Стокгольмский синдром

       Едкий дымок клубами поднимался над железной ржавой бочкой. Разбиваемый мелкой моросью хмурого дня, он затопил туманом задний двор: в проблескивающих всполохах пламени виднелись остатки догорающей обивки манекена и плавящийся лак деревянной треноги. Темнело.        Стоящий рядом Сал неотрывно смотрел на огонь, будто желая убедиться, что тот уничтожит все подчистую. Огонь бликами кривил изуродованную часть лица юноши, а противный дождик нещадно барабанил по голубой макушке, но Сал не обращал на это никакого внимания. Ровно как и на то, что кофта на плечах совсем промокла. Дождавшись, пока манекен полностью сгорит, Фишер безжалостно швырнул в пламя скомканный в руках фрак. Если уж всё опять через одно место, то хотя бы свой разум он сохранит.        Когда остатки ткани обратились в пепел, а глаза до слез искусал осевший от мороси дым, Сал закашлялся и заставил себя отойти. Немного погодя, убедившись, что сгорело абсолютно всё, он вернулся на чердак. Груды хлама по прежнему валялись по своим углам. Парень настороженно огляделся.        Никого.        «Они и раньше днем высовывались редко», — машинально вспомнил он, но тут же одернул свои мысли и спешно покинул чердак.        Погода — пасмурная дрянь, день — дрянь, жизнь — потраченная дрянь тем более. Тут только и вывозить на воспоминаниях о чистом и светлом, однако вот облом: с этим тоже дефицит. Всё, цирк с оккультизмом окончен. Пора перестать верить этому.        Сал не знал, что хуже: принять всё за правду или за остатки шизофрении. Соблазн заколотить чертов люк наверх, как когда-то окна и подвал (будто это решит проблему), потрескивал остатками пламени на пальцах, но это был уж совсем перебор, поэтому вернувшись к себе в комнату, голубоволосый юноша устало провел ладонью по глазам. Запах костра от рукава впился в нос, Фишер сморщился.        Опустив руку, он скользнул взглядом по телефону. Сброшенный в спехе мобильник молча покоился на смятом одеяле. Сал разблокировал экран.        Один пропущенный четыре часа назад, на который он не ответил, потому что знал, что после его поступка девушка будет на взводе и начнет гневаться, и больше ничего. Второй раз Эрика звонить не стала.        Салли хотел подождать, пока эмоции улягутся и девушка остынет, а теперь внутри зашкреблось поганое чувство, что он перегнул палку. Стоило ответить сразу.        «Она должна понять, что это для ее же блага» — вякнуло внутри очень сомнительно.        Сал поколебался с несколько минут, и всё-таки рискнул набрать сам, даже если его обматерят с ног до головы. Но проходит гудок, за тем второй, третий… а Эрика не берет. Салли закусил губу.        «Да мало ли, может, она занята?»        Фишер успел принять душ, с трудом настроиться на уроки и вновь стащить себя вниз вместе с одеялом и гитарой, попытавшись дозвониться до девушки еще раз. Омерзительное игнорирование насмешливо прогудело урывками в динамике.        Благими намерениями, да?

***

       Эрика злилась. Сильно. Особенно после того, как поняла, что Сал не взял телефон нарочно. Когда девушка пришла домой и уже прокрутила в голове десяток ругательств умеренной концентрации, то еще держала себя в руках. Всё-таки Салли подставился из-за нее. Но есть вещи, о которых стоит предупреждать до того, как их сделать.        Однако жест игнорирования задел, не дав буре стихнуть. Девушка перетерпела слишком многое за день, и это стало финальной каплей ее разумной сдержанности. У нее тоже есть гордость и чувство собственной значимости.        Поэтому Эрика пялилась на беззвучно зажегшийся экран мобильника, где высветился входящий от Салли, всю ту несчастную минуту, что отведена пытающемуся дозвониться до включения автоответчика.        Сал звонил трижды. Все три раза Эрика не ответила.        Пусть почувствует, каково это. И скажет, что теперь так захотел сказать — лично.        Отвернувшись от погасшего экранчика, капитан чирлидер-команды прошла по комнате и подобрала с кровати сброшенный по приходу из колледжа кардиган. На одной из любимых вещей красовалась жирная клякса. Потрясающе. Только выбрасывать теперь или дома ходить, не отстирается. Очередная мелкая пакость, да настроение такое паршивое, что это пятно мозолит глаза чересчур выбешивающе.        Достали. Все они. И ведь ничего — ничего не сделаешь! Это тебе не детский сад, чтобы пойти пожаловаться на настучавшего тебе по голове песочной лопаткой обнаглевшего мальчика. Тут все куда жестче и продуманнее: никто не будет слушать обвинения из воздуха, не погрозит обидчику пальчиком с укоризной «ай-яй-яй, так нельзя!» и не заставит зачинщика стыдливо удалиться. У нее нет никаких доказательств.        Эрика думала над словами мамы чтобы все-таки попросить помощи у старших, но всё, что по итогу есть у девушки — это череда неприятных, недоказанных совпадений и слова ее же друзей. Чтобы подойти к тому же директору — надо идти с чем-то большим, чем сопливая жалоба на богатенькую сокурсницу со связями. Симонс не тупая — нападает хаотично, не оставляя следов и улик, изводит морально, да так по мелочи, что даже если ее за руку схватить — кроме высказывания ей ничего не светит. Слова лучших друзей не помогут — скажут, что сговорились. О том, что Эрика Томпсон сама вышла на конфликт — знали все, и какого же теперь слона раздует Трейси, если капитан чирлидер-команды попытается вякнуть без доказательств — представить не сложно. Вот и получается идеальное преступление. Эрика тоже не дура подставлять себя еще круче.        «Надо было топить в ведре, а не плескаться», — агрессивно вспыхнуло внутри.        Девушка швырнула кардиган на кровать обратно, скрипнув зубами. Ком обиды вновь подкатил к горлу, солоня язык привкусом жалости. К себе. За какие заслуги ей всё это? И больше всего раздражало то, что, похоже, теперь всех всё устраивало, а?        Эрика понимала, что она просто устала от этого и накручивает сверх-нормы себе же, но стоит утром подъехать к остановке и на перекрестке у колледжа увидеть втыкающего в смартфон Роя, вместо привычного Салли, как скрипучая злость возвращается. Томпсон решительным широким шагом дошла до одноклассника.        «Ну, если Флетчер опять за старое по поводу Сала!..».        — Привет! — громко кашлянула Эрика, нарочно растянув губы в натянутой улыбке.        — Ага, того же, — буркнул футболист, подняв голову.        Улыбка Эрики растянулась шире и стала тоньше, уже напоминая совсем не улыбку.        — Где Сал? — решив не ходить вокруг да около, спросила она.        Флетчер отклацал еще пару букв по экранчику и как-то подозрительно спокойно отреагировал на имя голубоволосого парня. Словно и сам задумавшись, Рой оглядел без интереса пространство вокруг, словно Фишер мог незаметно мимимкрировать под предметы обстановки.        — Без понятия. Судя по всему, собрание фриков сегодня не здесь, — не удержавшись, съехидничал он.        — Что же тогда ты тут делаешь?        — Тебя жду.        Томпсон удивилась. Флетчер убрал телефон в карман.        — Да-а? И зачем же? — сдерживаясь из последних сил, переспросила Эрика. Она почему-то была уверена, что Рой успел погрызться с Салли до ее прихода и заставил стереться с горизонта последнего. Но ответ друга удивил сильнее.        — Прекрати зубоскалить, — зевнул Рой в кулак, не впечатлившись недобрым взглядом подруги. — Льюис попросила, если сама опоздает.        — С какой…        — Утро доброе! — налетело что-то со спины. Эрика пошатнулась, будучи чуть сшибленная сияющим настроением Андреа.        — Ты клялась, что в восемь будешь тут, — дернул глазом парень.        — Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Андреа. — Будто девушек не знаешь — у нас двести минут в каждом часу. — Флетчер закатил глаза. Подозрительно веселая блондинка подхватила Эрику под локоть и пихнула Роя в плечо. — Прямо как раньше, а? Встречаемся у школы. Остальных не хватает…        — Ребята, что происходит? — не выдержала Эрика, но Андреа уже заставила ее иди за собой.        — Ничего, просто возвращаем твою репутацию и подрабатываем личными телохранителями капитана. Кэт, кстати, вчера мне звонила, в кино звала, может, сходим? Кажется, девочки осознали свое поведение.        Эрика чуть не споткнулась.        — Я не… что?! Да ни за что! — возмутилась девушка. — И с какой стати вообще? Мне не нужны телохранители. Я же сказала, что сама…        — «…сама разберусь», ага. Но их все еще трое. Они уже нарочно приходят в колледж раньше тебя, не заметила?        Эрика осеклась, вдруг поймав себя на мысли, что упирается точно также, как Сал. Вот только у Салли таких друзей нет. Поспорить хотелось чисто из уязвленной гордости и остатков ярости за вчерашний спектакль, однако Томпсон не могла не признать, что с лучшей подругой у бока и широкоплечим капитаном футбольной команды за спиной ей действительно намного спокойнее. По крайней мере с затылка соскальзывает это параноидное чувство после зажигалки — вечно оглядываться, проверяя лица идущих за собой.        Она поднялась в колледж в компании друзей. Сегодня тренировка, поэтому на Эрике, Рое и Андреа красно-белые худи с эмблемой нокфеллской школы. Эрика внутренне сжалась, быстро оглядывая мельком проходящих мимо, но это чересчур пристальное внимание… отсутствует. Нет, на нее посматривают, но как-то не так, обычно. Будто присутствие привычной компании для Томпсон отражает внимание и интерес пропадает.        Эрика прекратила спорить с Андреа и затихла.        Ей стыдно признавать правоту друзей и собственную уязвимость, но так правда легче и спокойнее.        Салли в классе нет.        Видимо, в этот раз Рой не солгал и действительно был без понятия, а место встречи просто совпало. Друзья вместе зашли в помещение.        Укол от того, что Сал не пришел после всего этого, заставил Эрику поджать губы. На парте приклеена какая-то очередная гадость. Ну, просто доброе утро, мать вашу.       Не утруждаясь чтением, Томпсон резким движением руки скомкала бумажку. За пару недель холодной войны с Симонс и ее подпевалами Эрика уяснила один полезный урок: меньше знаешь — меньше психуешь.

