Таких не берут в космонавты

Чем можно торговать в течение восемнадцати часов, если в вашем распоряжении лишь небольшая кладовка и камбуз пассажирского катера? Да при этом — место ваше в ряду наркоторговцев? Ивановна выставила весь запас «Лесного бальзама» на стол, но этого явно было маловато. К ней добавили мухоморную растирку от ревматизма Валерьевны, но выходило все равно жиденько. Порезали на «марки» противоартритные горчичники, пропитанные токсином красной сыроежки. Эффект от них был пока что непредсказуем, но на клинические испытания не было ни добровольцев, ни времени. Теперь в ассортименте не хватало чего-то легонького, молодежного. Михайловна, ни минуты не колеблясь, выставила на пол мешок, полный дегидратированного заячьего помета. — Эт-то что еще за поедрень?! Ты чего его не утилизируешь? — возмутилась Степановна. — А чего сразу утилизировать? А ну как пригодится на удобрение? Цветочек какой подкормить или огурчики под иллюминатором высадить? С сельскохозяйственной жилкой Михайловны бороться было бессмысленно, так что Степановна поставила вопрос другим ребром: — А наркоманам это дерьмо сушеное на что? — Так на курево же! Сама погляди: цветом — чистая фица! — Михайловна щедро зачерпнула из мешка совочком и сунула под нос скептически хмыкнувшей командирше. — Зайцев я пыльняковым зерном кормлю, а в нем — эфирные масла и смолы, горит хорошо, с дымком пахучим. А если не вставит кого с первого разу, так на то он и натуральный продукт, а не синтетика. Пусть дозу увеличивают. А назвать это дело — «Эдемский микс»! «Эдемский микс» пропустили через измельчитель, и заячий помет в самом деле стал напоминать экзотическую дурь. — А вот записались бы в аптекарские ряды — было б мумиё! — назидательно подняла палец Михайловна, крепко уверенная в панацейном эффекте эдемского зайцеводства. Кроме мешка помета у нее нашлась еще и кошелка заячьих яиц. Яйца были красивые, и совсем не похожи на куриные, — идеально-круглые, черные в ярких зеленых прожилках. — Возьмем на всякий случай, — решила Степановна. — Может, сменяем на что-нибудь полезное. Еще «на всякий случай» Степановна взяла саму Михайловну с переноской и корзинкой для вязания. Живая реклама, не хухры-мухры!

***

Место оказалось не слишком удачным — в закутке, да еще и между двумя торговцами-ксеносами. Справа торговал альфианин, причем сам же своим товаром и упарывался, не отходя от прилавка. Кроме большого тюка прессованной фицы у него была еще коробка «звездной пыли» и живая водоросль в закрытом аквариуме. С водоросли время от времени подымались пузырьки дурманного газа, которым полагалось дышать через маску, подсоединенную к аквариумной крышке. Для привлечения покупателей у альфианина играла пронзительная нечеловеческая музыка. Слева стоял фреанин, но не из боевой касты, а из мозговитых «думателей». Если фреане-защитники напоминали клыкастых горилл, то этот похож был на смесь лемура с гадюкой. Огромные глаза и высокий лоб на сизом лице казались бы симпатичными, если бы не пара тонких клыков, выползающих из нижней челюсти высоко вверх. И не чешуйчатые голые руки с когтистыми пальцами, суетливо ворошащие товар. И не сам товар — глюк-пиявки, которые пьют практически любую кровь, хоть фреанскую, хоть человечью. Взамен они впрыскивают хозяину его же допамины, воссозданные в соответствии с биохимией выпитой крови. Чем больше глюк-пиявок посадишь на себя — тем сильнее приход. Чрезмерное увлечение пиявко-кайфом нередко приводило к смерти от обескровливания. Когда фреанин запускал руку в чан с копошащимися червячками, к его пальцам сразу же прицеплялись их несколько штук, жадно сосущих кровь и на глазах разбухающих в шарики. Глаза фреанина закатывались от удовольствия, но он быстро совал руку в ведро с холодной водой, и пиявки отваливались. Степановна с Михайловной заняли свое законное место с не меньшим комфортом. На прилавке, на чистой скатёрке, были расставлены пузырьки с разноцветными настойками, в вазочке-конфетнице лежали красиво нарезанные горчичники, хлебосольно раскрытый мешок «Эдемского микса» исполнял роль самовара на этом «праздничном столе». Для оживления натюрморта здесь же стояла клетка с пернатыми зайцами, а на блюде пасхальными узорами переливались их же яйца. Единственным, что портило атмосферу веселой ярмарки, была альфианская музыка из-за соседнего прилавка. На осуждающий взгляд Михайловны ксенос никак не отреагировал. Тогда Степановна покопалась в своем видеофоне и сказала: — Хорошая у тебя дискотека, полосатенький, вот только поют не по-нашему! И врубила на полную громкость хит про удачно упавшего космодесантника в исполнении хора юных «тамерлановцев». Альфианин, хотя и не был девушкой, намек понял правильно и больше не шумел, а там и первые покупатели подошли, и бабкам стало уже не до конкурентов.