***
Люциус с довольной улыбкой наблюдал, как французские советники расходятся, покидая зал. Он знал, что это лишь вопрос времени, когда они согласятся на его предложение – их лица, пока он говорил, выражали одобрение. Единственным поводом для раздражения было то, что потребовалось так много времени, чтобы убедить французов согласиться на возобновление Турнира. Малфой уже завоевал голоса большинства членов совета, но был среди них тот, кто мог создать проблемы. Люциус огляделся и нашел взглядом силуэт Эрика Корина, когда тот исчез за границей чар. Он едва обратил внимание на две фигурки поменьше рядом с ним, когда мужчина ушел вместе с ними. К сожалению, это должен был быть недолгий визит. У него были и другие вопросы, требующие внимания, и хотя было бы весьма неплохо собрать все голоса в поддержку своего предложения, особой необходимости в этом не было. Процесс прохождения через границу охранных чар был весьма утомительным, но проверка была не столь обширной, какой могла бы быть, не занимай он такую высокую должность. Через несколько минут мужчина был свободен и тут же направился в кабинет Корина, ведомый молодой ведьмой, которая произнесла ровно столько фраз, сколько было нужно для вежливости. Мужчина слушал ее вполуха и, удостоверившись, что ведьма объявила о его приходе, резко зашел в кабинет. - Корин, - коротко поприветствовал он его, на мгновение позволив себе окинуть взглядом двух юношей – оба были примерно одного возраста с Драко, Люциус был в этом уверен – прежде чем вновь повернуться к интересующему его человеку. Лицо Корина не выражало совершенно ничего, но Малфой знал, что вывел его из душевного равновесия, так скоро придя сюда, сразу после объявления о перерыве собрания. - Министр Малфой, - отозвался Корин, встав, - удивительно видеть Вас здесь. Что-то не так? – мужчина махнул мальчикам, и оба сразу встали, направившись к двери. С усмешкой Люциус махнул тростью и преградил ближайшему мальчику путь. Он краем глаза заметил, что плечи юноши напряглись, но никакой другой реакции не последовало. Жаль. - Не нужно никуда убегать, мальчики, я не стану навязываться надолго. Садитесь, - он толкнул тростью темноволосого мальчика в грудь и удивился, встретив кратковременное сопротивление с его стороны, прежде чем второй – скорее всего, сын Корина, судя по каштановым волосам и карим глазам – потянул своего собеседника сесть обратно на свои места. - А теперь, Корин, - начал мужчина ровным голосом и со сладкой улыбкой, - я хотел бы обсудить с Вами предстоящее голосование, - он уловил легкое поджатие самых уголков губ мужчины и едва сдержал ликующий возглас. Корин был хорошим политиком, достаточно опытным в политических играх, но Люциус был на порядок лучше. И наличие в кабинете его сына – бонус. Было бы весьма интересно опустить мужчину перед его мальчиком. - Разумеется, министр. Люциус хмыкнул и провел длинными пальцами по трости, позволяя молчанию усилить напряжение, воцарившееся в кабинете. - Я не мог не заметить, что Вы, кажется, не одобряете мое предложение. Мужчина буквально мог увидеть, как вращаются шестеренки в голове человека напротив, и на мгновение был заинтригован, когда Корин взглянул на двух других присутствующих в помещении. Он проследил за взглядом мужчины на темноволосого мальчика, наблюдающего за ними без малейшего беспокойства, которое Люциус наблюдал у ребенка Корина. Однако, эти зеленые глаза невыразимо прекрасны. - Более того, я не вижу потенциальной пользы в возрождении этой старой традиции, - Малфой вновь обратил внимание на Корина и избавился от странного чувства узнавания, которое появилось у него при виде ребенка. Люциус обнаружил, что вновь улыбается Корину. - Почему же, мой друг, ведь их так