Телохранитель

Не успели жадные и наглые руки блондина проникнуть под сорочку и дотронуться до сокровенного, в переднем кармане его брюк зазвонил телефон. Девушка завопила. - Кто там блядь в такой момент! Цю засмеялся и ласково прижался губами к губам Цзянь. Он извлек смартфон и, прочитав имя, рассмеялся еще громче. - У твоего отца сработала чуйка. - Скажи ему, мы очень заняты, служба контроля нижнего белья. - И с пыхтением попыталась взобраться на высокий стол, уперевшись в край столешницы за спиной ладонями; Цю наклонился, взял ее рукой под ягодицами и подсадил. - Одна минута, малыш. Он чиркнул пальцем по экрану, приложил телефон к уху и пошел на выход из кухни, но не успел дойти до арки, как звонок закончился. Видимо, господин Цзянь сказал все что хотел. Например, не смей лезть в трусы к моей дочери, урод. Цзянь уронила голову на грудь и выдохнула. - Эй. - Что хотел этот старый козел? - блондинка подняла взгляд на приблизившегося почти вплотную бывшего телохранителя. Цю отмахнулся, сказав, мол, ерунда, кое какой не обсужденный вопрос на вечерней встрече. Вернее, его краткое решение. - Слууушай... А почему бы нам не сходить завтра на свидание? Что скажешь, м? Куда-нибудь, ну скажем, на море. Солнце, волны, жареное мясо, коктейли с маленькой вишенкой. А на закате займемся любовью прямо на песке. - Да... - Цзянь мечтательно улыбнулась, - Звучит прекрасно. Мужчина раздвинул ее ноги в стороны, взявшись здоровенными ладонями за маленькие острые коленки, втиснулся между ними и приблизил к ее лицу свое. Провел кончиками пальцев по внутренней стороне бедра вверх, коснулся промежности. Поглаживающим движением прошелся вверх-вниз и стал массировать клитор. Цзянь вздрогнула, забывая как дышать. - Но! - начал он заговорческим шепотом, будто раскрывал важный секрет. - Это только для хороших девочек, которые носят трусики. Цзянь растянулась в улыбке и с хихиканьем спрятала пылающее лицо в него в груди. К макушке прижались горячие губы. - А для плохих? - А для плохих придумали порку. Блондин подхватил ее на руки, закинул на плечо и пошел наверх. По заднице смеющейся Цзянь с громким шлепком прошлась ладонь, но это не заставило ее прекратить. Цю сбросил И на кровать, разделся под ее пылким взглядом, навалился сверху. Девушка со стоном сжала его в ответных объятиях, насколько хватало рук обнять его тело, обхватила ногами бедра, вжалась губами в довольный оскал, укусила за губу. Блондин возбужденно рыкнул, снова подхватывая ее на руки и сажая на себя. - Два правила: говори, если тебе что-то не нравится, и не обманывай меня. - В каком смысле? - Никаких имитаций. Цзянь согласно кивнула. Конечно, на все у нее было собственное мнение, и на имитацию оргазма в том числе. Она не считала, что это плохо. Во всяком случае, если она не ощутит эту феерию, то лучше скажет, что он был великолепен, чем огорошит, что он не смог доставить наслаждение. Но раз Цю сказал, никакого обмана, значит, все будет так как есть. Не хотелось скандалить, и тем более не хотелось, чтобы он передумал. - Да, хорошо. - И я хотел бы, чтобы ты не стеснялась. - А я бы очень хотела, чтобы ты закрыл рот и трахнул, наконец, меня, а не мой мозг. - не выдержала она, вновь вызывая на лице мужчины улыбку. - Может хватит лыбиться? - Нет, не хватит. Ты такая милая. И повела бровью и просунула между их телами руку, несильно сжала бугорок под боксерами. Цю раскрыл рот, хватая губами мгновенно разрядившийся воздух. Взгляд потяжелел, в блестящих в сумраке дома глазах заплясали черти. Цзянь поцеловала его в шею, лизнула впадинку между ключиц. Достоинство под рукой росло и тяжелело; И сжала посильнее, и он хрипло простонал, до боли сжимая руками стройные