Два чёрта

Красноволосый парень проснулся из-за довольно внушительного грохота. Скорее всего, это в соседнем особняке, что недавно заняли новые соседи. Кто же знал, что те такие шумные? А ведь на часах только шесть утра… можно было ещё часик отоспаться. Раздражённо вздохнув, омега встал с мягкой большой кровати, направившись в ванную. Были и некоторые плюсы в раннем подъёме. К примеру, можно бережнее расчесать эту мочалку на голове, ежедневно виднеющуюся в отражении зеркала после сна; дольше, чем обычно, постоять под холодными струями душа; да и порадоваться большему на подготовку к урокам времени. Но, при значительном сожалении, Акаши, по привычке, управился за полчаса, после чего стало скучно, ведь до завтрака остался час, а до школьного звонка более двух. Но Сейджуро не был бы собой, если не сообразил, чем себя занять. Потому, достав из тумбочки любопытные мышлению сёги, он разложил каждую фигуру на предназначенное место, начиная размышлять над стратегиями обыгрыша соперника в той или иной ситуации. Впрочем, окунуться в мысли не дали: послышались всплески воды, сопровождаемые громкими возмущениями. Окно до того было приоткрыто, что и дало звуку быть прекрасным образом услышанным. Глубоко вдохнув и выдохнув, парень встал, закрыл окно, точно убеждаясь, что соседей слышно не будет, уселся обратно за низкий дубовый столик на чёрный дзабутон.