много! Подумайте об экономической выгоде, торговых возможностях. Еще об улучшении в наших аврорских рядах – состоится обмен методами обучения – и тому подобное, - он подошел ближе к двум мальчикам, пока не встал между ними, стоя за стульями, на которых те сидели. Корин смотрел на него, точно ястреб. - Потенциальные семейные альянсы между странами могли бы привести к расцвету нашей культуры, не говоря же об улучшении в образовании, которого можно было бы достичь, - Люциус положил руку на плечо сына Корина и слегка потрепал его. Удивительно, но среагировал не Корин, а другой ребенок. Темноволосый мальчик вскочил со своего места и пристально посмотрел на него. Люциус, пораженный, удивленно вскинул бровь. - И какую же пользу от всего этого получит Ваш Лорд? – спросил он с удивительным намеком на британский акцент, смешанный с очевидным французским. - Эванс, – ребенок – правда, мальчик уже вполне мог быть близок к совершеннолетию, но выглядел все еще мучительно молодо – легко пропустил мимо ушей резкий оклик Корина. Он встретился с Люциусом взглядом, держась при этом весьма уверенно, и казалось, что мальчик ожидал, будто британский Министр Магии расскажет ему все, что он хочет узнать. И вместо того, чтобы чувствовать себя оскорбленным из-за вопиющего неуважения, Люциус почувствовал, что его интерес начинает расти. Немногим было известно, что он в прошлом – Пожиратель Смерти. Теперь, когда его Лорд сокрушил сопротивление, не было нужды скрывать то, в чем заключалась их истинная верность. Мужчина усмехнулся, наслаждаясь тем, как засверкали глаза мальчика, несмотря на то, что лицо его перестало выражать всю гамму чувств. - Сейчас-сейчас, Корин. Мальчику простительно его любопытство. Однако, боюсь, я не могу целиком и полностью говорить от имени Лорда Волдеморта. Он подошел к мальчику ближе. - Но могу сказать, что Темный Лорд безмерно рад стать свидетелем становления силы следующего поколения. Люциус поднял трость и провел украшенной частью по подбородку ребенка. Если его действия и приводили в замешательство, то на лице мальчика не было и намека на это. Как захватывающе. Малфой пришел сюда, чтобы запугать политика. А вместо этого нашел маленький драгоценный камень, не зная, как бы половчее свернуть его симпатичную шейку. - Как тебя зовут, дитя? - Любопытно? Довольная ухмылка изогнула уголки его губ. - Весьма, - промурлыкал он.***
О Боги, о чем я только думал? Адриан изо всех сил старался держать лицо, после того, как услышал нежный ответ Малфоя. Это был первый раз, когда он общался с тем, кто был связан с Волдемортом – и он уже облажался. Юноша знал, что ему, в конечном итоге, придется общаться с последователями Волдеморта. Он не мог игнорировать тот факт, что для достижения своей цели ему придется сражаться с большинством Пожирателей Смерти Темного Лорда, и что у его рук нет возможности не обагриться кровью. Предполагалось, что Адриан сумеет сохранить трезвый рассудок и контроль над своими эмоциями, а также не станет колебаться – ведь именно эти качества его мать прививала ему с детства. Он должен быть хитрым в отношении этих людей, а не вспыльчивым и не пораженным одним лишь их присутствием. С тех пор, как Малфой вошел в кабинет Эрика, все его нервы буквально искрились от сдерживаемой энергии. Адриан чувствовал, как магия ластится под его кожей, собираясь в ответ на его растущий гнев и отчаянно пытаясь обратиться против нависшей угрозы. Только лишь тонкой нитью концентрации юноша не излучал магию вокруг. Адриан и вправду преуспел в подавлении желания напасть на британского министра, пока тот не коснулся Якоба. Вид столь опасного человека, стоявшего так близко к его другу, вкупе со скрытой угрозой в действиях, сломали и без того шаткое