***
Фреанского механика-делателя звали Хруп-На. Хруп-На, как и большинство фреанских делателей, работал посредством нанотехнологий и какой-то матери (вроде, из Оранжевого Дома), и на предложенный набор инструментов и проводящих материалов посмотрел с недоумением. — Это — не надо. Хруп-На умеет по-фреански, руки не пачкать. — Ах ты, мартын свинорылый! — вознегодовал дед, оскорбившись за свои трудовые мозоли. — То-то вы и одной ночи не продержались в своей чаплыжке, прискакали по морозцу босиком к нам, с грязными-то руками! — Хруп-На, слушай хуманса-мозгоеда! Хуманс-мозгоед нас кормит, хуманс лечит капитана, — строго напомнил стоящий тут же Грым-На. — Ты, хуманс-мозгоед Лукич, знаешь, что куда совать-крепить? — Я-то знаю, я поболе вашего знаю, у меня просто оборудования не хватает! — огрызнулся уязвленный механик первого ранга, дернув бородой. — А ты — суй-крепи так, без оборудования, а Хруп-На станет посередке и будет трансформировать. — Куда «посередке»?! Под сверх-ток, между дырокамерой и гасилкой?! — ужаснулся дед, вообразив себе «Хруп-На Шредингера» — фреанина на тонкой грани между материей и антиматерией. — А защитники будут поддерживать, — добавил Грым-На и с непререкаемым видом пошел мобилизовать группу поддержки. Лукич уж было подумал, что не мешало бы объявить полоумным ксеносам постельный режим и дать успокоительного (лопатой!), но тут подал голос его личный мозгоед. — Иван Лукич, а почему ты во фреан не веришь? Они-то в космос вышли куда раньше, чем земляне, и до сих пор как-то летают. Разум — коллективный, а фреанские нанотехнологии все-таки работают. — Нано, не нано!.. Вот аннигилируется мартын сейчас по своей технологии, а он мне еще кормежку свою не отработал! Ты видал, сколько сухарей они схарчили за пол-дня? — А если — получится? У тебя — дружественные люди с катером на ходу, а у них — дырка от броневика и капитан под капельницей. Вот ты сколько лет не был в увольнении, Иван Лукич? — Сколько, сколько… Вторую пенсию уже заслужил, не то что увольнительную! — Так давай рискнем, попытаем фреанской удачи! Выгорит — полетишь-отдохнешь, не выгорит — ну, фреан еще четырнадцать душ-дармоедов, а катер за месяц сам погасится. В этом была своя жесткая мозгоедская логика, и Лукич в самом деле решил рискнуть. У него было пять метров силового кабеля, синяя изолента и пучок серой фреанской шерсти с загривка Хруп-На. — Эт-т-та что за мумба-юмба?! — возмутился старый механик, глядя, как этим мусором переслаивают контакты в разъемах, да еще и плюют сверху. — Надо! — убежденно ответил ему Хруп-На. Массовка из защитников закачалась и забубнила хором: — Хруп-На умеет, как надо, Хруп-На — мастер-делатель, Хруп-На — носитель технологии! — Мать-царица, да это ж секта какая-то! Сели мартышки в кружок — и уверовали в космическую эпоху! Но, когда Иван Лукич перевел рубильник крейсерной гасилки на подачу энергии, свершилось чудо! Шерстяные обмотки слегка задымились, заискрили, но и впрямь взяли на себя роль трансформаторов. Хруп-На ходил от катерного к крейсерному узлу, поглаживал разъемы, снова-таки безбоязненно на них поплевывал, а защитники продолжали хором его нахваливать. Заряд дырокамеры помаленьку шел к нулю. Иван Лукич вытер испарину на лбу. — Вот тебе, мать, и нанотехнологии! Тьфу!***
Капитан Драг-Во очнулся спустя почти сутки после разорения броневичка. Над головой чуть покачивались в красном свете листья земной флоры, капала вода в гидропонике и физраствор в капельнице. В ногах его сидел сгорбившись штурман Грым-На. — Штурман, доложить обстановку! — Капитан Драг-Во, мы — в плену! — Неверно мыслишь, штурман. Мы — в пригодной атмосфере, кормленые, перевязанные, на чистой подстилке. Это не плен, капитан-думатель Драг-Во видел, как в плен берут. Мы — на миссии! — Капитан-думатель мудрый, да! — восхитился штурман. — Какова миссия фреан? — Фреане будут изучать планету, где есть оружие, чтобы плавить броню. Фреане попросят о разрешении на колонию у местных хумансов. Домой попадем — патент сделаем, производство откроем, большие деньги получим. Фреане не воюют, когда есть о чем договариваться!***
А договорились — просто на диво легко и к обоюдному удовольствию. Лукич объяснил фреанам, как сильно те потревожили покой мертвых защитников крепости, упав на его дворовое кладбище. За то, мол, и разорили их судно главоклюи. Так что, дети Галактики, берите-ка вы в руки лопаты, да приводите все в исходный порядок. Чтобы все пятьдесят семь могилок — в полном комплекте, косточка к косточке. А пока фреане будут залечивать свои раны, отъедаться на огурцах-помидорах да на местных черепахах, дед-мозгоед слетает по своим делам с хуманс-бабками. И, так уж и быть, передаст во фреанское консульство, где искать потерпевший наемничий отряд из Оранжевого Дома Согретого Солнцем Фрейи. «Порт приписки» погибшего броневичка он даже записал на бумажке, чтобы ничего не перепутать. — Не боишься, что фреане здесь окопаются и уже не пустят тебя обратно, Лукич? — спросили его космолетчицы с «Пяти пенсов». — А чего бояться? За ними мертвые присмотрят, — загадочно ухмыльнулся дед-мозгоед. О том, что пятьдесят седьмая могила — его собственная, Лукич никому не сказал.