***

       На самом деле Сал хотел поговорить даже больше, чем Эрика. Промучившись бессонницей до рассвета с чувством вины на пару после экзекуции над манекеном, Фишер опоздал на автобус и ворвался в колледж вместе с первым звонком.        Взгляд, которым Эрика наградила его с порога, заставил немного съежиться. Салли редко приходилось вспоминать, что радужка цвета талого льда может казаться такой холодной — о, зато теперь он чуть ли не споткнулся о ледяной булыжник, как врезавшийся в ледник Титаник.        Стоило догадаться, что так просто Эрика это не оставит, несмотря на всю ее гармонию с самообладанием и снисходительность. А теперь она явно очень зла.        Если бы была возможность — Сал бы провернул всё это как-то… более изящно, что ли. Но пришлось действовать экспромтом. Проблема в том, что Эрика тоже умела быть упрямой, и теперь из-за этого Салли чувствует, что парочка не значительных (по его мнению) косяков собралась в огромный снежный ком проблем. Гигантский-таки. Ведь выброшенную на люди сцену надо сохранить в достоверности любым способом.        Вторая проблема в том, что Эрика не в курсе его «гениальных» планов. Фишер сам в этом виноват, однако покаяться не успевает: капитан чирлидер-команды подрезала его между партами после урока, чем-то очень напомнив Флетчера в этот момент.        — Ничего не хочешь мне сказать?        — Э… привет?        Юноша с протезом попытался исполнить план отступления. Но второй раз девушка на это не повелась. Шаг, и реакция на еле уловимое движение в сторону оказалась мгновенная.        — Сал! — рявкнула Эрика, опустив даже свою впитанную с детства вежливость, вцепившись ему в кофту и не давая избежать разговора в опасной близости чужих ушей.        Салли вздохнул. Затем мельком глянул на входную дверь. И на всякий случай решил остаться на месте — если кто-то зайдет и увидит их, по крайней мере это будет похоже не на что-то романтическое, а на то, что Эрика сейчас откусит ему голову.        Потому что выглядела девушка именно так. Но Салли знал, что ему предстоит это выдержать. На этот раз он не отступит в угоду себе. Что бы сейчас девушка ему не сказала. Как бы ему не хотелось. Он по себе знает, как быстро ломаются самые сильные люди под гнетом общества. И что никто не будет выбирать между чувствами к калеке и хорошей жизнью, когда этот выбор встанет поперек. Даже Эрика.        — Какого черта это было?!        — Здравый смысл, — спокойно отвечает юноша.        Сал выдерживает этот гнев, позволяя Эрике натянуть кофту так, что она врезается в шею. В этот момент девушка ненавидит этот протез больше всего на свете — за то, что он внезапно становится ощутимой преградой между ними.        Еще вчера, в этом самом классе они спорили друг с другом, но смотрели друг другу в глаза и в отражении радужки было понимание. Беспокойство. Слова утешали, а прикосновения дали чувство защиты. Что они на одной стороне, вместе. Да, против других, но не одни.        Но теперь…        Глаза Фишера непроницаемы, не читаемы. Они словно слились по эмоциональному диапазону с пластиком, выгорев в безразличие. И сам Сал сейчас какой-то другой… чужой. Снова тот самый странный и для всех стремный парень с жуткой кличкой Салли-Кромсали, смотрящий как будто из другой вселенной, отдельный и далекий. На мгновение в голубых глазах промелькнуло что-то живое, но тут позади слышаться шаги, и Сал резко отшагивает назад, заставляя ткань кофты вырваться из пальцев девушки. Он знал, что это выглядит грубо и наплевательски, но успевает только бросить:        — Давай потом поговорим, ладно? — прежде чем в кабинет заходят другие ребята.        К счастью для Эрики и ее подбитой репутации, юноша успел отшатнуться на достаточное расстояние, и мечущий молнии взгляд чирлидера сыграл липовой легенде на руку. К несчастью для самого Салли, этим жестом он пропахал еще одну борозду между ними без всяких объяснений. Поэтому гнев девушки остался не наигранным.        Сал выскочил из аудитории, словив на себе запоздалое внимание вошедших.       Черт! Как же грубо это вышло! Он не хотел обижать Эрику второй раз, он хотел нормально поговорить, почему всё опять через одно место?! Салли знал, что поступает так для защиты девушки. И что это единственный разумный и быстрый вывод Эрики из горячей точки нападок, однако подать это так коряво и не извиниться за самодеятельность — поступок категории «тупень обыкновенный».        Всё так по-дурацки глупо. Внутри скрючило от собственной беспомощности — хотелось подойти к стене и хорошенько постукаться о нее лбом без всякого протеза. Фишер вытащил телефон. Чтобы извиниться хотя бы сообщением и больше не оставлять эту ситуацию настаиваться кислотой недомолвок.        Как же отвратительно быть Салли-Кромсали, а не простым и заурядным Салом Фишером.        Юноша решил, что хватит с него ошибок. Он разблокировал экран и открыл мессенджер.        Эрика, оставшаяся в классе, сердито поправила ветровку. Неприятный осадок вернулся в душу и жжет изнутри…       …но если это девушка еще может задвинуть на потом и даже находит в себе последние моральные силы сдержать губы, то после следующего урока злосчастная тренировка, которую надо пережить. В прямом смысле.        Эрика считает себя достаточно сильным и выдержанным человеком, чтобы позорно смыться, оставив свою должность. Как Салли.        Поэтому она быстро переодевается из джинсов в шорты в школьном туалете и идет в спорт-зал. Рядом Андреа и аура нихрена не помогающего самовнушения. Странно, но одноклассницы сегодня сбавили обороты. Кэтрин даже поздоровалась с виноватым видом, завидев их. Мэй и близняшки Майерс, видимо, еще не определились, поэтому остались в нейтралитете. Помог спектакль Кромсали или Андреа промыла мозги девчонкам — не так важно. Не в эту минуту.        Главное испытание еще впереди. Эрика не стала оставлять сумку в раздевалке — забрала ее с собой в зал, чтобы кинуть на трибуны. Кристен насмешливо дернула уголком губ, заметив это, и тут же наклонилась что-то шепнуть Анни на ухо. Прекрасное начало. Эрика сделала вид, что не заметила этого жеста, но в голове вспыхнула пометка «не выпускать сумку из вида после тренировки».        «Надо это прекращать. Это ненормально», — однако как вытравить эту злобу капитан чирлидер-команды понятия не имеет.        Она чувствует, что превращается в дерганного параноика, в мишень, которую клюют, потому что она не отвечает, но так «забавно» реагирует. Не в рукопашную же идти, в самом деле? Разумеется, Эрика так не поступит — она-же-леди, это неэтично, некультурно, как же так, поэтому план сразу сгинул в корзину «не годен» и был там отформатирован. Надо что-то другое. Менее… экстремальное.        Глубоко вдохнув, Томпсон собралась духом, чтобы прочистить голос и стать на два часа тренером, а не девочкой с доски позора. Настроения никакого.        — Раз-два-три, на правую сторону зала свали! Дарова, девчонки! — вдруг пробасило над плечом. Эрика чуть не подскочила от неожиданности.        Позади Рой, за ним подтягивалась остальная команда парней.        — Что вы тут делаете, ваша тренировка позже на два часа! — возмутилась Миллер.        Флетчер абсолютно неэтично поковырял ногтем мизинца в зубах:        — Обломинго. Сегодня так. Чемпионат требует усиленных тренировок. Тренер сказал поменять график.        На этих словах капитан мельком взглянул на Эрику, еле заметно кивнув. Неужели?.. Светловолосая девушка мгновенно поняла, что ни тренер, ни парни не в курсе нововведений. Похоже, Рой встрял сам в график, и притащил остальных за собой. Чтобы хоть как-то помочь подруге, не выставляя ее на посмешище. Эрика неверяще вздохнула.        Мэй почуяла что-то неладное, попытавшись возразить, но Рой не дал и шанса, просто пробасив на весь зал:        — Кароче, кто не хочет получить мячом в табло — подвинется. Остальные, как хотите. Пошли, парни!        Вежливость — превыше всего. Томпсон еле удержала ладонь на пути ко лбу.        Как только толпа футболистов защелкала мячами по паркету, девчонки попятились в сторону — уж они были в курсе с какой силой летают снаряды по залу. Даже Симонс не встряла, надо же! Несмотря на форму подачи лапищи помощи страдающим от эксклюзивно-нездорового внимания, Эрика еще никогда не была так рада, что Рой Флетчер ее друг. Говнит кому не лень и ведет себя как огр, но не кинет ни за что. Конечно, вряд ли физрук погладит капитана по головке, узнав о самодеятельности, но, по крайней мере, на пару часов Эрика Томпсон может выдохнуть спокойно.        И будто даже двигаться стало легче. Сегодня можно расслабить плечи и повернуть спину врагу. Сегодня можно. Может, Сал не так уж и не прав? Что стоит держаться «своих»…        Сомнения вновь закрались в сердце. И от этой неопределенности заныло внутри. Эрика усиленно запихнула это на потом. Пока есть задачи по важнее.        Капитан глубоко выдохнула, чтобы наконец-то полностью сосредоточиться на движениях и логистике. Мылить чисто по-тренерски, без опасений и другого мусора в голове. И это получилось! Кажется, впервые за последнее время, спасибо Флетчеру, вышибающему суставы новичкам в своей команде на заднем фоне.        Тренировка пролетела быстрее интересного фильма. Прямо как раньше.        И, наверно, именно из-за этого чувства стабильности Эрика потеряла бдительность тогда, когда не стоило этого делать ни в коем случае.        Она думала, что переиграла задание «доведи до ручки капитана» на эту тренировку, на этот вечер. Будто удачно заболтавшись с парнями вместе с Льюис, когда остальные девушки расходились, Эрика дождалась пока Трейси свалит хотя бы из колледжа, а Андреа нарочно проверила раздевалку, потому что идти домой не переодевшись после душного зала было противно — жутко хотелось ополоснуться.        Но тут перед самым выходом из зала Эрике позвонила мама. Пока девушка разговаривала, Андреа успела принять душ одна.        — Жду тебя внизу, мне надо забрать доклады у завуча, — шепнула Льюис из-за угла.        Эрика махнула рукой. Все уже ушли давным-давно, не страшно.        Отвечая на звонок Глории, девушка обнаружила от Сала пропущенный и смс: «я знаю, что виноват и поступил, как придурок, но пожалуйста, дай мне всё объяснить. буду ждать тебя после тренировки».        