What Holds A Ladder To A Wall?

      Леон правда думал, что голоден, но смог съесть всего несколько кусочков шоколадной плитки, а после с пренебрежением отбросить ее в сторону. Он раздраженно выдохнул. Парень злился на себя, ведь у него было время перевести дух, но он не мог просто сидеть, расслабляться и наслаждаться трапезой. Желудок отказывался с ним сотрудничать, и Леон его не винил. Ему столько всего довелось увидеть этой ночью, и он пережил достаточно, чтобы никогда больше не захотеть есть. Без сомнений.       Тишина расстраивала Леона, даже при условии, что он искренне хотел немного отдохнуть. Но сейчас, когда у него появилась такая возможность — какое-то подобие «безопасности» в камере, — он заметил, что не может по-настоящему успокоиться. Слишком тихо. Разумом он ожидал нападения Лизуна или зомби, которые могли броситься на него в любую секунду, даже несмотря на то, что он надежно заперт от кого угодно в этой клетке, кроме Тирана. Леон нахмурился, взглянув на недоразумение из металла и стекла, валяющееся в центре камеры.       Здесь не было ничего, кроме этого паршивого автомата.       Подняв руку в перчатке, красные от крови пальцы сжали переносицу; новичок протер лицо и сухо выдохнул. Леон боялся, что если начнет усерднее думать, то головная боль вернется с удвоенной силой и начнет мстить, а это все, что нужно, чтобы завершить этот замечательный вечер.       Блондин опустил руку на слегка согнутые ноги, посмотрел мимо разрушенного автомата за пределы камеры; его глаза застекленели, пока он думал, не обращая внимания на шанс возвращения головной боли. Честно говоря, он не сомневался в том, что если голова не болит сейчас, это значит, что она обязательно начнет болеть позже. Но это неплохо. Если припомнить все то, что пережил новичок, его голова должна была просто отвалиться к черту.       Леон осторожно двинулся, пытаясь подняться — медленно и неловко из-за травм — и встать на ноги. Дискомфорт, который причиняли ему задница и плечо, был мучительным, и Леон вдруг пришел к страшному выводу: жидкость внутри него, засохшая в то время, пока он лежал без сознания, была не только жидкостью… Тирана... но и его собственной кровью. Это, безусловно, объясняло то, почему боль была такая выраженная — его действительно порвали.       Леон сглотнул, стараясь над этим не задумываться, зная, что не сможет пройти через весь этот ад, если будет так восприимчив к нему. Конечно, это невозможно, особенно учитывая травмы, но Леон многому научился в Академии. Он должен был бороться, и именно поэтому не поддавался тому, что так жестоко предоставила ему эта ужасная ночь. Зомби, смерть, разрушение, потери…       Изнасилование.       Все это произошло за очень короткий промежуток времени, и Леон не успел прочувствовать последствия. Не сейчас, еще не время. И Леон был в ужасе от того, что когда-нибудь действительно сможет оплакать все произошедшее. Это была ужасная мысль, но он на самом деле не смог бы избегать ее долго. Его разум не смог бы. Когда Леон найдет способ освободиться и покинет этот город, все это последует вслед за ним. Каждый ужасный момент, каждая секунда опасности, каждая погоня, весь этот страх.       Все это сможет полностью уничтожить его за один день.       Но не сегодня — не сейчас. С этого момента его тело и разум перешли в режим выживания, и это все, что имело значение. Не было времени на горе — только выживание. Он должен был пройти через это.       С этими загнанными в подсознание мыслями, Леон, пройдя мимо торгового автомата, подошел к стальным решеткам тюремной камеры и обхватил прутья грязными руками. Он выглянул наружу, всматриваясь в конец темного коридора, настолько, насколько ему позволяла собственная голова, когда он лишь слегка протиснулся между прутьями. Леон вздохнул.       