самообладание юноши. Он отреагировал бездумно, станцевав под мелодию Малфоя и привлекая его внимание к себе. Адриан должен был держать рот на замке и просто позволить мужчине бросать эти его угрозы Эрику. А теперь он смотрел прямо в холодные глаза хищника. Должен был быть способ, которым он мог спасти положение, прежде чем потеряет над ним всякий контроль. Для него теперь слишком поздно отступать и начинать вести себя покорно. Малфой не настолько глуп, чтобы попасться на столь очевидное изменение поведения личности, он наверняка воспримет это, как уловку. Но как ему сбить с толку человека, не вызывая еще больше любопытства? Только если… Возможно, ему не придется отступать. Вместо этого Адриан мог продемонстрировать ему свое отношение. Заставить себя казаться этаким не более чем высокомерным юным волшебником, которому не хватает уважения. Это будет не слишком сложно. Он обычно пользовался высокомерием в качестве шутки с друзьями, это будет то же самое, просто без проявления какого-либо мало-мальски юмора. Да, это может сработать. Малфой вряд ли найдет меня интересным, если увидит во мне лишь глупца. Если я справлюсь, то он, вероятно, даже имени моего не вспомнит. Адриан нацепил на лицо улыбку, убедившись, что она отражает всю надменность подростка. Давай сыграем, Малфой. - Зовут Адриан Эванс, - он откинул трость от лица и снисходительно поднял бровь, глядя на взрослого волшебника. - О? «Эванс», я незнаком с такой фамилией, - в ртутных глазах Малфоя вспыхнула ярость от столь вопиющего неуважения. Очевидно, этот человек уже пересматривал свое мнение относительно Адриана. Если до этого Адриан вел себя вызывающе в словах и поступках, хотя это и было нелегко, то теперь он открыто противодействовал и прямо-таки излучал наглость. Кого-то вроде Малфоя подобное поведение сразу заставит ощутить презрение. И этот его комментарий о фамилии Адриана? Так даже лучше. Кто из чистокровной элиты захочет потратить время на ублюдского сына сквиба? - Это фамилия моего отца, - выдвинул он подбородок вперед, словно защищаясь. – Я и не ожидал, что кто-то вроде Вас будет помнить столь огромное количество маггловских семей. Вот оно. Едва уловимо промелькнувшее отвращение, которое было заметно лишь потому, что Адриан наблюдал за ним. Малфой уже терял к нему интерес. Юноша заметил, как министр неуловимо заслоняется от него, его трость теперь держалась в стороне от Адриана, словно очевидный физический барьер: явное отличие от того, что было ранее, когда Малфой практически вторгся в личное пространство мальчика. Он уже мог ощутить вкус своего успеха: все, что было нужно – один маленький толчок, чтобы полностью отстранить Малфоя от него. - Ах да, к сожалению, у меня за все эти годы никогда не было возможности пообщаться с большим количеством магглов. Интересно, считаешь ли ты их убийство «возможностью для общения», чертов претенциозный убийца. - Я бы порекомендовал Вам это, министр. Есть множество вещей, которые Вы могли бы почерпнуть у… Малфой прервал его пренебрежительным взмахом руки. Адриан закрыл рот, стараясь сдержать едва ли не легкомысленный смех, который угрожал разрушить то, что он успешно переиграл Люциуса Малфоя. Мужчина заинтересовался дерзким молодым волшебником. Его ничуть не интересовал дерзкий подросток, разделяющий маггловские идеалы. - Сколь бы восхитительно это ни звучало, мистер Эванс, я вынужден отказать, - а вот и нетерпение. Кажется, Малфой, наконец, вспомнил настоящую причину, по которой пришел сюда, и был раздражен тем, что его отвлекли. Теперь он потерял преимущество в том, что прибыл так непредсказуемо. Его шанс запугать Эрика был упущен, так что теперь ему придется либо слишком рано отступить, либо постараться быстрее достичь