И хоть желчь и чувство обиды съедали уже который час, однако сердце немного оттаяло. Отвечать Эрика не стала, но решила для себя, что уходить окольными путями из колледжа не будет. Хочет объяснять — пускай. Ей не хотелось ссориться, однако игнорировать такие вбросы, доводящие до ручки, она не намерена. Симонс с подружайками за глаза хватает.        Так что заговорившись с матерью, которой срочно потребовались какие-то файлы с почты, которые она не могла скачать, Эрика зашла в душевые последняя, предварительно убедившись, что в кафельном помещении никого, хотя Андреа уже проверяла. После чего быстро скинула вещи, забрала полотенце со сменкой и прошла в свободную кабинку.        Наконец-то… Теплые капли из душа приятно омыли разгоряченное тело. Эрика дождалась пока мурашки покинут кожу и забрала приготовленный флакон с шампунем с полочки. Не открывая глаз, она намылила голову и с удовольствием вспенила волосы.        Наслаждалась прекрасным Томпсон ровно до того момента, пока не приоткрыла глаза, чтобы отрегулировать температуру, и не заметила, что по ее телу скатывается какая-то темная жижа.        Что это?! Откуда?        Вскрикнув, Эрика дернулась, больно ударившись локтем о кафель. Что-то темное расплывалось прямо по телу!        Эрика испугалась ни на шутку, едва не упав.        Она завертелась вокруг, пытаясь понять откуда эта дрянь и… что это вообще такое?! От омерзения пошатнуло. Кое-как уняв дернувшиеся руки, Эрика поняла, что из лейки по прежнему бежит прозрачная вода. Скорее смыть! Что за дрянь?!        Пальцы зашарили по телу, касаясь головы. Гадость смывалась водой, оставляя еле-заметные разводы на коже, но на поток ржавчины это не походило.        Справившись с первым приступом паники, девушка еще раз провела рукой по телу. Затем поднесла ее к лицу, разглядывая измазанные пальцы.        Что-то темного оттенка, блестящее, но знакомое по запаху. Такой резкий, аммиаковый привкус кольнул по обонянию… Этот запах, это же… Эрика догадалась взять прядь, прилипшую к щеке и посмотреть на волосы.        Краска. Это же краска для волос!        «Какого хрена?!»        Томпсон схватила бутылочку с пола и с ужасом поняла, что это не ее шампунь, хотя она точно брала свой из своей же сумки. Но этикетка не та! Вернее, ее вообще не было. Бутылочка похожая по цвету, но другая. Подменили.        Волосы! Опомнившись, девушка нырнула обратно под воду, пытаясь скорее смыть остатки краски с волос, но уже поняла, что поздно. Она успела «намылить» голову особо тщательно, пока не обнаружила подставу, а теперь даже смыть это нечем — в дозаторах общего пользования пусто. Кто-то слил все мыло нарочно.        «Твою мать. Что за жестокие розыгрыши?!»        Эрика бешено начала растирать волосы, заливая их водой, но не получалось ровным счетом ничего — пигмент въелся. Вытершись насухо, девушка выскочила из душевых, проводя рукой по лицу и затравленно оглядываясь. В помещении никого не было. Хотя Томпсон и без этого знала чьих это рук дело.        «Эти придурошные как-то ухитрились подложить шампунь в мою сумку, пока я вела тренировку», — догадалась девушка.        Пока в груди поднималась жгучая ненависть, девушка наспех переоделась и кинулась к зеркалам с феном. Была бы она брюнеткой — какая ерунда! Но светло-русые тонкие волосы впитывали в себя, как белый холст.        «Хоть бы всё было не так плохо, пожалуйста! Только не черный, только не черный!»        По мере того, как светлые пряди сохли, взметаясь вокруг лица Эрика паниковала сильнее и сильнее. И ненавидела сильнее и сильнее. Еще никого она не ненавидела так сильно в этот момент, как Трейси Симонс и ее подружек. Краска, успевшая въесться в волосы, начала проявляться неровными пятнами. И самое отвратительное: они были синего оттенка.        Синего, блять.        Дверь в раздевалку внезапно открылась со стороны подсобки и стайка хохочущих девчонок запорхнула внутрь со спортивными сумками наперевес. Эрика похолодела.        С другого входа. Они не ушли. Они вернулись через спортзал и мужскую раздевалку. Специально поджидали, как видимо.        — Фу, девочки, это заразно!        — Всех денег не заработаешь, Томпсон!        Симонс уже вытащила телефон, снимая на камеру. Эрика была одна, а их пять или шесть, насколько она успела заметить в отражении позади себя, вздрогнув. Поэтому всё, что Томпсон могла — это молча продолжить сушить испорченные волосы и держать из последних сил трясущийся подбородок, зажевав губу до боли. Растрескавшееся на осколки самообладание смыло цвет с лица. Эрика просто оцепенела, не чувствуя, как обжигает феном кожу головы.        Они всё распланировали. Дождались. И всё равно получили своё, несмотря на все старания Роя и Андреа. И даже Салли.        Если последний узнает об этом — он вообще перестанет разговаривать с ней при людях.        Не выдержав смеха, Эрика бросила фен, растолкала первокурсниц и под удушающий ядовитый смех выскочила прочь, в коридор, не в силах вынести глушащей ярости и унижения в горле.        Уже сбежав на первый этаж Эрика совсем позабыла о сообщении Сала о том, что он собрался ее подождать. Вспоминает девушка об этом, едва не врезавшись в парня из-за угла.        Он стоит боком, а Эрика резко тормозит, увидев профиль с протезом. Она пятится и отскакивает назад, потому, что блять, нет! Не сейчас! Никто! Ни Сал, ни Андреа, Эрика вообще не хочет никого видеть, ничего объяснять, просто к черту! Глаза сверкают злыми слезами против воли, она не может удержать в себе эмоции, только и видя перед глазами это позорное, жалкое, собственное загнанное отражение в зеркале.        — Эрика? Что с тобой?        Дьявол, да как?! Не успела.        Девушка с такой скоростью схватила капюшон и натянула его на голову, что шов на вороте треснул. Поздно. Сал ее заметил. Что еще хуже — в коридоре за его спиной показалась Андреа.        У Эрики нет никаких сил что-то придумывать, срочно лгать и даже бежать прочь. Её потряхивает, сырость расползается за шиворот и хочется просто провалиться в небытие из этой ситуации.        Пока Льюис хмурясь, ускоряется, заметив Фишера возле подруги, тот делает шаг в сторону Эрики и первым видит мокрые кончики волос из-под капюшона худи. Салли смотрит на капюшон, на подрагивающий подбородок Томпсон, а потом медленно протягивает руку и снимает ткань с головы девушки.        Это всё могло бы быть чем угодно и с кем угодно. Но оттенок некогда красивых золотистых локонов Эрики, не оставляет сомнения из-за кого это случилось. Как грязное послание с намеком. На него.        — Да ты вправду заразный, Салли! — не упустило возможности хихикнуть внутри второе я.        Салли долго смотрит, не в силах вымолвить и слова, чтобы что-то сказать. Да и что тут сказать?! В эту секунду Андреа доходит до парня с девушкой, и глаза блондинки шокировано округляются. Эрика прикрыла веки ладонью, сцепив зубы, чтобы просто удержать лицевые мышцы на месте.        — Что за нахрен?! — вскрикнула Андреа.        Эрика вымученно опустила ладони, не желая смотреть прямо на кого-либо. Иначе точно разревется. Поэтому, прикусив губу изнутри, она лишь коротко выдавила через силу:        — Догадайся.        Ей не хочется ничего объяснять. Вообще говорить. Наверно, это читается по лицу Эрики. Простите, леди и джентльмены, и проявите понимание к той, кому приходится иметь дело с долбанутыми. А может, Андреа и Сал настолько выпали от неровных синеватых разводов на мокрой светлой голове, что просто не знали что сказать.        Эрика борется с желанием просто замотать себя капюшоном по шею и куда-нибудь исчезнуть.        — …елай уже что-нибудь с этим! Это же всё из-за тебя! — доносится эхом до слуха с опозданием.        Так громко, что Томпсон выходит из какого-то минутного оцепенения, понимая, что Льюис накинулась на Сала с криками.        — Хватит! — резко выпалила Эрика. Андера осеклась. — Не надо. Не хочу. Слышать, ничего. Ни от кого. Просто хватит, ладно? — дёргано вскинула кулак к груди девушка. Она сжала пальцы, будто сдерживая саму себя внутри кулака. Сглотнула так и рвущийся наружу поток.        Льюис затихла, метнув в Салли уничтожающий презрительный взгляд. Мельком взглянув на парня явно изжевавшего все губы за протезом, Эрика уловила и без того чувствующийся шквал раскаяния. Разумеется Сал не виноват, что Симонс такая сука, но у Томпсон не осталось всепонимания и всепрощения на сегодня. Лимит иссяк. Иссох. Издох. Расплылся грязной синевой по волосами и мерзко залип на ключицах.        Эрика не хочет никого успокаивать, объяснять или оправдывать. Ей самой нужно успокоительное покрепче и желательно новые нервы. Взамен этих, на ремонт. Даже гарантия потрачена.        Андреа вымученно глядела на подругу с жалостью. Томпсон утерла лицо и капающие кончики волос рукавом, безнадежно замарав еще и форму.        — Я не хочу появляться дома в таком виде, — с трудом прошептала она, усиленно держа дрожащий истеричными нотками голос.        Сал открыл было рот за протезом, но Андреа его опередила, сбросив со счетов, как что-то не достойное внимания еще до появления в Нокфелле.        — Поехали ко мне. У меня есть кофта в шкафчике, сейчас принесу, — бросила Льюис и окатив Салли еще одной волной отвращения, кинулась за вещами. — Я напишу твоей маме, что мы пошли гулять.        Надо отдать блондинке должное — она действовала, быстро опустив эмоции и лишние слова. Без канючества и сразу. Дело срань, но стоять охать и ахать не в характере Льюис.        А вот Сал не знал, что сказать. Не знал, смел ли. Эрика буравила глазами стену. Синеватые капли снова закапали с ее волос, разводя пятна на груди и плечах.        — Эрика, я…        — Не надо. Пожалуйста. Не сейчас.        Она перевела на него тяжелый уставший взгляд, и заезженные до мерзости жалкие слова, вроде «это моя вина» застряли в горле. Это не то, что следовало сказать. Позади послышались шаги возвращающейся блондинки.        — Я поищу, чем это смыть, — выдавил Сал, вместо всего того, что хотел сказать.        — Спасибо, — скупо ответила Эрика.        Она забрала кофту у Андреа и прошла мимо. Сал остался один в пустом коридоре. Кажется, Титаник всё-таки налетел на айсберг и теперь безнадежно захлебывался на пути ко дну.