ляжки. - Тебе не больно? Блондин ответил пылким и глубоким поцелуем, а потом сказал, нет, мне очень хорошо. - А... можно? - девушка просунула палец под резинку белья, чуть оттянула. Он ссадил ее на постель, спустил трусы и отшвырнул куда-то в сторону. - Господи... он такой большой! Да он в меня никогда не влезет! - она встала на четвереньки, задним ходом поползла к изголовью, отдаляясь. - Давай не будем, Цю. Пожалуйста. Он не влезет. Он подался к ней, схватил за руки и потянул на себя, привлек к груди и обнял. - Тшш. Не надо, слышишь? Не бойся. Если не получится, то и ладно. Правда же? Есть столько способов доставить удовольствие без полноценного секса. Цзянь закивала, опустив глаза. Член перед ее глазами ужасал. Как он мог вместиться в кого-то, тем более, если этот кто-то - девственница, она не знала. И была уверена, кроме боли, крови и разочарования ее ничего не ждет. - Посмотри на меня. Хуа Би подцепил пальцем ее подбородок. Цзянь посмотрела. Он как никогда был разволнован и хмур, губы поджаты в узкую линию, меж бровей залегла глубокая морщинка. - Тебя успокоит, если я скажу, что у меня однажды была девушка гораздо мельче тебя? Она приняла меня полностью, и все, в конечном итоге, прошло хорошо. - Где ты ее встретил? Он пожал плечами, не совсем понимая что к чему, сказал, что в клубе Чена. И разоралась и, отшвырнув его руку от себя, села между подушек у изголовья. - Ну может ты в нее вместился, потому что у этой клубной шлюхи не пизда, а ведро помойное? А у меня, если ты еще не понял, между ног не метеоритный кратер! И я в себя даже пальцы не сую! Цю тяжело вздохнул, поскреб затылок и ушел молча. Девушка в досадой впечатала пятку в матрас и спрятала лицо в коленках. - Сука блядь. Внизу хлопнула дверь ванной, через некоторое время послышалось шуршание двери во внутренний двор. Курить пошел, подумала И. Ей тоже захотелось покурить. Чего-нибудь такого, чтобы куда-нибудь делось это чувство сосания под ложечкой. А еще лучше - высадить бутылку чего покрепче и заснуть. Снизу, через приоткрытую стеклянную дверь, раздавался приглушенный голос мужчины. Расслышать что конкретно он говорил и кому было сложно, и И подкралась к перилам, всесилась вниз. Неужели звонит той мелкой потаскухе из клуба? - Я уже все сказал. Я не собираюсь этого делать и, кроме того, теперь у меня нет никакой возможности. Мы поссорились. И как вы себе это представляете? Хорошо... Ладно, я попробую это сделать. Цзянь нахмурилась. Недолго музыка играла, снова началась какая-то хуйня. Снова какие-то подозрительные звонки. Пошлышалось тихое "отъебись, без тебя тошно". У Барбатоса снова появилась возможность приклеиться к хозяину, но его отшили, не дав надежды. Девушка юркнула к кровати, заняла прежнее положение и выжидательно уставилась на лестницу. Цю поднялся уже в трусах, без каких-либо намеков на конский стояк, рухнул на свою половину постели и отвернулся. - Утром соберем вещи, отвезу тебя домой. Ничего, помиришься со своим рыжим долбоебом со школы и будешь счастлива. Утром соберем вещи, отвезу тебя домой. Цзянь прокручивает это снова и снова. Мысленно проговаривает про себя, только в голове раздается не ее внутренний голос, а голос Цю, с едва слышной хрипотцой от курева и стальными нотками. Утром соберем вещи, отвезу тебя домой. Уебывай нахуй. Твой дом там, где надо ехать на лифте на восьмой этаж, набирать код в щитке, где есть экстренная кнопка под крышкой стола, где мать, которой вообще не ясно что важно в жизни, где отец, у которого бушуют амбиции на фоне кризиса среднего возраста. А это место - не твой дом, эта шикарная спальня, вся в дереве и кровать на белых простынях, эти окна панорамные, на которых залипаешь, смотря