Телохранитель

Цзянь живет у Тяня неделю. За это время Цю оборвал телефон, на который И не собиралась отвечать, заявился несколько раз, прося разговора. Тянь его не пускал, говорил выметаться, и тот уходил, тяжело вздохнув. Блондинка тут же неслась к панорамным окнам в огромном лофте, прилипала лицом к стеклу, стараясь разглядеть белокурую макушку среди снующих безликих прохожих. Не получалось ни разу. То ли он умудрялся прошмыгнуть незаметным, что неудивительно с приобретенными в армии навыками маскировки, хотя такую высокую широкоплечую фигуру было трудно упустить из виду. То ли он еще был где-то в доме или курил у подъезда, лелея надежду, что И выскочит вслед за ним. - Ты долго козлить на него собираешься? - спрашивает Хэ. На плече у него банное полотенце, а в руках смена чистого белья. - Я не козлю. - Слушай, я с тобой согласен: он поступил с тобой стремно, мог бы и предупредить обо всей хрени, чтобы ты имела в виду. Но, с другой стороны, его поступок в какой-то мере благородный. Цзянь отворачивается от окна, дергает штору на место и присаживается на край кровати. - Я так понял, твой отец дал добро на совместное проживание и отношения. Официально, так сказать. Ну а так, сколько бы он вас еще морозил, как думаешь? Бесконечно. А Би взял быка за рога и выбил свое законное право быть твоим парнем. И зажевала губу, ничего не отвечая. Злости к Цю уже не было, но стоял перед ней какой-то незримый барьер, мешающий пойти на контакт. Тянь был прав: надо было рассказать ей все, может быть, тогда случившееся переживалось бы легче. Хэ бросил, что идет в душ, потом едет в университет решать вопрос с поступлением. И лучше бы в его отсутствие подруге ничего сумасшедшего не пришло в голову. - Тебе тоже не мешает разобраться с этим. - Как? Я даже не определилась до сих пор. - Тогда поехали со мной. Развеешься и заодно что-нибудь решишь. Решение и правда пришло, причем спонтанно, но от этого не было каким-то безрассудным. Тянь был искренне уверен, что им, как выходцам из семей с криминальной деятельностью, не помешает быть полезными. - Почему ты отказываешься вливаться в дела семьи? - спросила Цзянь, выкручивая регулятор мощности кондиционера на минимум; в салоне Феррари стало холодно. - Ну... Поскольку я второй сын, все дела легли на Чена, а я могу если не совсем отвертеться, то хотя бы потянуть время. Во-вторых, я не хочу пачкать руки. - Что тогда ты имеешь в виду под "быть полезными?" Брюнет пояснил, что помочь можно своим умом и искренней любовью к членам семьи, и их окружению. Например, выучиться и стать грамотным юристом. Насколько хорош бы ни был нанятый персонал, на него найдется больший кошелек или рычаг давления, и он предаст, не особо переживая. - У нас был хороший юрист, достопочтенный господин У. Не продажный, очень хороший человек с большим сердцем, профессионал своего дела. Мне помнится одна история. Тогда я был лет десяти-одиннадцати, Чену восемнадцать. Так вот, дружил он с парнишкой. И у того парнишки случилась большая проблема: отец невозможно пил, что за причина была - не в курсе, но мозги у него отключались совсем. Однажды, он так нажрался, что изнасиловал жену и ненарошно убил. А парнишка стал случайным свидетелем, и убил отца. Тянь перевел дыхание, умолк, собираясь с мыслями. - Ему грозила смертная казнь. Чен попросил за него отца, тот попросил господина У. Подчеркиваю, не приказал, а попросил помощи. Разбирательство длилось год, и, не знаю каким чудом, но он действительно помог. С парня сняли абсолютно все обвинения, он отслужил в армии. А потом отрабатывал. И до сих пор отрабатывает. - он выкрутил руль, припарковался; мимо пронеслась толпа студентов. - Догадываешься, о ком речь идет? Внутри как будто все оборвалось и разом похолодело. И отвернулась к окну. - Не мне тебя учить, но все же... Его итак жизнь помесила, и, кажись, с тобой ему реально хорошо. И каким бы он ни был, своего счастья тоже заслуживает. Встреча с представителями университета сказалась на