Розовый я

                    11 января — 26 февраля       Всё закрутилось по новой! Учёба, секция, репетиторы, друзья. Готовили ещё день студента в лицее. Начались репетиционные ЕГЭ. В конце января ездили на турнир. Вернулся с травмой, разбили нос. Отец в ярости: что за бешеный спорт ты выбрал! Эх, папа! Только бокс и поддерживает мою мужественность и брутальность! Не могу его бросить, иначе…       Иногда я себя ненавижу! Кто бы видел меня, что я выделываю с Яночкой после действительных занятий алгеброй. Боксёр, блядь, брутальный такой, нормальный пацан — пускаю слюни на этого розового поросёнка! А что он вытворяет со мной! Мы освоили новые позы: лёжа на учебниках на столе, ударяясь башкой о столешницу, под столом, ударяясь башкой о дверцу, в машине, сидя на полу душа, задницей на слив, затапливая ванну. Пару раз играл маниакального учителя-извращенца. Шлёпал его по голому заду за непонятливость (до розог не доходило!), ставил фломиком на заднице «два» и расписывался засосом. Моя готовность тискать его, сюсюкать ему в ухо, втягивать его соски, стонать ему в губы меня пугает. Рационально объяснить свои эмоции я уже отказался. Понимал только, что контроль над собой утерян, зыбкость, нет опоры, меня уносит. Прежнего неуязвимого Михаила нет. По крайней мере рядом с розовым.       Пугает и его реакция: не пойму, что он думает обо всём об этом. Я уже сто раз сказал «и любовь, и секс», это же можно считать признанием? А он — ни разу.       Яночка часто начинал игры первым, демонстрируя невероятно развратные выражения лица, потом поспешно отступал, как дезертир. Дразнит меня, что ли? Провоцирует? У меня всякий раз вспыхивало большими буквами на лбу: «Затрахаю паршивца!» А он читал и начинал уползать — под стол, на стол, в душ, в шкаф, под кровать, ну и один раз смог до машины добежать…       Есть и непререкаемое правило: в процессе специально не целовать шрамы, иначе секс тут же превращается в моё избиение. Я же не могу его бить в возбуждённом состоянии, жалею… А он от этого бесится ещё больше. В какой-то момент понял, что Янке не так больно, как было раньше, выдерживать мои атаки на задницу. О-о-опытный, значит, стал! И что, я радоваться сейчас должен?       Ношу с собой презервативы. Однажды выпали из кармана в школе в коридоре. Какой-то мелкий, типа пятиклассник, догнал и отдал: «У вас коробочка выпала!» Кот упал на пол от смеха, его припадок длился до конца дня. Дюха, наоборот, напрягся. Вопросительно рассматривал меня. Потом вижу: попёр куда-то рассерженно свою Леночку Малявину — видимо, разговаривать. Вот дурень! Не в том направлении мыслите, господин Замиралов! Да, мы с Яночкой не палились.       В школе почти не общаемся. На физре устраиваем бои: в бассейне обычно попадает мне, а в зале — ему от меня. Борисыч однажды оставил нас и после выволочки и обещаний сослать в девичью группу на физру аэробикой заниматься заставил отрабатывать очередную потасовку — драить пол в спортзале. Не имеет права, конечно, но обожаю Борисыча, да и Яночку обожаю. Я даже думал заняться сексом на матах. Ага, размечтался: верные друзья не дали ни сексом заняться, ни на галерах умереть! Типа явились помогать. Вся их помощь сводилась к контролю над тем, как моет пол Яночка. Он мужественно огрызался и брызгал в них грязной водой. Потом мы гонялись за ним по всему залу, разлили воду, раскидали мячи. Яночка залез от нас на шведскую стенку, сел на корточки на самую верхнюю рейку, прислонившись спиной к стене, акробат хренов! Сбрасывать его оттуда побоялись, ещё разобьётся, а уговорить его слезть нереально.       — Отъебитесь! — явно амнезия прошла у поросёнка.       Пришлось пригрозить, что ему влетит за это слово.       — Как влетит, так и вылетит! — парировал розовый акробат. И только мы с ним понимали смысл этой сценки. Конспираторы, блин!       Пол, кстати, домывали уже без Яночки: он наблюдал за нами сверху, издавая язвительные комментарии. Снять его со стенки смог только Борисыч!       Алгебра, кстати, у Янки пошла. Я педагогический гений! Только физика совсем ему не давалась, тупо списывал у меня. Зато историю — я у него. Симбиоз!       