Пленительные Тени (Consuming Shadows)

Адриан пригладил лацканы своего голубого форменного пиджака и воспользовался моментом, чтобы сделать успокаивающий вдох. Еще не прошло и минуты с момента приземления экипажа, а он уже чувствовал смятение. Безумие – он еще даже не ступил на земли Хогвартса, а уже чувствовал, что потерпел неудачу. Боги, у него дрожат руки. Адриан прижал их к бокам и сжал ладони в кулак, пока дрожь не унялась. Он чувствовал отвращение к себе из-за того, что позволил страху взять верх, но с горечью признавал, что вряд ли такое происходит в последний раз. Осознание того, что за пределами их экипажа находится Темный Лорд, вызывало у него тошноту. Сама мысль о том, что он будет так близко к чудовищу на протяжении почти целого года, побуждала спрятаться за спинами сверстников в детской попытке оттянуть неизбежное. Адриан даже отдаленно не чувствовал себя подготовленным, несмотря на то, что воспитывался под тщательным надзором матери и имел опыт в непринужденных, но витиеватых беседах со многими влиятельными лицами во Франции. С другой стороны, Адриан никогда прежде не имел дела с кем-то вроде Волдеморта, потому, наверное, полностью подготовиться к такому невозможно. Как же это удручает. Кто-то дотронулся до него, без особых усилий привлекая его внимание. Рейна пристально смотрела на него с видом, прямо говорящим о том, сколь сильно ей не хочется находиться рядом с ним. Она протянула ему свою нежную ладонь, будто ждала чего-то. Юноша едва заметно скривил лицо. - Разве мы не можем поменяться с кем-нибудь? – спросил он, несмотря на то, что бережно подставил ей локоть, за который девушка тут же ухватилась. - Не будь ребенком, - огрызнулась она, крепче сжимая его руку. Адриан мысленно поблагодарил дизайнера их формы, что сделал ткань пиджака таким плотным, иначе, он был уверен, когти Рейны вонзились бы в его кожу. – Все остальные уже разбились на пары. И вовсе это не когти. Адриан моргнул: - Я сказал это вслух? Рейна усмехнулась, но не ответила, и Адриана слегка позабавило, что хоть девушка и опровергла его слова, ослаблять свою хватку «гарпии» она не собиралась. Он задался вопросом – было это намеренно или же нет. - Как ты себя чувствуешь? – спросила Рейна, судя по голосу, едва ли сильно заинтересованная. Ее вопрос заставил юношу задуматься о том, что именно он чувствует. Прямо сейчас у него внутри разразилась настоящая буря, и никакие безобидные шуточки, сколь бы много их ни было, не могли полностью отвлечь его. Адриан всегда был эмоциональным человеком, просто большую часть времени он безупречно контролировал себя, так что его истинное лицо редко кто замечал. Он размышлял о том, чтобы солгать Рейне, сыграть непринужденность и отвлечь ее, но в этом не было никакой пользы. Так что юноша решил сказать правду. - Нервозно, - прямо сказал он, и наградой ему стало выражение шока на лице девушки. – Полагаю, я зол, а точнее, раздражен. Взволнован, - последнее слово прозвучало несколько скомкано, поскольку Адриан не совсем то собирался сказать. Он выдержал паузу, прежде чем сказать напоследок. – Напуган. В ее взгляде не было ничего, напоминающего привычную насмешку. Во всяком случае, она выглядела очарованной его честностью. - Почему ты напуган? – Рейна выглядела искренней в своем любопытстве, и Адриан почувствовал, что не случится ничего плохого, если он поделится с ней своими мыслями. - Просто задумайся – есть большая вероятность того, что один из нас умрет к концу этого года. Кому-то, с кем мы выросли, грозит опасность по нелепейшей причине – из-за, своего рода, ссоры между министерствами. Просто я думаю, - он подыскал подходящие слова, - что это окажет пагубное воздействие на всех нас. - Как же? Адриан пожал плечами. - Существует целый список того, что может пойти не так; инциденты, которые фактически способны разрушить наши международные отношения. Первое: смерть чемпиона. Соблюдено множество мер предосторожностей, чтобы гарантировать, что чемпионы не погибнут, но испытания все еще остаются опасными. Смерть чемпиона вызовет огромный политический резонанс. Особенно, если это будет один из нас или из Дурмстранга, поскольку вся речь министра Малфоя о возрождении Турнира зиждилась на защите чемпионов. Он горько улыбнулся. - Людям нравится смотреть, как кому-то угрожает смертельная опасность, вплоть до того, пока кто-то не умрет. Возможно, сейчас уже не восемнадцатый век, но наша природа не слишком-то изменилась. Разница лишь в том, что нам нравится притворяться, что мы лучше, чем есть на самом деле. Если один из чемпионов погибнет, люди будут возмущены, несмотря на то, что буквально минуты назад искренне потворствовали этому. Адриан покачал головой и отрывисто хохотнул. - Лицемерие в лучшем виде. - Значит, ты напуган, потому что существует вероятность чьей-то смерти, но еще и из-за последствий этой смерти? Адриан снова пожал плечами. - Полагаю, что так. Рейна задумчиво наклонила голову, и юноша поразился тому, что им удалось так долго вести непринужденную беседу. Либо Рейне стало ужасно скучно, и она решила воспользоваться им, как развлечением для