на лес. Это не твое, Цзянь. Прими как должное. Может, стоит послушать отца? Может, он прав в том, что они с Би не пара? Может, все наладится с тем мифическим идеальным кандидатом в зятья, которого он так усердно ищет? Нет. Нет. Нет-нет-нет! - Цю. - ответа не последовало, и блондинка подползла к нему, прижалась со спины, погладила по влажному после душа плечу и туда же поцеловала. - Ну чего ты? Ты же сам сказал, есть много способов, и... - Я лишь хотел тебя утешить. - он лег на спину, вперил взгляд в потолок. - Ну как, скажи, как мы можем быть вместе, если ты от одного моего вида шарахаешься? Цзянь заставила его развернуться, оседлала и стала покрывать все доступные места поцелуями. Гладила, обнимала, шептала слова любви, но он ее оттолкнул. Оттолкнул своим безразличием. Поморщился, как будто от нее дурно пахло, будто ему противны ее прикосновения. - Что ты делаешь? Ложись спать. - Да закрой ты рот, наконец! - у Цзянь нервы сдали. - Что я тебя уговариваю, блядь! Да, я испугалась, такое бывает, знаешь? Теперь я готова, я хочу, как всегда хотела, с первого дня, только с тобой. И плевала я уже, что меня, может, разорвет напополам! - Не разорвет, ты растянешься, привыкнешь. Но суть не меняется, я тебе больно делать не хочу и не собираюсь. Не хочу видеть на твоем лице ни страха, ни боли. Хочу наслаждения, хочу счастья. Хочу чтобы ты была довольна. - Я буду довольна. - И поцеловала его сначала в один уголок губ, потом в другой, обхватила губами нижнюю. - Может, не с первого раза. Ты сам все знаешь. Но если ничего не делать, дальше мы не продвинемся. В его глазах неожиданно блеснула какая-то идея. Он вскочил, пересадил с себя девушку и сбежал по лестнице вниз. Чем-то громыхнуло, что-то хлопнуло, и он прибежал назад. - Иди ко мне. И вся подбирается, тянется к тумбочке справа включить светильник. В приглушенном теплом свете блондин предстает во всей красе: высоченный, мускулистый, снова возбужденный. Настоящий Апполон. Глаза сияют лихорадочным блеском, в руке флакон чего-то, что он с таким усердием искал в ванной. - Масло. - поясняет он, и она понимающе кивает. И поднимается, встает коленями на постели, стягивает болтающийся на плечах халатик. Сорочка летит следом на пол с другой стороны кровати. Цю, не сводя с нее восторженного взгляда, тянется наощупь к тумбе, из выдвижного ящика берет пачку презервативов, выковыривает один. - Какая же ты красивая, господи. Она улыбается и смотрит задумчиво сквозь него, что-то вспонимает, крутит в памяти как заезженную виниловую пластинку, и тянет губы в более широкую улыбку. - А говорил, костлявая, непропорциональная, выгляжу на четырнадцать. И вообще я бомжиха. Би смеется, кладя руку на живот, упирается коленом в матрас и рывком опрокидывает девушку на простыни. - Это был мой коварный план. - он прихватывает губами бьющуюся жилку на шее, спускаясь ниже, берет руками за талию, крепко, но ласково. Обводит кончиком языка сосок по кругу. Цзянь давится воздухом. - Вызвать бурные эмоции. Старая, отработанная схема всегда со стопроцентным результатом. Как в школе с дерганьем за косички. И запрокидывает голову, улыбается, закрыв глаза. Как он ловко ее... От близости ведет, в голове ни одной мысли не складывается, вместо мозга желе, а тело под руками и губами плавится, как пластилин. Она подается, отзывается на каждое прикосновение; если он подтягивает ее за талию к себе, Цзянь поддается, накрывает его цероховатые припухшие губы своими; если его рука клином ныряет между бедер, она их разводит. - Сработало ведь. - Ничего подобного! - Правда? - Цю горячим ртом проходится по груди и животу, вниз. - А я вот прекрасно помню, как ты накинулась на меня, когда я выстрелил в