What Holds A Ladder To A Wall?

      Мозг Леона будто пульсировал в черепной коробке. Его глаза были мокрыми и липкими, из-за чего их было трудно открыть. Он лежал на холодной, жесткой кровати в тюремной камере, в которой его и заперли. Хрипло кряхтя, Леону удалось прийти в себя и едва приподнять голову.       — Господи…       Новобранец в растерянности оглядел камеру, чувствуя себя так, словно ему приснился далёкий, головокружительный сон, его утомленный разум еще не до конца осознавал текущее положение вещей. Дрожь снова прошлась по всему телу. Из одежды на нем остались только перчатки, обувь и бинты, которыми его обмотала Ада, теперь они были насквозь пропитаны кровью и порваны, возможно, они бы порвались гораздо сильнее, если бы все сложилось по-другому.       Воспоминания вернулись к нему, пронзив все его тело острой болью, напоминая о травме, которую довелось перенести не только разуму, но и телу.       Леон сморщился, когда картины из прошлого заполнили его сознание. Скрипя зубами, он вспомнил произошедшее, и сглотнул, когда попытался сесть и почувствовал внутри себя что-то сухое, покрывшееся коркой. А это привело к тому, что он просто изогнулся на кровати и неловко свис с нее. Конечно же, ничего не вышло. Он почувствовал тошноту, но в его желудке ничего не было: он, блядь, ел Бог знает когда последний раз.       Леон схватился за простыни, от усилия костяшки пальцев стали призрачно-белыми, он дрожал, держал глаза закрытыми. Не отвлекаясь от мучающих его воспоминаний, Леон заметил, что Тирана рядом не было. Благодарность — он впервые за ночь испытал это чувство. И ему было абсолютно все равно, где, черт возьми, он шлялся и что делал, главное — его оставили в покое.       Леон обхватил живот, осмелившись взглянуть на дверь тюремной камеры, и, конечно, как и раньше, дверь была надежно закрыта, а вокруг нее, словно змея, был закручен прут. Тиран намеревался держать его в этой клетке либо для того, чтобы он сгнил здесь, либо для того, чтобы вернуться снова. Блондин молился всем Богам, которые могли его слышать, что это было первое.       Вздохнув, Леон снова рухнул на кровать, понимая, что потерял сознание после... того, что случилось. Поэтому Тиран, должно быть, и положил его сюда.       Какой внимательный ублюдок, подумал Леон, поджав губы и нахмурив брови.       Он чувствовал себя так отвратительно. Таким использованным, таким забитым. Леон пережил ощущения, о которых даже не подозревал, кроме тех эмоций, которые испытал, когда увидел того первого зомби на заправочной станции. Это все было так запутано и неправильно. Просто, черт возьми, неправильно. Леон издал измученный стон.       У него не было сил даже просто двигаться в этот момент, не говоря о том, чтобы сердиться, искренне переживать из-за того, что случилось. Даже после отдыха он все равно чувствовал себя ужасно уставшим. Он не знал, сколько пролежал без сознания, но по ощущениям казалось, что прошли дни, недели. Хотя скорее всего несколько часов. Он надеялся, что в следующий раз, когда уснет, уже не проснется. Будет просто спать и больше не вернется к этой проклятой реальности.       Леон дрожал от холодного воздуха, касающегося его кожи, его глаза автоматически устремились к разорванной рубашке R.P.D., небрежно брошенной на пол; побежденный вздох вырвался из груди при виде ее. Это не очень хорошо. А затем он заметил свои штаны и трусы-боксерки — они остались целыми, и волна облегчения скользнула по нему.       С мучительным ворчанием он осторожно приподнялся, решая просто не торопиться, двигаться медленно, будучи измученный истощением и холодом, пытающимся сбить его с ног. Он не мог в таком виде бежать из камеры. А если он планировал побег, то ему стоило сделать себе одолжение и не ухудшать свое физическое состояние. Надеть штаны — хорошее начало.              Он сбросил голые ноги с неудобной кровати и резко поднялся, садясь на край, сдерживая стон и крупно вздрагивая. Боль в заднице была просто адской, и если это так, то Ад не горячий, а чертовски холодный.       Леон просто замер, просто остался сидеть. И если бы не резкий порыв холодного воздуха, бившегося о его тело, он позволил бы себе сидеть так дальше и умереть.       