***

       Эрика вымученно дернула головой.        — Всё, прекращай. Я так облысею.         — Нет, это пиздец какой-то!        Томпсон отчаянно смотрела на себя в зеркало.        — Так и всекла бы этой сучке! — прошипела Льюис. У Эрики не было проблем с управлением гневом, просто в последнее время вокруг было слишком много ебанутых, поэтому в данную конкретную минуту она была солидарна, как никогда.       Пока Андреа отряхивала руки, Эрика в который раз протерла голову полотенцем. Корешки волос аж скрипели от чистоты. Но помимо того, что полотенце слегка окрасилось, особого прогресса девушки не добились.        — Надо идти в эти спец-магазины и искать смывку. Шампунями тут нечего делать.        И ежу понятно уже, что нечего.        — Знать бы что еще это было. Не хочется остаться совсем без волос, — поморщилась Эрика, пальцами мусоля прядь какого-то неопределенного оттенка.        — Ты не забрала эту бутылку?        — Нет. Да когда?.. Я просто убежала. Когда они вышли, я думала всё… Их было больше. Я ничего не смогла сделать, — собственное унижение размазало у плинтуса и без того поганое настроение. Внутри аж сворачивало, крючком подергивая внтуренности. Она не говорила Андреа, что один раз ей уже скрутили руки и столкнувшись с Трейси и другими девчонками в таком численном меньшинстве Эрика испугалась не на шутку. Отступление вышло позорным и унизительным.        Блондинка поджала губы, опершись о бортик ванной, и скрестила руки на груди. Эрика сидела на стуле перед зеркалом у раковины, рядом валялись с десяток вскрытых шампуней, кондиционеров и все возможных средств для волос, которые отрыла у себя Льюис, но всё, чего добились подруги — это чуть смыть тон, при этом размазав синий еще больше на остальные волосы. Смотрелось не очень. Как будто Эрика пролила на макушку целую кружку чернил из старой шариковой ручки. Таких мерзотно-тянущихся, некрасиво синих. Из тех самых старых ручек, имеющих гадское свойство протекать в пеналах или карманах рюкзака, безнадежно оставляя липкую кляксу.        — А что директор?        — А что директор? — фыркнула Томпсон. — Я к нему не ходила. Ему точно не до бабских разборок. Нашим учителям в принципе плевать на всё, кроме оценок и посещаемости.        Андреа вынуждено сморщилась, соглашаясь. Эрика терзала полотенце на коленях, то складывая, то раскладывая его, непонятно зачем. Наверно, пыталась отвлечься и лишний раз не смотреть в зеркало.        — Что матери скажешь?        — Не дави на больное, а? — скисла девушка еще сильнее. Она устало протерла глаза. — У тебя есть что покрепче?        — Я, вроде как, завязала. Но на экстренный случай есть кое-что.        — Это официальные похороны моей психики. Достаточно экстренный повод?        — Сойдет, — хмыкнула блондинка. И хоть Эрика выглядела убитой морально, но видимо, немного успокоилась, раз нашла в себе черного юмора во всей этой ситуации. А еще Льюис была рада, что между ней и Салли-Кромсали Эрика впервые за последние дни выбрала близкую подругу, а не подонка-похитителя. Давно не было повода просто посидеть друг с другом, чисто по девчачьи, как прежде. Пусть и повод корявый. «Всё из-за него. Может теперь Эрика задумается всерьез?». — Тебе в твою любимую синюю кружку? — крикнула Андреа из кухни.        — Очень смешно, — закатила глаза девушка, оставив в покое несчастное полотенце. Думать о завтрашнем дне в колледже и роли посмешища не хотелось. В конце-концов, заняться самосожалением она еще успеет. Вся ночь впереди.        День плавно перетек в вечер, а потом и в позднюю ночь. Эрика не планировала ночевать у Андреа в очередной из бесконечных раз, но блондинка неожиданно разговорилась, в итоге подруги засиделись допоздна, будто не виделись очень и очень давно. Расстроенная из-за волос и испорченной формы да еще и этой выходки парня, Эрика ждала очередных лекции на тему «Сал Фишер — корень всех бед», но, что странно, Андреа про Фишера ничего не говорила. Зато к мрачному удовлетворению Эрики, охотно поддержала тему перемолки косточек Трейси Симонс и компании.        — Странно. Ты выглядишь менее расстроенной, чем я ожидала, — подметила Андреа.        Просто случилось столько дерьма, что сил никаких. Раньше Эрика бы разревелась.        — Тебе кажется. Я дико устала от этого, — протерев чуть покрасневший глаза пробормотала чирлидер. — Сил никаких. Черт. То, что она делает… это ненормально.        — Да ладно? Только сейчас дошло?        Эрика хмуро поболтала жидкость на дне бокала. Она редко пила алкоголь, но исключительно пакостный день хотелось заглушить намертво. Закопать поглубже и чтоб заросло амнезией на вечность.        — Что будем делать?        — Не знаю. Я рассчитывала, они успокоятся. Ей надоест. Но у меня такое чувство, что это только начало. Никогда не думала, что буду так… напугана? — Эрика пусто посмотрела перед собой. — Я знаю, что это жалко, но просто не представляю даже как реагировать! Такое чувство, что меня стали презирать все разом. Просто ни за что!        — Ну, на счет «ни за что», я бы поспорила…        Эрика перевела недовольный взгляд на Андреа. Льюис примирительно вскинула ладони.        — Никаких намеков, что ты! Абсолютно, — но тут же не удержалась: — Знаешь, удерживать других людей тоже ненормально. Это так, к слову.        — Ты специально? И так паршиво.        Льюис прикусила язык. Но лишний раз напомнить не упускала возможности.        — Прости. Но твоя жизнь полетела к чертям из-за Кромсали. Не смей отрицать.        Эрика вздохнула. Что есть «к чертям»? Вечный недосып, давление родителей, давящая ответственность и чувство, что живешь не своей жизнью? Или старые сериалы за закрытой комнатой, прикосновения покалеченных пальцев к ключицам, списанные контрольные и побеги из окна комнаты по ночам? И вообще, в конфликте с Симонс Сал замешан весьма косвенно. Только как донести это до близких — загадка которого дня.        Девушка подтянула ступни к креслу и обхватила колени руками, отставив пустой бокал, и сонно потерлась носом.        — Ты не понимаешь…        — Ты говоришь, как тринадцатилетняя девочка-подросток.        — А ты занудничаешь, как моя мама… — капитан чирлидер-команды в сотый раз запустила руку в спутанные волосы. Они давно высохли, но к зеркалу Эрика больше не подходила. Судя по тому, какие взоры кидала Андреа на макушку подруги — делать этого не стоит. — Что, совсем отстой?        — Ты теперь даже выглядишь, как девочка-подросток.        — Ну, спасибо! — фыркнула Томпсон. А потом посерьёзнела. Лед в глазах застекленел опасно. — Надо поймать ее.        — Кого? Симонс?        Эрика кивнула.        — Ну, наконец-то размазывание соплей подошло к концу! Действовать, ура! — встрепенулась Андреа.        Томпсон кинула в нее конфету со стола. Она на серьезе, вообще-то! Андреа вино ударило в голову, не иначе.        — Это всё еще не смешно. Мне завтра идти на пары. Я вообще теперь в колледж боюсь идти, понимаешь? Вы не можете караулить меня вечно. Да и тупо всё это.        — Я за устроить темную, — отшутилась Льюис. — А если серьезно, даже не представляю, как ты держишься.        — Сама не знаю. Каждый день… иду в школу и боюсь какую-то первоклассницу! Унизительно. И это давит со всех сторон. Сал вбил себе в голову, что это его вина. Настоящих друзей у меня, как оказывается, всего двое: ты и Рой… Да еще мама…        И пугает-то, в общем, не сама Трейси лично, сколько то, что они нападают группами. Исподтишка, неожиданно, и Эрика даже не знает сколько людей замешано в травле, по своей ли воле они это делают или Симонс подкупает просто рандомных учеников для этого?        — Спасибо за титул, горжусь собой, — любезно отдала честь девушка. — А что мама?        Эрика невесело хмыкнула:        — О, ты не в курсе? Симонс заявилась ко мне домой на днях. Не спрашивай как — я сама не ожидала. Это было в тот день, ну… когда я осталась у него… — девушка уклончиво перевела тему и вкратце пересказала инцидент. — А потом эта су… Симонс на всю гостиную сказала, что я сплю с ним за деньги и всунула мне пачку купюр. Прямо при маме.        — Чего-о?! — брызнула блондинка, закашлявшись.        — Боже, как вспомню этот позор… — Эрика отрицала это всей душой, но память из глаз не стереть. Кошмар не развидеть. — …налей мне еще, пожалуйста. Даже говорить тошно.        — Прямо так и сказала?! И тебя всё еще выпускают из дома? Я в шоке.        — У меня был крайне занимательный разговор с мамой, — вздохнула Эрика. — В общем, надо поймать Симонс. Только не знаю как. С пустыми руками идти против ее семейки бессмысленно… Вот как докажешь, а? Что, если она сделает что-нибудь тебе?        — Я думаю, давно бы сделала. Но, видимо, когти точит только на тебя. Интересно, неужели из-за того танца?        — Да она просто ебанутая… — раздраженно дернула лохматой головой Эрика.        — Ого, кто-то научился выражаться?        — Скорее кто-то не вывозит. Надоело притворяться, что меня это не задевает. Я хочу придушить эту тварь своими руками, — прошептала Эрика, глядя на свои ладони. — А она будто и ждет, когда я сорвусь. Нарочно ждет, я знаю. Заснимет на свой айфон и здраствуй очередные гадости в чате: «Эрика Томпсон стала сумасшедшей и кидается на невинных первоклашек!», — передразнила чирлидер, противно растягивая слова. — Гррр!.. как же достало! — Эрика снова прободала лбом коленки. А потом вдруг подорвалась, зашарив вокруг себя: — Ох, черт!.. Сколько времени?        — Я звонила твоей маме, — успокоила подругу Андреа, поняв, что та ищет мобильник.        — Да при чем тут мама?! Я так и не ответила Салу, — Эрика неуклюже соскочила с сидения, не заметив, как перекосило лицо блондинки. — Черт, да где он?! Можешь позвонить?        — Он скорее всего в моей комнате, иди, сейчас наберу…        Эрика сползла на пол, отправившись на поиски смартфона. Проводив подругу взглядом, Андреа незаметно вытащила из-под стола свой, нажав кнопку «Стоп» на записи диктофона, что длилась уже более двух часов.

***

       За что Андреа ценила Эрику, так это за скромную реакцию на алкоголь в крови. В отличии от буйной Льюис, которую после вина тянуло на подвиги, развлечения и лозунги пьяных валькирий, светловолосая капитан просто сворачивалась калачиком и засыпала беспробудным сном. Поэтому сделав вид, что и сама подливает себе же весь вечер, Андреа незаметно вылила почти весь свой напиток в засохший кактус на подоконнике. Жалко было транжирить так бутылку, но подруга важнее пристрастий. План требовал четких мыслей и трезвой головы. Как только Эрика перебралась на диванчик и замуровалась в плед, Андреа заметила, что началось предсказуемое — Томпсон заклевала носом.        Еще через полчаса Андреа на цыпочках подошла к спящей девушке и осторожно вытащила у нее из рук телефон. Внутри волнительно и неприятно кольнуло, но Льюис не обратила на это внимания. В следующий раз момента может не представиться.        «Ну, где же? Надеюсь, Эрика не из тех, кто называет парней дурацкими кличками животных, вроде «зая»?.. О. Фух, слава Богу нет».        Салли — скромно значился в телефонной книге абонент безликого убийцы. Как имя подружки по секции, ей-богу. Интересно, он реально так себя называет или Эрика нарочно спрятала его номер среди неброского и (вроде как) женского имени?        Андреа не стала долго размышлять на эту тему, быстро переписала номер и почти вернула телефон ни о чем не подозревающей подруге. Почти. Вообще, это гнусно, но любопытство выше девушки. Переписки — это что-то личнее даже нижнего белья.        Но ведь Андреа никому. Только узнать. Только убедиться. Правда, в чем, она и сама не знала. Оправдать свой поступок? Решиться?        Закусив губу, блондинка отошла от спящей подруги и открыла поочередно Снэп-чат, Фейсбук и Твиттер. Ни в одном из аккаунтов не оказалась никого даже приблизительного похожего на Салли-Кромсали в перечне друзей и последних переписках. Стараясь не цепляться глазами за лишнее, Андреа закрыла вкладки.        «Не может же его вообще нигде не быть?»        Поразмышляв, что вариант, что у парня все-таки нет аккаунтов нормального подростка возможен, Андреа заглянула в простенький мессенджер и увидела знакомое имя. Бинго! Большой палец завис над экраном. Остатки совести зашевелились, но были беспощадно уничтожены через секунд восемь.        Девушка пролистала дальше, с разочарованием понимая, что звонков было больше, чем сообщений. И содержание их оказалось каким-то… странным. Странным и обычным. Последний звонок и сообщение датировались этим вечером:       «я знаю, что виноват и поступил, как придурок, но пожалуйста, дай мне всё объяснить. буду ждать тебя после тренировки»        Андреа зависла. Она ожидала… что-то… другое. «Хотя бы с самокритикой у него в порядке».        Но… что? Никаких завуалированных сектантских предложений, признаков нездоровых намеков или хоть чего-нибудь, что говорило о том, что собеседник — это Салливан-мать-его-Фишер. Это точно его номер? Эрика, 18:29 мой кардиган у тебя?