ума, либо она действительно заинтересовалась тем, о чем он говорит. - Я понимаю твою точку зрения, - сказала девушка несколько мгновений спустя, - она довольно складно продумана. Ты боишься за себя? - С чего бы мне бояться за себя? Три резких хлопка заглушили все, что собиралась сказать Рейна, и они обратили внимание на Мадам Максим, вставшую перед выстроенными в шеренгу учениками. - Покинув кареты, выстройтесь перед сановниками в три ряда и ждите дальнейших указаний. Я ожидаю, что вы все будете вести себя достойно. Без лишних слов дверцы кареты распахнулись, и, точно ручей, они начали плавно покидать экипаж. Адриан почувствовал, как у него живот скрутило от страха. Все, чего он хотел – остановить этот фарс до того, как он начнется, и вернуться домой. Тем не менее, он был слишком хорошо подготовлен, чтобы позволить даже малейшему беспокойству отразиться на его лице, потому его шаг ни разу не сбился, осанка осталась безупречной, хотя сердце стучало, как ненормальное, а магия прямо-таки гудела под кожей. Адриан закрыл глаза прямо перед тем, как выйти из кареты, делая шаг, положившись на память, он открыл их только когда почувствовал, как солнечный свет озарил его лицо. Безмолвно они разбились на три ряда и остановились. Адриан позволил себе пробежаться взглядом по присутствующим, непреднамеренно разыскивая кое-кого конкретного. Там. Чуть в стороне стоял высокий человек в отутюженной черной мантии, которая, несмотря на однотонность и отсутствие стильной окантовки, каким-то образом подчеркивала его нахождение здесь. Адриан видел только фотографии Темного Лорда, но из-за его извечного капюшона на снимках лишь угадывались черты лица. Но черно-белые фигурки, двигающиеся на фотографиях в газете, не могли сравниться с человеком в реальной жизни. Сегодня лицо мужчины не скрывал капюшон, и впервые за всю свою жизнь Адриану удалось беспрепятственно посмотреть на убийцу своего отца. Волдеморт обескураживал: высокий, с телом, напоминающим скелет; бледная, точно человеческая кость, и безволосая кожа, сплющенный нос и поблескивающие красные глаза. Он будто прямиком вышел из худшего ночного кошмара, но это чудовище казалось еще страшнее, потому что было человеком. Адриан изучил его внешний вид настолько внимательно, насколько это возможно, едва ли не сканируя его своим взглядом и стараясь отметить как можно больше мельчайших деталей за столь короткий отрезок времени. Чем раньше он будет иметь точное представление об этом человеке, тем легче пройдет поездка. Мама всегда говорила ему, что наблюдение имеет решающее значение, когда дело касается твоих врагов. Чем больше ты видишь, тем больше понимаешь, и тем меньше вероятности совершить ошибку. Потому Адриан всецело положился на свои глаза. Первое, на что юноша сразу обратил внимание, стала необычайная мощь Темного Лорда – и не то, чтобы это было так удивительно. Сам воздух вокруг этого человека был пронизан магией, выделяя его среди присутствующих. Адриан заметил, что он был далеко не единственным, кто наблюдал за Волдемортом: почти все высокопоставленные лица повернули головы в сторону этого человека в почти неосознанном почтении. Высокомерие, которое юноша заприметил, тоже было вполне ожидаемо. Оно проявлялось в каждой черте Темного Лорда, в его непринужденной, расслабленной позе. Могущественные ведьмы и волшебники имели тенденцию вести себя высокомерно: уверенность, которую им придавала их сильная магия, зачастую приводила к развитию чувства собственного превосходства. Сам Адриан был жертвой подобных эмоций на протяжении многих лет, но всегда старался сохранять спокойствие, когда дело касалось его собственной силы. Все потому, что высокомерие вызывало чувство спокойствия и заставляло расслабиться, уверяя, что ты сможешь справиться с чем угодно. Адриан предпочитал быть постоянно начеку; конечно, это было утомительно, но, по крайней мере, его сдержанная паранойя лучше, чем оказаться однажды застигнутым врасплох. Он предполагал, что нечто похожее испытывает и Волдеморт, которого до дикости многие оценивают, как самого могущественного мага во всем мире. Если прибавить к этому немереное количество людей, являющихся его последователями, то становится понятно, что состоянию постоянной бдительности, в котором старался находиться Адриан, это не очень-то помогает. Могло ли быть высокомерие ширмой? Чтобы заставить врагов поверить, будто его защита ослаблена, когда как на самом деле он следит за каждым их движением? Это, разумеется, больше подходило Темному Лорду, хотя Адриан все равно был уверен, что его высокомерие было вполне естественным. Так что, возможно, тут намешано и первое, и второе. Адриан перевел взгляд на лицо Волдеморта и начал внимательно наблюдать за его мимикой. Он изучающе смотрел, как эти пронзительно алые глаза скользили по небольшой толпе, и пытался понять, сможет ли уловить проблески эмоций, иногда отражающиеся в них. Нет, он слишком далеко, чтобы точно идентифицировать их. Может быть… Слишком опасно, резко одернул себя юноша, хотя идея настойчиво продолжала вертеться в голове. Если я буду осторожен, то