***
Волдеморт сталкивался со щитами окклюменции Адриана только когда пытался проникнуть в разум ребенка, и они всегда были достаточно крепкими, легко пресекая его попытки. Как правило, у столь защищенного разума он встречал куда больше сопротивления при вторжении. Единственная причина, по которой ему удалось так легко пройти сквозь первые щиты, заключалась в том, что Адриан едва ли находился на пике своих сил прямо сейчас, и его окклюменционная защита дала сбой. Тело мальчика уже находилось в состоянии шока из-за потери крови и, вероятно, остатков яда, все еще циркулирующих по организму. Лорд видел, как ребенок удалил большую часть яда – и разве это не было восхитительным проявлением его мастерства? – но знал, что без палочки точность этого заклинания сильно снизилась. С магическим истощением и травмами, оставшимися после испытания, в сочетании с зияющей раной на голове – Волдеморт совершенно не удивился, когда первая же линия защиты мальчика смялась под его напором, точно мокрая бумага. Однако удивило его другое. Он оказался в пустоте. Вокруг не было ничего, кроме бесконечной тьмы. Она была всюду, давила на него, заставляла задыхаться, поглощала. Казалось, сам воздух предупреждающе звенел тихой угрозой, шептавшей тебя не должно быть здесь. Совершенно не подготовленного к такому, на какой-то момент – не более чем на мгновение – Лорда охватила паника. Он ожидал многого от скрывающегося в разуме мальчика, но точно не пустоты. После всех взаимодействий с Адрианом мужчина ждал, что все пространство будет переполнено до краев идеями, эмоциями, воспоминаниями. Мальчик был таким сообразительным и хитрым, его глаза искрились от каждой мысли, приходившей ему в голову – а это было постоянно. Тишина, безмолвие… ничего похожего Волдеморт не встречал ни в одном разуме. И это на мгновение вывело его из равновесия. Но столь же быстро к нему вернулось спокойствие, стоило заметить, что тьма – кроме того, что была крайне неуютной – крепко удерживала его на месте, не позволяя ни шагнуть вперед, ни отступить. Мужчина расслабился, избавляясь от охватившего его напряжения. Происходящее вполне могло бы напоминать разум человека, чей мозг умер; полное прекращение мыслительной деятельности – не будь этого сокрушительного ощущения расставленной ловушки. Если бы Лорд не смог почувствовать магию Адриана, отталкивающую его – тщетно пытающуюся прогнать – то у него возник бы соблазн посчитать мальчика мертвым. Сначала он довольствовался тем, что просто оставался на периферии разума Адриана, чтобы сосредоточить его магию на вторжении, а не на медиведьмах, пытающихся исцелить его переломанное тело. Но теперь… им вновь овладело любопытство, и Волдеморт признал, что это уникальная возможность раскрыть немного секретов его загадочного ребенка. С того памятного первого урока мысли мужчины неоднократно возвращались к французскому семикурснику. Иногда мимолетно, но чаще всего обдумывания занимали продолжительный срок. Чем больше времени Лорд проводил в компании мальчика, тем заметнее возрастал его интерес. И он не был настолько глуп, чтобы упустить такой шанс. Глаза Волдеморта блуждали по темной пелене, чувства обострились, чтобы исследовать странную защиту и понять, есть ли какой-то способ развеять ее. Она определенно нервировала. В этой защите точно было что-то чужеродное. Очевидно, что это не естественный щит, выстроенный Адрианом для защиты своего разума, потому что он ощущал другую магическую подпись, смешанную с магией мальчика. Но было еще что-то не так, поскольку… здесь было недостаточно Адриана. Если бы мальчик создал этот щит – Волдеморт в этом нисколько не сомневался – то он бы тотчас вцепился во вторженца, налетел на него и начал неистово нападать всем, что попадется на глаза. Вместо этого окклюменционный щит вел себя почти безмятежно, что было совсем не в характере мальчика. Волдеморт предположил, что щит создал кто-то другой – тот, кто имел в своем распоряжении внушительный объем магии и обладал врожденным талантом в ментальных науках. Но кроме того, тому волшебнику необходимо было иметь обширный доступ к разуму Адриана, поскольку это немалый труд – создать защиту другому человеку. Потребовались бы месяцы – даже годы, в зависимости от заклинателя – повторных вмешательств, чтобы выстроить основу, а затем превратить ее в то, что он видит сейчас. Волдеморт готов был поспорить, что существует крайне мало людей, которым Адриан доверял настолько, чтобы позволить копаться в своем разуме так часто, да еще с самого раннего возраста. Сколько ему там, семнадцать? Им пришлось бы подождать, пока его магическое ядро не оформится достаточно, чтобы просто принять чужое присутствие в разуме мальчика – скорее всего, по подсчетам Лорда – длящееся по шесть-восемь часов. Наиболее очевидный вариант – его мать. И это было бы прелюбопытно, поскольку сам мальчик говорил, что у его матери едва хватает магии для приготовления зелий. Этот фрагмент информации он сразу обнародовал, описывая свою жалкую мать. Да и во время своего краткого знакомства с матерью Адриана: хотя Волдеморт и заметил вспыльчивый характер и острый ум в ее зеленых глазах, но никакого сколько-нибудь значительного количества магии он не почувствовал. Разумеется, есть и