***
Впервые за всю его осознанную жизнь, разум Адриана просто впал в ступор. Его мысли буквально разваливались на части, едва сформировавшиеся и бессмысленные. Он медленно моргнул, один раз, второй, пытаясь пробиться сквозь пелену, вставшую у него перед глазами, забившую голову. В отличие от произошедшего накануне, юноша не потерял самообладания. Не было ни одышки, ни ужасной дрожи. Вместо этого внутри него разрастался гнев, вызванный неверием и болью предательства. Его рука сжала бумагу, а глаза потемнели, яркий изумруд стал почти черным, когда его магия начала извиваться внутри него, моля об освобождении. Адриан читал, что всплески предельно негативных эмоций могут повлиять на способность волшебника управлять своей магией, делая ее дикой и неуправляемой. За все свои прожитые годы он никогда не испытывал ничего настолько мощного, что могло бы дернуть натянутый поводок, который юноша крепко держал усилием воли. До нынешнего момента. Его нельзя было назвать агрессивным человеком по характеру – Адриан, конечно, испытывал гнев, и его ярость могла быть столь же катастрофичной, как цунами, но эти чувства всегда были мимолетными и легко подавлялись. Но это? Это чувство явно не из тех, что он мог отпустить. Якоб предал его. Принял сознательное решение поступить с ним подобным образом. Такое не может быть прощено. Его глаза угрожающе сузились. Такое не будет прощено. - Я в порядке, Драко, - в его голосе не было и следа эмоциональной нестабильности, а через несколько секунд с его лица было стерто все, что хоть как-то могло выдать его истинные чувства. Драко настороженно взглянул на него, серые глаза пытались отыскать ответ. - Раз уж ты так говоришь… - в конце концов, принял его слова парень. Адриан унял бушующую ярость и аккуратно припрятал, не игнорируя, но зная, что сейчас она ему ничем не поможет. Мать научила его тому, как справляться с такими ситуациями, как собрать свои мысли в кучку, а затем разграничить их друг от друга, чтобы не отвлекаться на эмоции. Он понятия не имел, что предпримет, когда неизбежно вновь увидит Якоба, и какая-то часть него на самом деле даже боялась его собственной реакции; однако на данный момент он наслаждался спокойствием, охватившим его мысли, скрывшим бурю в душе. К тому времени, как двери снова распахнулись, и вошли несколько чиновников, Адриан уже успокоился, стоя рядом с Драко, и руки его были расслабленно сцеплены за спиной. Три новоиспеченных чемпиона подняли глаза, когда в комнату прошли взрослые во главе с Люциусом Малфоем, выглядевшим слишком самодовольно для человека, единственному кровному ребенку которого предстояло погибнуть. Позади светловолосого Министра Магии стояли директора их школ, и Адриан расслабился еще сильнее, заметив высокую фигуру Мадам Максим. Ее вид утешил почти так же, как утешила бы мать. Темные глаза женщины остановились на нем сразу, как она миновала дверной проем. В каждой черте ее лица сквозила сильнейшая гордость, пока директриса смотрела на него, отчего напряженные складки вокруг рта были едва заметны. Адриан отдаленно припоминал, что она рассказала ему до того, как они покинули Бобатон, о надеждах и страхах. Юноша слегка кивнул ей. Напряженность по-прежнему присутствовала на ее лице, но женщина кивнула ему в ответ. Его глаза мельком окинули ее взглядом, а затем пробежались по ряду политиков, которым удалось пробраться в комнату – они были до одури невнятные и скучные, особенно в присутствии Темного Лорда. Адриан пристально посмотрел на мужчину, почти с клиническим интересом рассматривая его тело, одетое в мантию. В воздухе уже чувствовалась тяжесть, пока тот отравлялся темной магией этого человека. Юноша глубоко вздохнул, когда его глаза, наконец, достигли лица Волдеморта. И он сразу встретился взглядом с багряными глазами, поскольку мужчина наблюдал за ним столь же внимательно. В редких случаях Адриан оказывался под пристальным вниманием Темного Лорда – он всегда старался уклониться от здоровой порции страха. А теперь он спокойно выдержал взгляд мужчины, без малейшей дрожи. По какой-то причине, столкнувшись с проблемой предстоящего Турнира, юноша теперь не был особо обеспокоен из-за Волдеморта. Это было странно, учитывая, что именно убийца его отца является, на деле, самым смертельно опасным испытанием из всех, которые он должен преодолеть. Но не в течение нескольких ближайших лет. Адриан разорвал зрительный контакт, когда Мадам Максим грациозно обогнула толпу, встала рядом с ним и положила руку на его плечо. Он посмотрел на исполинскую женщину с признательностью. - Поздравляю, мой ученик, - тихо произнесла она, и красивая