и очень скоро он проснулся от моих настойчивых прикосновений. Я снова был немного возбуждён, так же, как и он, но мы ничего с этим не делали, продолжая обниматься, переплетая руки и ноги, и превращаясь в какое-то большое и склизкое существо. Не помешал бы снова душ, но двигаться катастрофически не хотелось, и мы зашевелились лишь тогда, когда услышали крики миссис Хадсон, увидевшую свою убитую гостиную.       Мы испуганно переглянулись, не зная к чему готовиться, но как-то одновременно прижались друг к другу и притворились спящими. Выгораживать и защищать этого паразита я не собирался, но и портить наш день разборками с бедной старушкой, мне тоже не хотелось. Я слышал как она громко звала Шерлока, как металась по залу, как побежала в его комнату и кинулась обратно, и приготовился к её вторжению, но за секунду до того, как она к нам ворвалась, этот гаденыш быстро сорвал с нас одеяло и я не успел его остановить. Миссис Хадсон влетела к нам в комнату и резко дала по тормозам, увидев двух голых мужчин, лежащих в плотных объятиях, и немного потоптавшись на пороге, она всё-таки слиняла, тихо закрыв за собой дверь.       Я приподнял голову, прислушиваясь к её быстрым шагам и перевёл взгляд на Шерлока, который ехидно улыбался и невинно хлопал глазками.       — Шерлок, ты не исправим, — громко зашипел я, щипая этого засранца за задницу. — Бедная женщина, может хватит испытывать её терпение? Я уверен, у неё действительно есть пистолет, и как-нибудь она прострелит тебе коленку. Потом не жалуйся, я буду полностью на её стороне и даже чаю тебе в постель не подам.       — Да ладно тебе, Джон, — усмехнулся Шерлок, переворачиваясь на живот и игриво покачивая пятками в воздухе. — Миссис Хадсон крепкая старушка, двумя голыми мужиками её не напугать. В следующий раз стучать будет, прежде чем врываться в чужую спальню. Она и так меня преследует постоянно, а недавно я попросил у неё сделать мне чаю с печеньем, так она снова запустила свою пластинку, что она тут хозяйка, а не наша домработница, и я просидел до вечера голодный, пока ты не пришёл.       — И в чём же она была не права, Шерлок? — рассмеялся я, тоже ложась на живот и прижимаясь к моему котёнку плечом. — Она и правда здесь хозяйка и совсем не обязана делать тебе чай. Принцесса ты моя, ты что, правда не смог вскипятить чайник сам и сидел до вечера и ждал меня? А если бы я не пришёл? Встретился с кем-нибудь, поскользнулся, ударился головой и потерял память, или встретил бы на улице принца на белом коне и уехал бы с ним на край света, то что, ты бы умер тут от жажды, но до кухни бы не дошёл?       — Какого ещё принца? — нахмурился мой ревнивый котёнок, суживая свои очаровательные глазки. — Где это в Лондоне можно встретить принца? Они уже оба женаты и усиленно плодятся, зачем им ты?       — Ну, я супер секси, — радостно улыбнулся я, толкая его плечом. — Разве нет?       — Вполне обычный, — тряхнул кудряшками Шерлок, задирая нос, — симпатичный, конечно, но не настолько, чтобы разрушить королевский брак. У меня больше шансов соблазнить этого рыжего принца, старшего я не беру в расчёт, он уже облысел, а я не люблю лысых, тем более я бывал в Букингемском дворце, а ты нет.       — Ты там бывал? — встрепенулся я. — Расскажи, что там?       — Да ничего особенного, — отмахнулся мой котёнок, хитро улыбнувшись, — это секрет, я пока не могу его тебе рассказать, но зато я стащил там пепельницу.       — Какую? Ту, что стоит у тебя на подоконнике? Ту, хрустальную?       — Ага. На память.       — Какой ты молодец! — засмеялся я, изворачиваясь и целуя его в губки. — Проказник мирового масштаба. Обнёс королевский дворец и ещё гордо об этом рассказывает. Ну как тебя не любить, Шерлок?       — Люби меня, Джон, — совершенно серьёзно шепнул мне мой художник, смотря на меня в упор, — люби, пожалуйста.       — Буду, буду любить, — горячо зашептал я в ответ, — пока мир не треснет пополам. Обещаю. Всегда.       — Спасибо, — счастливо улыбнулся Шерлок и тихо выдохнул. — Джон, расскажи мне как ты стал таким? Как понял свою ориентацию? Почему только мужчины? С женщинами никак? Даже для продолжения рода?       — Почему я гомосексуалист? — удивлённо спросил я. — А почему у тебя волосы кудрявые? Зачем тебе это? Что за вопрос, Шерлок, я таким родился. Я из тех, кто понял это с детства. Сейчас к этому относятся нормально, но раньше, когда я был подростком, это пытались лечить, и из-за этого я остался без семьи.       Шерлок самолично перевернул меня, усадил в подушках, облокотив на спинку и улёгся мне на грудь, крепко обхватив за талию. Я давно заметил, что это его любимая поза, когда мы просто лежим рядом, и я обнял его в ответ, зарывшись носом к нему в кудряшки. Мои кудряшки. Самые любимые.       — Расскажи мне, Джон, — тихо попросил мой котёнок, забрасывая на мои колени ногу и прирастая ко мне всем телом, — расскажи, если конечно это не слишком личное.       — От тебя у меня нет секретов, — рассмеялся я, — и самый последний ты уже узнал ещё вчера. Всё не совсем просто, Шерлок. Я был самый обычный мальчик, у меня была, точнее ещё есть, старшая сестра Гарри, которая и переломала мне всю жизнь. Мы росли не в Лондоне, а в его пригороде, в небольшом посёлке, и она была единственной, с кем я поделился самым личным. Я понял это рано, просто все мои друзья говорили о девчонках, о том, как они притягательны для них, а я сидел, и чувствовал всё тоже самое, но к одному соседскому мальчику. Это было не только первое и неосознанное сексуальное желание, а именно душевное, и я не был идиотом, о геях все знали, и я понял, кто я на самом деле.       — Захотел поиграть с чужим членом? — хихикнул Шерлок.       — Ты говоришь так же, как и все мои бывшие друзья, — нахмурился я, больно царапнув его по шее, — но я не сержусь, каждый имеет право на своё мнение и делает выводы. Когда мужчина начинает ухаживать за женщиной, никто ему в глаза не говорит, ну что, захотел полизать чужую пипиську? Все думают, вот, они вступают в связь, и кто кому что там вылизывать будет, никого не волнует. А вот геи, почему-то, прям тревожили всех остальных. Натуралы — любят, ухаживают и строят отношения, а геи — долбятся в жопу, сосут члены, и больше ничего. Как будто остальные не трахаются, а мы не любим. Сексуальное желание рождается от душевного порыва, и те, кто пытался истребить и переделать геев, по сути пытались перекроить их душу, что просто невозможно.       — И что же случилось в твоём детстве? Твоя сестра растрепала по всей округе о тебе?       — Нет. Она сделала хуже. Она попыталась меня переделать. Я мало кого волновал, за мной не бегали девчонки, и моё отшельничество особо не бросалось в глаза, пока на одной вечеринке Гарри не подговорила свою подругу соблазнить меня и не подстроила нам встречу, заперев в одной из комнат. Я не сразу понял, что происходит, но когда она дёрнула за завязку и с неё упало платье, я реально испугался. Она приближалась ко мне, что-то говоря о Гарри, которая наплела ей, что я от неё без ума, и я не знал куда мне бежать. Я помню она начала целовать меня в губы, и я едва сдерживал отвращение, начала меня лапать, залезла в штаны, я не особо сопротивлялся, надеясь сохранить лицо, но моё тело не реагировало и через пятнадцать минут усердий, она влепила мне пощёчину, и на следущий день все узнали, что я импотент.       — Импотент? — удивлённо спросил Шерлок, усаживаясь на кровати и внимательно на меня смотря. — Ты вообще не возбудился? Даже чуть-чуть?       — Не уверен, что натурал возбудится, если другой мужик схватит его за член, — рассмеялся я, уныло почесав себе нос, — вот я никак и не отреагировал. Меня даже чуть не стошнило. Короче, меня начали гнобить, и я вынужден был признаться друзьям, что я гей, надеясь избежать насмешек и рассчитывая на понимание, но обернулось ещё хуже, что я там что-то скрывал, и якобы дрочил на них на всех, и в шестнадцать лет я сбежал в Лондон, получив смачный пинок от родного отца. Он вообще был старой закалки и ненавидел геев, я это всегда знал, и надеялся, что он останется в неведении, но из-за этого скандала всё открылось и я даже не поехал на его похороны. Его скорую смерть, почему-то, приурочили к моему каминг-ауту, и я просто не рискнул там появится.       