такая возможность, что в жизни Адриана есть еще один человек, которому бы тот доверился, но о котором не знал Волдеморт. Может, тетя или дядя? Старший двоюродный брат? Впрочем, он был уверен, что со стороны матери у мальчика нет родни, поскольку женщина была потомком длинной череды сквибов, остававшихся на задворках магического общества. Ее родители умерли много лет назад и других детей у них не было. А отец Адриана имел маггловское наследие, поэтому не было ни единого шанса, что заклинатель родом из его семьи. Как увлекательно. Тогда это должен быть близкий друг. Тем не менее, его мать не показалась Волдеморту жизнерадостной женщиной, позволяющей хоть кому-то приближаться слишком близко к ее ребенку. Того, как нагло она лгала ему в лицо, чтобы просто увести своего сына подальше, было достаточно. Это была столь странная реакция; однако то, что привлекло внимание Лорда, был вовсе не гнев в ее глазах и не то, как смотрела на него с подозрением. То был блеск собственничества. Волдеморт вообще, в первую очередь, подошел к женщине, потому что знал – Адриан тут же прекратит так забавно избегать его, если почувствует, что мама попала в неприятную или опасную ситуацию. «Я люблю ее». Однако это вызвало у мужчины еще больше вопросов, на которые он получит ответ – теперь, когда у него появилась столь замечательная возможность. Правда для начала нужно выбраться из этого места. Очень немногое можно назвать абсолютно надежным; и хотя Адриан постоянно демонстрировал свою незаурядность, он недостаточно опытен, чтобы поймать его в ловушку и закрыть здесь на неопределенный срок. В конце концов, возраст в таких случаях играет важную роль, и при всей своей силе ребенок все еще остается ребенком. По сравнению с таким человеком, как Волдеморт, обладающим многолетним опытом и большим могуществом, Адриан оказался в крайне невыгодном положении. Медленно Волдеморт протянул руку и сосредоточился, мысленно охватывая темную пелену до самого края и направляя всю свою решимость сражаться с ребенком в жестокой схватке за лидерство. Прошли секунды, а может и минуты, но в итоге магия Адриана поддалась. Волдеморт ухмыльнулся и с предвкушением набросился на открывшееся слабое место. Схватился за дрожащую тень и потянул. Раздался резкий рвущийся звук, а затем, точно откинутое одеяло, тьма отступила, оставив после себя яркий свет. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя, мужчина был поражен впечатляющей ловушкой, несмотря на неизвестность ее заклинателя. Кто бы ни поместил и сотворил ее, этот человек был опытен и решителен, чтобы не допустить захватчиков в сознание мальчика. Любой обычный легилимент забарахтался бы во тьме, не сумев или не желая двигаться дальше или отступать – просто застрял бы, пока его не выбросит из разума Адриана. К счастью, он никогда не был обычным. Глубоко вдохнув, Волдеморт окинул взглядом новое пространство, в котором оказался, почти как ребенок стремясь уловить первый настоящий проблеск образа мыслей Адриана. Каменные стены по обе стороны от него угнетающе устремились в сверкающее небо. Коридор перед ним растянулся примерно на несколько метров вперед, прежде чем свернуть резко вправо. Оглянувшись, мужчина увидел ту же картину, только поворот уходил влево. Волдеморт пошел вперед и повернул за угол, склонив голову, когда встретился с каменной стеной. Зловещая ухмылка исказила его лицо, когда он повернулся и направился в обратном направлении – на этот раз ему позволили продолжить путь, вильнув новым коридором. Лабиринт. Первым слоем сознания ребенка оказался лабиринт. У мужчины вырвался восторженный смех. Именно этого он и ждал, когда попал сюда. Разум, столь же сложный для ориентирования и тяжелый для расшифровки, как и сам мальчик. О, он насладится этим сполна.***
Хаос. Это единственное слово, способное хотя бы отдаленно описать происходящее в помещении. Симон Лекюе* с тщательно сдерживаемым гневом наблюдала, как члены ее совета – одни из наиболее уважаемых и влиятельных людей в стране – выплевывают оскорбления в адрес британского министра и его подчиненных с воистину детской утонченностью. Женщина глубоко вздохнула, пресекая собственные гневные комментарии; последнее, что им сейчас нужно – еще один голос на повышенных тонах, усиливающий и без того повышенную напряженность. Что-то коснулось ее локтя, и Лекюе повернула голову, увидев Эрика Корина, смотрящего на нее. Его маска безразличия ничего не скрывала – после стольких лет знакомства женщина могла с точностью прочитать его по малейшей морщинке. Мужчина был так же зол, как и все остальные, разве что, возможно, по иным причинам. Если Лекюе правильно помнила, сын Эрика – Якоб – был очень близок с Адрианом. Обоих мальчиков часто видели на общественных мероприятиях, они были словно сиамские близнецы даже за пределами Академии. Эрик знает Адриана уже много лет, и женщина смогла разглядеть беспокойство, зарождающееся в его карих глазах. Она отлично понимала чувства Корина. Сама Лекюе лишь недавно имела удовольствие познакомиться с удивительным мальчиком из Бобатона. Она слышала о нем всякий раз, когда на разных встречах поднималась тема успеваемости учеников. Но до прошлого года он был ей незнаком. Если сказать кратко, Адриан оказался