он даже не заметит, Адриан нерешительно облизнул нижнюю губу. Он не мог отрицать, что ему просто любопытно, и если сможет сделать все аккуратно, то нет гарантий, что Волдеморт вообще что-то заметит. Хотя, если он поймает меня на этом… Черт возьми, юноша уже чувствовал, как ненасытное любопытство побеждает, вопреки осторожности. Он уже практически видел, что справится. Так что, с огромным трепетом, Адриан все же послал тончайшую нить магии, чтобы дотянуться до Темного Лорда. Прикосновение к чужой магии иногда позволяло кратко оценить эмоциональное состояние – и это мало, чем напоминало эмпатию. Даже если твое лицо невыразительно, как булыжник, магия все равно выдаст внутренние переживания. Единственное различие между этим и эмпатией заключалось в том, что Адриан не имел возможности манипулировать чужими эмоциями и мог только считывать поверхностные чувства. Эмпат способен уловить все эмоции, которые испытывает человек, и, если был достаточно силен, то мог ощутить эти эмоции без какого-либо магического или физического контакта. Единственным недостатком этой маленькой способности был открытый канал связи. Адриану нужно было быть очень осторожным, чтобы не выказывать свои собственные эмоции слишком ярко и не насторожить свою цель. Требовалась огромная концентрация, чтобы контролировать чистый поток магии без какого-либо вспомогательного инструмента, вроде волшебной палочки, но Адриан заставил себя овладеть многими формами магического контроля – даже такими, которые обычно требовали десятилетия упорного обучения. Тот факт, что он уже достаточно хорошо управляется со своим магическим ядром, заставил его задуматься – не впервые – является ли он обычным волшебником. Адриан всегда учился лучше во время практических занятий, но даже он понимал, что скорость его обучаемости трудно назвать нормальной. То, на что его одноклассникам требовалось несколько недель для освоения, занимало у него всего два дня, заклинания срабатывали с пугающей легкостью, а еще Адриан уже был на пути к мастерскому беспалочковому волшебству. Юноша вспомнил время, когда ему было шесть лет, за два года до того, как он пошел в начальную школу Бобатона. Адриан жил в маггловском пригороде, и однажды днем на детской площадке он создал пламя на своей ладони. Ты урод. За пройденные годы Адриан уже не мог вспомнить ни имени мальчика, ни внешности, но эти слова навсегда остались с ним. Может, тот мальчик, в некотором роде, был прав. Все мысли разом вылетели из головы, стоило его магии коснуться самой темной силы, которую он когда-либо ощущал. Адриан не смог подавить сильную дрожь, которая охватила его тело от вибрации чужой мощи. Он едва заметил обеспокоенный взгляд Рейны – так очаровал его источник невероятной темной силы. Слабая связь позволяла ему глубже понять эмоции человека. Но на него, подобно цунами, обрушились скука, отвращение и разочарование, побудившие Адриана разорвать эту связь: он испугался, что попросту рухнет на землю под тяжестью этой подавляющей мощи. Юноша начал переминаться с ноги на ногу, в тщетной попытке облегчить внезапное истощение, охватившее его. Что, черт возьми, происходит? Я никогда не чувствовал раньше ничего подобного. Он медленно проморгался и насильно оттолкнул это чувство, послав магический импульс прямо в свой мозг, чтобы заставить его работать, как подобает. Адриан с трудом сглотнул, стараясь держать себя в руках, и осмелился взглянуть на Темного Лорда, чтобы узнать, заметил ли тот что-нибудь. Черт. Красные глаза были прикованы прямо к нему. Черт. Адриан встретился взглядом с Волдемортом и тотчас почувствовал, как в его голове нарастает чудовищное давление, похожее на мигрень. Он судорожно закрылся щитами окклюменции и вздохнул с облегчением, когда неприятное ощущение вторжения исчезло. Юноша быстро разорвал зрительный контакт с Темным Лордом и решил никогда не делать снова ничего настолько же невероятно глупого, как создание магической связи с этим человеком. Он чувствовал чужой тяжелый взгляд еще несколько минут, но воздерживался от любой ответной реакции. Адриан уже совершил ужасную ошибку, и не оставит себя открытым для ментальных атак лишь потому, что почувствовал себя добычей. Потому вместо этого он сосредоточился на короткой приветственной речи, которую им произносили, впитывая каждое слово, но осознавая лишь половину из них. Потому что, независимо от того, сколь сильно юноша ни концентрировался, его предательский разум, не переставая, прокручивал веселье, которое он увидел в глазах Темного Лорда в момент их краткой связи, и то, как эти ярко-красные глаза нагло осматривали его с головы до ног. *** Рейна пялилась на него. Адриан проигнорировал ее и быстро зашагал за небольшой группой сановников, ведущих их к замку. Прямо сейчас их сопровождают в какое-то место, где они должны будут подписать ряд документов. Это была простая формальность, юридическое требование, которое, в основном, было показателем того, что они в полной мере осознают смысл становления чемпионом и соглашаются с условиями Турнира в случае своего избрания. Вряд ли это будет похоже на