Acies

      Старк осторожно погладил по щеке Эми, которую пришлось погрузить в искусственную кому, провел пальцем по обескровленным губам. Шесть часов под сомнениями: выкарабкается или нет? А вот сейчас можно спокойно вытаскивать иглу из вены, справилась.       — Надо поговорить, Стив. — Тони не имел права скрывать все, что смог узнать. Только не в этом случае. — Это касается Эми. И тебя.       Роджерс не отходил далеко от Аманды. Догадывался о чем-то? Или просто был благодарен за свое спасение? Старк ухмыльнулся. Свести концы с концами оказалось не просто, Аманда умела находить слепые зоны, не попадалась на камеры, могла пройти по самой границе видимости и попасться разве только безликой тенью, но если знать, кого искать…       — Что ты знаешь о ней?       — Немного, — пожал плечами Стив, подходя ближе к высокой каталке, настороженно наблюдая за Тони. — Аманда Джерорс, работала у тебя, — осторожно начал он и, замявшись, добавил: — Программист.       — Это анализ крови и волос, результаты пункций, — повернул Старк ближайший монитор. — Забавные подробности могут показать такие данные, — усмехнулся, наблюдая за Капитаном.       — Например?       — Например, — Тони старательно затягивал паузу, любил, что поделать, драматичные эффекты. — Результаты ДНК показали совпадение кое с кем с базы. Но любопытней другое, — хотя для Стива, скорее всего, лучше было бы вернуться к совпадению ДНК. — С вероятностью в девяносто процентов могу сказать, что на ее генетический код повлияла та же сыворотка, что и на тебя. Правда, в меньшей концентрации. Восемь процентов тела покрыто рубцовой тканью, шестнадцать переломов, оставленных без лечения, ожоги второй степени на ногах и спине. — Тони осторожно перевернул ее на бок, дернув завязку рубашки, что были популярны в больницах, открывая спину в шрамах. — Учитывая ее способности к регенерации, следов не осталось бы. При должном лечении. А эти шрамы, — мужчина осторожно провел вдоль хаотичных рубцов на правой лопатке, — методично наслаивали друг на друга, не давали зажить и снова полосовали по больному. Судя по анализам, многолетнее постоянное недоедание, авитаминоз, истощение. И если бы не регенерация, она бы давно загнулась. Характерные ожоги и анализ волос на микроэлементы показали, что она подверглась радиационному заражению и световому излучению, характерному для ядерного взрыва.       — Тони, как такое может быть?       Старк осторожно поднял ее руку, навел сканер.       — Три вшитых под кожу капсулы с сывороткой мгновенного действия. Судя по следам — один в один то, что ввели тебе, но не долгого действия. Пока не разобрался, как это работает. Пластинка на виске, — продолжал водить сканером по телу, — из сплава, открытого лишь в прошлом году. А о соединении металла с программным обеспечением на таком уровне можно только робко мечтать. У нее же абсолютно обкатанная действующая технология. Как и линзы. Исполнение на высшем уровне и, увы, сейчас создать такое невозможно.       — Ты… ты хочешь сказать, что она… из будущего?       Старк подцепил носком ботинка стул, подтащив ближе к каталке, поправил волосы и воротник медицинской рубашки на Эми, осторожно погладил пальцы и натянул до подбородка простыню.       — Ничего не хочу сказать, просто перечисляю факты. И еще одно, пожалуй, самое важное для тебя, — Тони провел пальцем по монитору, увеличил результаты. — Ты не спросил про совпадение ДНК. И ее фамилия, уж очень говорящая. Джерорс, анаграмма для…       — Роджерс, — прошептал Стив, пораженно вглядываясь в лицо спящей Аманды.