французская речь плавно слетела с ее губ. – Мое сердце уверенно, что ты – идеальный выбор для представления нашей Академии – и я не сомневаюсь в нем. Рукой она потянулась к его волосам, чтобы нежно потрепать их. Прикосновение было легким, наверное, даже незаметным для тех, кто не наблюдал за ними, и оно обогрело его. Учителя обычно не дотрагивались до своих учеников подобным фамильярным образом, и сам Адриан редко позволял что-то большее, чем похлопывание по спине, но Мадам Максим была словно почетная тетушка для всех своих учеников. - Благодарю, Мадам, - ответил он, и его плечи расправились под ее взглядом. Несмотря на все смешанные чувства по поводу становления чемпионом, услышать подобные слова от директрисы было достаточно, чтобы вызвать легкую улыбку на его лице. - Я постараюсь отстоять честь нашей Академии. От ее ответной улыбки перехватило дыхание. - Вне зависимости от того, как ты справишься с заданиями, тебя будут уважать и поддерживать все твои однокурсники и я сама. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, нужно только попросить. - Спасибо, - повторил он с благодарностью. Адриан знал, что Мадам Максим уже дала им разрешение делать все возможное, чтобы помочь чемпиону – помочь ему – но было приятно услышать это. - Олимпия, - кто-то спокойно прервал их уютную беседу. Адриан, только услышав холодный, резкий голос, с толикой страха обернулся и увидел, что Волдеморт подошел к ним чуть не вплотную и стоял прямо за его спиной. Юноша стоял ближе всех к этому человеку, не считая какой-то щетки, умостившейся возле стены. Как он вообще оказался позади меня? - Мой Лорд, - вежливо поприветствовала его директриса нежной трелью своего голоса. Она опустилась в реверансе, даже несмотря на то, что взгляд ее глаз был тверд, подобно алмазам, - чем могу Вам помочь? Адриан тихо покашлял, стараясь скрыть веселое изумление к неприкрытой желчи в тоне директрисы. Волдеморт вежливо улыбнулся женщине, которая была куда выше него, делая вид, что не заметил, что та была в шаге от неприкрытого неуважения. - Я просто хотел поздравить Вашего чемпиона; слышал о нем много весьма впечатляющих слов от профессоров Хогвартса. Багряные глаза вновь уставились на него, и Адриан быстро сменил выражение лица на соответствующее: почтительное и слегка благоговейное, которое, вероятно, и должно было быть у него сейчас. Однако в глазах мужчины мелькнула искра веселья, подсказавшая юноше, что он был далеко не столь быстр, как следовало. - Спасибо, - сказал Адриан, просто опустив взгляд, поскольку не был уверен, что не захлебнется этим обязательным «мой Лорд». Волдеморт способен на многое, но он никогда не станет Лордом Адриана. Этот человек должен считать себя везунчиком хотя бы по той причине, что Эванс опустил глаза в знак неискреннего подчинения. Его действительно заинтересовало, какие конкретно профессора шептались о нем с Темным Лордом. Кэрроу – определенно, эта жуткая женщина даже слишком внимательно наблюдала за ним во время Зелий. Возможно, еще кто-то из других Пожирателей Смерти, преподающих здесь. Риддл тоже, признался он сам себе. Защита была именно тем предметом, на котором он проявлял себя особенно блестяще, и, вполне вероятно, что любой, кто проявил какой-либо значительный талант на этом занятии, попадет на радар Волдеморта. Адриану оставалось лишь надеяться, что Риддл не упомянул о некоторых его особенно либеральных замечаний о Темном Лорде ему самому. - Какие чувства Вы испытываете, мистер Эванс, будучи избранным для столь знаменательного события? – было что-то странное в том, как этот человек произнес его фамилию, что-то задребезжало на краешке его памяти, но ведь юноша мог по пальцам пересчитать, сколько раз он даже просто видел Темного Лорда. Никто не смог бы вспомнить, как Волдеморт говорит с кем-то из них напрямую или называет по имени. - Так же, как и мои товарищи-чемпионы, votre seigneurie*. Участвовать в этом, как Вы сказали, знаменательном событии – великая честь, - это был не совсем ответ, но все же ответ; Адриан сильно сомневался, что Волдеморт будет крайне признателен, если он выскажет ему в лицо все, что думает о его драгоценном Турнире. Улыбка на лице мужчины превратилась в нечто, очень похожее на ухмылку – он явно без труда понял подоплеку его слов. В глазах Волдеморта вспыхнуло одобрение. - Несомненно. Обеспокоенный тем, насколько сильно на нем был сосредоточен взгляд мужчины, Эванс повернул голову к директрисе. Женщина мгновенно взяла беседу в свои руки. - Ад’иан – лучший ученик Бобатона, кото’ого мы только можем п’едоставить, милорд. Он – наша гордость. - С этим я вынужден