I wanna love you

      Прошло достаточно большой промежуток времени с тех пор, как в Альфхейме установился временный мир: письма от великанши Скади из Трюмхейма, заверения Улля из долины тисов и недавний визит Хольд успокоили царевну и теперь она расхаживала по дворцу с высокоподнятой головой и спокойным сердцем. Ригунт докладывала о спокойной обстановке на родине: она единственная кто делилась с ней информацией из княжеского дома, воительница оказалась куда более полезна чем предполагалось. Теперь Эйя располагал информацией с обеих сторон и это давало свои преимущества: она могла подстраиваться под необходимую модель поведения «жертва», «жена», «названная дочь», «невестка» — она ловко играла нужную роль перед каждым из членов своей семьи. Эйя развлекалась с музыкантами, танцевала на пирах и смеялась от всей души, грохочущий хохот вырывался из горла, она разглядывала женщин и думала с кем бы мог переспать Тор, вопреки всем её прошлым терзаниям и волнениям супруг каждую ночь неустанно проводил в общей спальне с ней и, кажется, потерял всякий интерес к женщинам дворца и той землянке.       Его бывшие любовницы не волновали царевну, царица рекомендовала забыть и насладиться мирной жизнью, вдоволь надышаться безмятежным бризом и спокойствием. Царевна была из тех, кто прислушивается к подобным указаниям и с легкой улыбкой плыла по многочисленным залам богатого на роскошь дворца.       Но один из дней принёс в её жизнь суматоху, взбаламутив воду в озере спокойствия и терпения.       В тот погожий день царевна была в своей чертоге, она расположилась у термы, сидя на краю и опуская кончики пальцев в прозрачную воду, проводя по водной глади вперёд и назад. Эстер подняла лёгкую занавеску и вплыла в умывальню, она перебирала кольца на пальцах и нервно закусила нижнюю губу, старалась вовсе не глядеть на Эйю. Та заметила напряжённое поведение фрейлины, смотрела снизу вверх и ожидала ответа, не прекращая водить рукой по воде. — Госпожа, ваш муж вчера вечером вернулся… царевич в порядке. — Хвала предкам, он в целости и сохранности, — выдох облегчения и вновь заинтересованный взгляд. — Почему же ты тогда такая напряжённая? Эстер, что случилось?       Эйя рано заснула и осталась в своих покоях: она всё чаще стала утомляться и валилась с ног ещё до захода светил, слуги не тревожили и все новости сообщали на утро. Так как муж чаще стал пропадать, то она вознамерилась обжиться в своём чертоге и привести в порядок отведённые ей во дворце покои и залы, чтобы немного передохнуть от суматохи супружеской жизни и титула царевны, который обязывал её к различным официальным встречам и деловым разговорам.       Женщина села на колени напротив госпожи и ухватилась за края своего лёгкого платья, она потеребила гаматий и опустила голову. — Он вернулся не один, а с женщиной, ваше высочество.       Пальчики царевны остались в воде, она метнула полный злобы взгляд на свою фрейлину. Бурлящая ненависть пробудилась в теле Эйи, она сжала руку, и она быстро поднялась на ноги, взбаламутила воду, вызывая характерный всплеск. Ноги отчего-то оказались ватными, отказывались ловить равновесие и удерживать хозяйку, лишь из-за вовремя подоспевшей Эстер царевна умудрилась не покатиться обратно вниз.       Эйя забегала глазами по купальне, а потом выскочила в следующую залу своего чертога, где находилась дверь ведущая в коридор. Голова работала во всю, шестерёнки вертелись так, что механизм мог бы вскипеть и перестать работать. Ногти больно впились в ладонь, но всё же самообладание не покинуло тщедушное тело, голова постепенно холодела и теперь можно было всё обдумать спокойнее. Тошнота неприязни подкатила к глотке, Эйю мутило от отвращения к себе и всей той надуманной романтике и чувствам, которые она успела вообразить у себя в голове за всё это счастливое время, проведенное с мужем. Она ненавидела, не плакала или кричала, а молча ненавидела до потемнения в глазах, до яростного набата сердца в груди, пророчащего смерть и невзгоды.       