Он поднялся на ноги и, прихрамывая, с позорным приливом крови к лицу пошел в сторону слипшейся одежды и, дрожа, наклонился, чтобы поднять ее — разорванную, окровавленную и грязную, но все еще пригодную для использования. Это все, что имело значение. Он вел благородную битву с боксерами, пока пытался их надеть, после них последовали штаны. Боль, которую испытывало все тело, и обувь усложняли задачу, но он героически преодолел эту проблему, находясь в таком жалком состоянии. В конце концов он натянул штаны на бедра. Леон сделал глубокий вздох, ему удалось вернуть крохотную часть отобранного достоинства.       Но все остальное получить не удастся. По крайней мере, не в ближайшее время.       Леон вздрогнул, внезапный грохот металлической двери в коридоре чуть было не заставил его испуганно упасть на землю, но ему удалось сдержать себя. Волна страха и беспокойства накрыла его, когда послышался громкий звук знакомых, тяжелых шагов в сопровождении скрежета волочащегося по полу металла, которые направлялись к его камере, становясь все громче и громче. Леон даже не думал о том, что делает, и устремился в дальний угол камеры, сел на корточки и сжался в комок, в отчаянье стараясь сделать все, чтобы спастись от этого, чем бы оно ни было.       О, он знал, кому принадлежали эти шаги.       Молодой мужчина закрыл уши руками, напрягся всем телом и сжал челюсти, когда грохот стал невыносимо громким — визг, визг, визг.       Что это за хрень?       Леон смотрел за пределы своей камеры, вглядываясь в стальные прутья, опасаясь, что причина этого шума станет известна...       …Боже, он действительно не был готов к тому зрелищу, с которым встретились его глаза.       Это был Тиран — конечно, это был он — снова в плаще и перчатках, и он...       Леон мрачно моргнул, широко раскрыв глаза и медленно раскрыв губы, когда увидел, как Тиран тянул — торговый автомат? — ебанный торговый автомат к его клетке. Он остановился прямо у металлической двери камеры, отпустив аппарат, который, вернувшись на землю, ударился с неприятным металлическим звоном о бетон. Тиран стоял и просто смотрел на него, держал кулаки сжатыми, такой внушительный, словно запугивал его.       Леон был все еще невероятно смущен, хоть и не очень напуган, снова видя Тирана. Хотя ситуация действительно помогала подавить тот страх, который он испытывал несколько минут назад, потому что… что за херня?       Леон чуть не задохнулся, когда взгляд Тирана внезапно перешел к нему, заставляя его сжаться сильнее. Его руки все еще закрывали уши, хотя шума больше не было. В этом больше не было смысла, однако он невероятно туго натянул волосы и все еще дрожал.       Видеть Тирана снова — после того, что он сделал. Как теперь относиться к нему, как говорить с ним? Леон почувствовал тошноту и обдавший его холод.       Глаза Тирана сузились, когда он — неожиданно — схватил дверь камеры и вырвал ее со свирепым рыком, от чего прут, который удерживал ее на месте, лопнул. Леон вздрогнул от этого действия и сухо сглотнул, когда Тиран просто выбросил металлическую дверь на пол и вернул свое внимание торговому автомату. Он взял его, с легкостью приподнял над землей и, пройдя сквозь проем, поставил в центре камеры. Леон смотрел на все это, не зная, как себя вести: бояться или просто недоумевать, поскольку Тиран смотрел на автомат таким взглядом, который Леон мог бы описать как угрожающий.       Неужели этот парень действительно притащил сюда этот чертов торговый автомат с самого верхнего этажа R.P.D.? Что, Бога ради, он делал с этим торговым автоматом?       Леон — несмотря на то, как сильно его смущала эта почти нелепая ситуация — в тревоге ждал; его голубые глаза подрагивали, когда камера наполнилась тишиной. Внезапно, Тиран поднял ногу в сапоге и пнул каблуком машину, от чего стеклянный кожух спереди разбился, и из него вывалилось все содержимое на пол. От громкого звука, который эхом пронесся по всей тюрьме, Леон сморщился; Тиран, должно быть, убил всех Лизунов и зомби в радиусе мили, потому что, несмотря на шум, ни один безмозглый или рычащий ублюдок не пришел на звук.       Брови Леона дернулись, его сбило с толку то, как Тиран протянул руку к разбитому торговому автомату и достал… плитку шоколада, банку содовой и пакетик чипсов.       Что, черт возьми, происходит?       