Салли, 18:41 серый?

Эрика, 18:42 черт

Салли, 18:42 принести завтра?

Эрика, 18:43 пожалуйста) Эрика, 23:58 Сал, я кажется потеряла твои ключи я пытаюсь найти, может я выронила их у тебя во дворе?

Салли, 00:01 меня теперь ограбят, какой кошмар п.с. во дворе нет

Эрика, 00:06 по каким улицам мы вчера ходили?

Салли, 00:08 ты собралась идти искать их сейчас? не глупи я утром посмотрю еще раз Салли, 00:11 эрика? Салли, 00:12 не надо Салли, 00:13 забей, на них нет даже адреса

Эрика, 00:14 я нашла! прости за беспокойство

Салли, 00:16 черт, а я так надеялся что кто-то вынесет этот старый диван за меня всё норм) Салли, 00:17 ты говорила что придешь завтра?

Эрика, 00:18 да, но не получится (завал перед матчем, прости

Салли, 00:19 … верни ключи обратно. Ты ими не пользуешься

Эрика, 00:19 зануда

Салли, 00:20 твоим кофе уже пропахла вся кухня, между прочим

Эрика, 00:21 хоть бы раз попробовал, вместо того чтобы морщиться

Салли, 00:21 не-а. кофе вне моей религии

Эрика, 00:21, а чай слишком скучный

Салли, 00:22 расходимся

Эрика, 00:22 расходимся Эрика, 00:24 так встретишь меня в восемь?

Салли, 00:25 ты же сказала не придешь

Эрика, 00:25 передумала. приеду пояснять за кофе. если встретишь

Салли, 00:26 выдвигаюсь на войну

Эрика, 00:27 молоко захвати, пожалуйста

Салли, 00:28 вот насколько бесполезен напиток без добавки. то ли дело чай

Эрика, 00:29 ты нарываешься, Салли Фишер

Салли, 7:03 ты опять забыла у меня свой кардиган, ты в курсе?

Эрика, 7:21 … я искала его всё утро, зараза

Салли, 7:22 взять?

Эрика, 7:24 нет, я в форме       …и подобное. Андреа растеряно промотала переписку еще, но ничего криминального или принуждающего Эрику встречаться с Салли-Кромсали так и не нашла. Всё выглядело так обыденно, так разочаровывающе спокойно, что Андреа с сомнением подумала — может быть Эрика удаляет сообщения? Ну, или самое страшное скрывается за периодическими звонками? Дико странно. В голове не укладывается.        Это еще ничего не значит.        Андреа аккуратно вернула телефон подруги на место.        Затем ушла в свою комнату и предусмотрительно закрыла дверь на замок — последствия посиделок по-взрослому еще никогда не терпели краха в своих алгоритмах, но перестраховаться на случай, если Эрика вдруг проснется, стоило.        Пока компьютер загружался, Андреа вытащила одну из ненужных тетрадок и взяла карандаш. Усевшись за стол, она заправила наушник в ухо и перемотала запись разговора на самое начало…       …прошло больше двух часов, когда исписанный отрывками фраз листок под мышкой наконец-то был скомкан и погребен в мусорной корзине, как уничтоженная улика. Андреа устало потерла глаза, кликнув нарезанную аудио запись на повтор, чтобы убедиться, что слова звучат последовательно, вполне четко и без слишком странных скачков интонации. Спасибо веку технологий и Ютубу, что домашним мастером автотюна можно стать за вечер. Вышло намного правдоподобнее, чем она ожидала. Фишер точно не догадается.       После проверки Андреа скачала запись обратно на телефон, засунула под чехол номер телефона Салли-Кромсали и вышла в коридор — вот теперь захотелось восполнить жидкость в организме наравне с кактусом и посапывающей Эрикой.        Пригубив бутылку, Льюис в темноте зависла наедине со своей совестью. Если Эрика когда-нибудь узнает — не простит, наверно… да еще этот Фишер непонятно как может отреагировать. С другой стороны — он и правда не сделал Эрике за всё то время, что они вместе ничего… такого (тут как посмотреть еще). Со слов Томпсон, конечно. Но если это всё правда, то груз вины сломит Салли-Кромсали, и врать никому не придется. Он отстанет от девушки и вне стен колледжа, Эрика прекратит себя подставлять и всё станет как прежде. Как и должно быть.        Хорошие девочки в своем мире, чудики в своем. Без портала посередине.        Андреа опрокинула в себя бутылку.        Внутри как-то не по себе. Но совесть тут ни при чем, нет. Ей не стыдно.       Если бы не Эрика — валяться Андреа Льюис в той вонючей канаве в подворотне. Скорее всего ограбленной и изнасилованной. Может быть даже не живой. В этом-то и состояла, мать ее, главная проблема — Эрика видела в людях чересчур много оправданий за их поступки. Порой даже слишком. И противовесом в упор не видела гнили, которой сочились такие, как Салливан Фишер.        Андреа ни на секунду не поверила, что он не виновен. Нет. Не после случившегося. Так умело притворяться паинькой, когда весь колледж стоял на ушах после пропажи одноклассницы — талант, достойный Фредерика Клегге*. Жутко до мурашек. И никакая сомнительная помощь с той злосчастной жвачкой в волосах не оправдает его в глазах Льюис. Если повторного заключения Кромсали таки избежал, то хотя бы Эрика ему не достанется. Он не будет больше рушить ее жизнь. Ни в колледже, ни за его стенами.        Выкинув пустую бутылку в мусорку под раковиной, не спящая хозяйка дома нервно провела ладонь по губам, глядя на подругу.        «Надеюсь, ты меня поймешь. И никогда об этом не узнаешь».