забавным. Умный молодой человек, который знал, как играть по правилам. Он был привлекательным – не самым привлекательным из всех, что встречала Лекюе, и было довольно заметно, сколько усилий мальчик потратил на свою внешность – но это было очевидно. Подобно едва уловимой черте, которую невозможно проигнорировать, ведь ее постоянно подчеркивают. Он умел искажать собственные слова так же легко, как любой политик, однако эти навыки не были отточены. Порой мальчик случайно оговаривался и, конечно, допускал ошибки. Он был очарователен и смел, понимал тонкости их образа жизни лучше, чем большинство его сверстников; однако оставался безрассудным, и это подчеркивало его молодость. Адриан был хорош и знал это. Что сделало его высокомерным. Обычно такое поведение сделало бы мальчика недостойным внимания Симон. Просто очередной амбициозный, дерзкий ребенок, не знающий, когда следует остановиться. Но под всем этим крылось что-то еще, нечто, которое женщина мельком увидела во время их первой встречи, сделавшее мальчика интересным. Потенциал. Да, Адриан Эванс был всего лишь блестящим учеником со страстью к политике. Но при правильном воздействии, правильном наставлении и советах она знала – этот ребенок в будущем станет кем-то действительно впечатляющим. Симон, может, опережала события, но она не против уйти в отставку через пять лет или около того – но только если найдется кто-то вроде Адриана, готовый взять на себя ее должность. При нынешней ситуации в мире им нужен был тот, кто способен уравновесить милосердие с беспощадностью. Тот, кто будет всерьез готов поставить нужды своей страны на первое место и принимать серьезные решения. Симон была в состоянии справиться с этим на данный момент, но она прекрасно осведомлена о своей приближающейся смерти. Франции необходим лидер, которому не мешает подобная слабость. Именно поэтому, после окончания мальчиком школы, Симон решительно намеревается предложить ему работу в качестве личного помощника министра. Она сможет предоставить ему практический опыт работы с реальными политическими ситуациями и показать все обязанности министра. Симон – не учитель, но она не могла позволить себе растрачивать такой потенциал впустую. Женщина потратит несколько последних лет в кабинете Министерства, чтобы присматривать за ним, помогать ему оттачивать свои способности и мотивировать на успех. Он хорош, но Симон сделает его великим. Адриан был человеком, способным изменить текущую ситуацию к лучшему, и женщина решила для себя, что это положительное явление. Все будет так, как задумано, раз уж он сумел пережить даже этот день. Адриан вел себя весьма смело во время испытания с мантикорой и действительно продемонстрировал те таланты, за которые профессора постоянно хвалили его. Симон не испытывала ничего, кроме гордости, когда чемпион Франции выполнил свое задание в кратчайшие сроки без единой царапины. А затем все полетело к чертям одним взмахом хвоста мантикоры. Руки Симон сжались в кулак, когда она вспомнила, как мальчик врезался в стену и медленно сполз на землю, и как кровь стекала по его лицу. Ее советники имели полное право злиться. В тот же миг, когда Адриан коснулся коробки, мантикора должна была быть нейтрализована. Мальчик вновь возвращался под защиту Темного Лорда. Если Адриан умрет из-за британского Министерства, слишком некомпетентного, чтобы обеспечить его безопасность после выполнения задания, то, независимо от желаний самой Симон сохранить союзнические отношения с этой страной – ее люди потребуют возмездия. Они доверили Лорду Волдеморту жизнь одного из их самых талантливых учеников за последние десятилетия, а теперь мальчик лежит без сознания, и жизнь постепенно покидает его. Не в силах больше терпеть разверзшийся вокруг хаос Симон достала палочку и подняла ее вверх. Раздался громкий треск, и крики оборвались; присутствующие инстинктивно вздрогнули. Симон опустила палочку и перевела взгляд на своих людей, прекрасно понимая, что все они наблюдают за ней, ждут следующего шага. - А сейчас, когда диспуты закончились, - голос женщины был столь же низок, как и ее мнение о присутствующих. Все тут же отвели глаза. – Министр Малфой, пожалуйста, объясните мне еще раз, как мантикоре удалось перехитрить Вашу команду укротителей. Симон уставилась на белокурого мужчину, сидящего напротив. - Объясните, почему мой чемпион, вероятно, прямо сейчас умирает из-за Вашей халатности. Люциус Малфой был самым настоящим подлецом – это женщина поняла с первого взгляда. Об этом же ясно говорил его успокаивающий взмах руками и снисходительная улыбка. - Министр Лекюе, уверяю, данный инцидент расследуется, мы над этим работаем. То, что случилось с мистером Эвансом – ужасная трагедия; он находится под присмотром лучших целителей. Сам Лорд Волдеморт взялся наблюдать за состоянием мальчика. - Ужасная трагедия, - повторила Симон, совершенно не впечатленная. – Это даже отдаленно не описывает произошедшее, Министр. Вы лично говорили нам в начале этого Турнира, что в перерывах между испытаниями чемпионы будут в полной безопасности. Адриан выполнил свою задачу, и все же прямо сейчас он тяжело ранен. Сидящий рядом с ней Эрик заерзал. - Министр, повторю: мы не знаем, как мантикоре удалось побороть сыворотку в крови. Пока нам не предоставят необходимую информацию, искать виновных – пустая трата времени. - А как мы можем доверять предоставленной Вами информации? – отрывисто произнес Эрик, и среди собравшихся вновь начался ропот. Симон грозно посмотрела на него, будучи не в настроении для очередного членомерства.