Её высочество застыла в собственной спальне, она мотнула головой и глубоко вдохнула, натягивая несколько безразличную ухмылку. — Женщина… Хорошо, пусть мужчина развлекается, верно? Он волен делать то, что пожелает, а я немного отдохну. Эстер, ступай, можешь прогуляться в дворцовом саду или же полюбопытствовать у служанок об этой женщине. — Вы уверены? С вами всё в порядке, госпожа? — Разумеется.       Лёгкая улыбка покорила сердце фрейлины, она кивнула и выскользнула за дверь. Эйя закусила ноготь на большом пальце, она расхаживала из стороны в сторону, тошнота не проходила, но на это она уже не обращала внимание; Эйя выскользнула за дверь, скрываясь под золотой паллой, она ловко маневрировала между стражей, миновала всех, проскочив дворцовых и фрейлин царицы, она оказалась перед огромными дверьми темницы. Воровато огляделась: находится под дворцом было не самым приятным, всё здесь окутывала темнота, по обеим сторонам бездна, многочисленные ступеньки, слабые светила мало чем помогали: ужас и морок нападал на всяк сюда входящего. Эйю бросала в мелкую дрожь, она куталась в плотную ткань, проскальзывая между двустворчатыми громоздкими дверьми. Тёмное помещения встречало её древними вырисованными рунами, сакральный смысл которых знали почти все в Асгарде.       Локи находился близко ко входу и Эйя, заплутавшая и безосновательно наобещавшая отмщение за любовницу во дворце, прибежала сломя голову к покровителю лжи и обмана. И зачем? Сама не знала, но ей казалось, что темница сыграет какую-то важную роль в её жизни и Локи должен был дать некую подсказку. — Отчаянье… вот куда ты пришла в этот момент! — Возрадуйся, Локи, но торжество твоё недолговечно, — выплюнула Эйя.       Сюда она прибежала скорее для успокоения души — единственный на ком она могла вымести злобу и недовольство стал её деверь. Теперь она могла отыгрываться на нём за всю ту боль, что испытала и продолжает испытывать во дворце. — До очередной смазливой мордашки, милая, — ядовито улыбнулся Локи. — Верно… твоя матушка прислала новые книги? Царица так печётся о своём сыне.       Эйя сделала очень яркий акцент на слове «сын», Локи улыбнулся, но за улыбкой спрятал неприязнь и яд, который сейчас был бы не к месту и оголил все его раны: царевна и так была в выигрышном положении, хоть и раздосадована, и немного обижена. Он не мог позволить себе вести игру, продемонстрировав все карты. Её злость должна была сыграть свою роль в плане бога.       Локи всё это время лежал на софе и не особо глядел на царевну, он хотел продолжить острить, пока в одной из камер не начался шум. Эйя обернулась, вглядываясь в происходящее: стражники мигом подбежали к разбуянившимся пленникам и приняли оборонительные позы. Царевна прижала руку к губам и боязливо смотрела на густой смог, что заполонял пространство темницы; Локи поднялся и оглядел происходящее — он закусил губу, глядя на жену брата. Её смерть невыгодна ему: Эйя единственная в этом дворце развлекает и забавляет скандальными сценами, к тому же, матушку огорчит смерть любимой невестки. Стражи не было, она бы не подоспела вовремя, так что у Эйи не было большого разброса в выборе, да и думать долго не приходилось.       Эйя использовала руны на своём браслете и перенеслась в камеру Локи — магия княжеского рода, эльфийские символы часто выручали, они даже сквозь завесу Одина могли пронести царевну. Инстинктивно она спряталась за спину бога, наблюдая за тем, как Проклятый медленно расправляется со стражей и освобождает пленных: Эйя брезгливо глядела на эту картину с ужасом представляя, чтобы они с ней учудили бы, останься она по ту сторону.       Больше всего, разумеется, Эйю удивил Проклятый — она дрожала от страха, сжимая запястье Локи, глядела на тёмного эльфа и содрогалась всем телом. Локи подсказал дорогу Проклятому, но тот и не подумал помогать царскому пасынку; Эйя опустилась на стул, прикрывая рот ладонью. — Что ты натворил? — она с ужасом выдохнула. Её слова пророческим раскатом молний отразились на Асгарде, то, что обещала сделать она, осуществили чужеземцы. — Там же царица, — сердце вдруг сильно кольнуло, царевна ударила себя в грудь. — Тор не пострадает, да и матушка тоже, он пошумит немного и его быстро утихомирят… но вот репутация её названной дочурки, когда войны ворвутся в темницу после сигнала тревоги… хочу увидеть разочарованные лица.       