Блондин на самом деле взвизгнул, когда Тиран внезапно встал и двинулся к нему, это ужасное чувство ужаса кинулось на него со скоростью грузового поезда, когда тот встал перед ним на колени.       — Ублюдок, не прикасайся ко мне! Уйди от меня! — Леон заерзал в углу, вжимаясь в стену спиной, закрыв рот, пытаясь не кричать от боли, так как его тело серьёзно протестовало против этих резких движений. Но Леону было наплевать на это, прямо перед ним стоял Тиран — так жутко близко, а он так и остался беспомощным.       Леон отвернулся, спрятав лицо в здоровом плече, готовясь к тому, что должно было случиться.       Он собирался... сделать это снова? Прикоснуться к нему? Взять его? Леон резко сглотнул, тяжело дыша, желая просто провалиться сквозь землю, содрогаясь в объятиях собственных рук.       Но испуг вызвало не прикосновение Тирана, а вес чего-то, что приземлилось на его колени. Леон влажным взглядом посмотрел на это и увидел плитку шоколада, банку с газировкой и пакетик чипсов.       Леон медленно моргнул.       Осторожно, молодой человек поднял голову, замечая на себе мертвый взгляд Тирана. Блондин просто смотрел в ответ, не зная, что делать... что... Чего он от него хотел? Он просто… дал ему это?       Лицо Тирана медленно мрачнело в раздражении, и он недовольно зарычал на то, что Леон его не понимал. Это нервировало.       — Ешь.       Леон внезапно вздрогнул, его дыхание участилось, а разум ошарашенно встряхнулся, осознав причудливость ситуации. Он просил его поесть, он хотел, чтобы он поел. Но... Он причинил ему боль — это было чертовски больно, и теперь он хотел, чтобы он?..       Не особо задумываясь над ситуацией, черты лица Леона огрубели, глаза казались такими же холодными, как у Тирана, когда он посмотрел на него. Он стиснул зубы, глубоко вздохнув через нос, выпуская всю свою ярость и стыд из-за того, что сделал Тиран, затуманив его разум.       — Пошел. Ты.       Удивительно, но Тиран просто смотрел, бросая вызов новобранцу одним своим пронзительным взглядом. Леон не колебался, для него не имело значения, насколько он был слаб, утомлен и сколько испытывал боли. Тиран зарычал, склонившись ближе, сжав зубы так же, как и Леон, и, подняв плитку шоколада, с силой ткнул ее в руку Леона. Из груди того вырвался хрип, а травмированное плечо запульсировало в ответ на это действие.       — Ешь.       — Я сказал, иди нахуй. — Леон резко отстранился назад, нахмурив брови, возвращая Тирану такой же угрюмый взгляд. Это почти весело — до истерики — Леон действительно не должен пытаться раздражать этого ублюдка, который по сути уже уничтожил его.       Он даже не понимал, зачем отказывается от еды; он был голоден, умирал от жажды, испытывал недостаток энергии — и заебался, но все эти угощения перед ним не провоцировали его, пусть и желудок рычал от голода.       Но нет. Тиран заставит Леона делать то, что ему захочется, ведь Леон для него просто объект, с которым он может обращаться как угодно жестоко. Тронулся ли Леон умом или же это было простое желание его сердца проявить неповиновение — продолжать сопротивляться — ему было все равно; этот мудак мог просто идти нахуй.       Тиран яростно зарычал, продолжая буравить Леона глазами еще немного, прежде чем внезапно подняться и, отвернувшись от него, устремиться к упавшему, сломанному автомату. Леон с ужасом смотрел на то, как Тиран, издав безжалостный рев, пнул машину со всех сил, которая дернулась в сторону, и в том месте, куда пришелся удар, образовалась вмятина. А еще послышался хруст стекла. Леон опустил голову, спрятав лицо за челкой, не понимая, насколько сильно разозлил ублюдка.       Но это не имело значения — он мог продолжать. Он мог выиграть эту маленькую битву за власть, несмотря на то, насколько это было плохой идеей в дальнейшем, но это было нужно его собственному проклятому здравомыслию. Леон был честен с собой и был готов просто умереть от голода, если бы это означало, что Тиран тогда не сможет его получить. Леон еще не совсем сдался. В нем еще жила воля.       Затем Тиран снова повернулся к нему, он злобно рычал, когда приблизился к нему, грохот его сапог разносился по всей комнате. Леон, дрожа, снова отвернулся, часть его разума просила просто делать то, что ему говорят, слушаться и не злить его сильнее, но другая часть велела ему продолжать бороться и разозлить его до такой степени, чтобы он просто, блядь, убил его и положил конец этой адской ночи.       