Живая вода

Мысли. Проклятые мысли! Они лезли в голову и крутились, словно рой бабочковых ос. Зуко никак не мог решить, что делать дальше. Бывший принц не мог понять, как оказался в подобном положении. Зачем он вообще позволил этой ненормальной девчонке использовать себя в качестве подушки? Почему не столкнул сразу, как она проснулась, а позволил расположиться у себя на руках? Зачем пытался согреть и успокоить, зачем помог расслабиться и уснуть? Тогда это казалось забавным и даже правильным. А сейчас… Духи, как же ему хотелось побиться головой обо что-нибудь, но для этого нужно было встать и отпустить Юи. Но, по правде говоря, ему совсем не хотелось ее отпускать. Ощущать тепло и вес ее тела было даже приятно, как и ее руки, обхватившие его поперек туловища. Все это и волновало и успокаивало одновременно. От этих мыслей сердце предательски начинало биться чаще. Юи тихо сопела, уткнувшись лицом чуть выше солнечного сплетения. Из такого положения Зуко не мог видеть ее лицо, только белую как снег макушку. Её взъерошенные волосы щекотали его подбородок и лезли в рот. Они все еще пахли мылом и речной водой. Осторожно, едва касаясь, Зуко пригладил наиболее мешающие пряди. Юи что-то невыразительно промычала сквозь сон, потерлась носом о его куртку и прижалась еще сильнее. Со вздохом, Зуко откинул голову назад и уставился в тканевый потолок телеги. Мысли сами собой возвращались к ее мимолетному порыву. Если бы он тогда не повел себя как идиот, возможно… Нет, невозможно! Зуко снова злился на себя. Мысли об этом «если» навязчиво крутились в голове. Память снова подбрасывала воспоминание, где ее руки снова оказывались на его плечах, а губы невесомо касались щеки по границе шрама. Казалось, что ей совсем не было противно… Словно и не было никакого уродливого шрама у него на лице, который она случайно задела кончиком носа и будто бы, вовсе, не заметила этого. Казалось, она не считала его неудачником, несмотря ни на что. И даже после всего, что он рассказал. Он уже почти смирился с тем, что его чувства не важны, что та душащая боль от огненного урагана внутри, возникающая каждый раз при воспоминании о семье, — только его проблема. И от этого только сильнее хотелось вернуться, чтобы навсегда решить эту проблему. Но никогда раньше у него не возникало желания с кем-то поделиться тем что его волновало. Его чувства были даже для него запретной зоной. А признаваться в своей слабости всегда было страшно. А с ней он слишком расслабился. Он сам не до конца понимал причины своей откровенности. Все вышло само собой. Это было глупо, как если бы он сам показывал противнику куда ударить, чтобы он не смог увернуться. Но… Вся проблема в том, что он не ощущал в ней противника. И если поначалу еще удавалось убеждать себя в готовящемся ударе, обмане, предательстве, в том, что никому нельзя верить, то сейчас… Он сам загонял себя в ловушку. Поверить в то, что девчонка, посланная духами, пришла из другого мира, было гораздо легче чем, во что бы то ни было ещё. Агни! Зуко был готов поверить в любой бред, даже если бы она сказала, что в том другом мире все ходят на головах и задом наперед. Ведь в оазисе на Северном полюсе, она выбрала его, а не свое племя. Одно это уже противоречило всему, что он знал о племенах воды. Она защищала его, чужака и своего врага, от подружки аватара, просила Великого Духа не убивать его. Не то что бы он нуждался в чьем-то заступничестве, но… Она его совсем не знала… И даже так, ей было не все равно. Осознание этого буквально выбивало почву из-под ног и переворачивало весь его мир. Она даже не злилась, когда он случайно чуть не сломал ей руку, не справившись с собственными кошмарами. И она беспокоилась за него, даже тогда. Зуко не знал, как должен, на это реагировать. Ведь обычно всем было плевать, не считая дяди… Он до сих пор чувствовал свою вину за случившееся и стыд за собственную беспомощность. Он совершенно не помнил, как оказался в лесу, как смог уснуть, и даже как они покинули пиратский корабль. Последнее, что он помнил, это собственное желание испепелить того пирата из камеры прямо на месте. А дальше, он очнулся, уже сжимая ее тонкое запястье. Чудо, что он не использовал огонь. Он в