Эйя задохнулась, не перед падением своей репутацией, но перед тем ужасом, что обычно следует за столь легкомысленными и необдуманными проступками. Царевна вспомнила, как ребёнком забивалась в угол своей спальни и плакала, вздрагивая от каждого шороха: тёмные эльфы совершали набеги на их дворец и она, будучи совсем малышкой не могла защитить себя, здесь она должна была быть в безопасности, но её жизнь вновь и вновь подвергается опасности и нападкам.       Царевна поднялась с места, она оглядела подоспевшее войско поспешным мимолётным взглядом: застрять здесь в очаге борьбы не хотелось, но Эйе приходилось расплачиваться за свои ошибки, прятаться как трусливой кошке за щитом верноподданных.       Она не могла!       Эйя взяла себя в руки, не желая отсиживаться за спинами асгардцев: царевна оказалась по другую сторону камеры, оставляя после себя лёгкий флёр синего тумана, она увернулась от удара какого-то пленного, кулак, который ту же перехватил один из стражников. Эйя скользнула в сторону лестницы, по которой поднимался Проклятый, благодаря этому миновала столкновение с войском и мужем, поспевающим на помощь.       Царевна бежала изо всех сил, стук её небольших каблучков барабанной дробью раздавался в тёмном коридоре: она оказалась в одном из дворцовых коридоров и тут же, не сбавляя темпа, направилась в чертог Фригги.       Царевна оказалась в покоях царицы, женщина была одна, Эйя тут же закрыла двери за собой и подбежала к её величеству, которая боязливо оглядела названную дочь и прижала к себе, обнимая девушку изо всех сил. — Naneth*, прошу вас, — она стерла слезу, зарываясь носом в волосы царицы, — молю, ради всех предков, не совершайте столь глупый поступок… прошу. — Ты меня послушай! Не глупи! Не ради себя или Тора, а ради вашего наследника, не совершай столь опрометчивый поступок. Спрячься, затаись и не суйся на рожон. Дочка, прошу тебя. — Вы не можете… это рисково, давайте затаимся вместе до прихода гвардейцев. Она затерялась в непрошенных слезах, которые так и не посмели сорваться с глаз — они стеклянной плёнкой оставались на поверхности, не падая и не высыхая. — Чему суждено произойти того миновать не выйдет, тебе ли не знать, дитя. Я провидица, воспитанная норнами и конец смертной оболочки ещё не конец существования. Не горюй и не лей напрасно слёз, всё что ты можешь сейчас так это позаботиться о себе на благо Асгарда. Не серчай на меня и не суди, поймешь ведь позже… Ступай, выйди через другую дверь и найди Всеотца, он защитит тебя.       Фригга провела ладонью по щеке невестки и поцеловала ту в лоб, благословляя на что-то, отпрянула, взглядом прогоняя из покоев. Эйя поклонилась, она развернулась на носках и растворилась в шуме подола, скрываясь за колоннами, но не исчезая окончательно.       В покои царицы вплыл предводитель тёмных эльфов: царевна остановилась, скрываясь за кустом миртового дерева, глубоко задышала, только сейчас замечая иллюзию незнакомой женщины, созданную царицей. Царевна отошла уткнулась в стену спиной, зажмурила глаза, а Фригга уже успела развязать драку с эльфом. Эйя задрожала, она осела и заткнула уши руками, слыша лязг металла друг о друга, сжимаясь и содрогаясь, вспоминая как чуть не отдала свою душу, как Вальхалла почти приняла её.       Проклятый явился, когда Фригг почти одолела Малекита. Эйя поднялась на ноги, она загнанным зверем наблюдала за диалогом царицы с этой тварью, которая хищно скалилась; царевна зашлась дрожью, а потом закричала, крик её перевернул все миртовые деревья в зале, воздух наэлектризовался и молнии залетали в воздухе, ударяя Проклятого и Малекита. Царица упала на мраморный пол и взгляд её более не был наполнен животрепещущими красками тайн мироздания; царевну источала сотни молний, они выходили из каждой клеточки её тела, содрогания её не спасли Фригг, женщину ранили в спину и удар тот пронзил сердце царицы Асгарда: она не выжила, лежала на полу и безжизненно глядела в пустое нечто по ту сторону жизни.       Тёмные эльфы медленно скрывались после того, как царевна на исходе сил осела на пол: в чертог ворвались Тор и Один. Бледная и измученная Эйя не смотрела ни на кого, она ничего не ощущала, сердце перестало биться, сил сопротивляться и пытаться взять себя в руки не было: она не спасла царицу, вместо мести и праведного гнева она вновь ощутила боль потери. Один сел рядом с женой, Тор метнул молот в сторону вражеского корабля, тот подбил его, но серьёзного урона не нанёс.       