Шерлок взял меня за руку и потёрся щекой об мою ладонь.       — Мне жаль, Джон, это наверное было ужасно пережить?       — Сейчас уже всё в прошлом, — смутился я от его странной и непривычной нежности, — и я давно это пережил и отпустил. Лондон был другой, здесь таких как я всегда было много, и я смог поступить медицинский колледж, получив место в общаге, после подписания контракта с армией. Денег у меня не было, но зато было несколько богатых извращенцев, которые платили мне за наши встречи.       — Ты занимался проституцией? — охренел Шерлок, подбирая упавшую челюсть. — Не может быть, я в это не верю.       — Да какой ещё проституцией, дурень ты наивный, — захихикал я. — Это же было давно и у нас все так жили. Раньше мужчины вообще не хотели жениться, это сейчас, контракты брачные и прочее, а тогда свадьба — это пожизненное заключение, и я лично не знал ни одного парня, или девушку, которые не трахались бы с богатыми за деньги. Затащить чувака с деньгами под венец — это было нереально, лишь браки по расчёту, а там творился полный разврат. Я немного приукрасил, у меня был лишь один постоянный дяденька, хороший и щедрый, и я выкрутился и смог закончить учёбу.       — И как его звали? — зашипел мой котёнок, перестав быть нежным и хватая меня за руки. — Вы ещё встречаетесь?       — Да, каждый четверг с обеда и до вечера. Трахаемся, как кролики и бегаем голозадые по его поместью. Ах да, ещё долбимся в жопы и сосём члены. Всё, как положено.       — Джон! — угрожающе сказал Шерлок. — Я не понял, что ты сейчас сказал.       — Господи, Шерлок, я же шучу, — закатил я глаза, с наслаждением наблюдая за этим собственником. — Ну конечно же нет. Это было двадцать лет назад, тебе не понять, ты из богатой семьи, а я выживал как мог. Тем более, я люблю тебя, Шерлок, какие ещё встречи за твоей спиной? Я весь твой на веки вечные, пока ты скажешь мне уходить.       — Да? — усмехнулся мой художник, смотря на меня с подозрением. — Верится с трудом в это всё. Не очень то приятно об этом слушать.       — У меня тоже есть плохие воспоминания о тебе, — тут же ответил я, — и им всего пара дней. Об этом тоже неприятно думать, но я хочу заменить старые воспоминания — новыми. Хочу быть рядом с тобой, если ты позволишь, хочу любить тебя и хочу быть только твоим. Любая минута сейчас, — важнее той, что была когда-то. Я буду любить тебя столько, сколько ты мне разрешишь.       — Я это решаю? — подленько улыбнулся мой котёнок, смотря на меня с нескрываемым превосходством. — Как я скажу, так и будет?       — Тебе нравится эта мысль? — сладенько прошептал я, подползая к нему и роняя его на кровать. — Она тебя заводит?       Мой мальчик загорелся своим внутренним страстным пламенем, и я снова набросился на его податливое тело. Я знал, чем разжечь этот костёр, я очень хорошо начал понимать человека, которого полюбил, и моё искреннее преклонение перед ним и моя слепая преданность, однажды сделают его моим навсегда. Но сейчас я нашёл свои струнки воздействия на этого жадного до восхищения котёнка, лил ему в ушки свою любовь, вылизывал его идеальные формы, и в моих руках загорался тот свет, что ослеплял меня и делал по-настоящему счастливым.       Это был самый идеальный день в моей жизни.       Мы занимались любовью трижды, обнимались, и шептали друг другу нежности, я воспел всю его красоту и оригинальность, преклоняясь перед его видением мира, и за это он накормил меня роллами, и позволил подстричь ногти на его ногах. Пинцетом он выдернул мне какой-то огромный волос из носа, я выдавил прыщ у него на лопатке, мы провели секретную операцию «Чай» — пока я его заваривал, Шерлок стоял на стрёме у дверей, — и до самой ночи я держал его в своих объятиях и наслаждался его компанией. Он дорисовал мой портрет, сделав меня там со счастливыми глазками, но так и не отдал его мне, заявив, что ни за что на свете не лишится общества моего кудрявого кота, с торчащим вверх хвостом.       Да, определённо, это был самый лучший день в моей жизни.