согласиться. Лучший по всем предметам, верно? – похоже, Волдеморт был не из тех, кто понимает намеки. Его взгляд едва переместился на Мадам Максим, когда та заговорила. И вопрос, предназначенный Адриану, явно диктовал, что именно юноша должен на него ответить. - Да, votre seigneurie. Как ты мог узнать обо мне столько? Прошел ведь всего лишь месяц. Волдеморт задумчиво хмыкнул, чуть склонив голову набок. Голос Люциуса Малфоя разнесся по комнате. - Чемпионы, подойдите, нам нужно решить несколько вопросов, прежде чем мы позволим вам уйти праздновать со своими однокурсниками. Адриан, обрадованный своевременным отвлечением внимания, ужом скользнул меж двух высоченных взрослых и вновь присоединился к Драко. Гальяна демонстративно встала рядом с белобрысым парнем, так что теперь их с Эвансом разделял один человек. Если бы он был чуть более обеспокоен этим, то, возможно, закатил бы глаза на ее ребячество. Весьма сомнительно, что магглорожденная кровь заразна. - Во-первых, поздравляю вас со становлением чемпионами Турнира. Я уверен, что каждый из вас гордится этим достижением, - тут пристальный взгляд Малфоя остановился на его сыне. А когда эти ртутные глаза переместились на него, Адриан чуть не улыбнулся сквозившему в них недовольству. Стало ясно, что Малфой помнил его со встречи в кабинете Эрика, но не знал, как себя с ним вести после этого. Честно говоря, он намеренно испортил свои отношения с этим человеком. - Испытания, как объяснял ранее директор Яксли, чрезвычайно опасны, хотя и не являются единственной трудностью, с которой вам предстоит встретиться. Одна из главных проблем, с которой столкнулись наши правительства, заключалась в том, как обеспечить вашу безопасность в промежутках между испытаниями, поскольку в прошлом некоторые чемпионы – что весьма трагично – получали травмы или даже погибали еще до них. Да разве это не самый замечательный способ начать Турнир? Внушить чемпионам параноидальные мысли о том, что в любой момент их могут убить, если они будут представлять слишком большую угрозу. Стоявший рядом с ним Драко на секунду вздрогнул. - Теперь, когда мы живем в гораздо более цивилизованные времена, шансы для ведения этой закулисной тактики крайне низки. Но в качестве меры предосторожности мы решили предоставить вам средства защиты. Ах, браслеты. Адриан взглянул на человека позади Малфоя, который крепко сжимал своими пухлыми пальцами простой коричневый сундук. - Эти браслеты были зачарованы лично Темным Лордом, чтобы дать каждому чемпиону определенную степень защиты от всевозможных повреждений. Они будут действовать как детектор при наличии ядов, а также смогут создать небольшой, но мощный щит, который окутает ваше тело, если на вас воздействуют атакующими заклинаниями. Также есть еще парочка несложных чар, отслеживающие заклинания и тому подобное, они предупредят ряд важных лиц, если с вами что-то случится; впрочем, они не так уж важны. Малфой взмахнул рукой, пухлый мужчина шагнул вперед и открыл сундук. Внутри невинно покоились три замысловатые металлические полоски, как они смогли рассмотреть. Браслеты выглядели серебряными, и свет соблазнительно мерцал на их поверхности. Волдеморт подошел к сундуку без подсказок и рывком вытащил один из них. Он подошел к Гальяне, которая послушно протянула ему руку запястьем вверх. Темный Лорд поднес металлическую полоску к ее бледной коже и заговорил. Вернее, зашипел. По коже Адриана побежали мурашки, только он услышал, как Парселтанг донесся изо рта мужчины. Он всегда думал, что французский – один из самых приятно звучащих языков, которые были ему знакомы. Но это… юноша сжал руки в кулаки, чтобы не задрожать от чувственного, ласкового шипения. С отвращением Адриан отвел глаза от губ Волдеморта, издающих такие приятные звуки, и насильно заставил себя посмотреть на полоску металла. Пока он наблюдал, серебро расплавилось и, казалось, ожило. Полоска растеряла всю свою твердость и выскользнула, словно вода, из бледной руки Темного Лорда, обвиваясь вокруг запястья Гальяны. Как только края полоски надежно скрепились, она восстановила свою твердость и приняла форму обещанного браслета. Это было удивительное волшебство, еще и созданное лишь благодаря магии змееуста. Адриан был полон решимости броситься изучать его в тот же миг, как останется один. Хотя он сомневался, что сможет много чего сделать: если заклинание было наложено на Парселтанге, то у него и надежды нет изменить его из-за неспособности говорить на змеином языке – но зато он мог бы, по крайней мере, понять суть и механизмы действий некоторых чар. Юноша вновь посмотрел, как надевают браслет – в этот раз на Драко – и услышал, как блондин тихо, едва слышно произнес: «Благодарю, милорд». Когда настал его черед, Адриан растерял часть своего любопытства – то сменилось трепетом от одной лишь мысли носить что-то, созданное Волдемортом. Он не был слеп и заметил, что Малфой снял большую часть функционала браслета. Вероятно, блондин знал, что в него напичкано гораздо больше заклинаний и чар, чем им было сказано. Каркаров и Яксли уже вовсю разговаривали со своими чемпионами, лихорадочно перешептываясь с юной ведьмой и волшебником. Остановившаяся перед ним фигура вновь вернула внимание юноши к происходящему. С тихим вздохом смирения Адриан поднял левую руку. Но, в отличие от своих товарищей-чемпионов, он не предложил Волдеморту свое открытое запястье, юноша держал руку вертикально, так, чтобы к мужчине была обращена тыльная сторона его ладони. Этот жест был бессознательным решением с его стороны, Адриан едва заметил его, пока не поймал заинтригованный огонек в глазах Волдеморта. Запястье – естественное слабое место на теле человека. Через него проходит не только локтевая артерия, обеспечивающая кровоснабжение всей руки, но и располагалась точка сосредоточения жизненной энергии. В то время как магглы использовали точечный массаж для облегчения боли, для магов они выполняли иную функцию. Эти точки были каналами, по которым протекала их магия. По мнению Адриана, точка Нэй Гуань является наиболее важной для волшебников, поскольку позволяла магии течь от ядра к рукам, а после – через палочку. Если эта точка повреждена или как-то перекрыта, становится почти невозможно использовать магию с помощью палочки, а тем более без нее. С его стороны было инстинктом спрятать столь деликатную часть своего тела и магию подальше от того, кого он рассматривал как врага. И, судя по дернувшемся уголку губ Волдеморта, тот определенно отметил это бессознательное движение. Адриан сглотнул и принялся терпеливо ждать, пока Темный Лорд прикрепит чертов браслет, чтобы они могли покончить с этим. Ему просто хотелось пойти спать. Юноша сильно вздрогнул, когда бледные пальцы обхватили его руку и повернули так, чтобы запястье было направлено к потолку. От этого прикосновения по его руке словно пробежали электрические разряды, и Адриан с трудом подавил инстинкт отдернуть ее, особенно когда Волдеморт большим пальцем деликатно провел по тонкой коже его запястья. Дыхание Адриана стало прерывистым, а пальцы рефлекторно дернулись, выдавая его волнение. Он едва слышал тихое шипение над своей головой, его взгляд остался сосредоточен на том большом пальце, что лежал чуть выше точки Нэй Гуань его левого запястья. Мужчина убрал его лишь тогда, когда серебряная полоска заскользила по этой точке его руки. Адриан смутно отметил, что браслет был в форме змеи, когда обратил внимание на голову крохотного существа. Ее прекрасное тело было испещрено множеством рун, хотя он и не мог прочесть их из-за странного, извивающегося почерка, которым они были написаны. Змеиное письмо, пробормотала отдаленная часть его разума. Волдеморт вновь зашипел, только теперь это был быстрый, резкий звук, который мог услышать только Адриан. Пустые глаза змеи единожды вспыхнули в знак понимания того, что сказал Волдеморт, и изменили свой цвет с серебряного на бледно-красный, почти розовый. Адриан поднял голову, чтобы взглянуть на Темного Лорда; глаза юноши даже сузились в замешательстве. Насколько он заметил, мужчина не делал ничего подобного с другими чемпионами. У него скрутило живот, когда все, что сделал Волдеморт, так это ухмыльнулся ему. Какую чертовщину он с ним сотворил? Адриан сжал челюсти и демонстративно не пробормотал то же самое, глупое: «Спасибо, милорд», как те двое. Во всяком случае, глаза Волдеморта сверкнули чуть ярче от проявленного неуважения. - Отлично, - произнес Люциус Малфой, вновь привлекая внимание присутствующих в комнате. Волдеморт отступил к своим последователям, позволяя блондину продолжить свою речь. Адриан почти не обращал на них внимания, его разум был слишком занят вопросом того, что Волдеморт сделал с его браслетом. Взгляд, искоса брошенный на браслет Драко, показал, что у его змеи серебристые глаза. Спрятав руки за спину, юноша провел пальцами вдоль холодного металла, ощупывая неровности и изучая форму. Он был рад, что выбрал левое запястье. Адриана учили быть амбидекстером, но ему всегда была предпочтительнее правая рука. Носить браслет на левом запястье было для него намного удобнее, ведь теперь для проведения анализа ему оставалась именно правая рука. - Первое испытание состоится через три недели, считая с сегодняшнего