Цзянь благотворно, и посеянное Тянем зерно дало первый, но крепкий корешок. Поступать на юридический было правильным и мудрым решением. Друг был чертовски прав: надо помогать семье и любимым, надо их выручать, надо дарить надежду и давать право на жизнь, на любовь, на свободу. Еще пару часов после позвращения в лофт девушка размышляла о том, что с новыми возможностями, в случае чего, сможет помочь Цю делом, если с ним что-то произойдет. Тогда не придется реветь в подушку от безысходности или бежать умолять отца. Или, хотя бы отчасли не придется, потому что в любом случае от переживаний не спастись, а помощь великого и могучего господина Цзянь никогда не быдет лишней. Но будет чувство, что хоть что-то она попыталась сделать хорошего, к чему-то приложила руку и попыталась исправить ситуацию. У Цзянь взялось желание набрать его номер, спросить как он там, рассказать, что она живая и все в порядке, хотя Тянь не кормит ее ничем, кроме лапши быстрого приготовления. Желание было, а смелости - нет, но через несколько дней удалось взять себя в руки. Блондин отвечал на вопросы односложно, дежурными фразами, на повествования отзывался также, даже не особо вслушиваясь. Нахмурившись, И спросила, не занят ли он, может, ей позвонить позже, но Цю ответил "нет". А потом выдал: - Я уезжаю в штаты. - Что? - переспросила И, - Ты щас  серьезно? - Да, И, я серьезно! Я, блядь, не имею никакого представления что мне делать, когда ты прячешься от меня и отказываешься поговорить! К тому же, - его голос стал спокойнее, и мужчине удалось взять себя в руки. - это по работе. - Но твоя работа - это моя охрана. - Теперь уже нет. У меня новое задание. - То есть, - девушка ссутулилась, опираясь локтями на колени, размяла пальцами переносицу. - все кончено что ли? У нас с тобой. Цю надолго замолчал; перед глазами Цзянь в расплывчатой пелене появились ноги Тяня, но поднять на него плаксивый взгляд она не могла. - Кажется, у нас все кончилось еще в комнате смеха. Прости меня, малыш. Хоть эти слова сейчас ничего не изменят, но мне правда жаль. Но тогда, понимаешь, это казалось мне правильным решением. Твой отец пообещал дать нам свободу, без ограничений, и в принципе он сдержал слово. Я был уверен, что все пройдет гладко, тебя бы не обидели, ну, может, максимум, напугали. - Почему ты не предупредил меня? Блядь, почему? Какого вообще хрена? Хуа Би ответил, что все должно было выглядеть правдоподобно. И тут же добавил, что надо было плюнуть на все, забрать ее и увезти куда подальше, где не было бы никаких помех. - Ладно. - она утерла мокрый нос. - Надолго ты туда? - Я пока не в курсе. - А когда? - Сейчас. Цзянь И дернулась как от удара током и вскочила на ноги, до боли впиваясь в запястье Хэ ногтями. - Посадка начнется минут через двадцать. - Ты издеваешься? Скажи, что ты шутишь! - Я тебе серьезно говорю. - Я сейчас приеду! Ты слышишь меня? Я сейчас приеду! - И, не надо. Посадка скоро начнется. - Не смей говорить мне что надо, а что нет! Цю рявкнул на нее так, что желание зареветь захлестнуло посильнее желания мчаться в аэропорт. Когда И зарыдала в трубку, растирая по лицу злые слезы, он вздохнул тяжко и заговорил ласковым успокаивающим голосом. - Я позвоню как прилечу, хорошо? Ты только не реви там. И живи у меня, ладно? Ключи запасные у Чена... Девушка сбросила вызов и вперила взгляд на друга. - Что там? - Метро до аэропорта ходит? - Да, там минут тридцать ходу. И кивнула и унеслась к двери, ловко натявигая на босые ноги кроссовки. На выходе из подъезда застала новая проблема: легкий моросящий с самого утра дождик перерастал в конкретный и холодный дождь. Блоднинка юркнула под водяную завесу, пробежала изнуряющий кросс до станции метро. Пара минут ушла на то чтобы дрожащими пальцами натыкать в электронном кошельке телефона проездную карточку, едва не раздавив остатки экрана. Только заскочив в указанный диспетчером вагон поезда Цзянь поняла насколько ей тяжело дышать и как колотит в ушах кровь. Последняя