обязательный магический контракт, по которому выбирались бы чемпионы. Просто способ для британского министерства прикрыть тылы и избежать любой возможности обвинения в недостаточной подготовке. Рейна все еще пялилась на него. - Что? – наконец, огрызнулся он, не полностью оправившийся от произошедшего кошмара. Девушка фыркнула и недоверчиво покачала головой. - Тебя почти точно что-то мучает, и ты собираешься сделать вид, что ничего не произошло? Теперь настала его очередь фыркать. - Во-первых, ничего не случилось. Во-вторых, если что-то такое и было, вряд ли я «мучаюсь». И, в-третьих, да, я буду притворяться, что ничего не произошло, - Адриан заставил себя идти быстрее, чтобы убежать от пары, прежде чем она снова начнет его расспрашивать. - Ссора влюбленных, парень? Юноша обернулся и увидел человека, с которым непреднамеренно зашагал рядом. Он был молод, скорее всего, около тридцати с лишним лет, одет в типичный наряд политика высокого класса. - Не назвал бы ее своей «возлюбленной», сэр. Личный демон прямиком из ада – так будет точнее, - политик радостно усмехнулся, услышав ответ, и вежливо оставил эту тему. Он протянул руку Адриану. - Арнольд Абернети, - сказал он со странной усмешкой. Юноша крепко пожал его руку и чуть улыбнулся в знак приветствия. - Адриан Эванс, крайне польщен. Абернети, казалось, получил удовольствие от этих слов, но ничего не сказал. Вместо этого он быстро оглядел его. - Так ты из Бобатона, да? Каково это – быть вдали от дома? - Интересный опыт, примерно так. Уверен, Хогвартс внутри столь же великолепен, как выглядит снаружи. Абернети снова засмеялся: - О Мерлин, парень, ты станешь чертовски хорошим политиком, если будешь постоянно отвечать так дипломатично, - мужчина махнул рукой, а другую сунул в карман. – Хотя не знаю, почему кому-то вообще хочется стать политиком – слишком много правил и предписаний. Адриан с интересом склонил голову вбок. - Прошу прощения, но разве Вы сами не политик? – у него зрело подозрение – этот человек говорил вовсе не как политик. Адриан уловил какой-то блеск в глазах Абернети, что только усилило его подозрения относительно этого человека. - Ну, я… в некотором роде. Во всяком случае, не такой важный, как большинство этих людей, - отшутился Абернети. – Ну-с, Адриан, расскажи мне о себе и о Франции. Никогда там не был, но слышал, что это прекрасная страна. Какая неуклюжая смена темы разговора. Юноша прищурился, разглядывая идущего рядом собеседника. Его просьба рассказать о себе, возможно, не была так уж ужасно подозрительна, но тут же добавить другой вопрос, куда более пространный, было как-то странно. Словно так мужчина попытался скрыть первый. Либо этот человек – ужасный собеседник, либо выуживает информацию. Вопрос только в том, почему? Адриан не сделал ничего такого, чтобы привлечь его внимание, просто шел рядом, и даже это не означает, что тот должен чувствовать себя обязанным завязать беседу. Абернети был тем, кто начал разговор, и тем, кто упорно пытался его продолжить. Если у него была цель, то Адриан хотел бы знать, какая. С непринужденной простотой он поведал Абернети общие факты о Франции и Бобатоне, избегая вкладывать что-то личное в свои слова, и внимательно следя за реакцией собеседника. Абернети внимательно выслушал все, что он сказал, будто пытаясь запечатлеть это в памяти, что вызвало еще больше красных флажков подозрения в голове Адриана. Кем бы ни был этот человек, юноша приказал себе ни в коем случае не доверять ему. - Звучит совершенно потрясающе, - заявил Абернети, как только Адриан закончил примерное описание садов Бобатона. Честная похвала немного удивила его, хотя и порадовала. Адриан гордился тем, что он из Бобатона, и ему всегда нравилось, когда посторонний хвалил его академию. - Готов поспорить, твои братья и сестры с нетерпением ждут возможности учиться в такой замечательной школе? Адриан помедлил, взвесив все «за» и «против» ответа на личный вопрос. Наконец, решив, что это безопасно, сказал: - Боюсь, у меня нет братьев и сестер. - Еще одного твои родители не потянут? – рассмеялся Абернети, хотя это было довольно странное замечание. Юноша холодно улыбнулся, но поправлять его не стал. Он не был заинтересован в том, чтобы приплести к разговору Джеймса Поттера – оказалось, что упоминание умершего родителя, чаще всего, приводило к фальшивым соболезнованиям и вызывало у людей неловкость. - Вроде того, - отозвался он. Прежде, чем этот человек смог добиться большего – а Адриан не был слепым, Абернети слишком уж сильно заинтересовался им – он задал встречный вопрос, пытаясь застать мужчину врасплох. - Точно, мистер Абернети, расскажите, чем Вы занимаетесь в министерстве, - ярко-зеленые глаза с жадностью уловили тень беспокойства, отразившуюся в обычных карих. Разумеется, этот человек не был политиком, слишком уж много говорит, да и в его маске куча дыр. Ни один уважающий себя политик не позволит так легко прочесть свои эмоции. Отсюда вопрос – кто он? - О, хорошо, я работаю в сфере финансов. Заведую счетами нескольких чистокровных семей и тому подобное. Подписываю бумажки, все такое. - Как