* Малфой прищурился. - Вы предполагаете, что мы можем сфальсифицировать отчет, лорд Корин? - Вообще я предполагаю, что кто-то должен понести ответственность за произошедшее, но, как я вижу, некоторые сделают все, чтобы избежать признания вины, - оба волшебника смотрели друг на друга с разных концов стола, и их глаза метали молнии. - Это правда! – крикнул кто-то. – Откуда нам знать, что Вы не саботировали нашего чемпиона? И гомон возобновился, только стал намного громче. Симон удержала себя от желания потереть переносицу. Она уже чувствовала, как собрание выходит из-под контроля. Женщина проигнорировала реплику Малфоя, внезапно ощутив накатившую усталость. Теперь сопротивляясь желанию потереть лоб, она, наконец, достигла своего предела. Прищурившись, Симон вновь прекратила крики. - Сколь бы забавно это ни было, господа, боюсь, у меня слишком мало терпения, чтобы продолжать этот бессмысленный разговор. Пока мы не знаем, что именно произошло, потому мало, что можем сделать. Министр Малфой, жду подробного отчета в течение следующих двух дней. Она слегка нахмурилась: - Теперь, полагаю, мы разобрались со всем этим, так что я могу позаботиться о своем чемпионе. Не оглядываясь, Симон ушла. После ее ухода члены французского совета тоже поспешили покинуть собрание. Женщине было все равно, задела ли она чье-то эго своим внезапном уходом, или что его едва ли можно было назвать изысканным. У Симон оставались более важные дела, чем утихомиривать ссорящихся детей. - Отлично, - тихо процедила она Эрику, зная, что он идет следом, - давайте не только обвиним британское Министерство в том, что оно незаконно укрывает информацию о ходе расследования, но и начнем разжигать слухи о том, что британцы спланировали покушение на нашего чемпиона. Эрику не хватило порядочности даже устыдиться. - Вы же не думаете, будто они не знали, что подобное может произойти? - Я думаю, что необходимо собрать все имеющиеся факты, прежде чем делать какие-то выводы. Ну в самом деле, о чем ты только думал, Эрик? – обернулась Симон. – Хочешь развязать международный конфликт? - У нас уже есть один, - твердо сказал он. – И Британия сделает все, что потребуется, лишь бы избежать обвинений. Симон молча смотрела на него, после чего тихо фыркнула и отвернулась. - Я никогда не возражала против твоих явно враждебных взглядов на новый режим в Британии. Но тебе неплохо было бы запомнить, что прямо сейчас мы находимся в самом сердце его государства. Мне нужны союзники, Эрик, а не люди, нарывающиеся на неприятности. - Ни у одного человека не должно быть столько власти. Волшебник не может управлять страной в одиночку. - Скажи это Гриндевальду, - огрызнулась Симон, - он практически в одиночку захватил свою страну и почти преуспел в завоевании Европы. Мы должны быть благодарны уже за то, что Лорд Волдеморт не предпринял ничего, чтобы расширить свои владения. - Пока что, - подчеркнул Эрик. – Возможно, он пока вполне доволен Островами, но такой человек всегда будет жаждать большего. Это лишь вопрос времени, когда его жадность падет на нас. Появляется все больше причин, почему Франции необходим лидер, которому не помешает бренность его тела – тот, у кого больше шансов сдержать нападение этого человека. - Министр Лекюе! Оба вздрогнули, услышав крик, и повернули головы, чтобы увидеть приближающуюся группу встревоженных учеников во главе с Рейной Северин. Всего в нескольких шагах от нее Симон разглядела бледные лица Клэр Данью, сына Эрика – Якоба – и несколько других. - Рейна, - вежливо поприветствовала она девушку. У Симон были довольно хорошие отношения с отцом Рейны, и она уже видела перед собой дочь, явно намеревающуюся пойти по его стопам. Жаль о случившемся с ее матерью, но Рейна никогда не знала эту женщину, потому на нее никак не повлияли ее убеждения. – Все в порядке? Рейна остановилась перед ней, на мгновение бросив взгляд на друзей, прежде чем вновь повернуться к ним. Выражение ее лица было напряженным, а щекам не хватало здорового цвета. - Министр Лекюе, - начала она, - я… мы надеялись, что у Вас есть новости… об Адриане и его… состоянии. А, ну разумеется. Симон глубоко вздохнула, ее лицо смягчилось от их очевидного безумного переживания за здоровье друга. - К сожалению, я ничего не слышала об Адриане. Все, что мне известно: ему сейчас оказывают медицинскую помощь, а Волдеморт следит за этим. Плечи детей понуро опустились, и Симон почувствовала, как ее сердце поневоле сжимается от этой картины. Все они так молоды. Она протянула руку и осторожно коснулась плеча Рейны, одаривая их всех ласковой улыбкой. - Адриан силен, и рядом с ним сейчас лучшие целители Британии. У него есть все шансы выкарабкаться. Верьте в него. - Он был весь в крови, - тихо пробормотала Данью, ее глаза смотрели в никуда. – Существо так тяжело его ранило. Краем глаза Симон наблюдала, как Якоб скользнул ближе к отцу, и они начали тихо переговариваться в сторонке. Руки Эрика