Леон вскрикнул, когда рука в перчатке неожиданно сжала его подбородок и потянула его вверх, чтобы он наконец взглянул в глаза своему похитителю. Пакеты с едой, мягко шурша пластиком, упали с его колен на бетонный пол, а газировка звучно грохнулась, и ее содержимое зашипело, но на это никто не обратил внимания; Тиран поднял Леона на ноги, и тот изо всех сил старался стоять, но даже так это было трудно. Леон схватился обеими руками за руку Тирана, стиснув зубы, пот капал с его лица. Ему уже не было холодно, хотя он был без рубашки в таком мрачном, сыром месте.       Леон все еще мог видеть, что Тиран, даже находясь в состоянии гнева, восхищенно смотрел на его кожу, когда она открытая предстала перед ним, и другая его рука коснулась обнаженной части тела. Блондин извивался, тихо хныкая, когда рука крепче сжала его подбородок — предупреждение.       — Леон...       Тиран, прорычавший его имя, вызвал дрожь по всему телу Леона, у него перехватило дыхание, когда тот наклонился и провел холодными зубами по его челюсти. Он притянул его ближе, и теперь их тела плотно прижимались друг к другу. Сердце Леона стучало в груди, его уверенность в том, что он сможет отрицать приказы Тирана, исчезла, когда почувствовал, как кончики пальцев медленно скользнули по его плечу.       Не снова. Господи, только не снова, пожалуйста. Нет, нет.       Новичок сопротивлялся огромной силе, беспомощно толкал руку, сжимающую его подбородок, лицо снова начало краснеть как от физической нагрузки, так и от смущения.       Это то, что теперь всегда будет происходить с ним? Его просто собирались оставить здесь, чтобы он стал игрушкой для этого ублюдка? Чтобы им пользовались, чтобы держали и трогали тогда, когда захочется? Леон чувствовал себя таким беспомощным, уязвимым. Тиран был просто слишком силен, и как бы ни старался Леон — он всегда побеждал. Все усилия заканчивались лишь беспомощной слабостью. Он не мог сопротивляться — вот и все. Игра окончена.       При этой отчаянной мысли Леон испустил хриплое рыдание, и даже не заметил, как слезы снова начали стекать по его лицу. Он знал, что был полностью истощен, давно не пил, и, учитывая сколько слез пролил ранее, ему, наверное, было просто нечем плакать, однако слезы продолжали течь по щекам — сухие слезы.       Тиран остановился.       Леон подавил напряженный вздох, когда Тиран посмотрел на него, его глаза блестели... любопытством? Глаза блондина горели, были красными и расфокусировано смотрели на то, как Тиран отодвинулся от челюсти, где касался носом. Теперь он смотрел на него с нечитаемым выражением лица, его гнев и похоть, казалось, испарились.       Блондин смотрел в ответ, его губы задрожали в тревоге, когда Тиран поднял обтянутую кожей перчаток руку и нежно погладил покрытую грязью щеку, вытирая одну слезинку и оставленную ей влажную дорожку.       Это продолжалось в течение неестественно долгого времени, прежде чем хватка Тирана полностью ослабла, отпуская Леона. Новобранец вздрогнул, нервно вздохнул, опираясь спиной о стену, сжав подбородок, который больно пульсировал из-за сильнейшего давления. Он успокаивающе поглаживал измученную кожу, едва замечая, как Тиран, тяжело шагая, покидал камеру.       Новобранец с широко раскрытыми глазами, полными растерянности пялился на то, как Тиран ставил металлическую дверь обратно и, воспользовавшись еще одним металлическим прутом из соседней камеры, точно таким же, что и раньше, запер его, закрутив прут вокруг двери. Леон ничего не мог сделать, кроме как в шоке смотреть на это, а после Тиран ушел, исчезнув где-то за углом, звуки его шагов эхом разносились по коридору какое-то время, а затем постепенно начали затихать.       Ошеломленный, Леон сжал и разжал кулаки, его покрасневшие глаза медленно взглянули на упавший шоколад и разбитую банку, которая пролила газировку на пол, явно развалившись при ударе. Переместив взгляд с торгового автомата на дверь и обратно, Леон сел и задумался, что, черт возьми, только что произошло. Почему Тиран просто ушел? Он выглядел так, будто гневался. Разочаровался.       Новичок медленно покачал головой, смущенно потирая влажную щеку, вздохнув. Он посмотрел на плитку шоколада.       Что ж, теперь хотя бы он мог поесть, пока Тиран не стоял над ухом.