Стокгольмский синдром

      Дни тянулись, как старая нуга, которую разогрели в микроволновке и оставили тухнуть под солнцем. Эрика чувствовала, что сходит с ума. С ней всё ещё хорошо обращались, кормили и не трогали, в ванной комнате был душ с горячей водой и… ни единой зацепки, как сбежать.       От скуки хотелось лезть на стену, а недостаток общения тоскливо зудел на языке. Неразговорчивый похититель тайну своего поступка так и не раскрыл, а вот уже прекрасно ориентирующейся с завязанными глазами девушке осточертело вести себя хорошо.       Полная хрень эти антитеррористические брошюры. И полиция тоже хрень.       Пароль неверный — гласила чёрная надпись на зелёном экранчике после окончания каждого визита преступника. Осталась 1 попытка.       Эрика не сдавалась чисто потому, что делать было больше нечего. Попытки сбрасывались после каждого звонка, и у девушки появлялись два шанса на разблокировку чёртового мобильника. Правда, всего два на практически бесконечность… Эрика отложила телефон, пнув ни в чём не повинный стол. Как же бесит.       Ей вдруг пришла в голову мысль, что, скорее всего, её личные вещи всё ещё где-то в доме. Рюкзачок она всегда носила с собой, а в нём точно был телефон. Да только один фиг от этого осознания — бесполезно. Эрика скисла.       Взгляд наткнулся на ненавистную запертую дверь. С каждым днём страхи постепенно улетучивались, и появлялась храбрость. Роль послушной куклы может затянуться навечно… так, может, пора действовать кардинальнее?       Поколебавшись, девушка подошла к выходу из своей камеры заключения и немного погодя прижалась ухом к двери, вслушиваясь. Ничего. Убрав голову, Эрика осторожно поддела прорезь для письма ногтем и заглянула внутрь. Обшарпанная стена с полосатыми обоями напротив. Больше ничего не разглядеть. Ещё одно разочарование. Отойдя от двери, девушка в сотый, если не в тысячный раз осмотрела комнату.       Она уже пыталась расшатать доски из окна, но не вышло. Что ещё тут можно сделать? Хотя… Обернувшись на дверь и ещё раз прислушавшись, Эрика быстро отставила стол и стул в сторону и рывком откинула край ковра. К сожалению, снова ничего, кроме чёткого контура овала — видимо, дом действительно очень древний, раз пол выгорел так сильно. Да и доски явно требовали замены.       Вернув ковёр на место, Эрика заходила по комнате. Может, ещё раз попробовать выбить ставни на окнах? Но опять же: сколько на это уйдёт времени? А если заметит?       Взгляд удручённо прошёлся по стенам, мозолящим зрачки своей неизменностью. Ещё немного, и она пойдёт по стопам тех самых безголовых героинь.       Эрика уже было отвернулась от окна, как зацепилась глазами за стул, который видела так много раз: старый, чуть кривой, со спинкой и на железных ножках. Железные ножки. Девушка подскочила к стулу, как будто впервые увидела, и перевернула его на бок. Все четыре ножки крепились подржавевшими болтами да гайками. Она попробовала открутить одну, но та не поддалась. Ладно, это вопрос времени — уж его у Эрики предостаточно. Четыре железные палки — это же фантастика! Почти оружие. Если похититель ослабит бдительность или зайдёт к ней без пистолета или ножа (возможно, их и сейчас нет), то можно попробовать напасть, а там побег — это уже второе (сложнее решиться на насилие). Также ножками можно попробовать выбить доски, как ломом (лишь бы не загнулись). Или же…       Эрика огляделась. Пока она осматривала комнату, ей пришла в голову мысль, что стены в доме такие же кривые и старые, как и пол. И если проявить упорство, то можно попробовать расковырять дырку на улицу прямо за диваном. Удрать по-тихому — лучший вариант из возможных.       Увлёкшись мечтами о побеге, девушка подпрыгнула на коленях, услышав звонок.       — Чёрт!       Эрика метнулась к дивану. Повязка на глаза, согласно правилам, наручники, ключи. Ладно, пока других идей нет, надо быть послушной.       Девушка едва-едва успела защёлкнуть оковы, как дверь распахнулась за спиной слишком быстро — обычно он давал время на подготовку, но сейчас пленница только и успела обернуться, как вдруг её чуть не снесло с места. Он ворвался подобно торнадо, пересёк комнату в несколько быстрых шагов: вскрик неожиданности, а потом Эрику резко развернули за плечи.       Что происходит?!       Эрика забыла, как дышать, наручники больно врезались в живот со сжатыми в них кулачками. Чужие пальцы вцепились в кофту на плечах девушки, сжимая и стягивая так, что она буквально ощущала лопающиеся капилляры будущих синяков.       — М-мне больно!.. — пискнула сжатая в тисках пленница.       Пальцы на плечах вздрогнули (испуганно?) и разжались. Эрика не решалась двигаться. Она слышала его дыхание напротив себя — совсем рядом, почти у лица. Значит, он невысокого роста. Больше глупых мыслей в голову прокрасться не успело.       — Почему? — еле слышно и крайне неподходяще образу преступника по потерянной интонации раздалось перед лицом. — Что я делаю не так..?       — Что?..       Пока Эрика ошарашенно тормозила, не понимая, что случилось, хватка на плечах пропала. И вдруг он шагнул ещё ближе и коснулся её щеки. Испугавшись, девушка отшатнулась. Пальцы — абсолютно ледяные и совершенно неожиданные.       Он замер на мгновенье, а потом сцапал пленницу за скованные запястья, дёрнув обратно на себя, и яростно зашипел:       — Почему ты меня боишься?!       — Я не понимаю… — попятилась девушка, но ей не дали сделать и шагу.       — Только и думаешь, как сбежать отсюда, да?!       — Я очень хочу домой… — прошептала девушка, сглотнув. — Пожалуйста…       Чужие пальцы сжались на девичьих запястьях, впиваясь ногтями на каждом слове. От стресса, ударившего так внезапно, захотелось закричать, съязвить, вырваться — что угодно, только бы отпустили, и гори оно всё огнём.       — Почему?! — вновь встряхнул Эрику похититель.       Девушка не выдержала.       — Вы украли меня! — сорвалось-таки с языка, когда ногти сжались особенно сильно, настолько, что Эрика дёрнулась.       — Но у тебя всё есть!       И тут Эрику прорвало. Она устала бояться, что ей прилетит по голове топором. Она уже давно твёрдо стояла на ногах с завязанными глазами. Она перегорела в ожидании, когда всё наладится. А у похитителя явно не всё в порядке с головой, потому что происходящее не втискивается ни в один шаблон мотивов и причин для кражи человека для любого серийного маньяка.       — Всё есть? Ты забрал у меня это всё! — резко перейдя в атаку, почти выкрикнула девушка. — У меня была семья, друзья, нормальная жизнь, которая мне нравилась, свобода… А что теперь?! Я сижу взаперти и дохну со скуки, как собака на цепи! Мои родители с ума сходят, я больше не могу с ними поговорить — да что там!.. Я вообще ни с кем не могу поговорить, я не вижу никого и ничего, только эту проклятую пустую комнату! А ты даже не можешь ответить мне, на кой чёрт я здесь и зачем гнию заживо, если причины в этом нет?!       Слова осколками отлетали от стен, разбиваясь в мелкую крошку. Девушка выплюнула последние слова и тяжело задышала, чувствуя скачущий по лицу жар. Осознание доходит медленно и крошась, пока стоящий напротив человек молчит, и непонятно, что там у него в голове... Топор в голову? Лучше так, чем провести жизнь в этой комнате!       Вдруг она почувствовала, как он шагнул обратно навстречу и наклонился, перебивая бешено колотящееся сердце.       — Страшно так жить, не правда ли? — неожиданно прошептали на самое ухо, и девушка вздрогнула, застыв. — Сегодня у тебя есть всё, а завтра — совершенно ничего. И ты спрашиваешь себя: почему именно я? Почему не кто-то другой? В чём моя вина?..       Мурашки пробежали по спине. А ещё странность: он говорил совсем близко, так, что волоски на теле встали дыбом от контакта и слышно дыхание, — но оно не достигает кожи.       — Я уже много лет не знаю ответа на этот вопрос. Но на твои ответить могу. Потому что я так захотел, Эрика. — Девушка задрожала, покрываясь липким страхом.       Руки дёрнулись сами собой, но она не успела — попытку оттолкнуть раскусили в один миг, и вот девушку уже схватили за наручники и саму толкнули назад. Эрика споткнулась о край ковра, теряя равновесие. Одновременно с этим пальцы на инстинктах метнулись к лицу, срывая повязку.       Она ожидала увидеть кого угодно: от странного соседа через дорогу до незнакомца с улицы лет под сорок с небритым лицом.       Вместо этого навстречу шагнула белая маска с пустыми глазницами, и Эрика взвизгнула от ужаса, упав на диван.       Шаг. Щелчок. Ноги ещё пытаются взобраться на сидение, поджимаясь подальше от призрака, а потом нахлынувшее осознание останавливает время.       — Ты?! — шокированно прошептала девушка.       Парень выпрямился, молча разглядывая её. Ей послышалось, или он ухмыльнулся?       Пока мысли лихорадочно носились под черепушкой, истерично врезаясь друг в друга в голове пленницы, голубоволосый похититель отвернулся, подошёл к двери и что-то поднял с пола. Это был белый завязанный пакет.       — Ужин здесь.       Он небрежно бросил пакет на стол, явно расстроенный, что его раскрыли так глупо. Эрика с трудом приходила в себя.       — Салливан, какого чёрта ты творишь?! — Она медленно поднялась на ноги, чувствуя, как сыпется с плеч облегчение, что это не какой-нибудь здоровенный мужик из подворотни, и как просыпается внутри злость на всё происходящее. Эрика сделала нерешительный шаг вперёд: — Эй…       Юноша в маске чуть повернул голову, поглядев на пленницу краем нечитаемого эмоционально протеза, а потом невозмутимо направился к двери, так ничего и не сказав.       — Ты скажешь хоть что-нибудь?! Салл…       Поняв, что он не слушает, девушка рванула к парню, но тот ловко выскользнул наружу и запер дверь.       — А ну открой немедленно! Эй, Фишер! Ты вообще думаешь, что творишь?! Тебя посадят!       Эрика забилась в дверь, яростно пиная её ногами, но по ту сторону никто не отвечал. Преисполненная гнева, девушка заглянула в щёлочку для писем. И отпрянула: голубые глаза за белой маской оказались точно на уровне прореза. Похититель и пленница недолго смотрели друг на друга, а потом он отвернулся и ушёл куда-то вглубь дома.       — Салливан, выпусти меня! Эй, куда ты пошёл?!       Эрика вновь забилась в дверь, но тщетно. Парень ушёл. Пнув деревянную поверхность ещё раз напоследок, девушка обернулась и обессиленно припала к ней спиной, тяжело дыша. Повязка запуталась в волосах, залезая в рот, и Эрика сердито сбросила её с головы.       Только что она уяснила сразу две вещи: первое — она всё-таки наивная дура, зря верившая в какое-то чудесное спасение. А второе — слухи, летающие по школе с начала учебного года, как видно, оказались правдой.       Её одноклассник Салливан Фишер — абсолютный псих.