***

— Твою мать! День Тецуи начинался не с пресловутого кофе, а с грациозного падения на пол, ударяясь головой прямиком об угол тумбы, и всё это, конечно же, с подачи ног любимого братца. «Хорошее» начало вторника. — Тецуро, если тебя достал стояк, это не значит, что ты можешь скидывать меня с кровати с криками. Я, конечно, понимаю, что в этом ещё и замешана вечерняя обида на меня, но ты мог бы и по-нежнее… — вставая с пола и потирая ушибленное место, недовольно болтал альфа. — Те-чан, мы опаздываем! — названному понадобилась секунда, чтобы обработать информацию, сказанную братом. А когда сонным мозгом всё-таки понял в чём дело, резко побежал к лежащей на рабочем столе школьной форме, начиная, не разобравшись, судорожно натягивать брюки. — Почему нас никто не разбудил?! Неужто так трудно постучать в дверь и позвать хотя бы на завтрак? Где моя футболка?! — ругался тот, пока не послышался смех несдержавшегося брата. Перед Тецуро предстала картина: лохматый аники поправлял брюки, сползающие каждую секунду, ничем, кроме руки, не придерживаемые, натягивая на полунадетый пиджак вывернутую наизнанку рубашку и наполовину надетый носок, с валяющейся рядом парой. Как ни засмеяться, если наблюдать такое можно уж очень редко? Младший смахнул выступившие слёзы, только сейчас замечая вокруг его «копии» накапливающуюся тёмную ауру. С проказливым шёпотом: «Ой-ой», Тецуро бросился в ванную, поспешно запираясь. — Те-ецу-уро-о, открой дверку… — слащавым голоском пропел злой альфа. — Нет! Я жить хочу! — истерично смеясь, напуганный, крикнул младший. На том диалог и окончился. Тецуро решил начать утро привычно, ожидая, пока Тецуя успокоится. В это же время, пока брат принимал душ, старший открыл балкон проветрить комнату, и неожиданно в нос проникли нотки уже знакомого запаха черешни, но, обречённо вздохнув, плюхнулся в пуф, возвращаясь к недочитанной книге. За чтением не заметив прошедшего получаса, отлично расслышал щёлкнувший замок осторожно открывающейся, скрипя, двери. Вернувшаяся злость подняла Тецую к стоявшим на злосчастной тумбе электронным часам, и, приметив высунутую виноватую голову, кинуть в неудачного приколиста светящимся с дисплея красным 6:47. — Те-чан, больно! — названный кинул ещё и книжку вдогонку, повторно попадая в цель. Всё-таки, баскетбольные навыки в жизни занимают не последнее место. Тецуро вскрикнул, с ужасом наблюдая из щели, как старший брат достаёт из-под кровати баскетбольный мяч. Если часы и книжка — ещё цветочки, то мяч — орудие массового убийства в руках близнеца. Поэтому, дабы не умереть и прожить счастливую жизнь до старости, Тецуро со скоростью, стопроцентно, близкой к свету пробежал до балкона, бесстрашно прыгнув на подоконник и с разлёту в бассейн. Брызги потревоженной воды разлетелись, выливаясь далеко за бортики, обливая и неожиданно пришедшего гостя: — Твою мать! — выругался незамеченный. Подойдя ближе к ограждению балкона, Тецуя вскинул брови вверх, удивленно смотря на черноволосого альфу, неизвестно по какой причине находившегося на территории близнецов. — Такао-кун? — Он самый. — слегка хмурясь, ответил Казунари. — Вы что тут устроили? Мне теперь ехать домой и от хлорки отмываться? Вы сами знаете, насколько далеко меня отправляете? — Можешь помыться у нас, раз уж не хочешь немного почесаться. — подплывая к перилам, пофыркивая от попавшей в нос воды, предложил Тецуро. — Кстати, Такао-кун, что ты тут делаешь? — Как что? Я к вам в гости. — Казу-чан, ты же в курсе, который сейчас час? — Где-то часов семь, а что? Невинно хлопая серо-голубыми глазками, ястреб смотрел то на промокшего, то на уже успокоившегося близнеца. Последний вздохнул, подгоняя пострадавших заходить в дом, Такао в ванную, сам уходя в другую комнату, личную с братом. Тецуя не стал запирать дверь, зная, что кроме брата сюда никто не сунется, даже нежданный гость. Минуты через три пришёл и младший: — Те-чан, ты ужасен. — Да-да. Залезай в ванну, а то весь дрожишь. — В этом ты виноват. — обиженно надув губки, альфа погрузился в тёплую воду, начиная собирать образовавшуюся пену в гору, пытаясь вывести силуэт снеговика, не уделяя удивлённому взгляду старшего ни малейшего внимания. — Тебя никто не заставлял прыгать в воду. — парировал Тецуя. — Ты меня вынудил. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Ты что делаешь? — Ушки. — Какие ещё ушки? — Кошачьи. — Из пены? — Из пенки. — Так, Теру-кун, перестань чепухой маяться. — вставая из пенной воды, пошёл к душевой кабинке парень, желая убрать «пушистость». Растягивая слоги, младший протянул: — Ну ещё немного… — Нам ещё в школу собираться и завтракать. — Ла-адно. /***/ — Сейджуро-сан, завтрак готов. — прозвучал тонкий голос горничной, постучавшейся в дверь. — Иду. — названный быстро сложил фигурки в коробочку, убирая доску обратно в ящик. Омега спускался по лестнице, когда заприметил непривычный для родителей шёпот, и хотел было поинтересоваться, что заставило их секретничать, но в удивительной тишине особняка различил интересные для себя фразы: — Думаешь, он нормально отнесётся к ужину с ними? Ты ведь сама понимаешь, что они в очередной раз будут сватать его с дочерью. У него слишком слабые нервы для такого. — не скрывая раздражения, шептал альфа. Гетерохром поднялся повыше, не желая быть замеченным; такой подозрительный разговор наталкивал на мысли об одной, известной ему семейке, заставляя желать узнать больше утаённого. — Конечно, понимаю, но я всё-таки хочу кое в чём убедиться. У Шиори разгоралась улыбка потомственной гадалки, заставляя пройтись мурашкам по спине Масаоми и задёргаться глазу. Он прекрасно знал эту улыбку, и она не предвещала ничего хорошего. Последний раз она так улыбалась с год назад, решив полететь на семейную поездку в Россию зимой. В итоге, потерявшиеся, заночевали в каком-то старом деревянном ветхом домике, пытаясь согреться рядом с растопленной сырыми дровами печью, дрожа, потому что на улице мороз в минус сорок градусов, а здание заброшено и находилось где-то в глуши. — Шиори, это будет на твоей совести. — зашипел русоволосый. Он любил своего сына, правда так называемую «родительскую любовь» в открытую не проявлял. — Да-да. — небрежно ответила женщина. Наконец, парень всё же решил выйти к родителям, сделав вид, что ничего не слышал. Взрослые вздрогнули, когда тот пожелал доброго утра, и, пожелав того же в ответ, пошли с сыном в столовую. На длинном столе, за которым может уместиться человек двадцать, уже стоял завтрак: яичница с беконом, тост с сыром и апельсиновый сок. Семья уместилась на свои места и, пожелав приятного аппетита, приступили к завтраку, прошедшему в тишине, иногда прерываемый фразами о школе, прилежном учении, дисциплине, оценках. Закончив, Акаши-младший вернулся в комнату, повторить изученные материалы. Надо же как-то время коротать. /***/ Пока какой-то там Акаши повторяет заданные параграфы, на кухне его соседей происходит настоящая война едой. Почему именно на кухне, а не в столовой, как у семьи Акаши? Да потому, что сыновья попросили своего отца купить круглый столик, ибо им некомфортно сидеть за огромнейшим, практически пустым, столом. Отец не смог выдержать щенячьих взглядов, покупая стандартный стол, располагая на кухне. Но, вместе с тем, устанавливая некоторые условия: сыновья будут ужинать в столовой и когда отец дома, и когда одни. Не только омеги могут вести себя до безобразия мило, строя глазки невинных котиков, желая чего-то, но и альфы. Их «война» началась из-за обычного замечания Тецуи брату, чтобы тот не баловался едой, а разбалованный альфа проигнорировал замечание, в качестве ответа предоставляя ягоду черники в нос. «Что ж, — подумал Тецуя, переходя сразу к тяжёлой артиллерии, зачерпывая ложку ароматной овсянки. — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.» — и, как можно понять, прицелился, попав в голову близнеца. Веселье братьев продлилось недолго, потому что пришедший дворецкий, — Акиро Сато, мужчина средних лет, исправно следящий за неугомонными близнецами с пелёнок, считаясь уже за родного дядюшку, — строго отчитал их неподобающее поведение. Зашедшему Такао досталось варенье с потолка, заставляя издать самый уставший, понимающий, что в ванну придётся заглянуть снова, вздох. Тецуро, довольно улыбнувшись, засмеялся, старший брат покачал головой, разделяя тягостный вздох Казунари. Утро сегодня весёлое, и ведь посторонние не поверят, в то, что сегодня происходило.