Весь дворец пылал сражениями и боями — Эйя тяжело дышала, физически ощущая разруху и упадок, она предпочла бы смерть мучениям души. — Госпожа, что же вы… Царевич, я отведу её высочество в покои, чтобы она пришла в себя с вашего позволения.       Тор оглядел жену и отрицательно мотнул головой, он взглянул за спину жены и тяжело выдохнул; отец сжимал мёртвое тело матери и раскачивал его, словно укладывал младенца в постель. Эйя была разбита, Тор, впрочем, был не лучше — опустошённый и сломанный он отражал свою жену с точностью зеркальной поверхности. — Эстер, будь добра, сопроводи леди Джейн в её покои… Джейн, прошу, не буянь, а послушайся в этот раз. Позже я всё объясню.       Служанка присела в поклоне и указала рукой на выход — землянка пошла за ней, а Эстер пару раз обернулась, смотря на измождённую Эйю и озабоченное выражение лица царевича. Что же будет с её госпожой теперь?       Тор подошёл к жене и насильно поднял, усадил на софу и присел перед ней на колено, разглядывая её лицо и пытаясь что-то почувствовать в ней, какие-либо изменения, а возможно и исчезновение чего-то незримого: она молчала и была белее облаков, глаза её были чуть прикрыты и она шептала что-то о том, что вновь не успела и всё пошло не так как должно было, одинокие слёзы катились из её глаз, она никого и ничего не видела, не желала замечать и, кажется, перестала реагировать. Он заглянул в изнурённые глаза жены и выдохнул. Сейчас он не мог бы поговорить с ней, но спросить обязан был именно в этот момент, он доверительно руку поверх её ладони положил и сжал длинные пальцы в своих. — Мы не в порядке, милая, но ты не должна сейчас убиваться и страдать. Ради нашего будущего. — Я должна была её спасти, должна была кинуться на клинок сама или помешать, но я остолбенела… я всё ещё чересчур слаба… я бесполезна, Тор, — шептала она, хрипела и не смотрела ни на кого конкретного. — Нет, нет, ты не должна… это не твоя вина, Эйя. — Не моя? А чья же? — она нахмурила брови, — похороны, нужно организовать церемонию… ладью приготовить… я не искуплю вину, но должна помочь. Я пойду, Тор. Позаботься о Всеотце.       Эйя поднялась, она еле держалась на ногах, прикоснулась холодными пальцами к своему лбу и направилась на выход, чуть пошатываясь. Тор выдохнул: они все не в порядке.

***

      На похоронной процессии Эйя стояла возле Всеотца, она последний раз прикоснулась губами к щекам царицы, возложила венок на её голову и накрыла лицо красной тканью; Всеотец придерживал невестку, она стояла среди его советников, защищенная стражей со спины. Царевна не смотрела на мужа и его женщину, удивительно, но сейчас это вовсе не волновало её: она заливалась горечью и страхом, сжималась внутри и глядела из-под вуали на напуганный народ. Рука молодой нимфы упёрлась в собственный живот, тошнота подкатила к горлу, но она удержалась от позывов, слегка качнулась; Эстер и один из дворцовых министров испуганно приблизились, Один всё же удержал девушку. Холодок вечера проникал под плотные одежды, но народ воспевал и чтил память о царице, пуская светящиеся сферы в небо.       Эйя помнила горящую ладью и всхлипы дворцовых дев, она не смотрела на Одина и старалась спрятаться от взора асгардцев, ей казалось, что вина за смерть царицы теперь лежит на её хрупких плечах. Никто открыто не обвинял, но ей было тяжело — все страдали, и она не смогла бы понять мучений Тора, Локи или Одина, ей было страшно и страх этот заставлял узел в животе закручиваться плотнее.       Уже в своих покоях, после вознесения души Фригг в Вальхаллу, Эйя позволила себе пролить слёзы: она осталась в своём чертоге, закутанная в одеяло, не снимая верхней одежды. Эстер зашла в то время, когда небосвод, кажется, омрачился из-за смерти царицы и вовсе перестал радовать Асгард светом ночных светил и звёзд. Фрейлина была опечалена, она помогла царевне распустить причёску и принялась снимать платье, поглядывая на госпожу немного туманным и заискивающим взглядом. — Скоро всё вскроется, долго подобное невозможно скрывать.       