себя. Блондинка сжимает его руку в своей, просит прикусить язык, а если не получается - занять чем-нибудь рот, и мужчина занимает. И вскрикивает, зарывается пальцами в отросшие волосы на его макушке, бедрами стискивает голову, с громким стоном распластывантся на кровати, прощаясь с рассудком. Би с ним тоже попрощался, вылизывает жадно, едва ли не вгрызается зубами в нежную кожу, да мягкость бедер на боках сжимает так, что фиолетовые следы от хватки расплываются на коже почти мгновенно. Отрывается, приподнимается на локтях, и смотрит пьяными блестящими глазами. А еще говорит всякую пошлость, шепчет, какая она вкусная. Цзянь в ответ только имя выстанывает, путается пальцами в рассыпавшихся волосах, закрывает от него пылающее лицо локтями. Но блондин напористо расталкивает их лбом, лезет целоваться, пока пальцы в масле раздвигают складки между ног и неторопливо поглаживают вход. - Умоляю, пожалуйста.... - У-у. - он отрицательно крутит головой, смотрит внимательно, надеясь найти в светлых глазах остатки уплывающего рассудка. - Сегодня нам нельзя спешить. Нужно подготовить тебя, иначе твоей маленькой дырочке придется несладко. А нам надо, чтобы было очень сладко, да, крошка? Цзянь кивает. Понимает, вслушивается, хоть с губ и срывается плаксивое хныканье. Она так долго ждала, с первого дня его хотела, с первых слов в машине, когда их официально представили друг другу, и они сели в машину. "Куда? На колени к тебе? А стояк рулить мешать не будет?". Цю все помнит, каждое действие, каждую фразу. Потому что сам хотел не меньше. - Я хочу трогать тебя. Мне неудобно, Цю. Слышишь? Он опирается на один локоть, падает на спину и отдается ей. Кайфует под ее руками и губами, что изучают торс. Даже на стоны срывается, когда И прикусывает сосок. А когда она начинает вниз сползать с колен, и тянет за резинку трусов понятно с каким намерением, он ее за руку на себя дергает, вынуждает упасть. Обхватывает рукой бедра, на живот себе сажает, вжимается лицом в ложбинку меж грудей и запускает внутрь палец. - Ай! - Что? Больно? Она вертит головой. Нет. Неожиданно. Мощный пресс под ее рукой дрожит от напряжения, и сам он весь напряжен до предела, боится лишнее движение сделать. Добавляет второй. И дышит загнанно, надрывно, вслушиваясь в новые ощущения. Это, на удивление, приятно и необычно, но по-хорошему. А еще внутри радость от долгожданного и полного единения. Он просит разрешения, просто, заглядывая в глаза, спрашивает: можно? Она кивает. Мужчина шуршит фольгой, возится, и снова обвивает руками, сажает на себя верхом и говорит, сначала лучше так. И Цзянь, спустя мгновение, понимает, почему. Можно контролировать процесс, и даже если Цю рвется вперед, достаточно надавить на его плечи посильнее и самой податься бедрами вверх. Стоило Цзянь привыкнуть и позволить более активные движения, мужчина опрокинул ее на постель, начиная вколачиваться. Девушка под ним кричала и извивалась, кусалась и царапалась, стонала и просила не останавливаться. Цю выцеловывал дрожащие распахнутые в немом крике губы, держа за лицо, гладил большими пальцами по скулам, прижимал к себе с таким вожделением и отчаянием. - Ты должна пообещать мне... И сморгнула пелену с глаз, положила ладонь ему на затылок, ласково погладила и взъерошила волосы. - Что, Цю? - Всегда помни, что я люблю тебя. От особо сильного толчка И сжалась с болезненным стоном; блондин нахмурился раздосадованно, склонился поцеловать, шепнул в губы такое важное "прости". Затем сменил позу: приподнял девушку за ягодицы, забросил ноги себе на плечи и, целуя нежную кожу на внутренней стороне бедра, возобновил плавные глубокие толчки. - Моя маленькая девочка... я тебя так сильно люблю.