дня. Задание, которое вам предстоит выполнить, станет известно за два дня до его проведения, чтобы предоставить вам время на подготовку, - Адриан моргнул и посмотрел на двух других чемпионов. Он сомневался, что кто-либо из них станет ждать до последних двух дней, прежде чем выяснится суть задания. Несомненно, Малфой почти тут же сообщит обо всем Драко, а если Адриан что-то и знал о Каркарове, так это то, что он абсолютно безжалостен и упивается своей гордыней. Гальяна узнает об испытании спустя несколько секунд после своего директора. А это означает, что Адриану придется придумать какой-нибудь способ вызнать все о задании. Несколько сложная затея, учитывая, что у него здесь нет связей, и, насколько он знал, Мадам Максим не имела никакого отношения к режиму Волдеморта. У Каркарова было преимущество: он Пожиратель Смерти, так что ему было нетрудно все разнюхать. Отец Драко практически руководил всем этим мероприятием, поэтому он, естественно, знал обо всем заранее, наверное, даже уже знает, каким будет первое испытание. Адриан предположил, что может попытаться выудить информацию из Драко или, может быть, попробовать задействовать Гермиону. Эти двое вроде достаточно близки, потому он был уверен, что парень доверится ей. Пальцы юноши ни на миг не переставали ощупывать браслет. - Благодарю вас за внимание и желаю вам удачи в предстоящих испытаниях. Завтра мы проведем церемонию взвешивания палочек. Простая формальность, чтобы убедиться, что палочка каждого из вас работает идеально. Обратите внимание, что там будут репортеры, и полученная информация, вероятно, будет опубликована как в местных, так и в международных газетах. А сейчас вы можете присоединиться к своим однокурсникам. Рука Мадам Максим вновь опустилась на его плечо, выводя его из странного состояния, в которое впал юноша. Его руки расцепились и остались по бокам. - Пойдем, мы должны вернуться в карету. Твои однокурсники уже собрались там, и, хотя они, вероятно, ждут тебя, чтобы отпраздновать, есть кое-что, что ты должен сделать перед этим. - Что же, Мадам? – спросил Адриан, немного нахмурившись. Мадам Максим мило улыбнулась ему. - Я распорядилась, чтобы ты смог связаться с матерью и сообщить ей о своем избрании. Думаю, она захочет узнать это от тебя, а не из газет. У него живот скрутило от страха при мысли о том, чтобы сесть и рассказать матери о своей неудаче. Адриан надеялся, что ему удастся просто написать ей письмо, по крайней мере, так он смог бы избежать ее немедленной реакции. Юноша налепил на лицо улыбку, скрывая волнение. - Разумеется, совсем растерялся во всей этой суматохе. Директриса чуть крепче сжала его плечо. - Я уверена, она будет очень горда тобой. Адриан тихо засмеялся, в то время как внутренне сжался. - Конечно, в конце концов, это же такая честь. Она убьет меня.***
Адриан закрыл дверь в кабинет Мадам Максим и прислонился к ней. Ему удалось без особого труда ускользнуть от своих восторженных однокурсников, и он пришел сюда раньше, чем кто-либо из его друзей успел заметить это. Ускользнул, в том числе, юноша и для того, чтобы избежать встречи с Якобом. Вновь гнев начал бурлить у него в груди, и Адриан усилием воли унял его. Он все еще не знал, как обсудить с дру… с тем парнем то, что тот натворил. Юноша громко вздохнул и откинул голову на деревянную дверь, наслаждаясь тишиной, навеянной чарами, которые гасили шум взбудораженной болтовни, раздававшейся за пределами кабинета. Он закрыл глаза. - Merde, - простонал юноша, - я обречен. Он потер руки, чтобы его не выдала даже слабая дрожь, и направился к зажженному камину. Адриан предполагал, что Мадам Максим предоставит свой кабинет чемпиону, чтобы тот смог поговорить со своими родителями лично, до того, как эта новость появится в газетах, но все, о чем он мог сейчас думать – о надвигающемся разочаровании его матери. Эта мысль заставила его оцепенеть и просто ждать ее ответа. Ожидание заняло почти минуту, но ее лицо все же появилось в огне перед ним. Адриан почувствовал, что не может выдавить ни слова. - Адриан? Не Гарри. Она никогда не называла его Гарри, если не была уверена, что вокруг никого нет. Пламя камина, как правило, было безопасно, но всегда имелся шанс, что кто-нибудь может взломать сеть. Юноша тихо выдохнул. - Maman, - поприветствовал он ее, пытаясь выглядеть радостно, но терпя в этом неудачу, - как твои дела? - Я в порядке, почему ты связался со мной? Для тебя подобное едва ли нормально. Адриан скрестил руки и лихорадочно начал обдумывать, как же это сказать. Его мать была строгой женщиной, и хотя она учила его хитрить и ускользать от ответа, всегда