очередной раз поблагодарил духов за это. И не смотря на все это, она оставалась рядом. Она боялась, что он мог ее бросить и это странным образом вызывало смесь радости и вины. И одновременно с этим благодарность за проделки духов, благодаря каким она осталась жива. Представить себе, что этой девчонки могло не быть, не то, что рядом — вообще, как ни старался, он уже не мог. Не хотел представлять, что снова окажется один. Он слишком быстро к ней привыкал и привязывался. И она с каждым днем занимала все больше пространства в его жизни. Все связанное с ней казалось чем-то нереальным, словно сон или мираж. И только сидя с ней на руках, он убеждался в ее реальности. Зуко продолжал бороться с сонливостью, он боялся, что стоит ему сейчас закрыть глаза, и окажется, что ее никогда не существовало и он проснется один посреди океана. Или она все также будет рядом, только окажется, что не было ни легкого прикосновения губ, ни объятий, а весь сегодняшний день ему просто приснился. От усталости в голову лез всякий бред. Чтобы убедиться в реальности происходящего прикусил губу, легкая боль и металлический привкус крови доказывали, что он не спит. Это радовало и давало надежду… Но он был никем. Всего лишь изгнанник, потерявший честь, уважение, титул и даже собственный корабль, а вместе с ним и шанс вернуться домой. Зуко казалось, что он ее обманывает, позволяя ей так лежать. Что он не имеет права на ее руки, которые сейчас обнимали его, на губы что совсем недавно касались щеки и на маленький чуть вздернутый нос, что сейчас упирался ему в грудь, на приятно щекочущее дыхание, и особенно на глупые, нереальные, фантазии о том, как она ответит на его поцелуй… Казалось, что все это было нагло украдено, обманом присвоено и оттого становилось так гадко на душе, что хотелось кричать или что-нибудь сломать. Он не был достоин ничего из этого. Да и разве может слабак, изгнанник без чести надеяться на что-то подобное? Это было бы даже смешно. Если бы не было так больно, и если бы этим он не рисковал разбудить ее, он бы наверняка рассмеялся в голос. Держалась бы она за него также, если бы не спала и не была настолько измученной путешествием? Наверняка — нет. Даже не будь у него такого уродливого шрама, он всё равно оставался неудачником, не сумевшим сохранить ничего. Но вопреки логике, воображение рисовало обратное. Зуко был абсолютно уверен, что ее сегодняшний поцелуй, было просто благодарностью, только и всего. Это просто не могло быть чем-то большим. В нем не было ничего такого, что она могла счесть привлекательным. Но впервые ему хотелось, чтобы его заметили, чтобы она заметила, чтобы смотрела только на него. Все это было каким-то наваждением, шуткой духов, не иначе. Одновременно хотелось накричать на нее за ее глупость, за то, что посмела придумать себе кого-то другого вместо него, за ту теплоту и восхищение во взгляде, когда он не делал ничего особенного, за то, что все это просто не могло предназначаться ему. За проклятую надежду на то, что все может быть не так, как он привык. Этого просто не могло быть. Это все самообман. Он боялся, но очень хотел верить в то, что она захочет оставаться с ним и дальше. Но она не могла испытывать к нему ничего кроме жалости, максимум, на что он мог рассчитывать это на короткую благодарность… Или все же… Собственные мысли буквально толкали в пропасть, заставляя сомневаться во всем в чем он был уверен, едва ли не с младенчества. Хотелось разбудить Юи и немедленно потребовать ответов. Он готов был услышать и стерпеть от неё сотни-тысячи оскорблений и обвинений, лишь бы не чувствовать того, что он медленно сходит с ума, чтобы снова почувствовать под ногами привычную опору. Хотелось встряхнуть её и до боли прижаться своими губами к ее, чтобы она поняла, чтобы почувствовала все то, что сейчас чувствовал он. Но Зуко точно знал, что не сделает ничего из этого. Оставалось просто сидеть вот так до самого рассвета, до которого еще несколько часов. Он не посмеет нарушить ее доверие. Ни о чем не скажет, и ни о чем не спросит, и уж тем более ничего не сделает. Так будет правильно. Она снова заворочалась и потянулась, сбросила одеяло, перенеся свой вес на левую половину его тела и уткнулась