увлекательно, - пробормотал Адриан так, чтобы его услышал только Абернети. Он подошел к мужчине ближе и во второй раз за час протянул магическую нить, чтобы почувствовать эмоции человека. В отличие от Темного Лорда, он был уверен, Абернети не сможет подавить его. Адриан был поражен смесью сильного страха и гнева, но к нему примешивалась солидная доля восхищения, волнения и… симпатии? Как странно. Юноша отвернулся и разорвал связь прежде, чем мужчина что-то заметил. Они быстро шли к главному входу, трава постепенно сменялась камнем. Адриан обвел глазами возвышающееся сооружение и заметил множество лиц, выглядывающих из бесчисленных окон. Близился полдень. - Вы выпускник Хогвартса, мистер Абернети? Мужчина искренне улыбнулся и тоже посмотрел на великолепное здание. В выражении его лица появилась задумчивость. - Ага. Это место не особо изменилось. Кажется, будто только вчера я шатался тут с П… со своими друзьями. - Адриан, иди сюда! Юноша бросил взгляд через плечо и увидел Якоба вместе с еще несколькими учениками. Он бросил взгляд на Абернети, собираясь извиниться, но тот махнул рукой. - Иди, парень. Не стану тебя задерживать. Уверен, мы еще увидимся. - Конечно, мистер Абернети, было приятно познакомиться. Он крутанулся на каблуках и направился к друзьям. Если бы юноша обернулся, то увидел бы задумчивое выражение, проступившее на бледном лице мужчины, или, возможно, заметил бы, как его рука сжимает какой-то предмет в кармане. Якоб похлопал его по плечу, стоило подойти достаточно близко. - Кто это был? – Адриан фыркнул, но ничего не сказал. - Неважно, - нахмурился Натаниэль, - вы вообще слышали, что нам сказали? Мы должны показать выступление. Выступление! Чего они вообще ждут? – казалось, его это сильно задело. - Когда это сказали? – спросил Адриан и получил несколько недоверчивых взглядов от парней. - Во время речи, которую произносил тот толстенький человечек, ты что, не обратил внимания? – Якоб с интересом склонил голову. Адриан пожал плечами и тонко улыбнулся. - Честно говоря, нет. У меня есть правило: слушать людей лишь с теми голосами, которые не заставляют мои уши кровоточить, - все засмеялись. - Как ты только стал лучшим на нашем курсе, никогда не понимал, - пожаловался Чарльз, качая головой. – Клянусь, большую часть времени ты даже на занятиях не особо внимателен. - Ну, может, будь у меня достойная конкуренция, мне не было бы так скучно, - парировал Адриан. Чарльз игриво пихнул его и пробормотал что-то, подозрительно смахивающее на «кусок дерьма». Юноша ухмыльнулся ребятам, как вдруг его внимание привлекла вторая группа, зашедшая в огромный холл. Его взгляд немедленно упал на Темного Лорда. Нахмурившись, он с трудом оторвал взгляд от столь привлекающего внимание человека и сжал руку в кулак. Теперь, когда Адриан прикоснулся к его магии, казалось, что он стал лучше ощущать его присутствие – даже слишком – это приводило в бешенство. - Немного пугающе, да ведь? – выдохнул Якоб ему в ухо, встав немного ближе, чем требовалось, чтобы быть услышанным. Адриан почувствовал, как тот коснулся его плеча грудью, пока зашептал. – Он напоминает мне змею – только посмотри на этот нос. Адриан, несмотря на прихвативший живот, не смог удержаться от едва заметной улыбки в ответ на грубые слова Якоба. Говорить такое о Темном Лорде было опасно, особенно, если он стоит всего в нескольких метрах, но юноша был достаточно напряжен, чтобы оценить любую попытку пошутить. Он слегка прогнулся, наклоняясь к другу. - Осторожнее, - хитро прошептал Адриан, - отсутствие носа не означает, что у него и ушей нет. Ужасно иронично, но именно в этот момент красные глаза посмотрели на их группу. В тот же миг Адриан и Якоб отлепились друг от друга и состроили самые невинные мордашки, на которые способны только подростки. Какой-то мужчина заговорил с Волдемортом, и, хотя его красные глаза не отрывались от них ни на секунду, он, должно быть, ответил, потому что обратившийся к нему ушел по своим делам. О боги, он идет прямо сюда. Адриан изо всех сил старался никак не реагировать на то, что этот человек приближается к их маленькой группе, и даже на один ошеломляющий миг подумал, что Волдеморт попробует заговорить с ним. Но этот страх был необоснован. Волдеморт пронесся мимо них без единого взгляда. Адриан, которому не посчастливилось оказаться с краю группы, старался стоять неподвижно и отказывался отойти, будто это станет проявлением покорности. Его небольшой бунт привел к тому, что рука Волдеморта коснулась его собственной. Мимолетное прикосновение потрясло его и причинило почти физическую боль, которую он испытывал даже спустя несколько минут, как их перевели в другое помещение. *** Адриан спиной прислонился к неровной каменной стене, пытаясь обрести контроль над бушующими эмоциями. Его терпение успело истощиться, благодаря тем трем часам, на протяжении которых им приходилось терпеть множество ведьм и волшебников, которые все подходили и подходили, чтобы поговорить. Рассказывали, что от них ожидают в Хогвартсе, какие там правила, и попросили подписать уйму документов. Он был измотан, а