Стокгольмский синдром

       — …нет, серьезно?        — Играл с котом. Кот играть не хотел.        — У тебя тигр что ли был?        — Ага, ручной.        — Блять, хули тебе просто сказать?!        — Да отвали ты от меня, Флетчер! — резко развернулся Сал, раздраженно ощетинившись. — Тебе заняться нечем?!        — Нечем, — честно оскалился Рой.        На это у Сала было нечего ответить. Фальшивый глаз непроизвольно дернулся в пустой глазнице. Времена, когда капитан футбольной команды просто крыл его матом, показались самыми лучшими месяцами. Появлению Эрики Салли обрадовался, как явлению спасителя. Чтобы там Флетчер не задумал, но его слоновья тактика действовала Фишеру на нервы покруче угроз. От разъяренного одноклассника было понятно чего ждать — только и следить когда полетит кулак. А от доебывающегося передвижного вулкана? Вот что, а?!        «Черт, год закончился, а вокруг всё те же», — мысленно выругался парень, наконец-то дождавшись Эрику с тренировки. Сал как-то не подумал, что Рой Флетчер, являясь капитаном футбольной команды, тоже будет ошиваться на уличном стадионе.        На улице — тепло-тепло. Начало июня выдалось невероятно жарким. Нокфелл словно встрепенулся, сбросив с себя привычную затхлую мрачность: деревья богато наряжались в летнюю листву, садовники с усердием засаживали клумбы яркими цветами, по всему городу включались фонтаны и появлялись ларьки с прохладительными напитками и мороженным. Наступило настоящее лето.        Короче говоря: декорации другие, а клоуны прежние.        «Почему лето, а я все равно хожу в колледж?» — мысль даже не риторическая. Она скорее обреченная. Смиренческая. Да кто ж знал, что все эти задроты-спортсмены в пору каникул все равно торчат половину времени во дворе места, которого остальные нормальные ученики стараются избегать до нового семестра?        — Мы всегда командой на уличном стадионе три дня в неделю. Надо быть в форме, — пожала плечами Эрика на немое недоумение со стороны Фишера, когда гостья по утру вдруг соскочила ни свет ни заря и начала собираться.        Так что Эрика педантично «была в форме» в прямом и переносном смысле, а Сал невольно влип с ней за компанию. И в компанию. Других спортсменов-старшекурсников, которых Салли-Кромсали не переваривал на уровне аллергии. Не то чтобы его кто-то донимал теперь (Флетчер — уже не в счет, это просто бесячий диагноз), но знаем, плавали, осколки протезов по задним дворами собирали и всё такое.        — Пойдем? — подошла к нему раскрасневшаяся от прыжков и сальто девушка.        Салли выдохнул. Наконец-то.        Пока он тщательно скрывал нотку паранойи в своем (вроде как) прояснившимся будущем, Эрика, сдавшая последние долги, вновь обретшая пост капитана и вернувшая свой родной оттенок волос, расцветала на глазах. Глядя на нее — почти беззаботную, живую, веселую, Сал чувствовал себя рядом с ней, как с источником бесконечного счастья.        Единственное, о чем сожалел юноша — это о том, что пока Эрика держалась молодцом, мастерски учась игнорировать взгляды прохожих, он так и не мог перебороть свой страх перед зеркалами.        Упорству и терпению Томпсон можно было позавидовать. В конце-концов, Сал со скрипом соглашался на эту сомнительную авантюру лишь в одной кафешке, в которой единственный угловой столик с окном был заставлен растениями так, что не разглядеть посетителей с улицы. Тогда Эрика садилась спиной к окну, а Салли напротив, чтобы никто не пялился лишнего. Когда, спустя несколько дней, его руки постепенно переставали дрожать, незаметно касаясь кончиками пальцев лежащего рядом протеза, Фишер с удивлением понял, что это куда проще, чем он думал.        Точкой личного невозврата стал один случай.        — Мне кажется, однажды ты просто украдешь мой протез, — пробурчал Сал, чтобы скрыть свое волнение. — Научил на свою голову.        — Будешь столько ворчать — именно так и поступлю, — рассмеялась Эрика.        Несмотря на странные привычки, встречаться с Салом Фишером было весело.        Они как раз сидели в этом кафе, когда пара мимо проходящих парней заметили сидящих Эрику и Салли. Фишер оказался спиной, поэтому не было ничего удивительного, что его тонкий силуэт ввел в заблуждение посторонних.        — Эй, девчонки. Как насчет приятной компании?        Два тела, возрастом лет шестнадцати, остановились за спиной владельца протеза.        Лицо Сала в этот момент было настолько непередаваемым, что Эрика с трудом сдержала прыгающий подбородок, чтобы не захохотать в голос. Было бы невежливо. Но как же, сука, смешно.        Особенно с вытянувшихся лиц пикаперов, когда Фишер неожиданно обернулся к ним, убийственно сощурив разноцветные глаза.        — «Девочки» против, — низким голосом сообщил он.        Пацанов как ветром сдуло, а Эрика разве что под стол не сползла от хохота.        — Не смешно, — вопреки своим же словам, упрек с улыбкой на губах Сал, ткнув в сторону Эрики ложечкой для мороженного.        — Нет, — разве что не хрюкнула та, вся покраснев. — Это очень смешно.        Салли закатил глаза.        — Роль очень страшной подружки теперь навеки моя.        — Эй, какая еще «страшная подружка»?! Ты голос свой слышал?        — Думаю, о голосе они подумали в последний момент.        — Ты неисправимый пессимист, — скривилась Эрика. — Кстати, какие планы на лето?        — Да никаких, — пожал плечами Сал. — Какие у меня могут быть планы? Мне из города-то нельзя выезжать. Займусь домом. Дубак зимой неимоверный… А ты?        Эрика задумалась.        — Да, в общем-то… тоже. Не знаю. Будут сборы перед Чемпионатом. Мы договорились с девочками ходить на тренировки три раза в неделю. А так — такое же ничего. В Нокфелле из развлечений только кинотеатр, каток, который сейчас закрыт, да старый парк.        Звучало тухло. Но на самом деле, Эрика была уверена, что это лето ей точно запомнится. Потому что сидящий перед ней владелец протеза уж точно скучать не даст.        Словно предугадывая ее размышления, Сал уже минут десять сделался очень задумчивым. Эрика стала замечать это после выпускного — последнее время Фишера словно что-то беспокоило. И это явно касалось ее, потому что Эрика то и дело ловила на себе его размышляющий взгляд, который будто что-то оценивал. По началу Томпсон не лезла — из-за нападения бывшего спятившего друга Сал был сам не свой еще дня три. Но сейчас она не выдержала.        — Говори, — выдохнула Эрика.        — А? — растерялся парень.        — Ну, я же вижу, как ты маешься. Что случилось?        — Ничего не случилось, — будто напыжившись за то, что его раскусили, отмахнулся Салли. Эрика закатила глаза. Без протеза у него лгать не получалось совершенно. В итоге Сал сдался. — Ладно, есть кое-что, что меня волнует. Одна просьба. Ничего сложного, но тебе может не понравится.        — Я заинтересована, — хмыкнула девушка, удобнее усаживаясь напротив и занеся ложечку сахара над чашкой.        Сал медленно поднял глаза на девушку. Пауза затянулась.        — Знаешь, я всё думал, над тем… что случилось. И одно не дает мне покоя. Я бы… хотел убедиться, но мне нужен тот, кто изначально ничего не знает и увидит всё, как есть. Без лишнего.       Эрика высыпала одну ложечку и зачерпнула вторую, внимательно слушая, но не улавливая сути. Сал опять говорит как-то туманно.        — Что за просьба-то?        Сал пошевелил пальцами на столешнице. В следующую секунду ложечка выскочила из рук Эрики и со звоном упала в кружку, расплескав чай.        — Мне нужно в Апартаменты Эддисона. Сходишь со мной туда?

Конец