носом под ключицу. Сразу показалось будто у этой девчонки в теле костей в несколько раз больше, чем должен иметь человек. Наверняка после этой ночи он обнаружит на себе с пару десятков новых синяков. Но все неудобства тут же вылетели из головы, стоило ощутить ее дыхание на своей коже. А когда в тихом полувздохе-полустоне ему послышалось, что она произнесла его имя…. Оставалось зажмуриться и пытаться просто мысленно считать, чтобы немного отвлечься от становящегося ощутимым напряжения в паху. Осторожно перехватил ее поудобнее, чтобы можно было осторожно приподнять ее и переложить на одеяло, не разбудив. Он уже почти полностью переместил ее, но замер в ту же секунду, как она снова зашевелилась, перекинула руку через плечо, не давая отстраниться, скользнула губами по его шее, уткнулась носом касаясь мочки обожженного уха и глубоко вдохнула. Ее грудь на каждом вдохе касалась его, и сейчас она казалась больше, чем он предполагал изначально. Не то что бы его вообще волновала ее грудь… До этого момента… Сейчас он старался не дышать и не шевелиться. Он так и замер прямо в движении, не успев опустить ее всего на несколько сантиметров и опираясь на одну руку. Несмотря на то, что в повозке было достаточно жарко, тело била крупная дрожь и он ничего не мог с этим сделать. Мышцы предательски слабели, хотя она весила не так уж и много. Если бы он не был полностью уверен в том, что она спит, он бы сказал, что она издевается, нарочно выводит его из себя и провоцирует совершенно недопустимые реакции организма. Но она спала и во всем оставалось винить только себя. Лицо, уши и шея, как будто горели, но этот жар не имел ничего общего с его кошмарами. Не было объятой пламенем ладони, только ее невесомое дыхание и едва ощутимые прикосновения на его коже. Тяжесть и жар опускались ниже и упорно концентрировались в паху и внизу живота. Она снова глубоко вдохнула и потерлась носом сразу за его ухом, никак не отреагировав на то, что касалась грубой поверхности ожога. Зуко изо всех сил пытался дышать ровно, хоть и неглубоко, но всё равно, казалось, что ему не хватает воздуха. Попытка думать, о чем угодно, кроме этого, провалилась, не успев начаться. Отгоняя мысли о том, в какой крайне двусмысленной позе, они сейчас оказались, постарался освободить руку и отцепить ее от себя, чтобы отодвинуться на максимальное расстояние. — Зуко… — Она снова издала приглушенный полустон, на мгновение приоткрыв глаза, и потянулась к нему, его разум практически полностью отключился. Сейчас ее лицо не закрывали волосы и она еще больше казалась прекрасным миражом. Он едва сдержался, чтобы не наклониться ниже и не поцеловать ее. Штаны недвусмысленно поднялись в области паха. Так стыдно ему, наверное, еще не было никогда. В голове оставалась только одна мысль. Что если она проснется, увидит все это и испугается, подумает, что он может ее принудить к чему-то что она не хочет? Ему совсем не хотелось, чтобы она поставила его в один ряд с теми пиратами. Воображение теперь уже рисовало страх на ее лице и то, как она шарахнется от него. И все, не будет больше ее пристального взгляда в глаза, не будет цепляющихся за него крохотных ладошек, она никогда больше не прижмется к нему так, как сейчас… Зуко вздохнул свободнее, только когда смог отойти на несколько шагов назад. И одновременно с этим, внутри стало холодно и как будто пусто, неуютно. Юи, практически сразу, сжалась в комочек. Глядя на нее такую беззащитную, почувствовал себя последней скотиной. Он знал, что поступил правильно, что давно должен был оставить ее одну, в идеале, сразу, как она уснула, а не мечтать о чем-то, чего никогда не будет. Но… Сейчас казалось, будто он просто бросает ее одну. Чтобы не чувствовать себя таким виноватым он постарался сосредоточиться и согреть воздух внутри, еще сильнее, чтобы она хотя бы не мерзла. И больше не глядя на нее, поспешил выйти наружу, ведь чем больше он на нее смотрел, тем меньше хотел куда-то идти. Холодный воздух убирал жар из тела и внезапное возбуждение, постепенно возвращая способность трезво мыслить. Сейчас было нестерпимо стыдно из-за того, что он посмел даже подумать о том, чтобы ее коснуться, за то, что вообще позволил себе такие