ведь было лишь начало вечера. А еще нужно было сосредоточиться на предстоящем выступлении. Адриан был просто поражен всем вокруг. Внутри него поднимались волны радости и страха. Радость от того, что он и вправду в Хогвартсе – после того, как всю свою жизнь представлял, как выглядит эта школа – теперь юноша наяву видел древние доспехи, движущиеся лестницы и множество зачарованных портретов. Но был и сокрушительный страх, сжимавший его сердце и портящий весь восторг. Единственным утешением было то, что Волдеморт, видимо, растерял всякий интерес к той его идиотской выходке. Мужчина фактически проигнорировал его в коридоре, и это было облегчением. Адриан был не совсем уверен в своих чувствах. Потому заставил себя посмотреть на студентов Дурмстранга, собравшихся напротив. Он редко имел возможность пообщаться с кем-то из другой магической школы: даже на приемах, которые юноша в последнее время посещал, были преимущественно французские и испанские ведьмы да волшебники. Они все казались хищниками, жесткость в их глазах заинтриговала его. Адриан знал о репутации Дурмстранга, как более склонного к обучению темным отраслям магии, и хотел бы узнать, как это повлияло на учеников. - Немного неотесанные, да? – тихо заметила Клэр, встав рядом с ним. Юноша пожал плечами. - Может и неотесанные. Я больше продумываю, насколько большую угрозу они из себя представляют. Подруга вздернула брови. - Ты, разумеется, не испугался. Адриан, который с легкостью поборол противника, старше его на целых четыре года, на дуэли? – ее глаза заблестели от изумления. – Тот самый Адриан, который, не задумываясь, прыгнул между учеником и взбесившимся абраксанским конем, когда ему было всего двенадцать лет, испугался учащихся Дурмстранга? Адриан вздохнул. - Действия животных легко предугадать – они просто следуют своим инстинктам. А это люди, и они опасны, - он смерил критическим взглядом одного из парней Дурмстранга, который выпустил изо рта сгусток пламени, обратившийся в ярко-оранжевого дракона. Это было впечатляющее волшебство: определенно заслуживал внимания тот уровень контроля, который требовался для того, что сгустить огонь – общеизвестно сложный элемент – до такой сложной формы. Адриан мысленно сделал себе заметку запомнить лицо этого парня. - Как ты себя чувствуешь? – и почему все спрашивают его об этом? - Если ты о происходящем, то нахожу все это пустой тратой времени, до нелепости несерьезной. Клэр закатила глаза. - Это просто представление, Адриан, призванное показать нашу благодарность за то, что нас приняли в эту школу. В этом нет ничего «несерьезного». Он понимающе взглянул на нее. - Мы собираемся продефилировать, раскланиваясь, пока вокруг нас рассыпаются блестки. Это, безусловно, несерьезно, - у них было всего чуть более часа, чтобы придумать суть своего «выступления», и не хватало времени, чтобы порепетировать. Так что, Адриан только надеялся, что их задумка и итоговый вариант окажутся более менее одинаковыми. Он заметил улыбку на губах подруги и поневоле расслабился. Полезно для его нервов. - Твоя мужественность в опасности? - А разве так не всегда было? – спросила Рейна, когда подошла к ним вместе с Якобом. - Я нашлю на тебя спотыкающийся сглаз, и даже не мечтай, что передумаю, - Адриан насмешливо цыкнул, лениво повернув голову, чтобы улыбнуться ей – знал, что это выведет ее из себя. В течение нескольких часов Рейна пыталась уговорить его рассказать о том «эпизоде». До сих пор юноше удавалось избегать ее. - Будешь мне мешать, и я тебя выпотрошу, Эванс. Адриан задрал голову и презрительно засмеялся. Щеки Рейны вспыхнули от его насмешки, и тут юноша заметил, что они привлекли внимание нескольких учеников Дурмстранга. Это стоило того, чтобы устроить сцену. То, что Рейна искренне считала, будто ей удастся задеть его нападкой, было, честно говоря, восхитительно. Не то, чтобы он намеренно саботировал одну из своих однокурсниц в подобной обстановке. Это не Бобатон, где мало последствий от взаимных колкостей. Здесь они должны выступить единым фронтом, как говорила Мадам Максим. Это глупое маленькое представление, которое они обязаны показать, должно было быть чем-то большим, чем простым выражением благодарности за гостеприимство. Оно должно было выставить их школу в лучшем свете и напугать остальных. Как нелепо, что его так сильно это волнует. Не имеет значения, кто из них лучше выступит, это все равно не показатель силы их чемпионов. В коридоре послышался внезапный шум, который сразу усилился, стоило дверям распахнуться. Адриан с друзьями тут же присоединился к остальным ученикам Бобатона. Им сказали, что Дурмстранг выступит первым. Адриан и Якоб отошли от подруг и двинулись навстречу другим парням. Они легко разделились на два ряда: впереди девушки, а юноши сзади. Мадам Максим стояла позади них, излучая искреннее умиротворение, хотя ее ученики были на редкость взбудоражены. Вопреки себе и своим прежним мыслям, Адриан был немного взволнован перед их небольшим выступлением. Теоретически, это будет выглядеть впечатляюще, потому он не сомневался, что они произведут огромное