цели. - Корин, я уверен, что к концу перерыва у Вас будет достаточно времени, чтобы обдумать свою точку зрения, - взгляд Малфоя переместился на Якоба, который, за исключением некоторых моментов, сумел уклониться от его пристального внимания, вплоть до этого самого момента. – И я знаю, что Вы выберете то, что будет лучше для Вас и Вашего сына. В конце концов, Турнир Трех Волшебников – это шаг в верном направлении, ведущий к улучшению отношений между тремя нашими странами. Закончив на этой несколько угрожающей ноте, но явно раздраженный тем, что растерял большую часть ее эффективности, Малфой пулей вылетел из кабинета, не заметив пылающий взгляд Эрика и едва слышный дикий рык Адриана. Через две секунды после того, как край мантии Малфоя пересек порог, дверь захлопнулась, подчиняясь взмаху руки Эрика. В кабинете все также царила напряженная атмосфера. Адриан позволил своим мышцам медленно расслабиться и вышел из агрессивной позы, которую держал, разговаривая с Малфоем. Юноша провел рукой по волосам и тихо вздохнул. Он повернулся к Эрику и Якобу и увидел, что они оба смотрят на него. Взгляд первого был расчетливым, второй же был более обеспокоенным. Оба были слегка озадачены. Неудивительно, что Якоб первым нарушил молчание. - Что, черт возьми, это было? - Это, Якоб, был Люциус Малфой, угрожавший твоей жизни, чтобы обеспечить себе сотрудничество с твоим отцом, - Адриан опустился на прежнее место и проигнорировал кислый взгляд, которым одарил его друг на этот саркастический ответ. - Да, я понял, спасибо за столь проницательное наблюдение, Адриан, - Якоб резко показал на закрытую дверь. – Меня больше волнует то, что ты бросил вызов британскому Министру Магии. О чем ты только думал? Адриан с легкостью пропустил вопрос мимо ушей – сказывался многолетний опыт. - Что Вы собираетесь делать? – спросил он из искреннего любопытства. Юноша знал, что Эрик плохо относился к угрозам в отношении своей семьи, но Малфой – едва ли простой политик, пытающийся запугать его. Он – Министр и, казалось, рад напомнить им, что заручился поддержкой одного из самых влиятельных людей в мире. Любые угрозы, которые Малфой выдвигал против Эрика – независимо от того, насколько поспешны и необдуманны они были – имели вполне реальную вероятность сбыться. И хотя Эрик, конечно, не был самым любящим в мире отцом, он ценил жизнь сына куда больше, чем свою гордость. Адриан уже сейчас видел, к чему это все идет, но собирался позволить Эрику прийти к такому же выводу в свое время. Мужчина заметно поморщился, что подсказало Адриану, что тот уже на пути к тому, чтобы признать свое поражение. - Похоже, для возобновления Турнира Трех Волшебников потребуется единодушное согласие. Несмотря на то, что исход визита Малфоя ему был сразу же понятен, эти слова словно ударили Адриана под дых. Поскольку Великобритания и Франция согласны, Скандинавия точно капитулирует. Что означает, что он уже может считаться весьма вероятным представителем своей страны. Но Адриан еще не проиграл. То, что он собирается на Турнир, вовсе не означает, что он действительно станет одним из чемпионов. Есть множество студентов Бобатона, которых можно посчитать куда более достойными, чем Адриан, в качестве участников. Все, что он должен сделать, чтобы попытаться избежать участи быть выбранным чемпионом – узнать, как именно их выбирают, и разработать стратегию. - Стало быть, его восстановят, - сказал юноша, внимательно следя за своим тоном, чтобы тот не прозвучал слишком странно. – А Вы знаете, когда именно? Эрик чуть ухмыльнулся. - Через месяц или два – если Скандинавия выразит яростный протест. Но я знаю, что вам ни за что не избежать участия в этом, - на его глаза набежала тень. – Я надеялся, что мне удастся обрести