***

      Почему-то мне приснилась мама. То, как она обнимала меня после плена клетки и смерти друга, защитившего меня собой. Я сидела, глядя на свои руки в крови и серьезно спрашивала, что мне делать дальше. Мама сказала: «Жить», но я не знала как.       — Больно, — плакала я, и била себя в грудь, показывая, где болит.       Я не помню, что тогда ответила мама, но она всегда могла подобрать нужные слова.       Сознание возвращалось с каникул тяжело, со скрипом. Под спиной холод металла, лампа светила в глаза и что-то мне все это напоминало. Паническая атака не накрыла в то же мгновение, видимо, организм совсем истрепался, рефлексы свалили на отдых, инстинкты впали в спячку.       — Я знаю о тебе.       Понадобилось пару секунд, чтобы вспомнить, кому принадлежит голос.       — И сколько ты знаешь, Тони?       — Пугающе много. Как себя чувствуете, мисс Роджерс?       Втянула в легкие побольше кислорода, медленно выдохнула.       — Таки добрался до всех моих жидкостей, да, Тони? И как? Вволю наигрался?       Я попыталась оторвать голову от поверхности, но бессердечная сука гравитация вновь уронила меня в горизонтальное положение. Я дала себе слово попытаться еще раз, минут через десять.       — Что сделал с отцом?       — А что с ним?       — Боже, Тони, Райкерс? Ты серьезно?       — Да с чего такие выводы? — возмутился мужчина откуда-то издалека.       Я с трудом скосила глаза в бок. Тони подпирал стену рядом с дверью в шагах десяти от меня и, похоже, сокращать расстояние не планировал. Боялся? Вот вряд ли, я сейчас и комара не прихлопну.       — Почему?       — Почему что, Тони? Навскидку накидаю штук двадцать «почему». Уточни.       — Сам не знаю, — признался Старк.       — Ну, тогда лови такой вариант: потому что мы разные. Ты кареглазый брюнет, а я нет.       — А ты из какого будущего? Близкого или не очень?       И до этого дошел гений, миллиардер и далее по списку. Впрочем, сколько у него было времени, чтобы провести сто и один опыт с моим бессознательным организмом? Думаю, вполне достаточно. Изображать дуру не хотелось, но шанс скосить на встреченного мной случайно непризнанного гения, который все это создал, был довольно высок, поэтому…       — Не обижай мой интеллект, пожалуйста, — словно прочитал мои мысли Тони.       — Близкого, — шепнула я почти на грани слышимости. Крепко зажмурила глаза, распахнула, моргнула пару раз и сделала еще одну попытку подняться. — Послушай, я очень сильно нуждаюсь в утешении прямо сейчас. Как на счет скрасить друг другу досуг? Подарить фейерверк? Или какой у вас в начале века синоним для секса? Можно я только бревнышком полежу?       Со стоном удалось сесть, тяжелая голова тянула вниз, кружилась и всячески настаивала на том, чтобы я вернула ее на место и не использовала по назначению ближайшие сутки.       — Как оно? — уточнил мужчина, подметив мою явно позеленевшую физиономию.       — Веришь или нет, но бывало и хуже. Спасибо, что вытащил, кстати.       — К твоим услугам, — пробормотал Тони.       Вел мужчина себя странно, но заметила я это, лишь заняв вертикальное положение. Нахмурилась, насторожилась.       — Кто, — откашлялась я, — здесь есть кто-то еще?       Тупой вопрос. Я уже все поняла, но самообман и надежда еще та ядерная смесь, решила притворяться страусом до последнего.       Он не особо скрывался, сидел в тени шкафа и поднялся лишь, когда Тони, кивнув мне, скрылся за дверью. Тихие шаги Стива словно молотом отдавались в моей голове. Я втянула голову в плечи, чувствуя себя крайне незащищенной из-за не достающих до пола из-за высокой каталки ног.       — Аманда.       Я стиснула зубы и еще ниже опустила голову. Беспокойно бились мысли, подкидывая одну идею за другой, а я разрывалась между сбежать через дверь или через окно. Но решив быть взрослой, медленно соскользнула с каталки и нашла в себе смелость поднять глаза на отца.       — Привет, — слабо улыбнулась я.       Сумбур в моей голове, растерянность в глазах отца.       — Я не знал.       — Так все и задумывалось. Никто не должен был узнать правды обо мне.       Тишина давила на уши, а мы просто стояли и смотрели друг другу в глаза.       — Еще минута и мы будем стоять и плакать друг над другом, — проворчала я, с тихой радостью отметив слабую улыбку отца. — Можно… — Боже, прекрати быть тряпкой, Роджерс! — Могу я тебя обнять? — голос предательски сорвался в конце, но это уже не имело значение, потому что Стив сделал шаг вперед и распахнул объятия.       О чем мечтают все дети, выросшие в неполных семьях, я не знала, могла говорить лишь за себя. Вот о таком моменте мечтала я, засыпая в старых хибарах под тонким одеялом или забываясь беспокойным тревожным сном под непрекращающимся обстрелом. Мечтала о минуте, когда буду чувствовать себя в безопасности, мечтала, чтобы отец узнал обо мне, гордился мной. А сейчас я терялась от эмоций: нестерпимая, подступающая к горлу нежность и что-то еще, чему я не могла найти названия, накатывали волнами.       И вездесущему Старку я была рада, потому что смаргивать слезы уже не получалось. Отец смотрел на меня, улыбался, стирал со щек дорожки все же пролившихся слез.       — Тут немного одежды, мы подождем тебя в гостиной, хорошо? — И, дождавшись моего кивка, отпустил, кажется, с трудом. — Я приготовлю кофе и… мы поговорим.       Вот этого разговора мне и хотелось бы избежать. Поспешный взгляд на часы подтвердил, что в их настоящем мне осталось четыре часа. Так мало и так много одновременно.