мысли. Он не вправе даже мечтать о чем-то таком, не раньше, чем он восстановит свои права и свою честь. И даже так, он был бы последним, на кого бы она посмотрела. Она обещала помочь с его заданием. Но вместо облегчения, которое было изначально, сейчас было тревожно. Зная его удачу, что-нибудь обязательно пойдет не так. Сомнения посеянные ее словами заставляли беспокоиться и за аватара и за нее. Если Зуко не справиться сам, с сохранением аватара в целости, то она обязательно вмешается. И тогда… Об этом было страшно даже подумать. Снова перед глазами стоял Агни Кай, только вместо него на арене стояла эта девчонка, напуганная, но уверенная в своей правоте. Набрав в ладони немного холодной воды, с силой растёр по лицу, пытаясь избавиться от наваждения. Ее просто убьют, если она попытается высказаться в защиту аватара или самого Зуко. Он должен был что-то придумать. Но в голове было пусто. Попытка одернуть себя, и повторение того, что отец всегда справедлив, не давали ожидаемой уверенности. А что если нет? То, о чем он запрещал себе думать, все же вылезло наружу. Но в этот раз, шрам только слегка зачесался. Зуко не проваливался в прошлое, не сгорал в кошмарах наяву, да и страх был совершенно другого рода. Юи определенно его околдовала своими духовыми фокусами. Иначе он никак не мог объяснить то, что с ним происходило. Но он совершенно не желал чтобы кто-то из них, на себе испытал все тоже, что пришлось пережить ему. Сам он хотя бы понес свое наказание заслужено, но ни мелкий аватар, ни уж тем более Юи, этого не заслуживали. А его народ не заслуживал Азулу в роли Хозяйки Огня. И он должен был все исправить, но чем больше он об этом думал, тем больше вся ситуация напоминала попытку усидеть на двух стульях. Хотелось знать, что бы по этому поводу сказал дядя? Он бы точно знал, как поступить правильно. Сейчас Зуко особенно остро нуждался в его совете, он даже был согласен на его загадки и чайные пословицы. Но дяди здесь не было. Возвращаться обратно в повозку он не стал. Вместо этого направился к костру, где все еще сидел Бао, тот самый торговец, узнавший в нем уроженца Страны Огня.

***

Катара все еще чувствовала себя не слишком довольной происходящим. Мастер Пакку, с момента осады, почти перестал давать ей уроки, дал задания по самостоятельной отработке приемов и отправил её и всех остальных учеников по домам. Но она уже давно выучила эти приемы. И ей хотелось знать больше. Когда Сокка предложил сходить на занятия к Югоде, то она накричала на него и чуть не вморозила его в лед. Как он не понимал? То, что мастер Пакку согласился ее учить было огромной честью! Она была одной из первых девушек, кого он взялся обучать, и… «Одной из» — это вызывало неприятные чувства, не смотря на то, что она сама говорила ему о неправильности их традиций в не обучении женщин. Эта, Юи, мало того, что успела раньше, так и ещё и ни разу не показалась на общих тренировках. И Катара не знала, чего от нее ожидать. Ее бой с Яконом, вообще боем назвать можно было разве что с большой натяжкой. Но когда она вместе с Соккой делали ловушки, принцесса довольно ловко создавала ледяные шипы. А при попытке повторить ее острые крохотные, меньше ногтя, ледяные осколки, оставленные плавать в воде, Катара потерпела неудачу, вместо этого случайно закрыв полынью ледяной крышкой. Хоть ее и похвалили за хорошую идею, но это было не то. Не то, что она хотела. А она должна уметь все, она должна быть лучшей, ведь она последний Южный покоритель воды, и она путешествует с аватаром. Кто как не она должен защитить Аанга и ее племя? Это злило и заставляло нервничать, ведь раньше Юи уже угрожала Аангу, что помешает ей повторить это вновь? И им также ещё предстояло вступить в бой с Хозяином Огня, как только Аанг освоит оставшиеся стихии. Катара также была уверена, что в одиночку Аанг не справиться. Не должен справляться. Нельзя взваливать на него одного такую ношу. Он уже стал частью их семьи, разве могли они оставить его одного против всего мира, когда могли стоять рядом? Конечно нет, ведь разве не для этого существуют друзья? Солдаты Огня коварны, что значит, их Лорд самый коварный из них, и они убили маму…. Они все заплатят за это, непременно. Аанг