Прошептала Эстер, растягивая пуговицы на животе, ткань здесь плотно прилегала к недавно появившейся небольшой полусфере. Эйя выдохнула и кивнула, немое согласие было единственным на что царевна была способна.       Эстер вышла, а царевна уселась на кровать, она протянула ноги и положила руки на низ живота, где уже успела появиться некая округлость. Долго скрывать не получиться, да и намерений у неё таких не было, просто так выходило — она не могла открыться, она страдала от этого, Эйя не имела возможности и времени на это, а после закрутилась в круговороте и суматохе дворцовой жизни и проблем внешней политики. А сейчас весть о наследнике стала бы танцем на костях, так ей казалось. — И когда ты собиралась мне сказать?       Эйя обернулась. В дверях стоял возвышался грозный Тор, он сложил руки на груди и глядел на жену с непониманием и осуждением: не собирался ругать или волновать воздух лишними сотрясениями, он догадывался о положении жены, ждал от неё действий, но теперь просто подтвердил свои догадки. — Чуть позже, — обескровленными губами промолвила она, — когда пришло бы время и я не думала о всех проблемах, навалившихся на дворец. — Они никогда не закончатся, Эйя, а твоё положение куда важнее всего прочего, — он прошёл и сел рядом, — я рассказал Джейн о тебе, она злится из-за обмана, но считает, что не имеет право лезть в отношения мужа и жены, а уж после этого известия… неужели ты думала, что я брошу тебя сейчас? Праотцы, какая же ты глупая жена, — он тяжело выдохнул. — Ни за что и никогда, не только из-за нашего ребёнка, вернее не столько из-за него, сколько из-за моих чувств к тебе. Ты должна заботиться о себе, а не бегать как горная коза туда-сюда.       Тор поцеловал жену в лоб и положил свою руку на её живот, пытаясь оценить силу их будущего ребёнка, которая формировалась уже сейчас и была бесконтрольной, она лилась и по телу матери, поэтому Эйя на грани эмоционального выгорания разразилась молниями и нещадно разрушала чертог Фригг. Он выдохнул ей в макушку, переводя дыхание. Проблем много, они среди руин, но весть о беременности стала благой в его мире и теперь он видел цель, ради которой стоило вершить великие дела и продолжать бороться. — Царица догадалась… перед смертью она… — Эйя улыбнулась, опершись щекой на плечо мужа, — она сказала, что будет наследник. — Матушка всеведущая, следует доверять её словам.       Тор всё же был счастлив сейчас и не мог обмануться, но недавняя потеря оскоминой сидела на языке, он был раздосадован, произошедшее сейчас смешалось: он и плакать хотел, а потом и песни жене посвящать. Эйя была разочарована и оскорблена прибытием Джейн, потому вела себя столь ужасно и непривычно для самого Тора, она мстила сокрытием своего положения и неоправданным риском, что естественно было глупым и необоснованным с её стороны — плод этот не только её, он является усилием двух богов и потому должен быть одинаково опекаем обоими родителями. — Давно? — Не так много времени, думается мне, что с тех дней как отец покинул Асгард.       Тор кивнул, прислушиваясь в шум сердца Эйи и слыша в этой какофонии ещё и их дитя, значит прошло много времени. — Почему же ты не ночуешь в нашей опочивальне? Твоя чертога нравится тебе куда больше?       Эйя покачала головой и втянула воздух носом, она положила ладонь на руку мужа и взглянула на его взволнованное лицо, отвела взгляд на одеяло. — Мы же спали лишь ради этого, чтобы от нас отвязались, так что теперь ты волен… — Мне нравилось делить с тобой ложе, милая, я не ради этого дитя делил подушку с тобой, Эйя, так что не пытайся скрыться за этой невинностью или оправдаться, — он схватил её чуть выше локтя и заставил смотреть себе в глаза.       Эйя улыбнулась, она положила руку на его щеку, погладила колючие и толстые волоски на лице, а потом поцеловала его и улеглась на грудь мужа, вслушиваясь в шум сердца и ток крови по его венам. Она прикрыла глаза, и уморённая тяжёлым днём уснула, сжимая его запястье в своей руке.       Это была самая беспокойная и самая тихая ночь из всех, весь Асгард скорбел и вместе с тем, готовился возрадоваться известию о наследнике престола.