Много фальши

      Устало выдохнув, Гермиона провела тыльной стороной ладони по покрытому испариной лбу – несмотря на царивший в комнате холод, она вся вспотела, измученная тяжелой работой. За последние годы она совсем отвыкла от такого вот каторжного труда, ведь раньше магия была ее основным подспорьем, но теперь, запертая в теле, могла только навредить.       Все эти два часа Грейнджер занимала себя мыслями о том, как можно снять магическое клеймо, но пока что ничего не приходило на ум. Гермиона не отчаивалась, она знала, что далеко не всеведуща, и что, возможно, где-то на Земле есть книги, в которых сказано, как решить ее проблему.       Но пока ответов не было, приходилось убираться вручную, и за это время сама Гермиона покрылась изрядным слоем грязи и копоти, что, казалось, годами копились в этой маленькой лачужке. И как он раньше здесь жил-то?       – Я все, – отрапортовала она, прибрав комнату, туалет и маленькую кухоньку размером не больше кладовой.       Локи, все эти два часа не встававший из-за стола и что-то писавший в свитке, отвлекся от своего занятия и окинул комнату беглым взглядом. Гермиона подспудно ждала от него хоть какой-то реакции, но он лишь безразлично хмыкнул и вновь уткнулся в свою писанину. Склонив голову на бок, Грейнджер продолжила стоять на месте, изучая вытянутое бледное лицо, обрамленное длинными черными волосами. Она внимательно подмечала мельчайшие подробности: как он сидел, как держал спину, как небрежно откидывал назад падающие на лоб локоны – и все больше уверялась в мысли, что это какой-нибудь разорившийся аристократ. Слишком уж отточенными и изящными были движения, и слишком уж ровной была осанка.       – Ты так и будешь стоять? – раздраженно спросил Локи через пару минут, и Гермиона мгновенно отвела взгляд. Еще снова обвинит в разглядывании….       – А что же мне еще делать? – развела она руками.       – Приготовь ужин, – отмахнулся он. Да, он ведь просил не беспокоить его по пустякам.       – Из чего? На кухне совершенно пусто, – во время уборки Гермиона успела провести краткую ревизию продуктов и обнаружить почти полное их отсутствие.       Локи бросил на нее раздраженный, полный презрения взгляд, будто это она была виновата в нехватке еды, и тут же снова отвернулся. Грейнджер нетерпеливо переступила с ноги на ногу – стоять босой на холодном полу было, по меньшей мере, некомфортно. Она, признаться, вообще почти не ощущала ступней, поскольку они промерзли насквозь, – этак недалеко и до второй волны лихорадки… Но «хозяин», очевидно, не собирался облегчать Гермионе жизнь, и ей приходилось бороться между страхом и злостью, и она не знала, что перевесит в какой-либо конкретный момент. Сейчас, например, она, скорее, была ближе к злости.       – Стоило наловить крыс впрок… – не сдержавшись, заметила Грейнджер, поджав губы.       За эти несколько часов ей стало очевидно, что такой чистоплюй не полезет ни в какой подвал ни за какими крысами. Вот только если это была шутка, то казалась она довольно грубой и… несмешной.       Его взгляд мгновенно стал холодным, будто лед, и Гермиона даже могла поклясться, что на долю секунды ярко-зеленая радужка стала красной, как кровь. В комнате повисло напряженное молчание, и девушка всерьез стала опасаться очередного рукоприкладства, потому что руки Локи были сжаты в кулаки, но вот он расслабился, презрительно скривившись:       – Собирайся, – решил Локи и поднялся из-за стола.       – Куда? – спросила Гермиона чуть дрогнувшим голосом, вспомнив об угрозе продать ее в бордель. Кто знал, что у этого человека на уме?       – На рынок, – бросил он, подходя к шкафу и доставая оттуда чистую новую мантию. Грейнджер так и не узнала, куда делась прежняя, которую Локи дал ей еще до болезни. – Или ты думаешь, что я один понесу домой продукты?       