достаточно поддержки, чтобы отодвинуть Турнир еще на один год, и тогда вам не пришлось бы подвергаться опасности, - мужчина тяжело вздохнул. – Мне жаль, что я не смог. Якоб обошел стол и положил руку на плечо отца. - Твоя попытка была прекрасной, отец. Нам с Адрианом просто придется приглядывать за спиной друг друга, - его усмешка была горькой. – Кто знает, быть может, один из нас станет чемпионом? Никто из них не сказал ничего в ответ. Каждый знал, что в испытаниях на Турнире неудача, зачастую, означала смерть. Если повезет, ни Адриана, ни Якоба не выберут. После своего выпада младший Корин продолжил разговор: - Так какая из стран будет организовывать Турнир? - Британия, так как это было ее предложение, - Адриан сдержал гримасу боли, которую вызывала сама мысль о пребывании в стране, где власть Волдеморта была на пике. – Вас отправят в Хогвартс на все время Турнира. И тут всю его тревогу перед поездкой в Британию снес взрыв волнения. Хогвартс. Адриан вырос на рассказах о величественном замке, в котором училась его мать. Она никогда не вдавалась в подробности, но картины, которую она вырисовывала своими словами, было достаточно, чтобы тот стал для мальчика подобен чуду. И теперь он пойдет в ту же школу, при одном упоминании которой нежный голос его матери приобретал столь благоговейный тон. Школа, в которой познакомились его родители, влюбились друг в друга, куда пошел бы Адриан, если бы его жизнь не разрушили. Якоб прочистил горло. - Хогвартс? Ну, это будет интересно. Мы сможем посмотреть, насколько школа Темного Лорда схожа с нашей, а, Адриан? - Разумеется, будет любопытно посмотреть, на что похожи тамошние ученики, - Адриан потер подбородок. – Большинство из них выросло во время его правления. Интересно, как это повлияло на них? - Звучит так, словно ты подозреваешь у них какую-то ужасную болезнь, раз уж они живут под его руководством, - заметил Якоб. Адриан весело улыбнулся другу, пока его мысли понеслись вскачь. «Он – болезнь этого мира», - мрачно подумал юноша. – «Чем раньше умрет, тем скорее жизни перестанут разрушаться под гнетом его безумия». Но Адриан не позволил себе озвучить ни одной из этих темных мыслей. Эрик и Якоб, возможно, не сильно любили Волдеморта, но они уважали силу и влияние этого человека. Не стоит даже начинать выказывать свое отвращение, когда ему придется находиться в самом центре территории врага почти целый год. - Вам известно, как будут выбираться чемпионы? Эрик бросил на него проницательный взгляд, услышав вопрос. - Малфой упоминал о неком беспристрастном судье для выбора «самых достойных» студентов для участия. Нам не слишком-то много рассказали об этом, лишь то, что студенты сами должны будут выдвигать свою кандидатуру, и трое будут выбраны на основании мнения этого артефакта. На краю сознания Адриана по крупицам начал сформировываться план. Если это все, что нужно, чтобы стать чемпионом, то ему просто можно не выдвигать свою кандидатуру. Если он не будет указан в качестве кандидата, то его никак не смогут выбрать. Неужели все так просто? Юноша чуть не рассмеялся от облегчения. Ему придется подождать, чтобы выяснить, что конкретно представляет собой артефакт, но если удастся выяснить его свойства, то придется просто обойти их. Он умен, так что сможет сделать это. Раздался второй стук в дверь, который заставил их всех снова напрячься. Предыдущий привел к появлению весьма нежеланного гостя. Вновь вошла та же ведьма. - Прости, что прерываю, лорд Корин, но члены совета снова собираются для продолжения собрания. Эрик кивнул и встал. Адриан и Якоб, зная, что сейчас им нужно уйти, последовали за ним из кабинета и подошли к границе охранных чар. Как раз перед тем, как они должны были разделиться с