***

       «…таким образом объект сталкивается с преградой со скоростью тридцать восемь миль в час… или тридцать девять? Стоп. Нет, если делить на…»        Тук        Эрика вскинула голову от методичек. Послышалось?       Она выпрямила спину и повернулась к окну. Огромный клен чуть покачивался на ветру за шторой. Странно. За стеклом никого. Девушка вернулась к урокам.        «Если делить на…»        Тук        Не послышалось же! Эрика положила карандаш и напряженно всмотрелась в окно еще раз. Затем отодвинула стул, подошла к подоконнику и осторожно выглянула на улицу.        В следующее мгновенье девушка шарахнулась назад, ударившись коленом о кровать. Еб твою!.. Белая маска, как призрак Безликого, выплыла из темноты, напугав до чертиков. Потом до Эрики быстро дошло, что призраки вряд ли будут вежливо ждать, чтобы свершить кару. Ну, и удалось рассмотреть, что «призрак» был в джинсах и ветровке.        — А позвонить?! — шепотом поинтересовалась она, открыв окно и высунувшись наружу.        Салли, свесивший кеды с их каменной изгороди и держащий в руке мелкие камешки, негромко ответил:        — Я звонил. У тебя недоступно.        В голосе нотка упрека.        — В смысле? Я же сегодня разговаривала с… — Эрика хотела было проверить телефон, но замолкла, спохватившись — перекрикиваться через окно крайне опасная затея, учитывая, что в спальне родителей зачастую открытые окна. И пусть в них царит темнота, это ничего не гарантирует. Появление парня оказалось очень неожиданным.        Сал то ли не расслышал бормотание девушки, то ли не хотел разговаривать в принципе. Осадок упреков друг к другу повис между ними, ведь им так и не удалось нормально поговорить.        Не успела Эрика зависнуть на этих размышлениях, как заметила, что парень очень опасно встал ногами прямо на край забора, выпрямившись, будто канатоходец на тонком кирпиче. И пусть у Фишера десять раз все в порядке с равновесием, но Томпсон нервно прищурилась, когда юноша сделал несколько шагов кедами вдоль, ближе к ее окну. Голубые распущенные волосы покачнулись на его спине, а парень подтянулся на одной из толстых веток клена. Только когда Сал оказался прямо возле подоконника, Эрика заметила, что у него в руках какой-то бумажный небольшой пакет.        — Что это?        Не глядя Эрике в глаза из-под протеза донеслось глухое:        — Это должно смыть краску. Не знаю, полностью или нет. Попробуй. Если нет, я поищу еще.        — О… спас… ты куда? — девушка с возмущением зашипела на парня, что уже отвернулся слинять. — Слушай, если ты не хочешь меня видеть, скажи мне это в лицо, а не избегай меня! — с горечью поджала она губы, опустив пакет на подоконник.        — Я… хочу тебя видеть, — тихо-тихо произнес он.        — Тогда в чем дело?        Салли странно дернул плечом. И какое-то корявое, прогоняющее чувство закололо под ложечкой. Это не Северное Авеню, где нет соседей и всё дозволено. Это центральный Нокфелл, с целым кварталом плотно посаженных аккуратных домиков, такими же педантичными семьями в них, и Салливану Фишеру тут абсолютно точно делать нечего. Юноша чуть обернулся. Пластиковый профиль протеза вспыхнул в свете неполной луны аккуратной линией, а глазницы почернели. Как есть призрак.        — Мне показалось, ты не в восторге от моего прихода, — он неопределенно качнул пальцем в сторону волос Эрики, споткнувшись на полуслове от ее пронизывающего взгляда. — И после… тогда в коридоре. Прости.       Сал не мастер утешений и хуже всего то, что он слишком в курсе, что довело девушку за какие-то пару дней.        — Цвет моих волос волнует меня намного меньше, чем все думают, — солгала Эрика. — А вот за остальное можно было извиниться и раньше. — Она поежилась от ночного воздуха. Гордость ядовито подталкивала на тривиальное поведение девушки-подростка — сухо поблагодарить, ужалив своим безразличием, и дать парню уйти. Болезненное же чувство под ребрами, что так поступать не стоит, держало на месте. Их связывает слишком многое, чтобы скомкать это за минуту. В конце-концов, разосраться-то — крайне просто. Успеется всегда и при любых обстоятельствах. — Слушай, может зайдешь? Холодно.        — Зайти? — завис Салли от внезапного перепада интонации. Вообще-то он думал, его готовы выгнать, как прибившегося не туда уличного кота. Он опустил голову вниз, всё еще держась одной рукой за ветки дерева.       Хотя фактически он уж и так был на территории семьи Томпсон, он сомневался, что девушка имела в виду парадную дверь. Сал совершенно не понимает, что ему стоит сделать, и уточнить не успел, как Эрика посторонилась. Внутри волнительно екнуло.        Он… не думал, что Эрика его впустит. Он вообще об этом не думал. Кто он и где он? Не тот уровень доступа, как говорится.        — Только тихо, пожалуйста, — прошептала девушка. А то ее точно выселят в детдом. Что бы мама там не говорила, но вряд ли она имела в виду согласие на знакомство с Салливаном Фишером ночью в комнате дочери в ближайшем будущем.        Наверно, постучи так Салли вчера — Эрика бы молча забрала попытку помощи и отвернулась. Сейчас буря эмоций поутихла, а после того, как девушка выговорилась подруге, сбросив все страхи и поделившись ими, то немного успокоилась. Да и она скучала по Салли. По нормальному, а не творящему всякую дичь без предупреждения. Хотя наблюдать то, как Фишер вспорхнул на подоконник в стиле вора-домушника, что-то из этой же оперы.        Девушка потерла переносицу, бросив карандаш на стол. Уроки точно потеряли приоритет внимания.       Салли заинтересованно огляделся. Легкая улыбка скользнула под протезом. Комната Эрики, как он и представлял: в пастельных тонах, обжитая и уютная, с большим зеркалом в полный рост, кучей подушек в изголовье кровати, плакатами, школьной формой и помпонами чирлидера на вешалке за дверью и ворохом закинутых на шкаф кубков. Прислушавшись ко звукам на первом этаже дома, хозяйка закрыла дверь в комнату на замок и обернулась: Сал всё еще сидит на подоконнике, подогнув одну ногу к себе, но внутрь не заходит.        Если на чистоту, выглядит крипово. Кожа покрылась мурашками от прохлады.        — Только нечисть ждет приглашения, чтобы войти внутрь.        — Так и есть, — издал нервный смешок Сал, шкребнув пальцем по протезу. Заметив, как девушка потерла ладони, он дотянулся прикрыть окно.        Собственная комната вмиг стала какой-то странной, атмосфера наполнилась нерешительностью.        — Чай не предлагаю, уж извини, — неловко потопталась на месте Эрика, отчего-то смутившись.        Только увидев девушку так близко, без чужих вокруг, без этих одноклассников, Сал остро понял, как изголодался по ее вниманию. И как устал, маясь наедине со своими мыслями. Он скучал по безмятежным часам вместе с ней в зарослях Северного Авеню.        Девушка прошла по комнате, чувствуя пристальное внимание, и скромно опустилась на краешек кровати. Потом в очередной раз вспомнила, что это ее комната и ее дом и заставила себя расслабить плечи, похлопав по покрывалу рядом с собой. Сама же позвала.        Парень неспешно слез с подоконника и выпрямился. Его силуэт в черно-бело-голубых тонах с проблесками серого — максимально сверхъестественное явление в комнате, где преобладают теплые оттенки заката на побережье. И если неловкость дома №18 они переиграли и уничтожили, то сейчас она вернулась, захватив нетипичную обстановку. Сал немного неуклюже присел на другой край кровати.       В комнате витал приятный запах шампуня с привкусом клубники. На Эрике длинная футболка с треугольным вырезом и, наверное, шорты. Наверное… Футболка настолько длинная, что воображение услужливо подкашлянуло над ухом. Сал скользит взглядом по открытым коленям и внезапно до него доходит, что Эрика, вообще-то, в своей комнате. И обычно в это время приличные девушки собираются спать. Всё больше не понимая, как так всё повернулось, Сал усиленно заставил себя не думать ни о шортах, ни о футболках, ни о каких либо других предметах гардероба.        Вместо этого он возвращает внимание к голове девушки. В тусклом свете не видно оттенка этой ржавой синевы, но он точно есть. Волосы Эрики чуть влажные, растрепанные — должно быть, она недавно была в ванной. От пристального внимания девушка ерзает на месте.        Чтобы хоть как-то отодвинуть это недомолвие, Сал машинально поднес руку к протезу, чтобы снять его, но отчего-то остановился. Он привык снимать маску с ней, вернее, открываться для нее, но паршивенькое может не стоит, страшила? всегда на страже его «уверенности». Пальцы замерли на белой скуле, не дотронувшись до застежек на затылке.        — Ты чего?        — Я… не знаю.        Эрика всегда просила его снять протез, если они наедине. Сал борется с собой секунд десять, но заставляет выкарабкаться из скорлупы беспричинной панической атаки. Щелкают ремешки, шуршит покрывало. Салли все еще некомфортно в незнакомом месте, как будто он плесень на белых обоях. Не зная, как разрядить паузу, Эрика вспомнила о пакете.        — Где ты это нашел?        Сал пожал плечами.        — В городе.        — Ты тоже не ходил на пары?        — Тоже? — повернулся он.        Ах, да. Он теперь мог считать себя плесенью не только фигурально, а в прямом смысле. Ядовитый грибок, вирус, скверна — стоит только коснуться Салли-Кромсали и будешь проклят. Хочется горько хмыкнуть от иронии — одноклассники-то были правы.        — Так и будешь молчать?        Слышно, как поскрипывают ветви клена, разбивая вдребезги тишину.        — Подозреваю, за свой поступок каяться ты не собираешься, — проворчала Эрика, скрестив руки на груди. Сал вздохнул. Ладно, он этого ждал. Заготовленное оправдание входит корявым.        — Слушай, я знаю, что поступил неожиданно, но пойми… это было нужно.        — Синяк на боку — особенно.        — Синяк? — ужаснулся Сал мигом растеряв свою хмурую упертость. Он не думал, что щипок выйдет таким сильным. Он, что, серьезно настолько переборщил?        — Зря я это сказала… — увидев переполох в голубых глазах, вздохнула девушка. — Ладно, я тоже тебе зарядила, квиты. Блин, Сал, вообще сейчас речь не об этом! Пофигу на синяк, но как ты додумался до такого и втянул в это меня, даже не!..        — Эрика, хватит болтать с подружками! Час ночи! Переписывайтесь молча, ежели неймется!        Парень и девушка аж подпрыгнули на кровати.       Черт возьми, мама!        — Быстро ляг! — еле слышной нотой истерики пискнула Эрика, толкая юношу за плечи на кровать. Сал резко закатился назад, без лишних звуков. Со скоростью света девушка набросила на него одеяло и завалила подушками. Если мама узнает — хана. Катастрофа. Армагеддон. Никакие мольбы, исповеди и скидки на умалишенных не помогут.        Стук повторился. Женщина стояла за дверью, наверное, почувствовав неладное.        — Эрика? Почему дверь заперта?        — Сейчас, минутку! — стремительно запинав под кровать кеды парня, Эрика споткнулась о что-то и поспешила открыть дверь Глории. — И-извини, заболтались…        — У тебя всё хорошо? Я слышала какой-то грохот. — Подозрительно сощурилась мама.        — Стул уронила, — нервно выдавила Эрика, закрывая собой комнату. Салли, конечно, не здоровяк, но пустую кровать от кровати с телом отличить даже в таком свете мама будет в состоянии.        — Ну, ладно…        Женщина окинула дочь взглядом.        — Мне всё-таки не нравятся ваши эксперименты с головой, юная леди. Ты обещала смыть это сегодня. Я не отпущу тебя больше к Андреа, если ты будешь возвращаться от нее в таком виде.        — Да, мам, я же сказала, что это случайно вышло. Завтра уберу, не успела.        — Ладно. Ложись спать.        — Да, мам.        Глория ушла. Эрика, давя улыбку, прикрыла дверь и медленно попятилась назад, присев на краешек кровати, подобрав по дороге телефон. Зная маму…        — Кстати, Эрика… — так и есть! Девушка резко откинулась на кровать боком чуть ли не поверх явно крякнувшего там от неожиданности парня и сделала вид, что сидит в телефоне. — Завтра Рошель забирать не надо.        — О, хорошо.        — Спокойной ночи.        — Спокойной ночи, мама.        