27 февраля       Вообще-то я не любопытен, в чужую жизнь лезть не привык. Но всё, что касается Янки, — моё. Поэтому когда булькнул его телефон, одиноко лежащий меж учебником и тетрадкой, решил проверить, что там? Ян отправился на перемене к физику за очередным дополнительным заданием. Дринькнула, оказывается, напоминалка: «сегодня 15.00 тет-а-тет аня». Вылупился на эту милую запись и офигеваю. Не может быть! Мысли поскакали, как кенгуру от пожара. Беспорядочно. Я опять что-то о нём не знаю? Какая такая Аня? Тет-а-тет? Не убить бы его сгоряча!       — Горбатов, чё бледный такой? — заботится Дашка Розанова.       — У нас в параллели Аня какая-нибудь учится?       — Ну, в «б»-классе целых три, только они не про тебя.       — А про кого?       — А про историю, литературу и биологию!       — В смысле?       — В смысле заучки! Чё ты тупишь-то! — Розанова раздражённо отвернулась.       «Может, это какая-нибудь Аня из больницы? У него там много знакомых, — лихорадочно соображал я. — Но, что значит «тет-а-тет»? Я правильно понимаю это слово?»       В класс вполз убитый физическими задачами розовый изменщик и обречённо плюхнулся на своё место. Начал возмущаться, выражая протест ещё и выразительными жестами:       — Ка-а-а-ак? Как это можно решить, не свихнувшись? Слушай задачу: хоккеист весом 80 кэгэ, стоя на коньках на льду, бросает вперёд гирю массой в 20 кэгэ… Короче, тут ещё всякая чепуха, надо посчитать инерционный путь. Этот хоккеист — идиот? На фига он гирю бросает? Кто припёр гирю на корт? Сам? Или ему фигуристки помогали? Лёд портит! 20 кэгэ! Хоккеист что — Жаботинский? Маразм! Кто это только придумывает такие жизненные задачи!       Вообще-то действительно смешно, но не смешно.       — Ян, ты куда сегодня после школы? — осторожно спросил я.       — Домой!       — А потом?       — Не понял, ты математические издевательства хочешь сегодня мне навязать, что ли?       — Нет, у меня секция сегодня.       — Так, с какой целью тогда интересуетесь?       — Э-э-э… просто так.       Пожал плечами:       — С задачей-то что? Про вандала-хоккеиста?       — Да решу, там легко…       Чёрт, как бы выяснить? Чёрт, я ревную, что ли? Нет, эта неопределённость и неизвестность меня доканывает! И ведь не спросишь ни у кого! Ёрзаю и мучаюсь весь урок. Может, тупо у него спросить?       На следующей перемене он угоняет в туалет. Я вновь беру его телефон. Ищу контакты. Опа, «аня тет-а-тет»! Это что фамилия такая? С его трубы звонить не буду, спалюсь. Переписываю номер. Через урок позвоню. Но настроение как-то поднялось, уже понимаю, что нет криминала в этой Ане Тет-а-тетовне!       Набираю номер:       — Алло, говорите!       — Э-э-э, а куда я попал?       — Салон «Тет-а-тет». Чего вы хотели?       — А это Аня говорит?       — Нет, Аня к 12 подойдёт. Что ей передать?       — Привет передайте… — нажимаю «отбой».       Йо-хо! Всего лишь салон, ну я и баран! С пустого места завёлся! Озабоченный и очень подозрительный кролик следит за розовым тощим поросёнком! Однако… что он в салоне забыл? И что это за салон? Может, это салон тайского массажа?       Иду в класс, и как бы вдруг вспомнив что-то, у Дашки спрашиваю:       — Розанова, а где такой салон «Тет-а-тет» находится?       — Так на площади у музея, там рядом ещё центральный сбербанк.       — А это хороший салон?       — Самый пафосный. Боишься, что тебя криво подстригут? Не боись! Нормальное заведение!       Ай-да Розанова — находка для шпиона! Ай-да я — резидент в стане врага! Значит, Яночка подстричься решил! Или не стричься?       После школы я припустил в поисках «Тет-а-тета». Нашёл быстро. Спрятался за угол дома, жду, Штирлиц, блядь!       Действительно, вскоре приезжает знакомая «бэха», оттуда выруливает Яночка, делает Сан Санычу ручкой и устремляется в салон. Я за ним. Придерживаю за собой входную дверь, передо мной — ещё одна. Я приоткрываю маленькую щёлочку и припадаю ухом, рискуя оказаться в идиотском положении. Слышу:       — Ян! Здравствуй! Давно ты к нам не приходил! Посмотри, какие корни у тебя уже повылазили! — Какие корни? Он что, дерево? — Запустил ты себя! — Вот я бы сейчас запустил там в кого-то! — Что будем делать, подравняем и цвет тот же оставим? Так?       — Так, — отвечает Ян.       — Нет, не так! — это уже я резко захожу в парикмахерскую и хватаю розового за руку. Тот не ожидал, конечно, рот раскрыл.       — Миша? Ты чё тут…       — За тобой, мы уходим, до свидания, тётеньки! — и выволакиваю на улицу, Ян сопротивляется слабо, так как пребывает в некотором шоке. Я тащу его к машине за руку, открываю дверцу, подталкиваю.       — Я не понял, Миш, ты как тут оказался?       Пора раскрываться:       — Случайно узнал, что ты собираешься в салон. Учти, я не дам тебе красить волосы!       — И как ты это устроишь? — вдруг зло сказал он. — Ходить за мной будешь? Так я дома могу покраситься, вызвать мастера!       — Но пасаран!       — Что ты там возомнил о себе?       — Ян, я ещё не знаю как, но краситься тебе не позволю!       — И что, мне с этими пегими волосами теперь ходить ради твоих долбаных принципов!       Волосы у него действительно были не такими ярко-малиновыми, как в октябре. Видимо, краска смывается, да и отросли собственные волосы. Цвет был невнятный, блёклый.       — Покрась волосы в натуральный цвет, это же возможно! — я включаю просительную интонацию.       — Я. Ненавижу. Свой. Цвет.       — Почему?       — По кочану! — розовый в ярости.       — Это не ответ!       — Ответ!       — Ян, давай не будем ссориться! Просто не крась волосы в розовый цвет! Я прошу!       — А в какой? В зелёный?       — Ян, ни в какой! — я терпелив из последних сил.       — Ты мне ничего моего не оставил! Я уже не я!       — Это неправда! Наоборот, я хочу, чтобы ты был настоящим!       — Настоящим?       — Да, настоящим, естественным, реальным, всамделишным, как на фотке в твоей комнате, — я уже ору. — Эти розовые волосы тебя уродуют! Ты с ними как кукла Барби китайского производства, как покемон, как… пидорас!       Блядь, что я ору? Затыкаюсь в страхе!       — А я и так пидорас, — медленно говорит Ян. У него текут слёзы.       Я хватаю его за голову, прижимаю к себе, целую лицо, лепечу:       — Прости, прости, прости…. Ян, я… подонок, прости, прости, прости… Ян, ты только сейчас не уходи от меня, Ян прости, прости… Это всё потому, что я люблю тебя! Я знаю, тебе не нравится, когда я говорю, что ты мой, но я пока не могу тебя отпустить. Прости, прости меня… Плевать на волосы, ты только прости меня, пожалуйста, не плачь! Как мне всё исправить?       Держу его голову двумя руками, смотрю в его глаза. Там — горе… И это горе — я! Что же я за сволочь? Ян всхлипывает, молчит, я прижимаю его к себе, к груди, щекой к куртке, зарываюсь в его пегие волосы. Вроде бежать он не намерен! Мы сидим в машине, молчим. Та птичка с базальтовой горой перетёрла ещё целую треть. Мимо машины идут люди, хохочут, идут люди, спорят… А у нас в машине отдельный, суверенный мир, свой космос, своё время. Говорить нет сил, не говорить тоже. Боюсь, что любое моё слово может убить его! Первый сказал Ян:       — Это правда, что любишь?       — Правда.       Он ещё помолчал.       — Эта фотка в моей комнате — моё наказание, крест! Я каждый раз смотрю на неё и даю себе слово — никогда не буду таким! Мне тогда все говорили, что я очень красивый ребёнок, мама мной гордилась… И когда маму с папой связали, меня схватили, разрезали одежду, говорили: «Какой красивый малыш! Какой ласковый! Какой сладкий!» — и когда насиловали, я от боли мало что помнил, только как мама, моя мама кричала сквозь кляп, а они говорили: «Какой красивый, ка…"        Я заорал что есть мочи, зажимая ему рот:       — Не говори ничего, ничего не говори, Яа-а-ан! Не надо ничего вспоминать, у меня разорвётся что-то внутри… Ян, мой хороший, молчи, только молчи, только молчи… Я люблю тебя таким, какой ты есть.       Теперь реву я.       Потом звонит его телефон. Ян с сухими глазами и с каким-то заострённым лицом отвечает:       — Сан Саныч, езжайте домой, меня Миша довезёт.       — …       — Нет, не стал, я передумал стричься. Скоро приеду. Мы тут в одном месте… развлекаемся.       — Ян, ты меня простил?       — Конечно. Кого мне ещё прощать, кроме тебя…       — Я тебя люблю. Ты мне веришь?       — Верю.