Эриком, тот повернулся и пристально посмотрел на них. - Я хочу, чтобы вы оба пообещали мне, что будете присматривать друг за другом во время Турнира, независимо от того, кто станет чемпионом Бобатона. Вдохновленный внезапной свирепостью в обычно столь спокойном голосе мужчины, Адриан не смог сделать ничего, кроме как кивнуть, прежде чем Эрика смело толпой. Они остались стоять на месте еще несколько мгновений, прежде чем Якоб потянул друга за руку, и они, ведомые толпой, направились к каминной сети. Болтовня в толпе была слишком громкой, чтобы они смогли нормально поговорить, но Адриан знал, что Якоб просто ждет, пока сможет затащить его куда-нибудь в более уединенное место, чтобы начать свои разглагольствования. Без сомнения, друг все еще был весьма раздражен поведением Адриана с Малфоем. Они вошли в первый же доступный камин и с тихим «Поместье Корин» от Якоба исчезли в водовороте зеленого пламени.***
Якоб, несмотря на все свое раздражение из-за мерзкого поведения Адриана сегодня, все же не смог погасить искорку удовольствия, которая зажглась в нем, стоило увидеть, как его обычно грациозный друг вылетает из их камина. Его всегда удивляло – как кому-то столь ловкому, как Адриан, удается споткнуться о собственные ноги из-за чего-то такого простого, как перемещение по каминной сети. Друг явно заметил смешинки в его глазах, поскольку свирепо посмотрел на него, пока старательно отряхивался, пытаясь восстановить уязвленную гордость. Адриан с трудом заставил себя сделать шаг, прежде чем направиться в гостиную. Якоб пошел следом, готовясь к предстоящему разговору. Он уже чувствовал, как в груди разгорается предвкушение, которое появлялось всякий раз при разговоре с другом. В разговорах с Адрианом было что-то опьяняющее – потому что он никогда не мог целиком и полностью предсказать, как отреагирует его друг в той или иной ситуации. Адриан был уверенным в себе человеком, и люди тянулись к нему просто из-за того, как он подавал себя. Юноша прошел в гостиную и увидел Адриана, уже сидевшего в кресле. Это зрелище заставило его на мгновение зависнуть, и у Якоба перед глазами предстал образ друга, покорно лежащего под ним. Якоб поднял взгляд вовремя, чтобы уловить хитрый блеск в прекрасных зеленых глазах Адриана. - Я знаю, что выгляжу потрясающе, но лучше бы нам поскорее покончить с этим, чтобы я смог вернуться домой. Юноша отзеркалил ухмылку, которой одарил его Адриан. - Ладно, - согласился он, садясь напротив. – Ты собираешь рассказать мне, что стало причиной для той сцены? Или снова спрячешься за расплывчатыми ответами и загадочными замечаниями? Это было сказано в шутку, но Якоб знал, что Адриан уловил горький подтекст. Он просто не понимал, почему Адриан отказался довериться ему. К этому моменту они были друзьями вот уже почти три года, и хотя Якоб был не настолько наивен, чтобы вводить себя в заблуждение, что секс с Адрианом каким-либо образом изменит их отношения, он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы преодолеть пропасть между ними, что секреты друга раскроются. Юноша считал, что единственным утешением было то, что иногда он мог заметить, насколько сильно Адриан хотел ему все рассказать. Так что, вероятно, это происходило не из-за отсутствия желания поделиться, а, скорее, из-за недостатка возможностей, что и привело к тому, что Адриан держал рот на замке. Прямо как сейчас. Он буквально видел внутреннюю борьбу своего друга. - Это как-то связано с той твоей реакцией на мой рассказ о Турнире Трех Волшебников? Порой Якобу хотелось, чтобы маска Адриана не была столь эффективной. Время от времени в нем проскальзывало что-то эдакое, но он был еще молод, так что Якоб был уверен – со временем и возрастом в Адриане станет видна