предпочитала, чтобы с ней сын был откровенен. Юноша глубоко вздохнул. - Все потому, что ситуация ненормальна, maman, - он заметил замешательство и подозрение, проступающие на ее лице, и бросился в омут с головой прежде, чем она успела что-то сказать. – Я был избран в качестве чемпиона Бобатона. Ее молчание в некотором смысле куда хуже гнева. Адриан опустил голову, чтобы не видеть ее лицо во всполохах пламени. Он не мог заставить себя смотреть на нее, на то, как в ее чертах появляется недовольство. Долгое время женщина ничего не говорила, и поскольку каждая новая секунда проходила в молчании, его нервы накалились до предела. Это было почти жестоко с ее стороны – так сильно тянуть с ответом. - Пожалуйста, скажи что-нибудь, - тихо пробормотал юноша. - Я думала, ты сказал, что сможешь избежать этого. Адриан ничего не мог с собой поделать и поморщился. - Думал, что смогу, но случилось нечто неожиданное, и мое имя оказалось в списке участников. Лили молчала. Адриан рассматривал мягкий ковер на полу кабинета. Он ждал ее ответа. - Что же такого «неожиданного» произошло? Он медлил. Она это заметила. - Адриан, - как по приказу, юноша инстинктивно раскрыл рот. - Кто-то бросил мое имя в Кубок без моего ведома. Я не знал об этом до самого вечера, пока меня не вызвали, - как бы он ни был зол, Адриан не смог назвать имя Якоба, как источника этой проблемы. Он должен был, знал ведь, что это смягчит гнев его матери. Но какая-то извращенная форма долгой привязанности помешала словам вырваться из его горла. Лили тяжело вздохнула, и этот звук прогремел в его ушах. - Ты можешь хоть каким бы то ни было образом выйти из положения? Юноша медленно покачал головой. - Нет. В тот же миг, как имя попадает в Кубок, между ним и участником формируется магический контракт. Если я откажусь от участия, моя магия угаснет, - одна только мысль о том, что он потеряет магию, заставила его задрожать. Адриан не мог представить себе жизнь без нее. - Но должен быть какой-то путь. Некая лазейка, которую мы могли бы использовать. - Нет. Я уже все проверил. Мне придется участвовать. Женщина вздохнула вновь, хотя на сей раз куда более устало. - Этого не должно было случиться, - сказала она, и упрек повис в воздухе между ними. Адриан кивнул, соглашаясь. Он понимал это. Он должен был предвидеть подобное, спланировать все даже на тот случай, который сам считал невозможным. Мать учила его ожидать чего угодно. - Это… - юноша прикусил губу, - это вовсе не обязательно плохо, maman. На самом деле, я даже считаю, что это можно обернуть нам на пользу. Наконец, Адриан поднял глаза, чтобы взглянуть на ее лицо во всполохах пламени. - И чем же это может быть для нас полезно? - Думаю, если бы я выиграл в этом Турнире, у меня появилось бы гораздо больше влияния во Франции. Одно лишь это, несомненно, поможет нам добиться нашей цели. Участвуя, да, я привлеку к нам огромное внимание, но еще у меня появится возможность прославить свое имя, чего в ином случае мне бы не удалось. Адриан смотрел, как женщина обдумывает его предложение, затаив дыхание. Он искренне надеялся, что мать согласится с ним. Глаза Лили вновь посмотрели прямо на него. - Ладно, я вижу открывшиеся преимущества, но ты уверен, что справишься? – ее тон намекал на сильное разочарование в виду его постоянной неспособности выполнить свое задание. Ее сомнения причиняли ему такую боль, к которой он никогда не был полностью готов. Адриан выпрямился и твердо кивнул. - Я выиграю, maman, - уверенно сказал он. - И не оступишься? – с нажимом спросила женщина. – Ты будешь в центре внимания, постоянно. Ты не можешь позволить себе совершить еще одну ошибку. - Я больше не разочарую тебя, обещаю. Ее лицо, объятое пламенем, смягчилось. - Знаю, что ты больше так не будешь, дорогой. Знаю, что ты сделаешь все, чтобы я гордилась тобой, - ее лицо дрогнуло. – Пообещай мне, что будешь в безопасности. Что не станешь рисковать. Юноша улыбнулся ей, довольный, что она больше не злится на него. - Maman, мы же обо мне говорим. Я никогда не рискую. Лили вернула ему эту улыбку, но куда менее радостную. - Конечно же нет, - тихо сказала она. – Мне нужно идти, но я поговорю с Мадам Максим о том, чтобы составить расписание, чтобы я могла поговорить с тобой. - Очень здорово, - юноша улыбнулся ей напоследок. – Я люблю тебя. Лили нежно пропела: - А я тебя, Адриан. Увидимся. Их разговор закончился потухшим огнем. Адриан рухнул там, где стоял, и громко застонал, изнуренно проводя руками по лицу. Это оказалось куда истощительнее, чем он ожидал, но менее яростно, чем предполагал. Юноша был просто счастлив, что мать позволила ему