Гермиона ничего не ответила, продолжив стоять на месте.       – Ты оглохла? – рявкнул он, но она даже не вздрогнула, чем была, несомненно, безумно горда. – Я сказал: собирайся!       – Мне больше нечего надеть, – пожала Грейнджер плечами, отведя взгляд. После всего произошедшего отсутствие нормальной одежды уже не ощущалось столь остро.       Окинув беглым, полным презрения взглядом ее скудный наряд, Локи скривился и, вернувшись к шкафу, достал оттуда довольно объемный сверток, завернутый в темно-коричневую бумагу, и протянул его Гермионе.       – Что это? – спросила она с сомнением, сделав шаг к мужчине и протянув руку, но отдернув ее в последний момент.       Рыкнув, Локи грубо сунул сверток прямо ей в руки и вернулся к столу.       Проводив его долгим, неуверенным взглядом, Гермиона подошла к кровати и положила на нее сверток, начав разрывать довольно плотную бумагу. Внутри оказалось темно-зеленое простенькое платье до колен из мягкой шерсти без какого-либо узора и украшений, два комплекта нижнего белья, темно-зеленые туфли без каблука, а также плотный теплый черный плащ с просторным капюшоном – такие носил сам Локи, только большего размера.       Все было явно новым, не ношенным, и Гермиона удивилась подобной щедрости. Она скорее ожидала, что хозяин заставит ее разгуливать в этой замызганной простыне или, что еще хуже, совсем без нее.       Взяв предложенную одежду в охапку, Грейнджер скрылась в ванной и наспех оделась, ощущая приятное тепло от ткани, скрывшей продрогшее тело. И, что Гермиону поразило и заставило слегка покраснеть: все, даже нижнее белье, было ей впору. Думать о том, что, пока она болела, Локи всю ее осмотрел и ощупал, не хотелось совершенно.       Кое-как распутав пальцами волосы, Грейнджер заплела их в простую косу и выскользнула из ванной, снова замерев посередине комнаты.       – Я готова, – доложилась она, когда Локи не среагировал на ее появление.       Он беспристрастно посмотрел на нее, оценивая, и Гермиона усиленно старалась не покраснеть.       – Спасибо за одежду, – произнесла она носкам своих туфель.       Локи хмыкнул и поднялся, направившись к выходу, отчего сердце Гермионы невольно затрепетало. Вот он – ее шанс на спасение. Сбежать и затеряться в городе, пусть и незнакомом, было легче легкого, а там она бы нашла проход в свой мир и вернулась домой. Главным было соблюдать спокойствие и не выдать своих намерений неуместным волнением.       Рука Локи уже легла на дверную ручку, когда он, будто что-то вспомнив, вернулся к своему столу. Достав из груды бумаг тонкий простенький позолоченный обруч, мужчина подошел к Гермионе и одним ловким движением надел вещицу ей на шею, захлопнув хитрый замок.       – Что это? – спросила Грейнджер, сглотнув. От пугающего предположения душа ушла в пятки.       – Отслеживающий ошейник, – холодная усмешка Локи превратилась в хищный оскал. – Я теперь всегда буду знать, где ты. Так что даже не думай сбежать.       Она зажмурилась, ощущая, как обрывается последняя надежда на спасение. Мордред! Вновь ее посадили на поводок, будто какое-то животное!       – А тебе идет, – хмыкнул Локи, поддевая пальцем холодящий кожу металл. – Неплохо показывает твое место, смертная…       – У меня вообще-то имя есть, – выдавила из себя Гермиона, с трудом подавляя рвавшее душу отчаяние.       – У тебя ничего нет! – злобно рявкнул он, и на этот раз она, не сдержавшись, вздрогнула. – Ты – всего лишь жалкая рабыня, принадлежащая мне по праву! И у тебя не будет имени, пока я не решу обратного, поняла?!       Не дожидаясь ответа, Локи резко дернул на себя дверь и выскочил на улицу.       