впечатление на других учеников. Из Большого зала хлынуло тепло, и коридор, в котором они стояли, на краткий миг озарился оранжевым светом. Адриан предположил, что учащиеся Дурмстранга сотворили что-то с огнем. Шквал аплодисментов эхом прокатился по коридору, и Адриан почувствовал, как его губы начали растягиваться в ухмылке. Сколь бы сильно его ни одолевали сомнения относительно пребывания на территории Волдеморта, на мгновение они отступили, уступая место адреналину. Адриан смутно услышал громкий голос, объявляющий их школу. Время для шоу. Девушки шагнули вперед, их движения стали грациозными и чувственными – казалось, они не шли, а плыли по Большому залу. Юноши следовали за ними в нескольких шагах позади, а затем остановились у порога. Фигурки в голубых одеждах плавно добрались до конца длинного зала, и из-под их пиджаков ринулись мириады голубых бабочек. Бабочки взлетели невероятно стремительно, и мигом крошечные насекомые погасили сотни свечей. Большой зал мгновенно погрузился во тьму. Все, как один, Адриан вместе с парнями резко хлопнул в ладоши, заглушая потрясенные вскрики. На одном дыхании четырнадцать пар рук взметнулись вверх, из каждой вырвался сноп голубых искр и быстро взмыл в воздух. Стоило искрам взлететь и осветить зал, как они ринулись вперед. Юноши из Бобатона не просто шли, нет, они маневрировали и выполняли всякие акробатические трюки до самого конца Большого зала. Делали колесо, кувырки, кульбиты. Некоторые юноши пошли дальше: используя зазоры между учениками, они отталкивались от скамей и делали сальто в воздухе. Ни разу они не нарушили шаг и двигались в одном ритме. Девушки перехватили контроль над искрами, собрали их воедино и превратили в сияющих абраксанских коней. Потрескивающие от магии крылатые кони взмыли в воздух, некоторые подлетали к головам учеников и копытами обдавали их слабыми вспышками синих огоньков. Адриан и Якоб были последними, и с идеальной синхронностью они преодолели последние метры до конца зала несколькими сальто в воздухе. В тот же миг, когда их ноги твердо остались стоять на каменном полу, потрескивающие над ними абраксанские кони взорвались потоком падающих звезд. Нежно-голубые огни мягко приземлялись на ошеломленных учеников, и в течение нескольких драгоценных секунд царила абсолютная тишина. А затем их оглушило, когда зрители разразились аплодисментами. Адриан выпрямился, и они с Якобом обменялись довольными улыбками, и обернулись, когда рядом с ними остановилась Мадам Максим. Она прямо-таки излучала самодовольство, и Адриан знал, что ей понравилось их выступление. - Мадам, - раздался голос позади него. Адриан вежливо отодвинулся в сторону, чтобы его директриса смогла увидеть обратившегося к ней человека. Тот был на вид суровым и безукоризненно одетым. Светлые волосы стянуты в свободный хвост, а на лице сверкали темно-синие глаза, - приятно видеть Вас здесь. - Ди’ектор, - Мадам Максим едва заметно кивнула, приветствуя его, и Адриан едва сдержал веселый смешок. Очевидно, его директриса была не очень-то хорошего мнения о директоре Хогвартса. Адриан быстро и с любопытством взглянул на мужчину. Эдвард Яксли, если он правильно помнил. Веселье тут же угасло. По словам его матери, это был один из последователей Волдеморта, и Адриан не сомневался в этом. Стоявший перед ним мужчина выглядел так, словно без угрызений совести убивал невинных людей. Он должен был отнестись к этому человеку с уважением, хотя тот не сумел даже продемонстрировать банальную вежливость. Яксли просто улыбнулся – движение его губ было настолько механическим, будто он репетировал его перед зеркалом – и жестом указал в сторону стола, стоявшего на помосте, за которым уже сидели люди. Адриан почувствовал, как внутри него что-то обрывается. Затянувшийся выброс адреналина тут же иссяк, когда он понял, что сейчас произойдет. С трепетом юноша поднял глаза и медленно обвел взглядом сидящих за столом людей, не торопясь рассматривал каждого, молясь, чтобы его там не было. А его там и не было. Адриан еще раз пробежался взглядом по столу, чтобы убедиться, что Темный Лорд и впрямь отсутствовал. Он готов был поклясться, что Волдеморт будет присутствовать на официальном приветствии Бобатона и Дурмстранга. То, что его не было, мягко говоря… странновато. Хотя куда сильнее Адриана нервировал тот факт, что он ощутил мимолетное разочарование из-за отсутствия здесь этого человека. - Пойдем, займем хорошие места, - пробормотал Якоб, когда Мадам Максим, в сопровождении Яксли, направилась к столу. Все тридцать учеников Бобатона с почтением остались стоять на своих местах, грациозно опускаясь на скамьи лишь после того, как села их директриса. Адриан заметил несколько смешков от ближайших к ним учащихся Хогвартса, и, без сомнения, остальные тоже сочли их поведение забавным. Он уверился в том, что однокурсники услышали эти тихие смешки, когда некоторые из них нахмурились или даже прищелкнули языками, злясь. Адриан знал, что скоро к ним привыкнут – ученики Бобатона частенько стояли до тех пор, пока не садилась директриса, и это происходило во время каждого приема