Глория ушла во второй раз. Эрика еще немного подождала, вслушиваясь в тишину коридора. Нет, на этот раз наверняка. Аж попустило внутри. На цыпочках подкравшись к двери, девушки заперла ее снова, пытаясь унять стук в ушах и чувствуя, как отхлынула кровь с щек.        — Эй, ты там живой? — прошептала вопросительно хозяйка комнаты.        Сал медленно стащил одеяло со своего лица.        — В жизни себя глупее не чувствовал, — прокомментировал он.        Эрика тихо прыснула, вернувшись, и вдруг плюхнулась обратно на кровать. Прямо рядом с ним, еще не успевшему выбраться из подушек. Они посмотрели друг на другу, повернув головы. А потом снова засмеялись. Господи, какая же идиотская ситуация!        Время закатилось за полночь, но незваного гостя никто не гнал прочь. Сала по началу нехило так напрягало его бренное тело в чужом доме после явления миссис Томпсон, однако потом стало спокойнее. Фишер уверен, если Глория узнает о нем, то уже к утру на окнах появятся решетки, а по периметру в клумбах взрастут австралийские кактусы. Зато общий страх попасться объединил неприятные паузы, и они все еще лежали плечом к плечу с Эрикой, будто забыв обо всем.        — И что же ты нашел? — Эрика осторожно распечатала пакет, повернувшись на бок. Футболка чуть задралась, пока она тянулась к упаковке — шорты все-таки были. Правда, такие короткие, что Сал не услышал вопроса. Тем временем Эрика добралась до содержимого, поморщившись на шум, и с любопытством вчиталась в аннотацию. — Наносить, как краску и ждать. Блин, надо звать Андреа… сама себе так не смогу.        Сал слегка ужален там, что Эрика в первую очередь подумала о подруге, и быстро выпалил:        — Если хочешь, я помогу.        — Ты умеешь красить волосы? — удивилась она.        — Ну, не то чтобы я в этом профи, — Сал забрал бутылочку из рук девушки и тоже повернулся на бок, лицом к ней, читая инструкцию. — Не сложнее, чем красить ногти, я думаю.        — Что, прости?        Задумавшийся Сал спохватился, что брякнул лишнего, и замолк. Эрика подозрительно подалась к юноше.        — Мне же не послышалось?        — Что послышалось? — прикинулся идиотом он.        — Ты красил ногти, правда? — Эрика перевела взгляд на пальцы юноши и тот еле удержался, чтобы не сжать их в кулаки. — Никогда не замечала.        — Завязал с этим еще в средней школе, — нехотя ответил Салли. Потом, решив, что он достаточно смел для откровений с Эрикой, раз уж про остальное рассказывал, то решил сдаться с подробностями: — У людей участились нездоровые ассоциации с этим, когда моё тело переросло период «то ли мальчик, то ли девочка».        Эрика прыснула в кулак, представляя, как Салли ломал случайных прохожих низким голосом за милыми хвостиками, когда его ошибочно принимали за девочку.        — Почему я уверена, что ты выбирал черный цвет?        Сал хмыкнул.        — Что, даже без шуток про «записываемся на маникюр, девочки»?        — Какие шуточки? — притворно оскорбилась Эрика, хотя, признаться, эта банальщина чуть не вырвалась с языка. — А вообще ты скрываешь очень полезные перспективы. Красить левой рукой себе же — жутко неудобно, — девушка сделала жест рукой, пошевелив пальцами в воздухе.        Сал по-доброму улыбнулся, перехватив пальцы девушки.        — К вашим услугам.        Они одновременно прыснули и так же резко сжали губы.        — Тихо! — самой себе со слезами на глазах зажала рот девушка. — Боже, если мама узнает…        — …это будет самая душераздирающая смерть в этом городе.        Кровать затряслась от еле сдерживаемого смеха. Лежать с Салли и обсуждать маникюр в собственной комнате — самое сумасшедшее, о чем могла предсказать Эрика когда либо. Они продолжают смеяться, а парень все еще держит пальцы девушки и его разноцветные глаза заколдованно сверкают в желтоватом теплом свете комнатной настольной лампы.       Эрика улыбается в ответ на его улыбку. Внутри до самых костей пробирает черт знает каким ощущениями, они тянутся патокой и колючками, раздрабливая суставы приятной тяжестью. Салли проводит большим пальцем по костяшкам ее кисти, а девушка резко стихает… Он смотрит на ее руку и ведет пальцем обратно. Еще раз. И еще. Если чуть развернуть кисть наверх можно увидеть те самые три маленькие родинки на предплечье. Несильно сжать до того ставшими горячие пальцы, что стало душно, получая от этого тактильное наслаждение. Салли нравится так делать.        Эрика невольно смотрит тоже. Кожа на его запястьях бледная, с чуть виднеющимися венами, исполосованная шрамами, она цепляет подушечками, вдоль кисти, оглаживая выпирающую косточку, медленно, осторожно. Сейчас ногти Сала самые обычные, но после разговора очень живо представляется черный глянец, чуть сколотый по краям — ведь эти самые пальцы он нещадно терзает острыми струнами электрогитары.        Эрика не красила ногти до пятнадцати лет, потому что соседка по парте сказала, что яркие цвета выглядят блядски. Особенно черный. Что значит слово «блядски» Эрика узнала немногим позже и поняла, что соседка или дура, или ей кто-то это внушил. Но осадок остался. Только прозрачные и телесные тона. Никакого красного или ярко-розового. И тем более черного. Она же леди.        Но стоит представить этот контраст кожи и черного цвета, на его пальцах, которые провоцируют мурашки от локтя до ключиц, как хочется невольно сглотнуть. Что-то в этом есть.        Хочется оставить эти прикосновения на себе. Ощущать снова и снова. Представить невообразимо, как это притягивает. Край рукава футболки внезапно очень раздражает, потому что возле него пальцы останавливаются. Остальная кожа нещадно горит и просит, будто тело помнит отпечатки на плечах и шее, да горячие ладони, чуть сжимающие под горлом во тьме дома №18…       Эрика только и судорожно вздрогнула, когда Сал без всякого предупреждения быстро наклонился. Голубые волосы рассыпались возле скул. Голод по прикосновениям оказывается выше его сил, а мысль о пустом тихом доме подстрекает насладиться этим жарким уютом сполна, напитаться до краев. Пальцы скользнули под футболку, проводя по тонкой талии и сжав ее. Эрика откинулась назад, утягивая Салли за собой.        Мама точно ее убьет.        Посадит кактусы, колючие розы с шипами и выроет канаву, куда пустит аллигаторов. Если узнает. А она очень даже узнает, если Сал еще раз так ее поцелует…        Его подушечки пальцев очертили вензельные узоры под ребрами, чуть вдавливая в матрас. Ее ладонь ласково легла на старые шрамы, чуть царапая кожу. Шортики все такие же отвратительно короткие, а футболка слишком тонкая, что не чувствовать телом слишком… слишком всё. Так, стоя-я-я-ять… Сал еле заставил себя отстранится, приподнявшись на руках и собирая хриплое дыхание.        — Мне пора идти… — прошептал он, наклоняясь тенью.        Эрика распахнула глаза. Услышав же фразу, она сердито ощетинилась и ткнула парня в плечо, поняв, что так беспечно поддалась на провокацию, а этот гад с голубыми волосами еще и доволен своей работой! Смотрит сверху, даже не скрывая хитрую улыбку.        — Прекрати так делать! — прошипела девушка и вполовину не так воинственно, как планировала. — Имей совесть хотя бы у меня дома…        — Нечисть получила официальное разрешение, — едва слышно, как Салли смеется, по-доброму ухмыляясь. Красивый.        И просто всё. Изыди, Салливан Фишер. Не доводи до греха, честное слово.        Время второй час ночи, и при всем желании Эрика не располагает собственным домом и свободой, чтобы предложить Салу остаться. Мысль точит сжирающей совестью — из-за нее парню сейчас тащиться на другой конец города.        — Ты пойдешь пешком? — поежившись от ушедшего прочь тепла, спросила Эрика, подтянув к себе ноги и сев.        — Вызову такси.        Ничего такого Сал делать не собирался. Во-первых, он не любил ездить на такси, во-вторых, он не хотел пугать несчастных водителей своей персоной, как пролог фильма «Поворот не туда». Поэтому Фишер устало растрепал голубую челку и замученно вспомнил о манекене, фраке и чердаке. Стоило надежно сбежать от этой проблемы, как приходиться возвращаться. Может, прогулка добьет его усталостью и сгонит поспать без кошмаров? Хотя так себе прогулка по ночному Нокфеллу на два часа.        Впрочем, это его проблемы. Не Эрики. Пора идти.        Сал перенес вес на одну руку и повернулся к девушке, собираясь перелезть за своими кедами. Гребанное испытание напоследок просто: перелезть надо через Эрику. Ну же, будь взрослым парнем, и просто сделай это, черт.        Его самообладание и грань наглости на волоске, когда он собирается, чтобы уже выйти в это чертово окно. И без этого который день преследует чувство, что он заражает скверной всё, к чему прикасается. Но больше всего выворачивает, что прикасаться он хочет еще и еще.        Парень с сожалением во взгляде дотронулся до волос девушки, заправив испачканную краской прядь за ухо.        — Ты придешь завтра в колледж?        Светло-голубая радужка поблескивает от лампы, в комнате всё еще душно. Эрика вздохнула.        — Придется…        — Прости за это.        — Перестань, — наморщилась девушка.       Сал решил не портить вечер и забрал поцелуем недовольство с ее губ. В такие моменты юноша сам в ступоре от своей смелости, но сидеть на подоконнике дома Томпсонов нелегальным гостем и бессовестно целовать их дочь, поддернув ее к себе между коленей — преступление приятное. Что-то в этом есть, в безобидном беззаконии и легком адреналине, что их могут услышать в любую минуту. Правда, еще немного, и придется прямиком топать в колледж вместо Северного Авеню.        Они с трудом оторвались друг от друга. После чего парень вернул протез на лицо, мгновенно ощутив острую нехватку кислорода. Пора покидать королевство центрального Нокфелла и возвращаться в свои мрачные владения.       Эрика открыла окно, впуская прохладу ночи в комнату, Сал перемахнул подоконник, свесив кеды над землей.        — Сал, — девушка схватила парня за кофту двумя пальцами, остановив. Он обернулся. — Обещай, что больше не сделаешь ничего… ну, такого, — имея ввиду спектакль с ударом, промолвила она.        — Я не… так будет лучше.        — Ты сделаешь только хуже, — она покачала головой. — Это мне не поможет.        Вернее, уже не помогает. Вслух девушка не намекает, но оно слишком прозрачно, чтобы не услышать между строк.        Сал вздрогнул, исподлобья глянув на Эрику. Что-то в этой фразе было… обреченное. Что же он наделал? Ранил снова, внутри и снаружи. И уже сделал хуже. Но в одном Салли уверен: держаться от Эрики на людях подальше — это выход. По крайней мере, временный. Сейчас надо исправить то, что надломилось, но пока не разлетелось в щепки.        — Я подожду тебя после пар, — бросил парень, заметив недовольство на лице Томпсон за игнорирование ее просьбы. От разборок Фишера спасло только то, что уже поздно, а мистер и миссис Томпсон всё еще этажом ниже.         — Возьми тогда обратно, — Эрика вернула ему пакет с бутылочками смывающей косметики для окрашенных волос. — Всё равно у тебя будем.        Салли забрал бумажный пакет и такой же грацией инфаркт-ваших-родителей покинул комнату через окно. Убедившись, что с равновесием парень остался в ладах до самого асфальта по ту сторону изгороди, Эрика помахала ему ладонью и закрыла окно. Салли скрылся за густым кленом в ночи.       Подумать только.        Эрика растерла ладонями лицо и щеки, запоздало прокручивая в голове, что только что произошло. К ней заявился Салли-Кромсали, прямо домой, и вообще-то она хотела высказать ему кучу всего, но потом миссис Томпсон спугнула весь воинственный настрой и… всё полетело к чертям. Девушка посмотрела на свою кровать, вспоминая эти чувства: тяжесть над телом, горячие ладони под футболкой, сколотые мелкими шрамами губы и легкие укусы на шее.        Девушка вымученно застонала, спрятав лицо и присела на корточки от стыда.        Да что с ней не так, когда он рядом? Это вообще нормально? Куда же девалась ее хваленая гордость и приличия, в его присутствии? Как будто наркотическая зависимость. Кажется, она будто начала забывать при каких обстоятельствах они познакомились и теперь вместе.        Эрика протерла слипающиеся веки. Наверное, это сомнительное чувство неправильности будет преследовать ее всю жизнь.