Тиран уже давно ушел и делал Бог знает что. Вероятно, он зверски убивал зомби в бессмысленной ярости только потому, что Леон отказался его слушаться и не захотел есть. Образ, возникший перед глазами, вырвал напряженный смех, но этот смех не имел ничего общего с радостью или весельем — отнюдь нет. Это можно было назвать истерикой. Леон опустил голову, глядя на землю и упираясь в металлические прутья. Он покачал головой.       – Что, черт возьми, происходит... – проговорил парень изнуренным, разочарованным тоном. Это скорее было утверждение, чем вопрос, обращенный в пустоту. Он просто не знал больше. Тиран схватил его и трахнул. Поддерживал в нем жизнь. Какого черта?       Тиран не был скудоумным придурком, как зомби, и не был животным, как Лизуны. Он был разумен — не был куском разлагающейся плоти, не был медлительным или тупым. Он мог говорить, в конце концов. Это был результат инфекции в городе? Или… что-то еще? Откуда-то еще?       Леон сильнее сжал прутья, прежде чем оттолкнуться от них и поднять голову. Долгий, нервный выдох скользнул по его губам, когда он обратил взгляд к третьему пруту, которым Тиран обмотал дверь, заперев его. Отсюда должен быть другой выход, верно? Он должен был что-то придумать.       Отдаленный, пронзительный визг заставил его резко вздернуть голову. Голубые глаза расширились.       Тот, кто издавал этот звук, находился не в самой тюрьме, но определенно где-то рядом. Возможно на стоянке? Он услышал его снова.       Лизун.       Парень крепче сжал кулаки и сухо сглотнул. Наверное, это была самая глупая идея, которая когда-либо могла прийти ему в голову, ведь его могли просто убить. Он скрипнул зубами.       – Лучше так, чем гнить здесь с этим ублюдком.       Глаза полыхали решимостью, блондин, взяв волю в кулак, развернулся и бросился к разбитому торговому автомату так быстро, как позволяли ему раны. Он заметил, что один кусок металла от автомата практически полностью отломался, и он, схватившись за него, с небольшим усилием смог окончательно его оторвать. Он удовлетворенно кивнул и спешно вернулся к стальным прутьям.       Леон не торопился, глубоко вздохнул, анализируя ситуацию. Он медленно моргнул и склонил голову в бок, когда заметил что-то в углу камеры. Он совсем забыл. Его бронежилет.       Леон быстро подошел к нему и, слегка наклонившись, осторожно поднял вещь. Ему пришлось двигаться медленно, хмурясь от боли. Боковые ремни жилета оказались полностью разорванными, жилет не сможет сесть на тело Леона как подобает. Парень фыркнул. Он не мог использовать бронежилет должным образом, но у него не было возможности придумать что-то другое.       Новобранец натянул черного цвета жилет на обнаженную грудь, не забывая о своем поврежденном плече, схватил боковые ремни и завязал их. Узлы выглядели неопрятно, но зато были туго затянуты, так что в этом был какой-то толк. Леон пытался бороться с трепещущим чувством надежды, зная, что если будет волноваться слишком сильно — в конечном итоге рискует перехитрить самого себя, а это случалось часто. То, что он собирался сделать, было вопросом жизни и смерти, и ему необходимо было быть умным и быстрым. Последнее у него всегда получалось хорошо, правда, не сейчас.       Бронежилет вновь оказался на нем, пусть и потрепанный, но защиты все равно не хватало, к тому же все его оружие и прочий инвентарь где-то потерялся. Снова. Он застонал, когда вспомнил об этом. Но у него не было времени оплакивать потери, даже если это неодушевленные предметы.       Блондин снова подошел к решетке. Теперь у него был жилет R. P. D. — один из элементов достоинства вернулся к нему. Он схватил один из металлических прутьев, закрыл глаза и облизнул губы, пытаясь не обращать внимания на то, как его рука, сжавшая кусок металла, дрожала от волнения. Он должен был быть быстрым, даже если ему будет адски больно. Другого пути не было.       