дрогнули, словно пытаясь обнять ребенка, но в последнюю секунду мужчина удержался. - Да, он был тяжело ранен. Но мы не должны позволить сомнениям затуманивать наш разум. Все что имеет значение прямо сейчас – ему оказывают необходимую помощь. Ее слова немного успокоили детей, но, честно говоря, Симон никак не могла развеять их страхи. По правде, у Адриана было столько же шансов выжить, сколько и погибнуть. И они ничего не могли сделать, кроме как сидеть и ждать. - Вы собираетесь навестить его? – спросила Рейна, умоляюще глядя на нее своими темными глазами. - Как раз направлялась туда, - Симон заметила вопрос в глазах девушки еще до того, как та открыла рот. – Вам не разрешат зайти, Рейна. Скорее всего, даже меня не пустят в палату, пока он не будет в стабильном состоянии. Мне жаль. Лицо девушки разочарованно вытянулось. Симон отступила. - Возвращайтесь в карету, Рейна: Мадам Максим уже ждет вас там. Не задерживайтесь. Симон вновь коснулась ее плеча, а затем быстро зашагала прочь. Ей еще нужно было навестить своего чемпиона.***
Земля разверзлась. Волдеморт рухнул вниз, зарычав, когда ноги подогнулись, принимая на себя весь удар. С угрюмым видом он принялся выбираться наружу. Такая ловушка встречалась уже в четвертый раз, и с каждым разом она становилась все глубже. Это становилось утомительным. Мужчина встал, критически осматривая новое окружение. Стены лабиринта оставались такими же неизменными, как и всегда. Хотя этот окклюменционный щит был невероятно хорошо выполнен и непоколебим, Волдеморт начал подумывать о том, чтобы прибегнуть к более решительным действиям для проникновения. Его терпение медленно истощалось, пока он шел по бесконечным коридорам. Магия мужчины подобралась, готовая атаковать мальчика, как вдруг до его ушей донеслось эхо. «Прекращайте, словно дети малые». Волдеморт повернул голову в сторону, откуда послышался шепот. Он был едва слышным и смутно знакомым. Стоило обогнуть новый виток коридора, как раздался другой голос, все еще едва различимый. «Не будь такой злобной, Рейна», - голос Адриана звучал дразняще. – «Если хочешь присоединиться, стоит просто попросить». Остальная часть разговора стихла столь же внезапно, как началась, но, услышав его, Волдеморт улыбнулся. Он явно приближался к воспоминаниям мальчика, раз уж начали просачиваться фрагменты разговоров прошлого. Высвободив магию, мужчина прощупал весь коридор, ища способ прорваться к ним. Его магия сконцентрировалась в одной точке каменной стены, и с резким толчком лабиринт рухнул. В глаза ударил ослепительный свет, а затем под его ногами оказалась мягкая трава. Волдеморт хмыкнул, увидев прекрасные, умиротворяющие сады. На зеленом пейзаже выделялись несколько мраморных фонтанов, аккуратно подстриженные живые изгороди и пышные, цветущие деревья, украшающие двор. Хватило лишь одного взгляда на возвышающийся замок, возведенный в горах и сверкающую на солнце эмблему, чтобы понять, где он оказался. Лично сам Волдеморт никогда не был в Бобатоне, но слышал множество историй о его великолепии, и мужчину не удивило увиденное в воспоминаниях Адриана. Тем, кто учился окклюменции, зачастую предлагали использовать какую-то основу, чтобы лучше рассортировать весь ворох мыслей. Многие выбирали что-то знакомое: здание или место, связанное с безопасностью и комфортом. Большинство останавливалось на том, что создавало версию своего дома – воссозданное поместье Малфоев в сознании Люциуса было превосходным – но были и те, кто выбирал иной путь. Так выбор Лорда пал на Хогвартс. Поскольку тот был его первым настоящим домом, он обрел душевный покой в этих священных стенах – и нигде более не ощущал подобного. Также это место имело дополнительное преимущество – будучи огромным зданием, Хогвартс предоставлял достаточно места, чтобы спрятать все его мысли и воспоминания. Оказалось, Адриан тоже понимает эту связь. Волдеморт двинулся к входу в Академию, лишь изредка останавливаясь, чтобы понаблюдать за короткими, незначительными воспоминаниями, возникающими то тут, то там. Большинство из них было просто о мальчике с друзьями, которые вместе обедали или бездельничали на солнышке, пока болтали. Волдеморт взобрался по мраморным лестницам и без помех скользнул через открытые двери. В тот же миг, как он оказался внутри, двери за ним захлопнулись с решительным щелчком. На мгновение Лорд замер, осознавая, что магия Адриана определенно сконцентрирована именно в этом месте; и тут его охватило чувство, будто за ним наблюдают сотни глаз. Волдеморт задумался, чувствует ли мальчик его присутствие на основном слое сознания или то была лишь его магия, реагирующая на потенциальную угрозу. Он выжидал, чтобы понять, нападет ли магия, но та словно замерла, очень похожая на библиотекаря, внезапно нарисовавшегося за спинами учеников, чтобы напомнить им о правилах приличия. Легкая улыбка изогнула края его губ от этого забавного сравнения. Волдеморт зашел в громадный зал, поражаясь простору и тому, как льющийся из окон свет заставлял золотые потолки блестеть, а кристаллы – сиять. И вправду великолепный замок. Мужчина не спеша вышагивал по залам, не знакомый с планом Академии, но довольствующийся тем, что теперь, когда он здесь, у него есть время на исследование. Его вело