разрушительная сила. - Тебе не о чем беспокоиться, Якоб. - Это уже не тебе решать, - вырвались непрошенные слова. Оба замерли – Якоб понял, что переступил черту, когда увидел, как вспыхнули глаза Адриана. Он глубоко вздохнул, втайне обрадовавшись, что, по крайней мере, друг дал ему шанс объясниться, прежде чем наброситься. – Я просто имею в виду, что ты мой друг, Адриан, и если с тобой что-то происходит – а ведь это заставило тебя совершить что-то столь глупое, как бросить вызов Люциусу Малфою – то, я уж, думаю, вправе забеспокоиться. Юноша с облегчением наблюдал, как ярость покидает глаза Адриана. Ее место заняла усталость. - Почему ты так боишься? - Я не… боюсь, - вздохнул Адриан. - Тогда что не так? Почему тебе обязательно надо все усложнять? - Ты бы не понял, Якоб. Это связано кое с чем, о чем я просто не могу рассказать, - Адриан колебался. Якоб видел, как тот борется сам с собой, и сам противился желанию триумфально улыбнуться. Он и впрямь мог бы получить что-то от друга после стольких лет терпеливого ожидания. - Может быть, я могу помочь? Пусть я не такой умный или могущественный, как ты, но и у меня есть возможности. Ты – мой самый близкий друг, я более чем готов помочь тебе. - Ну, может тогда тебе не стоит этого делать, - выдохнул Адриан, поразив Якоба своей злобой. Казалось, словно что-то жесткое проступило в глазах его друга. – Разве ты не понимаешь? Я опасен, Якоб. И вовсе не так, как ты думаешь. В моем прошлом было такое, с чем тебе точно не стоит связываться. Просто брось эту затею, больше я предупреждать не стану. Якобу пришлось проглотить возражения, уже готовые сорваться с языка. Ему захотелось сломать что-нибудь, просто чтобы избавиться от охватившего его напряжения. Как Адриан мог отказать ему? Разве он не понимал, что Якоб мог бы помочь ему с тем, что его так беспокоило – если бы только этот упрямый ублюдок позволил? Это было не очень умно, создавать такую связь, которая была у них с Адрианом. Он знал, что отец не одобрял того, как его сын вкладывается в чужого человека. В их обществе единственным человеком, кому ты можешь довериться, был ты сам. У тебя могут быть знакомые, союзники, даже друзья – в редких случаях. Но степень его близости с Адрианом была вовсе не тем, что стоит поощрять. Просто потому, что это весьма опасно – так сильно заботиться о том, кто не является частью семьи. Эта дружба с Адрианом – ужаснейшая слабость, и если он не проявит осторожность, она может причинить ему боль. Но даже если вся его рациональность требовала, чтобы он держал друга на приличном расстоянии от себя, все остальное в нем просто хотело быть рядом со сверхновой, которой был Адриан Эванс. Якоб никогда не стал бы заходить так далеко и называть это чувство любовью – хотя и знал, что сойти на эту дорогу не составит труда – но у Адриана был свой способ вызывать преданность в людях. Это заставляло их хотеть быть ближе к нему, получить его одобрение и внимание. Якоб был рад, что Адриан, похоже, считает подобное отношение людей к нему смущающим. Эванс не стеснялся использовать других для своих целей, но если бы ему действительно доставляло удовольствие манипулировать окружающими, это было бы ужасно. - Хорошо, - сдался он. Через несколько секунд Якоб вынул палочку и произнес слова проклятия, которое тут же устремилось к его другу. Тускло-желтый поток магии ударил по магическому щиту Адриана, возведенного в нескольких дюймах от его тела. Якоб, не теряя времени, вскочил на ноги и послал в Адриана множество заклинаний. Тот, в свою очередь, тоже поднялся и, казалось, был доволен тем, что сумел защититься. Мебель вокруг них начала трещать, на стенах и половицах появлялись опаленные следы от случайных заклятий, которые не смогли