их остановит. А она ему поможет. И уж точно ни одна выскочка ей больше не помешает. Мысли о будущем придавали сил и уверенности. Сейчас у нее получилось создать ледяные лезвия чуть меньше ладони. Это был прогресс. Но если не смотреть и не так много внимания уделять контролю размера, то выходили диски размером с блюдо. Она жестом растопила свои лезвия и вернула воду в таз. Это бесило. Почему у этой выскочки получается то, что не выходит у самой Катары. Мастер Пакку по секрету сказал, что Катара значительно сильнее и талантливее принцессы Юи. Это было приятно и, при мысли об этом, на лице сама собой появлялась улыбка. Но… Она уже готова была завыть от досады. Коховы ледяные осколки все ещё побеждали. Казалось, проще было бы разом растопить всю окружающую город стену. Ещё и Сокка ходил хмурый и задумчивый, бормоча под нос свои бредовые теории. Самая часто звучащая была, что принцессу Юи похитил Зуко. И почему-то ему нужно было подойти к ней с каждым сомнительным доказательством или сомнением именно в этой теории. Прошло уже почти две недели с момента осады и пропажи принцессы, Сокка все это время, либо где-то пропадал: строя свои "грандиозные" планы и теории, либо вертелся рядом, постоянно напоминая о злобном придурке и принцессе-выскочке. Аанг с виноватым видом снова улетел на Аппе, и тоже в надежде найти эту Юи. И никому не было дела до неё. Как будто они разом вычеркнули Катару из своей жизни, вспоминая о её существовании только когда хотели есть, или нужно было что-то подшить, или когда им нужно было вывалить на кого-то кучу не нужной никому информации. Как будто, сама она больше не была для них важна. Аанг даже больше не тренировался с ней. Сколько бы Катара не пыталась объяснить ему, что он уж точно ни в чем не виноват, ничего не работало, даже утешающие объятья. Он брал Аппу и день за днём продолжал облетать окрестности города. А сейчас все снова бегают и суетятся, готовят корабли и поисковый отряд чтобы вернуть эту Юи. Да как она вообще могла, просто взять и бросить свое племя, свою семью! Как посмела? У нее было все! От нее даже не требовали помогать с уборкой, с готовкой еды. У нее вообще не было никаких обязанностей. Всё делали за нее, а она только и знала, как задирать нос, демонстрируя свое превосходство. Будто она вообще могла что-то знать. Она не знала, что пережил Аанг, она не имела права обвинять его в том, что он пытался сражаться с Народом Огня, за её же страну. — Катара, ты не поверишь! — с порога заявил Сокка, откинув шкуру, закрывающую вход в их временное жилище, даже не удосужившись её нормально закрыть. — Здесь остался Айро, тот самый старик, что путешествовал с Зуко, ну тот который его дядя. Мы можем использовать его как заложника и обменять его на Юи, когда мы их найдем. Мы с мастером Пакку решили, что это неплохая идея. Что думаешь? Катара едва сдержалась чтобы не зарычать. Снова эта Юи! А уж про Зуко она уж точно была совсем не намерена ничего слышать, точно не после того, как он привязал ее к дереву и не после того, как он напал на них в оазисе. И Сокка об этом знал. Ей очень сильно захотелось что-нибудь сломать или заморозить. — Тебе то какая разница, — фыркнула она, демонстративно наморщив нос и снова повернулась к своему тазу с водой, — Она сделала свой выбор. Она сбежала. Нет смысла ее искать. — А если ее всё-таки похитил злобный придурок? Катара, она всё-таки наша троюродная сестра, мы не можем все так оставить. Я слышал, будто у нее пропало ожерелье Ханна, и я также слышал, что говорят, будто бы она отдала свое ожерелье принцессы, магу огня, который спас ее от поглощения духом. Я не уверен, но когда я ее забирал оттуда, он слишком быстро исчез, но… Мне кажется, это мог быть Зуко. И она ничего о нем не знает. Что если она в опасности? — Тебе напомнить, как она вела себя в оазисе? Она сама защищала его! — Возмущению просто не было предела. — Пусть теперь также защищает его, после того как получит парочку ожогов. Это не наша проблема. Мы должны помочь Аангу победить Народ Огня и закончить войну, для этого ему нужно учиться, а он даже ещё не освоил воду! Я уже не говорю про землю. И да, мне плевать, что с ней будет! Я больше ничего не хочу о ней слышать!