любопытство, и, наконец, Волдеморт остановился перед одной из дверей. Он уже открыл несколько таких и мог только предполагать, за какими спрятаны воспоминания. Волдеморт протянул руку и открыл дверь. Якоб с такой силой рухнул на кровать, что подпрыгнул на матрасе, и громко засмеялся. Адриан стоял над ним, вскинув брови и тепло улыбаясь. - Поздравляю, - хмыкнул темноволосый мальчик, - ты теперь не просто пьяный, а совершенно в хлам, - вокруг валялись бутылки из-под огненного виски, и Адриан легонько пнул одну из них. Якоб крутился на кровати, с улыбкой глядя на друга. - Спасибо, спасибо. Я требую свой приз, - он глубже зарылся в одеяло, игриво сверкая карими глазами. Адриан раздраженно вздохнул и бухнулся на свою кровать. - И почему я вообще позволил тебе уговорить себя на подобное, не понимаю, - он прикрыл глаза рукой и жалобно застонал. – Мой мозг отказывается работать. - Вот и славно, - сказал Якоб, потянувшись ногой и настойчиво пихнув Адриана по колену. – Ты все время слишком серьезен. Пора бы уже вытащить палку из задницы и хоть немного пожить. Иди, найди себе девушку и развлекись. Это определенно поможет тебе развеяться. Адриан хмуро отпихнул его ногу, а затем перевернулся на бок, лицом к Якобу. - Мне не нужно это, - запротестовал он. - Ну да, конечно, - фыркнул парень. – Ты такой зануда. Держу пари, если с кем-нибудь переспишь, то будешь повеселее. Адриан застонал. - Я не девственник, Корин, и понятия не имею, сколько раз мне еще придется тебе это повторить. - И ты отказываешься говорить, с кем переспал, поэтому я отказываюсь в это верить. Назови имя, или ничего такого не было. Адриан снова застонал, на этот раз громче и продолжительнее. - Хорошо, - огрызнулся он. – Михаэль Лоран, в прошлом году. Якоб сел с широко раскрытыми глазами. - Михаэль Лоран? Который капитан команды-соперника по квиддичу? Парень, о которым ты почти пять лет, жалуясь, отзывался как о накаченном, эгоистичном мудаке? Как это вообще произошло? Адриан пожал плечами. - После последнего матча года он поздравил меня с отличной игрой и спросил, что я собираюсь делать после окончания школы. Мы поговорили, а потом занялись сексом в раздевалке. - Быть не может, - выдохнул Якоб, ошеломленный. – Почему ты мне не сказал? - Потому что ты поднял бы бучу из-за того, что я, наконец, лишился девственности, а я бы не хотел, чтобы уже к завтраку по школе поползли слухи. - Да я не об этом, - перебил его Якоб, замахав рукой. – А о тебе – ну, знаешь, ты у нас, оказывается, гей. - Вообще-то, бисексуал, - быстро поправил его Адриан, будто это никоим образом не заставит мозг его друга взрываться от внезапно обрушившейся информации. - Как я это пропустил? – спросил Якоб, всплеснув руками и падая обратно на кровать. – Слепой, как крот, - пожаловался он. - А может дело в том, - с сарказмом заметил Адриан, - что ты никогда не спрашивал, а я не афишировал. Зачем? – вдруг какая-то неуверенность закралась в голос темноволосого мальчика. – Это проблема? - Нет! – воскликнул Якоб, все еще раздосадованный. – Просто я разозлился, что мне приходилось держаться поодаль, ведь я думал, что ты – натуральнее некуда, а теперь узнаю, что мог заниматься с тобой сексом давным-давно! - Ничего себе, звучит так, будто я легко согласился бы. - Заткнись, придурок, я не это имел в виду, и ты это знаешь. - Все еще обижаешься. Якоб скрестил руки и впился в Адриана взглядом, будто вся вина за произошедшее лежит именно на его друге. - Я очень зол на тебя, хитрюга. - Я не хитрюга, - фыркнул Адриан, - просто не вижу смысла в том, чтобы придавать этому значение. Мне нравятся парни. Мне нравятся девушки. Это не конец света. - Но я же столько раз мог соблазнить тебя за все это время, - грустно застонал Якоб. – Знаешь, как долго я мечтал о сексе с тобой? Месяцы, Адриан. Месяцы. Ты ужасный друг. Адриан слегка усмехнулся. - Мне столь же ужасно жаль. Что мне сделать, чтобы искупить вину? - Хм, - прошептал Якоб, - как насчет поцелуя? – он явно дразнился. В их разговоре наступило недолгое затишье, и Адриан уселся на кровати, не мигая уставившись на Якоба. Его друг покраснел и уже открыл было рот, чтобы пробормотать судорожные извинения. - Ладно, - Адриан соскользнул с кровати и с легкостью преодолел расстояние между ними. Якоб издал удивленный звук, прежде чем юноша схватил его за шею и приблизил к себе. Получилось быстро, но нежно, и Якоб вздрогнул, когда они отстранились друг от друга. Адриан посмотрел на него сверху вниз, его глаза немного прищурились от улыбки, вызванной растерянностью друга. - Что-нибудь еще, Ваше Высочество? – пальцы Адриана перебирали его волосы, а глаза скользнули по всему его телу. Ни тени сомнения во взгляде. Якоб закусил губу. - Мы могли бы?.. – он умолк, не договорив. Адриан приподнял бровь, все еще улыбаясь. - Почему-то, Корин, мне нравится ход твоих мыслей, - говоря это, он провел ладонями по груди Якоба и легонько толкнул. - Ложись, - сказал он, - хороший мальчик, - Адриан залез на него, на ходу расстегивая рубашку. – У меня нет привычки спать с друзьями, Якоб, - тихо добавил он. – Всего один раз, хорошо? Дверь захлопнулась у него перед носом, когда воспоминание растаяло. Волдеморт несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от