Сглотнув тугой ком, что засел глубоко в горле, Гермиона последовала за ним. Обида раздирала изнутри, но ответить что-либо мужчине она не посмела: снова ощутить на себе его злость не было никакого желания.       Они вновь шли по пустынным извилистым улочкам, не встретив ни единой живой души. Локи уверенно шел впереди, как ни в чем не бывало, будто не он пятью минутами ранее в очередной раз растоптал ее гордость. Всматриваясь в прямую осанку, широкий разворот плеч и размеренный шаг мужчины, Гермиона поймала себя на мысли, что хочет его ударить. Стереть эту надменную маску с его лица. И пусть ее сил наверняка не хватило бы, чтобы причинить хозяину реальный вред, но насколько бы легче ей стало!       Гермиона никогда не была сторонницей насилия, искреннее презирая такой вид взаимоотношений, но этот невыносимый нахал вызывал в ней целую бурю эмоций, и в большей степени негативных. Таких, что приходилось пересмотреть некоторые свои взгляды, например, на рукоприкладство. С трудом сдерживая себя от необдуманных поступков, девушка продолжала молча идти за Локи, мысленно осыпая его всеми известными ей словами бранными словами.       Думы Гермионы прервал гул толпы, что послышался впереди. Через несколько минут они вышли на оживленную площадь, где и начинался рынок.       Его масштабы поражали. В первый раз оказавшись здесь, Гермиона не успела подробно рассмотреть все пересекающие друг друга улочки, многоуровневые торговые ряды, соединенные меж собой каменными и веревочными мостами, и разноцветные прилавки с разнообразным товаром. Тогда Ксъен быстро и уверенно тащил ее за собой сквозь гудящую толпу, не позволяя надолго задержаться на чем-либо взглядом, а душевное и физическое состояния не позволили девушке впечатлиться увиденным.       Сейчас никто не вел ее на цепи, как собаку, постоянно одергивая или резко ускоряя ход, заставляя под него подстраиваться. Несмотря на неудобный ошейник, что слегка сдавливал горло, Грейнджер чувствовала себя относительно свободной, если этим словом вообще можно было описать ее положение. Хозяин все так же шел впереди своим широким, но размеренным шагом, позволяя Гермионе вдоволь насмотреться на дивные товары. А посмотреть было на что!       Рынок расположился прямо в большой горной расщелине, по обеим сторонам которой, в скалах, разместились всевозможные магазинчики, таверны и открытые павильоны. Каждый уровень соединялся с другим массивными мостами из темного камня или древесины, были здесь и движущиеся лестницы, что так сильно напоминали Гермионе перемещающиеся лестницы в Хогвартсе, и обыкновенные веревочные тросы, по которым торговцы перемещали тяжелые сундуки и мешки, а порой и самих себя.       Прилавки с различной утварью так и манили своим разнообразием, привлекая внимание покупателей. Меховые шкуры, книги, волшебные ингредиенты, фарфоровые куклы – казалось, не было конца и краю изобилию товаров, что продавались на этом рынке.       Засмотревшись на один из прилавков с украшениями из драгоценных камней, девушка не заметила, как отстала от хозяина. Ее внимание привлек хрупкий цветок-колокольчик, который был так искусно выплавлен и отлит, что выглядел совсем как настоящий. Подойдя ближе, Гермиона завороженно наблюдала как в его лепестках играючи переливались блики от факелов, парящих в воздухе.       Сердце болезненно сжалось - этот колокольчик безумно напомнил девушке её родной дом. Отец всегда дарил матери букеты из полевых цветов, и с самого детства Гермиона полюбила свежий и чуть горьковатый аромат ромашек и васильков. Но самым особенным цветком для Грейнджер стал именно колокольчик: редкий гость для Англии и настолько хрупкий, что девушка боялась к нему прикоснуться, он был любимчиком всей семьи. Смотря на украшение, Гермиона отчетливо увидела широкую счастливую улыбку матери, что расцветала на ее губах, когда отцу удавалось найти именно этот цветок. Слишком яркими были воспоминания, от которых на глаза невольно наворачивались слезы. Как Гермиона хотела домой!       