Он вздохнул, задержал дыхание, открыл глаза. Готовился.       Время шло.       Леон не мог больше сдерживаться и быстро ударил по тюремным решеткам с резким, противным звуком, который загремел на всю тюрьму. У этих монстров слух намного острее из-за отсутствия зрения — Лизун должен был его услышать.       – Давай! Я здесь, склизкий придурок! Свежее мясо! – Леон удивился тому, насколько сильным прозвучал его уставший голос, и продолжил стучать по решетке. Грохот стоял оглушительно громкий, а вслед за ним послышался изумленный, пронзительный визг, который, казалось, был куда ближе, чем раньше. Губы изогнулись в легкой улыбке, будто не стоит обращать внимания на надвигающуюся опасность. По крайней мере, это сработало. Он продолжил в том же духе.       – Да, давай! Иди и возьми! – Леон слегка дернулся, когда услышал резкий визг Лизуна и грохот сломанной двери. Он почувствовал собственное сердце, забившееся в глотке, но не остановился. Леон продолжил стучать по металлу только медленнее и размашистее.       Лизун, судя по всему, быстро направлялся к нему. Громкий шум металлической двери, сорванной с петель, рухнувшей на пол, разнесся по всей тюрьме. Ну, зверь определенно двигался к нему. Он все ближе.       Хорошо.       Леон не останавливался и уже вытянутой рукой продолжал колотить по прутьям. Лизун безошибочно направлялся к его камере, парень все еще его не видел, и ему приходилось продолжать стучать, чтобы оставаться уверенным в своих действиях.       – Иисусе..! – Застигнутый врасплох, Леон отшатнулся назад и упал на спину, болезненно заворчав и стараясь быстрее отползти назад, когда Лизун со всей силы столкнулся с дверью камеры. Спрыгнув с чертового потолка. Конечно. Он должен был это предвидеть.       Слава Богу, зверь был дезориентирован, и у Леона появилась в запасе минута, чтобы прийти в себя и подняться. Пот капал с его лба. Он замолк, смотрел дрожащими, суженными глазами на Лизуна, который давил своими неровными когтями на металлическую дверь, сосредотачивая свое внимание на скрипы, которые та производила под его весом. Его мокрый, слюнявый язык извивался вокруг прутьев и сильно дергался.       Леон стиснул зубы.       В нужный момент. Давай…       Адреналин достигнул апогея, когда скрипнула дверь и Лизун зарычал, бросившись внутрь, но Леон в этот момент уже бежал. Он мчался быстро, даже несмотря на ужасное физическое состояние.       Беги отсюда. Убегай. Не останавливайся. Беги! Беги. Беги.       Леон уже завернул за угол и бросился по коридору вперед, а Лизун последовал прямо за ним. Зверь бежал, мгновенно набирая скорость, как настоящий хищник, и, кажется, у Леона не было никакой возможности как-то оторваться от него. Он был слишком громким, слишком тяжело дышал, слишком тяжело бежал. Блондин споткнулся об упавшую металлическую дверь, которую снес Лизун, его сердце на мгновение перестало биться, когда он потерял равновесие, но падения удалось избежать. Парень продолжил бежать на подкашивающихся ногах.       Это так больно.       Дверь, ведущая на стоянку, уже была открыта, она была изогнута с косыми царапинами от когтей — очевидно их оставил Лизун. Небольшой презент, за который Леон был ему благодарен.       Он пробежал сквозь изуродованный дверной проем и, наконец, оказался на парковке. Внезапно прохладный воздух укусил его за кожу, и это было приятное ощущение. Удивительно, что его тело было в состоянии вырабатывать столько тепла и пота от интенсивного бега.       Леон добежал до бетонной колонны и, обогнув ее, спрятался за припаркованной полицейской машиной, прижавшись спиной к двери. Он громко хрипел и прикрыл рукой рот, укусив себя за нее и пытаясь угомонить дыхание, загнанное сердце. Страх перешел границы того, что новичок был способен осознать, и он действительно ужасающий.       