головокружения, вызванной осознанием того, что он только что увидел. Мужчина подозревал об этом, но подтвердить свои подозрения было приятно. С возросшей интригой Волдеморт продолжил свой путь по коридорам, испытывая искушение посмотреть больше воспоминаний, но понимая, что если он не хочет привлечь к себе внимание и рисковать Адрианом, вынуждая его бороться куда больше, чем сейчас, ему придется подождать до более важных воспоминаний. Мужчина поднялся по первой же обнаруженной лестнице, минуя следующие два этажа. Он предполагал, что самые выдающиеся секреты мальчика будут хорошенько охраняться на самом верху, и именно туда нужно идти. Чем больше этажей проходил Волдеморт, тем больше запертых дверей встречал. Некоторые просто отказывались сдвинуться с места, а на других висели надежные замки. Это было увлекательно и еще сильнее вызывало желание разузнать побольше. Мужчине хотелось вскрыть каждую дверь и просмотреть каждое воспоминание. Разложить их по полочкам, узнать, как этот ребенок стал таким въедливым; изучить каждую мечту, мысль, устремление. Сам он признавал, что это довольно безрассудно. Что-то очень близкое к навязчивой идее, если Волдеморт не будет соблюдать осторожность. Адриан Эванс был интересным экземпляром, и Лорд знал, что хотел бы видеть его в качестве потенциального новобранца, но стоил ли он всех усилий? Сам воздух, казалось, становился все тяжелее с каждым новым лестничным пролетом, и магия клубилась вокруг него, царапая, точно иглы. Волдеморт поднялся на последний этаж и вышел к единственному коридору с множеством запертых дверей. Вот это место. С каждым шагом магия Адриана царапала его все сильнее, хотя мальчик все равно был слишком слаб, чтобы помешать ему. Волдеморт сомневался, что смог бы когда-нибудь пройти даже через лабиринт, не будь Адриан так сильно ранен. В конце концов, он остановился перед очередной запертой дверью, хотя, в отличие от остальных, на этой висели тяжелые цепи. Здесь магия мальчика была особенно сконцентрирована, и Волдеморт понял, что нашел то, что искал. Он подошел ближе к нелепо защищенной двери и бегло взмахнул над ней рукой. Мужчина тихо хмыкнул, позволяя магии встрепенуться, готовый начать вскрывать замки. Но вдруг замер. Волдеморт прищурился и повернул голову влево, глядя на соседнюю дверь. Сначала это не было так очевидно, но вокруг нее… магия прямо-таки клубилась. Он ухмыльнулся столь хитроумной уловке. Дверь с цепями – всего лишь приманка. Волдеморт опустил руку и подошел к соседней двери, критически глядя на нее. Идея пришла сама собой, и без колебаний его магия ринулась вперед, сминая защиту. Он мгновенно почувствовал ответное нападение. Магия Адриана обвивала его, точно питон, с силой сжимая до хруста в ребрах. Это было куда хуже пустоты. Пустота лишь удерживала его на одном месте, задерживая вторжение, пока Адриан пытается изгнать злоумышленника. Здесь же было стремление уничтожить. Разорвать. Растерзать. Волдеморт атаковал мальчика своей магией, пытаясь вырваться на свободу. Это было жестоко и мучительно, и в течение нескольких ужасных секунд Волдеморт даже не знал, сможет ли победить. Но, как и прежде, магия Адриана была нестабильна из-за состояния мальчика, и Волдеморт одним злобным ударом разрушил защиту на двери. Воспоминания затопили его. Голоса и образы захватили сознание. Адриан ворвался через входную дверь, его волосы были растрепаны ветром, а за плечом виднелась метла. Улыбка мальчика увяла под резким взглядом его матери. - О чем ты только думал? – рявкнула она, рыжие волосы взметнулись, когда женщина подлетела к нему. - Maman, я… - Я говорила тебе не участвовать в этом турнире по квиддичу. А если бы кто-то узнал тебя?! Адриан опустил голову. - Это было просто для развлечения. - «Развлечение» не стоит того, чтобы рисковать для этого всем! Ты мог поставить нас под удар! - Прости меня… Стоило этому воспоминанию угаснуть, как тут же появилось новое. - Я стал лучшим на курсе, - застенчиво сказал маленький Адриан, и его мама улыбнулась ему, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать в лоб. - Я ни на минуту не сомневалась в тебе. Я так горжусь тобой, дорогой. И твой отец тоже гордился бы. И еще одно. - Волдеморт, - выплюнула она. Адриан снова кивнул, сохранявший спокойствие перед праведным гневом матери. – Тоже так подумал. Хотя, как выяснилось, тем, кто предложил эту идею, был Малфой. - Не важно, кто предложил это, Гарри, очевидно, что Малфой – просто подставное лицо. Замысел Волдеморта, но меня беспокоит другое – зачем ему это? Адриан облокотился на руки и начал наблюдать за тем, как разум его матери заработал на полную катушку. - Я сомневаюсь, что он узнал о нас, maman, - тихо сказал юноша, - потому что, если бы он знал о нас, то не поставил бы все на кон, чтобы подтвердить свои подозрения. Он понятия не имеет о том, куда мы делись после нападения, и даже если он каким-то образом узнает обо мне, не сможет автоматически сделать верные выводы. Он спрыгнул со столешницы и положил руки на ее плечи, чуть подождав, чтобы мама встретилась с ним взглядом, и бушующий в ее глазах гнев остыл. - Подумай, maman, если бы он знал о нас, мы бы уже подверглись нападению или слежке, или произошло бы множество других ужасных вещей. И