***

       День обещал быть в меру терпимым, хотя утро не задалось с самого начала. Андреа все перемены пыталась подловить Симонс хоть на чем-нибудь, но та взяла паузу, упиваясь последней атакой. Рой ни с того ни с сего опять вызвался проводить сострадалицу по титулу и званию до дома (что было приятно и лестно, но немного чересчур), чем вызвал очередную паранойю. Эрика, конечно, ценила старания друзей, но ведь и так не пойдет до конца обучения, в самом деле?       Пока же ей стоило не дюжих усилий сохранить лицо, заявившись утром в класс с волосами туго стянутыми в смешной куцый хвостик. Несмотря на помощь невидимок и лака, да закрученный на манер повязки неброский платок (как носили раньше, а теперь это стало ретро-модным), странный цвет на светлых прядях бросался во внимание. Шепотки вернулись неприятными помехами на слух. Эрика мгновенно скисла. Спиной почувствовала, как Салли мрачнеет, наблюдая это так же отчетливо, как и она. Замечательно.        «Дьявол, дай сил закончить этот год без талончика к психологу», — раздраженно бросила взгляд Эрика на зашевелившихся девчонок в первом ряду, которые явно обсуждали ее персону.        Девушка искренне молилась, чтобы Сал мог смыть этот кошмар с волос вечером, но если нет, то придется пойти на крайние меры и стать на лето брюнеткой или рыжей, пока корни не отрастут. Эрике нравится свой настоящий цвет волос, поэтому она всеми силами отрицает этот вариант развития событий.        В это же время сам юноша неслышно барабанил пальцами по тетради, размышляя. Это полное гадство, что даже Флетчер отвалил от Салли-Кромасли, а срань по его вине продолжается. Ну не пугать же первокурсниц в подворотне, серьезно? Это низко даже для крайней меры. Как такое ему в голову сейчас пришло, совсем уже…        Вдруг посреди урока приходит сообщение. Парень опустил глаза к телефону, лежащему на парте. Номер незнакомый. Салли бы даже не открыл, подумав на спам — ведь его номер знала только одна девушка. Но тут он случайно замечает, что к пустому сообщению прикреплен аудио-файл под названием Erica.wav.        Сал озадаченно нахмурился. Что это? От кого?        Он поднял голову, но со спины не увидел, есть ли телефон в руках Эрики. Это от нее? Или нет? Номер не определился, да и Сал знает сотовый девушки наизусть, набор цифр совсем другой. Хотя… может у нее два номера, просто он не в курсе. Ведь кроме Эрики да оператора связи слать ему сообщения некому.        Интерес заиграл внутри. Сал осторожно вытащил наушники из кармана и подключил их к телефону, когда учитель отвернулся.        «Воспроизвести?»        Да.        В тот момент Сал еще никогда так не ненавидел себя за любопытство. Потому что аудио-запись вышибает из него сознание с первых строк. Руки холодеют, дыхание сжимает горло, кровь отхлынула от лица, а сердце словно получило удар. Чем-то уничтожающе острым, в упор и навылет, сквозь раскрошившиеся ребра…        Запись начинается безобидно. Никакой музыки или текста. Сначала слышны какие-то помехи, будто кто-то двигает микрофон, но потом он слышит голос. Вернее, голоса — оба женские. Интонации Эрики Фишер распознает с первого предложения, второй же голос… уже потом, запоздало Сал соображает, что собеседница — лучшая подруга Эрики, Андреа Льюис. Но понимание этого не сравнится с тем, что он расслышал в следующие несколько секунд.        — Знаешь… я дико устала делать вид, что меня всё устраивает.        — Я думала, он тебе нравится        — Я тоже так думала. Но теперь… Такое чувство, что меня стали презирать все разом. Просто ни за что! И всё из-за него. Мама, друзья, девчонки, Рой. Да даже ты… нет, не надо. Я понимаю. Просто я думала… не важно. Видимо, я ошибалась. И теперь меня давит эта ситуация. Итак паршиво. Не знаю, как ему сказать, чтобы держался подальше… не только в колледже. Надоело притворяться. Он же псих. А что если он снова?..        Пальцы Салли дрогнули, чуть не выронив телефон на парту. Что? Парень резко перестал дышать, сделав один судорожный короткий вздох, разбирая слова в отдельные фразы. Нижняя губа за протезом дрогнула, а большой палец остановился над экраном. Но оцепеневший Сал дослушал до конца.        — Когда ты скажешь ему?        — Не знаю. Я просто его боюсь. Я вообще теперь в колледж боюсь идти, понимаешь? Вы не можете караулить меня вечно. Да и тупо всё это. Что, если он… сделает что-нибудь мне? Как докажешь? То, что он делает… это ненормально. Унизительно. И это давит со всех сторон. Сал вбил себе в голову, будто и ждет, когда я сорвусь. Нарочно ждет, я знаю. И эта Симонс.        — Что, опять?        — Я никому, ох черт… налей мне еще, пожалуйста. Даже говорить тошно… Симонс заявилась ко мне домой на днях. Не спрашивай зачем и как — я сама не ожидала. Это было в тот день, когда я осталась у него… А потом эта су… на всю гостиную сказала, что я сплю с ним за деньги и всунула мне пачку купюр… как же всё достало! Ненавижу его.        Слышится помеха и что-то похожее на всхлип.        Конец аудиозаписи.        «Воспроизвести еще раз?»        Сал опускает палец вниз еще раз.       Да

***

       Покрывающаяся липучим вниманием, Эрика сжалась за партой, то и дело поднося ладони к волосам, будто мимолетно прикрывая их рукой, как будто это поможет. Первый урок дался тяжелее всего. Черт, только девочки с секции перестали об этом шептаться, как опять! Эрика так пыталась слиться со всеми, не заметила кое-чего крайне важного: что следующий урок в этой аудитории был у первокурсников.        — Смотри, это же Томпсон… давай!..        А еще резко выкинутой под кроссовки подножки.        Равновесие ухнуло в никуда, руки взметнулись, дикая боль щелкнула кнутом по коленям — и Эрика с широкого шагу грохнулась, вывалившись в коридор. Выходящий с другой двери, как оглушенный, Сал машинально обернулся на вскрик и замер.        Позади раздавалось хихиканье, перерастающее в откровенный ржач. Эрика кое-как открыла глаза сквозь боль, заторможено осознавая что случилось.        — Что, так замечталась о чучелах, что под ноги не смотришь? — крикнул кто-то из кабинета. Кто — гадать не стоило.        Но охнувшая от боли Эрика не слышала. Она зажмурилась, почувствовал солоноватый привкус крови во рту — прикусила язык. Кое-как сморгнув пятна в глазах, девушка вскинула голову. И вдруг столкнулась глазами с глазами за протезом.        В коридоре еще куча народу: кто-то затормозил, увидев падение девушки, кто-то обернулся на смех, кто-то продолжал идти. Но остановившийся в нескольких метрах владелец протеза всегда бросался во внимание первым. Не только из-за пластикового лица.        Эрика лежит, униженная с удара в спину, позади смех, вокруг люди, а Сал застыл на месте и смотрит.        Если топить за фальсифицированную ложь о слухах, то Эрике Томпсон должно быть всё равно на человека по имени Салливан Фишер, что затерялся среди других, а ему и подавно. Спектакль на двоих, но для целого колледжа. Придуманный без согласия главных героев.        Но… еще вчера Эрика думала, что Сал — тот парень, который принял бы на себя всю дрянь, закрыл собой и помог подняться. Несмотря ни на что. Плюнул бы на всех и вся и остался собой. Тем самым человеком. Его отделяет всего пару шагов, чтобы подойти к девушке и помочь ей встать.        От его руки даже срывается дерганное движение. Сал колеблется, разрываясь изнутри.        Помоги ей. Ну же. Чего ты застыл?        «…такое чувство, что меня стали презирать все разом. Просто ни за что! И всё из-за него…»        Эрика смотрит. Ждет. Проходит немыслимо долгое количество застывших секунд, мерзко растянутых чужими взглядами. Но Салливан больше не двигается. В голове гудят строчки на повторе.        Она правда такое сказала?        В это не верится, но голос на записи точно принадлежит Эрике.         — Да-а-а, давай, помоги. После того, что услышал. Добей ее смехом одноклассников и себя похорони следом. Чтобы не мучаться!        Сал сжал кулаки до побелевших костяшек, прикусив губу под протезом до крови. Выбирай. Как же ты поступишь, а? Ты явно не должен был это услышать… Секунды растягиваются всё дольше, а Салли буквально раздирает себя на части.        «Ненавижу его. Ненавижу… что он делает… это ненормально. Унизительно…»        Сколько презрительного яда на губах, которые он так нежно целовал ночью. Сал травится этим ядом, умирая изнутри.        Он смотрит на Эрику и… вдруг отступает назад, спрятав глаза в тени протеза. Взгляд Эрики в этот момент, как удар по лицу. Ничего страшного, он только что испытал кое-что в стократ хуже. Зачем же позорить девушку еще больше, верно? Она ведь слишком вежливая сказать это ему в глаза…        Где-то внутри, еще не раскусив эту горечь, Сал хотел помочь. Черт, как же он хотел просто отпихнуть этих зевак, броситься вперед и скорее помочь! А потом внутри забулькал голос, который он так давно не слышал. Его собственный, противно растягивающий буквы в диалоге с самим собой. А чего ты хотел, Салли? Ты сам довел ее, ты же знал, что так будет! Сам же и разрешил говорить ей всё, что она захочет! Сал бы даже уцепился за это придуманное оправдание, так боясь опустить ее в своих глазах окончательно. Но стоит увидеть количество гиен вокруг и то, чем обернется эта помощь после и без того вышибившей почву из-под ног записи, как эти самые ноги примерзли к месту. Нельзя. Назад. Не подходи, только хуже сделаешь!        …в том числе для себя, да, Салли?        Ты совершишь огромную ошибку.        Поздно. Уже совершил.        — Вы там совсем охренели?! Эрика! — выскочившая не пойми откуда Андреа Льюис подлетела к подруге, лопнув громким звуком стену напряжения, и подхватила подругу под локоть. Появление блондинки как будто отрезвило Фишера.        Вряд ли бы Эрика так явно откровенничала фальшью наедине с лучшей подружкой. Да и, если честно, до этого момента Сал думал, что даже если бы Томпсон отражала обманом толпу, она бы не позволила себе в принципе сказать… такое. Даже, чтобы спасти себя. Она всегда так яростно отрицала его предложения обесценить его персону на виду ради себя.        Эрика машинально позволила вздернуть себя на ноги, глядя на пятящегося назад владельца протеза. Ее светлые волосы взметнулись на сторону, обрезанная прядь вылезла из-за повязки. И если псевдо-удар Эрика еще могла понять, то это… Как второй толчок в спину. От него. На ее глазах Салли сделал еще шаг назад, и еще. А потом ушел. Голубой хвост мелькнул в толпе, скрывая парня из виду.        Чувство обиды облепило липким медом хуже, чем падение.        Почему? Почему Сал так поступил?..        Неужели собственная упертая позиция и точка зрения важнее?        Только-только утихнувшая, эта обида ужалила в сердце. Какая муха его укусила? Казалось, разочаровываться и дальше некуда. Но день делает поганые сюрпризы. Томпсон молча поднялась, отряхнув колени и мельком взглянув на веселившихся подружек Симонс в аудитории.        — Я в порядке. Споткнулась просто, — бросила Эрика сухо.        В голове лишь прохладная мысль: «Была бы в юбке — позор не отмыть. Хорошо, что надела джинсы». И всё. Настолько пусто внутри, что даже мысли какие-то… чеканные. По фактам, без эмоций.        Колени саднили и вполовину не так сильно, как ощущение кома в душе. Эрика бросила еще один взгляд в одноклассников, не став ничего делать или же говорить. Даже орать не хотелось. Даже показать средний палец мерзавкам. Эрика подняла сумку, поправила волосы и повернулась к Андреа. От Льюис не укрылась промелькнувшая на лице подруги тень.        — Я этой Симонс точно темную устрою, — прошипела блондинка.        — А потом темную устроят тебе. До конца колледжа. Пойдем, — дернула подругу Томпсон, не став давать первокурсницам лишнего повода посмеяться или показать, что ее задел этот жестокий примитивный прием. Не хватало еще чтобы Андреа отрикошетило. Эрика до сих пор подозревала, что жвачка в волосы предназначалась ей, просто подкупленные мальчишки перепутали цель.        Андреа злобно зыркнула на первокурсниц, но послушалась, поспешив за Эрикой. Когда подруга отвлеклась перевязать волосы возле шкафчиков, Льюис остановилась чуть поодаль и открыла свои последние сообщения. Салли-Кромсали получил адресованный ему файл. Можно удалить улику и стереть чужой номер из памяти.        Блондинка без колебаний подтвердила очистку папки, уничтожив запись. Она знала, что Фишер ее прослушал. И видела, как он не помог девушке после подножки. Значит, дослушал до конца. Вот и конец хваленому Эрикой благородству преступника.        Андреа довольно дернула уголком губ. Эрика была не в курсе, что помимо подставного файла, Льюис также заблокировала номер парня в ее телефоне, пометив его в настройках, как адресата из черного списка. Поэтому он больше мог не дозвонится до Эрики, а она совсем скоро перестанет звонить ему. Можно возликовать успешно провернутой операции: с Салли-Кромсали в их окружении было покончено.        Ну, или будет покончено. В самое ближайшее время. Осталось лишь немного подождать.