поразить цель. Якоб швырнул взрывное заклятие в фигурку, скрытую за светящимся щитом, и остановился на секунду, прежде чем вновь крепко сжать палочку. И именно в этот момент Адриан опустил щит и атаковал. Как захватывающе. В прямом и переносном смыслах – так подумал Якоб, когда его одним взмахом палочки впечатали в стену. Адриан был талантлив по большинству предметов в школе, всегда преуспевал, с того самого дня, как впервые прошелся плавным шагом по залам Бобатона. Но были и другие ученики, которые бросали ему вызов по каждому из предметов. Кроме одного. Дуэльное искусство было предметом по выбору, начиная с третьего года обучения. Оно было сосредоточено на всем, что учащиеся проходили на разных предметах, и учило использовать эти знания в бою. Порой проводились теоретические занятия, на которых демонстрировались различные стили дуэлей, движения палочек и тому подобное, но, преимущественно, это был практический предмет. А также это был предмет, в котором Адриан занимал лидирующую позицию, начиная с четвертого курса. И даже на четвертом курсе никто не мог долго выстоять против него, даже семикурсники. Это был предмет, положивший начало известности Адриана, после чего тот стал любимчиком школы для большинства учащихся – хотя бы потому, что благодаря ему можно было лицезреть, как тощий темноволосый ребенок беспощадно уделывает всех семикурсников в течение часа. Адриан был безжалостным дуэлянтом, но еще он был бесконечно грациозен. Не было ни одного ненужного движения или совершенного впустую. Якоб слышал, как их профессора говорили, дескать, Адриан стал таким методичным дуэлянтом из-за недостатка таланта – из-за этого он стал столь целеустремленным и не прекращал выстраивать стратегию поединка, пока не одерживал победу. И, хотя это, в каком-то смысле, вполне могло быть правдой, Якоб предпочитал называть Адриана страстным дуэлянтом. Потому что, хоть он и был столь же точен, словно стремительная змея, в Адриане кипела энергия, когда он с головой погружался в поединок. Что-то дикое и необузданное поднималось из, казалось бы, обычно собранного мальчика, и наблюдать за этим было восхитительно. - И по какой же конкретной причине ты решил напасть на меня? – голос Адриана был мягок, но в нем сквозил какой-то резковатый смешок, и Якоб свирепо улыбнулся ему в ответ. - Ты был непроходимым придурком. Я разозлился. Адриан фыркнул и опустился на колени рядом с валяющимся другом. Изогнулась его черная бровь. - В следующий раз я посоветовал бы не нападать на того, кто способен выбить из тебя дурь в течение первых же нескольких секунд. Тебе стоило бы изменить свое мнение относительно позиции в этом вопросе. Сказать было нечего. Адриан спокойно встал и пошел в сторону коридора, чтобы вернуться к камину, оставляя Якоба валяться на полу в медленно ремонтирующейся гостиной. - Однажды я одолею тебя, - едва слышно отозвался Якоб вслед другу. Он едва уловил чужой смешок, но ясно услышал ответ. - Нет, у тебя не выйдет, - следом раздался рев пламени, и тишина. Якоб опустил голову на половицы – все еще теплые от затянувшейся магической схватки в комнате – и мягко улыбнулся, глядя в потолок. Это была еще одна причина, по которой он наслаждался дружбой с Адрианом. Все, что требовалось для разрешения проблем между ними – дуэль – или же, с недавних пор – отличный, качественный секс. *** Примечание переводчика: Огромное спасибо за положительный отклик и такое количество отзывов! Не смогла ответить каждому, но вы крайне меня порадовали. Успела вот неделю в больнице провести, ахах. Кто читает мои переводы с 2015 года – упоминания о болезнях уже традиция, да? Немного грустная, правда. Зато за неделю дома осилила оставшиеся двенадцать страниц – для меня это рекорд.