объясниться, а не стала сразу ругать его. Он подпер лоб кулаком и уставился на свой браслет. Красное пламя отбрасывало на металл скачущие тени и одновременно алые блики. Так что сейчас Адриан едва ли мог с уверенностью сказать, что глаза змеи все еще были розовато-красного цвета. Юноша повертел запястьем, наблюдая за тем, как огонь по-разному отбрасывает блики на поверхности браслета. Это и впрямь впечатляющее волшебство. Кто-то быстро постучал в дверь кабинета. Адриан повернул голову, раздумывая, хочет ли он присоединиться к своим однокурсникам. Он поморщился от одной лишь мысли об их шумном торжестве, не желая быть вовлеченным во все это. Адриан просто хотел отыскать свою кровать и лечь спать. Он застыл на полпути, поднимаясь с пола. Адриан жил в одной комнате с Якобом. - Merde, - прошипел он. Одно можно было сказать наверняка: Адриан просто не мог продолжать спать в одном помещении с этим человеком. Он не сможет контролировать себя и точно сделает что-то такое, о чем будет жалеть, если они так и будут жить в одной комнате до конца года. Юноша знал, что Мадам Максим откликнется на его просьбу, возможно, поменяет местами с кем-нибудь из парней. Но ему придется придумать чертовски хорошее оправдание за желание переселиться. Все знали, что они с Якобом очень близки, и сразу заметят, как отстранился Адриан. Потому что он отстранится – настолько обеспокоен произошедшим. Но что же ему сказать Мадам Максим, чтобы переселиться? Адриан подошел к двери и распахнул ее, радуясь тому, что стучавший уже вернулся к празднующим. Юноша осмотрелся, пытаясь понять, кто где находится. Дверь в карету все еще была открыта, и было видно, как несколько учеников разговаривают на улице. Адриан молча наложил на себя Дезиллюминационное и рассеивающее внимание заклинания, а затем вышел из кабинета. Он проскочил мимо сокурсников и направился к спальням. Юноша открыл дверь, скользнул внутрь и, сняв с себя чары, тихо закрыл дверь Только он обернулся, как замер, увидев Якоба, сидящего на кровати. - Ох, - Адриан осекся. Парень улыбнулся ему со своего места, но счастливое выражение его лица дрогнуло, когда друг не ответил ему тем же. - А… привет? Юноша зажмурился и глубоко вздохнул, сжав руки в кулаки, чтобы не позволить своему гневу ослабнуть. - Ты в порядке, Адриан? Да пошло оно всё. - Нет, не в порядке. Но спасибо, что спросил, приятно знать, что ты так внимателен к моим чувствам, - его слова были резкими и ледяными, источающими его ярость. Якоб с удивлением откинулся назад. - Вау, а чего так ядовито? - Ты действительно хочешь знать? – Адриан подошел ближе, не в силах остановиться теперь, когда уже начал. – Я зол, потому что думал, что могу тебе доверять. Я думал, что мы друзья – черт, да ближе, чем друзья. Думал, что когда скажу тебе отступить, ты будешь уважать мои желания. Юноша вытащил скомканную бумажку со своим именем из кармана и поднял ее, чтобы Якоб смог увидеть собственный почерк. - Я и подумать не мог, что ты так по-скотски ударишь меня в спину! Ты хоть представляешь, что наделал? Глаза Якоба едва не вылезли из орбит. - Но разве ты не выдвинул свою кандидатуру?.. - Нет, но ты рассчитывал, что я сделаю это, чтобы о твоей выходке никто не узнал! Я не могу поверить, что ты сделал это! Бросил мое имя в Кубок? Да что с тобой не так? Он бросил листок пергамента в парня. - Я скажу тебе, что… да все. Ты злился, потому что я не стал делиться с тобой всеми своими секретами, потому решил так мелочно отомстить. Ты просто сделал то, что захотел, и даже не подумал, что у меня есть причина не хотеть быть чемпионом! - Постой! – Якоб вскочил на ноги, на его лице отразилась паника. – Это не так! Позволь мне объяснить, почему я это сделал! - А я не хочу слышать твои оправдания! Мне все равно, почему: имеет значение лишь то, что ты это сделал! Ты хоть остановился на секунду и подумал: «Может, это плохая идея»? - У меня были такие мысли, и через секунду после того, как я бросил твое имя… я просто… я был расстроен, и ты прав, я совсем не думал… - Очевидно, ты раздумывал над этим достаточно, чтобы написать мое имя на какой-то бумажке, пробраться в Большой Зал так, чтобы никто не заметил, и бросить листок в Кубок! Это не что-то такое, что можно воспринять, как решение «под влиянием момента». Это требует мотивации и планирования! Ты точно понимал, что делаешь! Ты знал, что поступаешь вразрез с моими желаниями! - … и я допустил ошибку! – продолжил Якоб, у него срывался голос. – В тот момент, как я бросил твое имя в Кубок, почувствовал себя ужасно, и я знал, что ты разозлишься на меня, потому так обрадовался, когда подумал, что ты сам