физкультура была чуть ли не в прошлой жизни, да и там ей не приходилось бегать так, будто за ней несется черт. Смахнув с лица прилипшие мокрые волосы, откинулась спиной на стенку. Дыхание никак не хотело восстанавливаться, а следовало бы, учитывая следующий забег по аэропорту в поисках нужного выхода на посадку. И еще целая куча сил потребуется на то чтобы втащить по морде одному ублюдку. Опора за спиной неожиданно исчезла, и И почувствовала, что летит. От падения под поезд спас какой-то парень с лучезарной улыбкой и вихром иссиня-черных волос на макушке. Резким рывком за футболку порвал ворот едва ли не до груди, обсыпал извинениями, вопросами и улыбками. Скрежет зубов ненавязчиво намекнул ему съебаться вдаль, и он так и сделал, уйдя в другой конец вагона. Пока чертов состав несся по путям, Цзянь прошла все круги ада. Было бы логично на выходе на нужной станции метро перекочевать в руки санитаров дома для душевнобольных, потому что всех в радиусе десяти метров перепугала своей рожей и безостановочным тремором рук. Вон как все обосрались, даже мамашка с малолетним сыном отсела. По-любому кто-нибудь уже вызвал, втихоря набирая в интернете нужный номер телефона. Блядская жизнь! Стоит чуть расслабиться, так обязательно случится какая-нибудь муть. Интересно, есть предел этому закону жизни, или ебаться так до самого конца? Если его нет, то лучше бы тот зубастый конь не втаскивал ее обратно в вагон. Если А Цю не бросит всю эту дурь с Америкой, она точно сиганет под первый поезд, потому что пошло оно все. Народу в терминале - не протолкнуться. Ни локтями, ни ногами, ни ором людей не разогнать. И пыталась. Только привлекла к себе внимание полицейских. Бравые ребята в форме пришлись очень кстати: толпа, боясь стражей закона как ебучей чумы, расступалась, и девушка ловко курсировала между гейтами, как катер на всех узлах, выдавая такие виражи, что любой пилот Формулы бы присвистнул. - Стоять! - гаркнул кто-то практически на ухо. Цзянь оглянулась через плечо, погоня была уже не просто на хвосте, а дышала в затылок, сверкая злыми налившимися кровью глазами. - Дядя! Мне надо остановить его! Он не должен улететь! - Стой, говорю! - Я потом!... Он же уедет! Человек ты или нет! Полицай не отставал. Бежал до самого выхода на полосу и сбил с ног, когда И резко затормозила перед посадочной полосой. Вдали огромный боинг поднимался в воздух, расплываясь в горячем плывущем рябью воздухе. Блондинка горько зарыдала, разбивая ладони об асфальт. Мужчина в форме сполз с нее и помог подняться на ноги. - Я не успела! Не успела!!! - на ее рёв сбежалась служба безопасности и другие работники аэропорта. - Этот самолет летит в Америку? Вот этот?! Парень в кислотном оранжевом жилете и каске закивал. И рыкнула зло и разблокировала телефон. - А если я позвоню ему? Самолет упадет? - Нет. Телефоны сейчас не влияют на работу бортовых приборов. - Очень жаль! - рявкнула она, - Потому что лучше бы он, сука, разбился прямо сейчас, и мне не прошлось лететь за ним! Цзянь вздохнула, посмотрела вслед улетающему самолету, вцепившись пальцами в разлохмаченные от бега волосы. Крикнула ему вслед: - Чтоб ты сдох, А Цю! Самой страшной смертью! Поганый предатель! - Пройдемте с нами. За нарушение общественного порядка и отсутсвие документов Цзянь промурыжили в допросной комнате несколько часов, потом связались с матерью, которая ее и забрала. Госпожа Цзянь включила аварийку и съехала на обочину, развернулась копрусом к пассажиру. - Что случилось, И? Расскажи. И ее снова прорвало. Она рыдала как никогда раньше, вжавшись лицом в шелковую блузу на плече матери. Та гладила ее по голове. Это всегда успокаивало, и через считанные минуты истерика отступила. На ее место пришло полное опустошение. Даже когда он позвонит с извещением, что благополучно долетел, она, скорей всего, не выскажет ему все что думает. Может даже не возьмет трубку. Но Цю не позвонил. Ни через сутки, когда должен был приземлиться. Ни через месяц. Ни через два года.