Взгляд на мгновение упал на разлагающийся труп полицейской собаки, лежащей рядом, которую он ранее убил выстрелом промеж серых глаз... Леон вздрогнул и напрягся, когда Лизун с внезапным чудовищным грохотом приземлился на ту самую машину, за которой он прятался. Это действие заставило весь автомобиль содрогнуться и издать металлический скрип.       Леон не двигал ни единой мышцей, смотрел прямо перед собой, когда рык Лизуна опустился до глубокого, угрожающего шипения; острые как бритва когти царапали металл. Он прислушивался — зверь знал, что человек здесь. Это будет продолжаться до тех пор, пока Леон не издаст какой-либо звук и не выдаст себя, тогда этот монстр прыгнет на него и перегрызет горло, разорвет его на части, полакомится плотью и костями.       Леон прикусил нижнюю губу, даже не подозревая, что все еще держал кусок металла в руке и сжимал так сильно, что поранил ладонь. Даже если он погибнет сейчас, он не пожалеет об этом, ибо умер не пленником Тирана, а как боец; он боролся за свою свободу. По крайней мере, он хотел, чтобы вышло именно так, а не эта голодная смерть в проклятой камере. Это была смерть, которой он хотя бы мог гордиться.       Прямо перед ним хлопнула дверь, привлекшая внимание. И, несмотря на то, как сильно Леон старался вести себя тихо, чтобы Лизун его не заметил, он скорее бы позволил ему убить себя, чем вновь встретить этого ублюдка.       – Твою мать!       Тиран двинулся к нему и Лизуну, оттолкнув в сторону небольшой красный автомобиль; Лизун услышал гулкие шаги до того, как Леон выкрикнул проклятье, и сосредоточил свое внимание на Тиране.       И, Господи, если Тиран раньше был просто разозлен, то теперь он был в ярости. В его глазах, устремившихся на зверя, полыхало желание убивать. Лизун подполз к Тирану с угрожающим шипением, а потом бросился на него, громко визжа.       Бедная тварь не сделала бы этого, если бы видела, на кого нападала.       Отпрянув от автомобиля, задыхаясь, Леон наблюдал за тем, как Тиран схватил Лизуна за горло, он услышал болезненный визг, который тут же прекратился, когда Тиран сдавил его с такой легкостью, словно шея — хрупкая веточка.       Лизун неистово бился в хватке Тирана, оставляя когтями крошечные царапины на его плаще. Блондин отвел взгляд, не в состоянии смотреть на то, как Тиран, сжав второй рукой голову зверя, резко дернул ее в сторону. Непривычный и влажный щелчок коснулся слуха.       Леон глубоко дышал и, ухватившись за борт машины, попытался подняться на ноги и в страхе задрожал, когда обмякшее тело Лизуна грохнулось на пол. Он взглянул на Тирана, не в силах оторвать взгляд от ужасающего блеска в его глазах. Он как будто...       Нет. Тиран мог двигаться, мог ходить и говорить, но Леон все равно отказывался верить, что он — такой жестокий и холодный, — был живым. Не в его понимании.       Парень едва мог стоять на ногах, когда Тиран двинулся к нему, и недоверчиво закачал головой, когда тот грубо схватил его за жилет и притянул к себе, разрывая на куски ткань, которую совсем недавно пытались починить.       – Нет.       Он прорычал это в гневе, его лицо исказила ярость, вызванная не только тем, что Леон сбежал, но и тем, что его чуть было не убили. Парень ощетинился в ответ, пока Тиран тянул его за жилет; его плечо, ноги, его чертова задница — все болело. Да так сильно, что Леон просто не мог больше этого выносить. Он сходил с ума.       – Нет? Нет?! Не говори мне «нет»! – резко огрызнулся парень, совсем не думая о том, что делает. Он бросился на Тирана, терзаемый гневом, яростью, и всем тем, что причиняла ему боль. Окровавленным металлическим прутом, который все еще был зажат в его ладони, он ткнул в грудь Тирана, едва повредив плащ и толстую кожу. Тот просто дернулся в ответ на внезапное действие, но скорее всего от неожиданности, чем боли. Леон толкал Тирана, пинал его, бил кулаками и яростно рычал:       – Как насчет моего гребанного «нет», а?! Я не хотел всего этого, я не хотел! Но ты… ты, блядь, все равно это сделал! – блондин не знал, почему продолжает попытки, но просто весь его гнев сам собой вырывался изо рта подобно яду. Он бил кулаками по твердой груди, его дыхание становилось все тяжелее, пока он пытался закончить свою бессмысленную речь.       – Ты, блядь, забрал меня… отобрал у Ады, помешал помочь ей — всем людям! Я просто хотел найти Клэр и убраться отсюда, но… потом ты… т-ты!.. – Леон чувствовал себя разбитым, как стекло. Его сердце и разум сокрушились от боли, когда последние слова сорвались с губ, а слезы снова коснулись щек. Тяжелое рыдание покинуло его грудь, когда он, пораженный, прижался головой к груди Тирана; все усилия вырваться исчезли так же быстро, как и появились.       – У...ублюдок…       Леон даже не заметил, как его ноги подкосились и все тело стало медленно оседать на пол. Он дрожал, задыхался, чувствуя, что вот-вот упадет, но Тиран схватил его прежде, чем это произошло. Его большие руки держали за жилет…       Осторожно.       Блондин дрожал от страха, эмоций, холода или шока — возможно, от всего сразу, но разумом не мог этого понять. Он медленно поднял влажные глаза, встретившись с бледными, которые, как и прежде, не выглядели мертвыми, и этот факт его напугал.       Тиран молча смотрел на него. Его рука медленно приблизилась к лицу Леона и стерла горькую слезу. Леон сглотнул, поджал губы, когда попытался отстраниться назад — сначала опасливо, а потом яростно оттолкнул руку, как будто прикосновение обожгло его кожу. Он фыркнул, стиснув зубы.       – Нет… Стой! Т-ты не можешь просто… – у Леона перехватило дыхание, когда Тиран снова склонился к нему, сжал подбородок, направляя его лицо к себе, и быстро поцеловал.       Леон испугался того, насколько мягким был этот поцелуй, таким нежным и заботливым. Тиран был беспощаден, жесток, груб и совсем не обращал внимания на то, сколько причинил ему и физической, и моральной боли... Но сейчас? Что, черт возьми, происходило сейчас? Почему он это делал?       Тиран нежно касался Леона своими губами, притягивая его ближе, пальцами перебирая грязные, хотя еще светлые пряди. Происходящее повергло Леона в шок, и он был готов умереть от этого шока прямо сейчас.       Кеннеди не знал, сколько прошло времени, но вскоре Тиран с осторожностью отстранился, следя за своими прикосновениями, будто боялся, что может напугать Леона. Парень рассмеялся бы в голос при этой мысли, если бы как раз-таки не страх, сковавший его тело.       Леон ничего не мог сделать, кроме как смотреть в глаза напротив, и сглотнуть вязкую слюну. Он заметил, как Тиран проследил за движением его горла и все еще молчал. Он видел, как Тиран смотрел на него, присматривался. Он не испытывал больше той жажды или голода, нет. Леон не был уверен, что сможет это признать, но подумал, что Тиран выглядел так, будто…       Удар о бетонный пол и звук чего-то металлического, катящегося по полу, отвлек их. Леон вовремя заметил гранату и успел прикрыть глаза, прежде чем его могла ослепить ошеломляющая вспышка света. Граната взорвалась — и Тиран взревел, прикрыв глаза рукой, и упал на колени, чуть не задев собой Леона, который вовремя увернулся.       У новобранца перехватило дыхание, он часто моргал, отходя от Тирана и в смятении оглядывался.       – Что? Что? А-а-р! — Леон заворчал, споткнулся, и, выдернув свой жилет из лап Тирана; его ноги сами понесли его со скоростью спринтера в сторону того, кто его спас. Глаза Леона безошибочно различили ярко-красный цвет, и он, несмотря на боль, шок и раны, не смог сдержать улыбки, когда увидел Аду, спускающуюся по трапу, ведущего со стоянки R. P. D.       – А...Ада! Ты… Ты?!       – Извини, что не смогла прийти раньше, – прервала его Ада, остановившись возле него и нахмурив брови.       Леон почувствовал комок в горле.       – Т-ты… Я думал, что…       – Я знаю. Я справилась. Послушай, нам нужно выбраться отсюда, Леон.       Кеннеди в растерянности нахмурился.       – Ада… подожди. Образец… Аннет? Что…       – Аннет больше не помешает. Образец у меня, с остальным ФБР справится. Я… – Ада резко оборвала себя, ее глаза горели чем-то неведанным Леону. Он попытался заглянуть ей в лицо, не обращая внимание на то, как она, застигнутая врасплох его действием, просто прошла мимо.       – Ада… ты вернулась. Тебе не нужно было… я… как ты вообще узнала, где я? Если потому, что… ты даже… – Леон умолк, не зная, что именно пытался сказать, но сам факт того, что Аде не было смысла возвращаться за ним в R. P. D., затухал на фоне того, что она спасла ему жизнь.       Ада остановилась, вздохнула, закрыв глаза. Далекое рычание зомби не волновало никого из них. По крайней мере, до того момента, пока они не приблизятся.       – Я… я завершила миссию. Но не смогла просто бросить тебя здесь с… этой штукой. Я решила, что лучше всего начать с R. P. D., и мне повезло. Просто… Слушай, ты можешь не напоминать об этом? Я могла спасти тебя и раньше, но не стала. Мне нужно было выполнить миссию. Я…       Женщина замолчала, изо всех сил стараясь скрыть вину, звучащую в ее голосе. Леон двинулся к ней, слегка прихрамывая, Ада старалась не уделять этому слишком много внимания.       – Ада… У тебя была цель получить тот образец, не дать попасть ему в плохие руки. У ФБР появилась возможность разобраться в этом кошмаре и положить ему конец… Я думаю, что это гораздо важнее, чем помогать такому салаге вроде меня.       Слабая улыбка Леона грозила разбить Аде сердце. Она поджала губы, ничего не ответив, серьезно глядя на него своими карими глазами. Она так долго лгала ему, а он так искренне ей верил. Состояние, в котором он находился теперь, было намного хуже, чем когда они виделись последний раз. И мысли о том, что с ним сделал Тиран, заставили ее почувствовать физическую боль. Она не хотела думать об этом, не говоря уже о том, чтобы спрашивать что-то подобное.       – Я просто подумала, что он не… убьет тебя, исходя из того, что я видела в канализации. Мне пришлось правильно распорядиться временем, учитывая это. – Ада прикусила язык, понимая, что если сейчас продолжит говорить в том же духе, рискует завести неприятный и жестокий диалог. И хотя Ада ни в коем случае не была против заткнуть мужчину колкой фразой, она просто не могла поступить так с Леоном. Не то, чтобы она совсем не могла представить то, что с ним случилось.       Парень опустил голову и стыдливо взглянул на нее, его щеки заалели, когда смысл ее слов дошел до него. Он вспомнил, когда Тиран забрал его, тогда он…       – Ты видела…       – Да. Я знаю, Леон. Не думаю, что тебе нужно что-то объяснять, и я сомневаюсь, что ты хочешь это делать.       Леон лишь один раз качнул головой, изо всех сил стараясь не показывать, как сильно его смущает то, что Ада видела чего от него хотел Тиран. Он нервно отвел взгляд, слегка дернул жилет за ремень, поправляя его, в чем не было необходимости.       – Я… И все же то, что ты вернулась, очень много для меня значит, Ада. Спасибо. Я… Я просто так рад, что с тобой все в порядке. – Леон быстро сменил тему разговора, устало и напряженно улыбнулся — хоть улыбка и была более чем искренняя. Вонг отвела взгляд, укусив внутреннюю часть щеки, ее взгляд похолодел.       – Хватит. Давай просто пойдем. Не хочу, чтобы Фредди догнал нас.       Ада торопливо прошла вперед, а Леон последовал за ней. Они оба проигнорировали нескольких блуждающих зомби, которые невозможно медленно направились к ним, издавая булькающие звуки собственной кровью и слюной.