выдвинул свою кандидатуру! - Ну, наконец-то, ты хоть что-то правильно понял, - выплюнул Адриан в лицо Якобу, заставив куда более высокого парня попятиться. Он не мог припомнить, когда в последний раз был так зол, и слушать надуманные извинения совершенно не помогало: они лишь раздували огонь внутри него. - Я так зол на тебя, даже не просто зол – я в бешенстве. Едва могу смотреть на тебя без отвращения. Он оттолкнул парня от себя, от чего тот отшатнулся назад, едва не упав. - Хочешь знать, почему я так злюсь? Даже не так важен сам факт предательства, а то, что предал меня именно ты. Можно по пальцам пересчитать людей, которым я доверяю, а ты стоял на вершине этого списка. Ты был единственным человеком, не считая моей матери, на которого я мог положиться целиком и полностью. Единственный, к кому я мог не бояться повернуться спиной. Адриан усмехнулся и отвел взгляд от шатена. - Я не доверяюсь так просто и не раздаю предложения о дружбе столь небрежно. Ты взял нечто личное, сакральное, что я доверил тебе, а затем использовал это против меня. Ты разорвал связь между нами, это твоя вина, так что не думай, даже на минуту, что я просто отступлюсь и приму те косноязычные, жалкие извинения, что ты мне сейчас выдал. Люстра над ними взорвалась и усеяла все вокруг осколками стекла, отчего в комнате мгновенно стало темно. Адриан быстро унял свою магию, перехватил контроль, пока не разрушил еще что-нибудь; хотя магия внутри гудела, стремясь вырваться наружу. - Завтра я попрошу переселить меня в другую комнату; отказываюсь ночевать в одном помещении с предателем. Он подошел к сгорбившемуся Якобу. - И знай, что тебе же лучше, если ты никому об этом не расскажешь. Последнее, с чем мне хочется иметь дело, так это со слухами из-за твоей неспособности держать рот на замке, - голова парня осталась опущенной. - Я ясно выразился, Корин? Парень вздрогнул, услышав в обращении фамилию, а не имя – последнее свидетельство того, что Адриан больше не видит в нем друга. Якоб поднял голову, хотя все еще не мог встретиться с ним взглядом. Его кивок был крошечным. - Хорошо. Глаза змеи понимающе сверкнули.***
Его бледные пальцы пробежались по гладкой челюсти, рубиновые глаза горели чистым, безудержным восхищением. Он знал, что этот мальчик интересен с того самого момента, как увидел его в мыслях Люциуса, и этот интерес подпитывался на уроках Защиты. Но это… Он тяжело задышал через нос. Чистая, незамутненная ярость, которую продемонстрировал юноша. Это было опьяняюще. Он понятия не имел, что Адриан способен показать что-то подобное. То, как его слова превратились в оружие, разящее его маленького друга. То, как легко он подавил того парнишку. Его глаза закрылись от удовольствия. «О, Темный Лорд не захотел бы меня». Он вспомнил, как юноша дразнил его. «Боюсь, я всего лишь Светлый маг. Чем я могу быть полезен человеку, ратующему за противоположный спектр магии?» Во всех их беседах были некие намеки. Сам воздух вокруг этого ребенка намекал на что-то темное под маской обаяния и плавной речи. Блеск в его глазах, подергивание губ. Все эти крохотные знаки, говорившие ему, что, возможно, Адриан был совсем не таким, каким казался на первый взгляд. И теперь у него, наконец, появились доказательства. Этот мальчик точно не Светлый маг. Магия светлых волшебников не стремилась автоматически уничтожить все вокруг, когда те теряли контроль. Светлые волшебники не разбивали стекла в моменты гнева. Пальцами он коснулся своих губ. Как же он хотел каким-то образом увидеть это: сменяющиеся выражения его лица, то, как эти потрясающие изумрудные глаза темнели, когда его настроение портилось. Это было бы захватывающе. Увы, браслет позволял ему лишь услышать, что происходит вокруг этого ребенка. Его полное господство над своим однокурсником было прекрасным. Сначала он даже немного смутился, услышав имя Адриана, но, услышав этот разговор, все понял. С какой горечью мальчик воспринял предательство своего друга. Да, этот разговор был весьма просветительным, но его разговор с матерью был столь же увлекательным. Очевидно, молодой мистер Эванс хранит множество секретов. Все эти разговоры об их общих планах. Его красные глаза распахнулись. Ему будет занятно разгадывать их один за другим.***
Примечание переводчика: * votre seigneurie – (франц.) Ваша Светлость, Ваше Сиятельство. Читатель Звездочка в ночи: Вы меня извините, но я не верю, что это был Якоб :) Я, полностью прочитавшая эту главу еще две недели назад: Бог простит :) /надеюсь, вы понимаете, что это шутка, и не станете обижаться/ Эта глава весьма повеселила меня тем, что здесь все постоянно вздыхают.