пищи. Либо его однокурсники проигнорируют насмешки, либо же случится конфликт. Ему даже стало любопытно посмотреть, по какому пути они пойдут. Прошло несколько минут тишины, прежде чем Яксли встал на золотом помосте. Адриан, оторвавшись от созерцания Большого зала, перевел взгляд на мужчину и увидел, как прекрасная золотая сова на постаменте расправила крылья, и все ученики умолкли. Директор Хогвартса заговорил, и Адриан покорно обратил внимание на человека, чей голос разнесся по огромному залу. - Приветствую всех, учеников и преподавателей. Я хотел бы оказать самый добрый прием нашим гостям из Дурмстранга и Бобатона, - каждая озвученная школа получила от мужчины краткий поклон, - и поблагодарить их за чудесные выступления, которые они показали в знак вежливости. Адриан тихо фыркнул. Человек, говорящий без малейшего намека на эмоции в голосе, может и хотел сказать что-то сердечное, но звучал холодно и скучно. Разве Яксли не знал, что речь любого лидера становилась более эффективной, если он привносил в свой голос хоть что-то, дабы создать со зрителями и слушателями связь? Самые умелые ораторы могли легко менять тон голоса, чтобы изобразить любую эмоцию, которая окажет наибольшее влияние на слушателей. Очевидно, Яксли пропустил этот урок. Адриан доблестно пытался внимательно слушать директора Хогвартса, но его мысли неизбежно возвращались к пустому креслу в центре Главного стола – несомненно, подготовленного для Темного Лорда. Он задавался вопросом – почему Волдеморт не присутствовал на мероприятии? Правда, у этого человека могло быть для этого множество веских причин. Вопреки себе, Адриан теперь понемногу расслабился, раз уж страшнейшего врага здесь не было. Яксли – по эмоциональности напоминающий говорящий булыжник – очень кратко поведал о возобновлении Турнира, упустив тот факт, что Британии потребовалось много месяцев, чтобы убедить Францию и Скандинавию согласиться. Вместо этого он говорил о структуре Турнира и опасностях, которые тот влечет за собой. Адриан от всего сердца одобрил установленное возрастное ограничение, не желая видеть, как полоумные детишки окажутся настолько глупыми, что станут рисковать своими жизнями. По крайней мере, к Турниру здесь относятся серьезно. Попасть на Турнир должны были лишь те, кто четко понимал, чем рискует. Юноша решительно проигнорировал тот факт, что сам относился к этой категории. - Боги, что это? – прошептала Рейна, и Адриан проследил за ее взглядом, увидев двух мужчин, несущих большой золотой ларец, украшенный почти неприличным количеством драгоценных камней, в сторону Яксли. Только благодаря этому юноша пришел к выводу, что сокрытое в ларце имеет большую ценность. Артефакт, о котором говорил Эрик? Так называемый «беспристрастный судья»? Адриан выпрямился, заинтересовавшись. Это был он. Если Адриан будет внимателен и выяснит, как этот артефакт работает – как выбирает чемпионов – то сможет понять, как его обмануть. Он не собирался делать ничего противозаконного – до тех пор, пока не появится риск, что его обнаружат. Он должен защитить свою мать и себя. Адриан без особого восхищения наблюдал за тем, как открывается золотой ларец, и им впервые была предоставлена возможность лицезреть артефакт. Он напомнил Адриану кубок, только значительно больше, и словно вырезанный из цельного куска камня. По взмаху руки Яксли из кубка взметнулось синее пламя, из-за чего несколько учеников вздрогнули. Что бы это ни было, оно, несомненно, невероятно мощное по силе. Адриан не мог оторвать от него восхищенного взгляда. Он чувствовал, как плотный слой магии, покрывающий кубок, покалывает его кожу. - Любой, желающий принять участие в Турнире, должен просто написать свое имя на листе пергамента и бросить в пламя. Вот как? О Боги, это будет проще, чем я думал. Адриан пропустил все остальные речи Яксли и заметил, что перед ними материализовался обед, лишь когда Якоб пихнул его, потянувшись за своим стаканом. Адриан быстро набрал в тарелку немного еды и молча принялся есть, позволяя своему разуму развернуться по полной. Этот кубок казался достаточно простым, чтобы его обмануть, хотя, конечно, он предпочел бы вообще не бросать свое имя в пламя, но каждый из его однокурсников ждал, что он выдвинет свою кандидатуру. Адриан знал, что слова Мадам Максим об отказе от участия на прошлой неделе были искренними, но также он знал, что если однокурсники узнают, что он намеренно не участвует, это сильно навредит его репутации. Нет, лучше всего найти способ, чтобы выглядело так, словно он выдвинул свою кандидатуру, а его просто-напросто не выбрали, иначе прослывет трусом. Интересно, а как отреагирует кубок, если в него бросят чистый лист бумаги? Проигнорирует? Или отреагирует как-то уж очевидно, если подобное произойдет? Адриану придется подождать, пока он не увидит, как огонь поведет себя при обычном выдвижении кандидата в участники. Тогда ему просто нужно будет найти время, чтобы проверить свою теорию, скорее всего, поздно вечером, когда вокруг никого не будет. Нужно действовать быстро, ведь совсем скоро ему придется опустить в кубок свое имя.