Протянув руку, она хотела прикоснуться к прекрасному цветку, что так сильно напоминал ей о родных местах, но хозяин, видимо обнаружив пропажу, грубо подхватил ее под локоть, потянув за собой и заставляя сжаться от страха.       – Простите, – пролепетала Гермиона. – Я не хотела отстать, просто там такой красивый...       – Заткнись, идиотка. Так не терпится, стать чьей-то игрушкой для утех?       – Что вы имеете ввиду? – недоуменно воскликнула Гермиона, озираясь по сторонам. И лучше бы она этого не делала! Стоило ей обратить внимание на прохожих, как она тут же ощутила кожей сальные взгляды, принадлежащие различным существам. Должно быть, одинокие девушки редко сюда забредали, потому на нее смотрели, как на лакомый кусок.       – Держись рядом со мной, если жизнь дорога.       – Вы не похожи на храброго рыцаря, – сказала Гермиона, пытаясь освободить локоть из холодного захвата цепких пальцев. Странное проявление недозаботы совершенно сбило волшебницу с толку. Еще вчера Локи грозился продать ее в бордель, так что же изменилось?       – Нет, но я не привык делиться своими вещами. А ты – одна из них.       Все сразу же встало на свои места. Он не за честь Гермионы переживал, а за свое право распоряжаться игрушкой.       Отбросив руку девушки, Локи ускорил шаг. Зло посмотрев ему вслед, Гермиона все же поспешила за ним, не желая оставаться один на один со слишком навязчивыми взглядами. Она постаралась не зацикливать внимания на грубых словах мужчины и слабом отголоске боли в предплечье от его сильных пальцев, потому, смахнув предательски навернувшиеся на глаза слезы, девушка молча догнала хозяина.       – Нам еще долго идти? – спросила она, желая отвлечься от неприятного разговора.       – Нет, – короткий ответ явно говорил о том, что мужчина более не расположен к беседам.       Пройдя верхний уровень, состоящий из оживленной площади и множества лавок с утварью, Локи и Гермиона свернули на одну из движущихся лестниц, где нырнули в толпу покупателей, желающих попасть на нижние этажи. Осмотрев попутчиков и поймав на себе чересчур заинтересованный взгляд одного из мужчин, девушка переместилась ближе к хозяину, помятуя о его словах на счет собственной сохранности. Протиснувшись между каменными перилами и Локи, Гермиона спряталась за его широкими одеждами и внушительным телом. Из двух зол выбирают меньшее, и выбор для девушки был очевиден.       Обернувшись, Локи кинул на нее странный взгляд. Вопросительно приподняв брови, Грейнджер посмотрела в ответ, но он уже отвернулся.       Лишь укрывшись от любопытных глаз и почувствовав относительную безопасность, Гермиона смогла спокойно выдохнуть. Несмотря на свою браваду и желание сбежать, она все же чувствовала себя некомфортно в обществе существ, что поощряли рабство и Мерлин знает, на что еще были способны. Да и ошейник снять пока что не представлялось возможным.       Лестница медленно двинулась вниз.       Решив пока что не забивать себе голову мыслями о побеге, Гермиона с любопытством осмотрелась. Кто знает, возможно в скором времени ей пригодится знание местности. Рынок напоминал целый город, со светящимися вывесками и мельтешащими прохожими, что торопились по своим делам. Огромный и шумный, он буквально приковывал внимание волшебницы своими масштабами и кипящей внутри жизнью.       – Этот рынок считается самым большим во вселенной, – внезапно произнёс кто-то, привлекая внимание Гермионы. Незнакомцем оказался старец, что стоял на несколько ступенек ниже и также, как и девушка, внимательно смотрел на торговые павильоны. Взгляд его белесых от старости глаз неторопливо переместился на лицо волшебницы. – На нем можно приобрести все, что душе угодно.       – Ложь, – ответила Гермиона, покачав головой. – Свободу ни за какие деньги не купишь.       Старец тепло улыбнулся, намереваясь что-то возразить, но девушка уже этого не услышала: Локи снова с силой подхватил ее под локоть, утаскивая вниз по лестнице. Длинные пальцы грубо впились в ее предплечье, заставляя Гермиону невольно охнуть от боли.       – Что вы себе позволяете? – подобное обращение заставляло девушку злиться.       – Это что ты себе позволяешь, смертная! – рявкнул мужчина, продолжая тянуть Гермиону за руку. – Я не разрешал тебе заводить разговоры с кем-либо! Но раз твой язык так сильно чешется, ему не помешает охладиться.       Рот девушки онемел, а язык примерз к небу, не позволяя выплюнуть ответный едкий комментарий. Слезы снова навернулись на глаза, и Гермиона поспешила их смахнуть. Обида раздирала горло, но девушка так и не смогла произнести ни слова.       Буквально насильно стащив молчаливо возмущающуюся Гермиону с лестницы, Локи, так и не отпуская ее руки, направился к продуктовым павильонам. Лишь достигнув цели, мужчина освободил предплечье девушки от своих сильных пальцев.       – Будь рядом, – раздраженно выплюнул он.       Продукты они покупали в полном молчании, и также без приключений поднялись обратно на верхний уровень. Гермиона все еще не могла разговаривать, потому всю дорогу кидала на мужчину злые взгляды. Он в очередной раз ее унизил и даже бровью не повел!       Уже на выходе с площади в Локи на полном ходу влетел совсем юный мальчишка. Поднявшись с колен и отряхнув свои потертые штанишки, он посмотрел снизу на мужчину и тонким голоском к нему обратился:       – Дядя, дайте немного золотых!       – Уйди с дороги, попрошайка, – презрительно выплюнул Локи, а после, обогнув мальчика, двинулся дальше, но ребенок ухватился маленькой ручкой за его плащ и потянул на себя.       – Вам жалко что ли? Ну, дядя, дайте золотых! Я – сирота!       От услышанного плечи мужчины напряглись. Гермиона с опаской посмотрела на Локи, переживая за судьбу малыша и морально готовясь его защитить, если потребуется. Но, к удивлению девушки, мужчина лишь обернулся и, строго посмотрев на мальчика, кинул в его протянутую чумазую ладошку несколько золотых монет.       – Ступай, и чтобы больше я тебя не видел, – раздраженно ответил Локи, разворачиваясь и как ни в чем не бывало продолжая свой путь.       Украдкой вытащив из мешка с продуктами большое сочное яблоко, Гермиона вложила его в руки мальчика, а после, не оборачиваясь, поспешила за хозяином.       Поступок Локи не укладывался в голове. Что на него нашло? Неужели, сердце этого монстра не успело полностью зачерстветь или то был секундный порыв? Гермиона терялась в догадках, ведь мужчина не производил впечатление милого добряка, что просто так угощал детей конфетами или подавал нуждающимся. Но девушка привыкла доверять фактам, и этот поступок Локи, хоть и казался нереальным, все же имел место быть.       Кинув взгляд на мужчину, Гермиона прикусила губу. На языке вертелось множество слов, которые не терпелось озвучить, но рот еще был нем, как после приема у дантиста. Да и вряд ли Локи позволил бы ей высказать хотя бы треть. Потому достигнув дома, она молча занесла продукты внутрь и разложила их на столе и скудных кухонных полочках.       – Теперь приготовь ужин, смертная! – крикнул из комнаты мужчина. Тяжело вздохнув, Гермиона взялась за готовку.