следующее. Она погладила его по волосам, тихо напевая. - Мамочка? – женщина посмотрела на него, ее взгляд был нежным и теплым. - Да, Гарри? - Почему у меня нет папы? Руки женщины задрожали, а на глазах выступили слезы, когда она опустила на него взгляд. - Ох, дорогой… - мама неуверенно отстранилась от него. – У тебя есть… был отец. У тебя был самый удивительный отец во всем мире, он так сильно любил тебя и был счастлив, когда ты родился. Мальчик удивленно посмотрел на нее, ничего не понимая. - Но где он сейчас? - Он… он умер, когда ты был еще совсем маленьким. - А как он умер? Женщина закусила губу, на ее лице возникло сомнение. - Его убил очень плохой человек, - прошептала она после долгого молчания. – Кое-кто очень страшный пришел к нам домой, хотел причинить нам боль. А твой папа остался, чтобы дать нам шанс сбежать. Ее пальцы смахнули пряди черных волос с лица мальчика. - Он так сильно любил нас обоих, Гарри. Он хотел защитить нас от плохого человека. Твой отец был лучшим человеком в мире, и я не хочу, чтобы ты когда-либо сомневался в этом. Мальчик, лежавший головой у нее на коленях, повернулся лицом к маме, глядя на нее с беспокойством. Детская рука поднялась и прикоснулась к ее мокрой от слез щеке. Женщина накрыла его ладонь своей и поцеловала нежную кожу. - А как его звали? Она судорожно сглотнула. - Джеймс, - пробормотала женщина, - Джеймс Поттер. Мальчик сел и обнял ее так крепко, как только мог. Женщина обняла его в ответ, немного дрожа. - Не плачь, мамочка, - попросил ребенок. - Я так не хочу потерять и тебя тоже, - признала она едва слышно, уткнувшись в его худенькое плечо. Красивая улыбка озарила лицо мальчика, и он отстранился, чтобы мама смогла ее увидеть. - Не потеряешь, мамочка. Мы всегда будем вместе. Обещаю. - О, мой славный, дорогой малыш, - женщина поцеловала его в щеку, закрывая глаза. Какая-то сила окружила его и внезапно вышвырнула из воспоминания. Дверь захлопнулась перед его носом, прежде чем мужчина рухнул на мраморный пол и отлетел в сторону. - Это, - прорычал кто-то, - личное. Волдеморт приподнялся на локтях и тут же заметил подрагивающую фигуру Адриана, бросившегося на защиту двери, которую он только что там жестоко вскрыл. Что-то похоже на шок отразилось на лице мальчика, и он неосознанно отступил. - Подождите… Риддл? Но я думал… Волдеморт не обращал внимания на осознание, поразившее мальчика. Его собственный разум терзали внезапные откровения. Адриан Эванс. Гарри Поттер.***
Примечание автора: Вооот так, да. Еще раз извиняюсь, что опять закончила на самом интересном месте. Я ужасный человек, знаю. Чувствую себя ужасно, когда так делаю, но оно всегда само так получается, я просто не могу остановиться!! В любом случае, надеюсь, вы, ребята, наслаждаетесь этой историей – наконец-то свершилось раскрытие великой тайны, и с этого момента начинается всякое дерьмо. Кроме того, предупреждаю сразу, с понедельника у меня начинается учеба в университете, и этот семестр обещает быть тяжеловатым, так что я не совсем уверена, насколько быстро/часто смогу выкладывать продолжение, но все будет, ребята, обещаю! Примечание переводчика: *Именно «Симон», а не «Симона», потому что я погуглила, как произносится это женское имя. * Male pissing contest – это когда мужчины меряются членами. Нашла емкое слово «членомерство», надеюсь, оно всех устраивает ахах Далее идут чисто мои мысли, кому не интересно, глава закончилась :D Я была так уверена, что Риддл, сволочь такая, решил воспользоваться моментом слабости Адриана, и так глубоко ошиблась! Даже как-то неловко. Ну ладно, он у нас пока особого доверия не вызвал, чтоб сходу доверять его двусмысленным поступкам. Да хранят небеса тех, кто понимает, что это перевод, и не называет меня автором (что очень неловко). Еще глянула первые главы и внезапно захотела вычитать их заново. Не знаю, когда этим займусь, но определенно вычитка будет, потому что первые главы – это какой-то ужас (уверена, так я буду через какое-то время говорить и про эту главу ахах). И еще, то, что я хотела сказать еще главы четыре назад. Тащить на себе два объемных перевода и еще несколько своих работ (которые живые, несмотря на отсутствие обновлений) довольно-таки тяжело. Я еще и стараюсь заниматься другими делами, а увлечений у меня даже слишком много. Поэтому я решила набраться с силами и быстро все закончить. И закончить – это не забросить или заморозить. Это наоборот – поднапрячься и постепенно довести каждую работу до конца как можно быстрее. Потому что реально давит психологически. Не знаю, насколько меня хватит, потому что прямо сейчас я трачу на Тени всё свое время, но не уверена, что это время будет у меня в дальнейшем. Посмотрим. Спасибо за исправление опечаток! Не всегда исправления нужные, но спасибо, что стараетесь. Если не отвечаю на отзывы – это не игнорирование, я реально могу устать и забыть. Но каждый отзыв вижу, и каждый из них в сердечке. Вообще я планировала до конца месяца (за две недели) опубликовать до двадцатой главы включительно, но из-за нового фика расписание сдвинулось, однако я все равно собой довольна. И еще: у меня что-то творится с вордом, постоянно вылетает или не дает сохранить ничего, так что за эту главу я буквально билась на смерть :D