***
В скромной гостиной, куда они вошли, было полно народу, чего женщина никак не ожидала. Весь особняк оказался старым, местами почти полуразрушенным. Но все равно были заметны предпринятые усилия по его облагораживанию. Поверхности, на которых отсутствовал толстый слой пыли. Новые предметы мебели. Брошенное покрывало здесь, стопка книг там. Кто-то упорно трудился, чтобы сделать это место жилым. Лили оглядела помещение, чувствуя себя неловко и неуверенно и не понимая, как с этим справиться. Казалось, куда бы она ни посмотрела, всюду были до боли знакомые, насмехающиеся над ней лица. Они прибывали поодиночке, а не всей толпой, более половины членов Ордена все еще были на заданиях, занимались своими делами или просто не имели возможности прийти – так сказал Сириус – и каждый, с кем Лили встречалась взглядом, приветствовал ее теплой улыбкой и добрыми словами. Это заставляло ее чувствовать себя презренной. Ведь она бросила их всех, отвернулась и сбежала, в то время как у них не было иного выбора, кроме как остаться и сражаться, отстаивая свои идеалы. Они воевали, истекали кровью и даже умирали, пытаясь остановить Волдеморта. В течение многих лет их сопротивление подавляли и медленно, скрупулезно уничтожали. И всё это время Лили отсиживалась во Франции, прячась. Я сделала это ради Гарри. Чтобы защитить его, яростно подумала она. Я должна была спрятать сына в безопасном месте. Рядом с ней сидела Молли Уизли, попивая пахнущий сладостью чай из изящной чашки. Женщина и ей предложила чашку немного раньше, но у Лили кусок в горло не лез с тех самых пор, как Сириус встретил их сегодня утром, чтобы отправить сюда; да и женщина знала, что желудок неминуемо взбунтуется, если она попытается хоть что-нибудь выпить или съесть. Лили краем глаза наблюдала за добродушной женщиной: по какой-то непостижимой причине ее присутствие беспокоило. Она знала о Молли и ее семье еще со времен первой войны. Семья Уизли тогда не участвовала в делах Ордена столь активно – с шестью детьми, не достигшими даже двенадцати лет, это сложновато. И муж Молли, и она сама были на несколько лет старше Лили, выпустились из Хогвартса еще до того, как женщина поступила туда, так что у них не было возможности встретиться до начала войны с Волдемортом. Молли выглядела уставшей и исхудавшей, с морщинками вокруг глаз и рта. Однако в ней чувствовалось тепло, которое она мягко излучала самой кожей. Молли была похожа на женщину, одинаково уместно выглядящую и за вязанием, и врывающейся в самую гущу битвы. Она была похожа на мать – чего сама Лили так и не смогла достичь. Лили отвела взгляд и усилием воли расслабила руки, вцепившиеся в ткань брюк. Она разгладила смятые складки. Здесь было так много ее старых друзей, о некоторых Лили даже не подозревала, что они еще живы. Все эти годы было трудно следить за происходящим в Ордене из Франции. Она рассказала Гарри о них всё, что могла: имена и внешность, а еще описала способности, насколько это было возможно. Но не всё из сказанного было достоверно, ведь Лили не могла отслеживать информацию об Ордене, не вызывая подозрений. Единственным, кто еще не подошел к ней, был Аластор, и отчасти женщина была рада этому. Аластор всегда очень уважал ее. Лили страшилась того, что он мог сказать ей сейчас. Отбросив мысли, она поискала взглядом Гарри. Сын стоял в стороне, держась рядом с Биллом с тех самых пор, как они познакомились; подле болтала Тонкс и еще один мальчик, которого Лили не знала, но уже представившийся с радостной улыбкой и вежливым: «Седрик. Рад знакомству». Лили прикусила губу, глядя на них. Разница в их возрасте по сравнению с остальными присутствующими была разительной. Четкое разделение между четырьмя юнцами и измотанными взрослыми. Лили почувствовала, как напряжение в ее плечах спадает, пока она наблюдает за сыном. Гарри не был так уж вовлечен в разговор с остальными, но его взгляд оставался внимательным, а тело расслабилось, когда мальчик прислонился к стене. Женщина подавила ухмылку, заметив, что Гарри специально позволил троице оградить его от всех остальных. Она прекрасно понимала это желание. Лили, по крайней мере, с этими людьми связывало прошлое. Для Гарри же они не были ничем иным, как именами и сборищем фактов, которые он узнал много лет назад. Совершенно незнакомые люди. Хотя мальчика явно больше тревожило то, что он находится у всех на виду – и не без причин. Гарри атаковали со всех сторон с того момента, как он пришел сюда. Всем не терпелось познакомиться с ним, пожать ему руку, поговорить. Гарри всегда был популярен в школе – черта, унаследованная от Джеймса – отчего привык быть в центре внимания и всеобщего восхищения. Но происходящее сейчас разительно отличалось от невинного очарования сверстников; Лили уже заметила, как в сыне понемногу накапливается раздражение по мере продолжения вынужденного общения с Орденом. Лили едва уловимо нахмурилась, задумавшись об этом. Обычно Гарри гораздо лучше контролировал свои эмоции, он не раз и не два говорил, что ему взаправду нравятся словесные баталии, в которой мальчику порой приходилось участвовать. Однако сразу после Святочного бала он стал раздражительным и вспыльчивым. Лили пыталась расспросить его о вечере и о том, повеселился ли он, но Гарри уклонялся от вопросов недомолвками и прочими банальностями, на самом деле, совершенно не успокоившими ее. Было до боли очевидно, что что-то произошло тем вечером, но как бы Лили не подталкивала его к ответу, Гарри просто не разговаривал с ней. Лили ненавидела эту пропасть между ними и то, что ей казалось, будто она ничего не может сделать, только смотреть, как Гарри активно расширяет ее все больше и больше, отстраняясь от матери. - Так здорово видеть их вместе, - внезапно заговорила Молли, тут же отвлекая Лили от сына. Она повернулась к женщине и приподняла бровь. Молли улыбнулась ей и кивнула на компанию детей. - Прошло слишком много времени с тех пор, как они имели возможность завести друзей. Большинство детей Ордена выросли вместе, поэтому знают друг друга много лет, - она прикрыла глаза, продолжая наблюдать за ними. – Трудно отыскать людей примерно их возраста, выбравших нашу сторону. Обе уставились на компанию, и Молли мягко продолжила: - Давно я не видела, как кто-то из них так улыбается. Лили моргнула, у нее сдавило грудь. Она и не думала, что их появление так быстро повлияет на Орден. Лили осознавала, насколько все полагаются на Пророчество и Гарри, но услышать, что их настроение уже приподнятое, было обнадеживающе. Обе женщины наблюдали, как Седрик рассмеялся над чем-то, что сказал Гарри, и его смех был заливистым и заразительным, эхом прокатившимся по комнате. Теперь, когда ей указали на это, Лили сумела заметить улыбки, брошенные украдкой, и нежные взгляды взрослых. Они – наше будущее, подумала она. Они – следующее поколение, и видеть их такими, должно быть, очень приятно. - Итак, Адриан, - сказал Седрик, покачиваясь на пятках и усмехаясь, - расскажи-ка нам о Бобатоне. Я слышал, там красиво. От упоминания этого имени Лили резко стиснула зубы. Было бы здорово – даже идеально – если бы Гарри не настаивал на том, чтобы его так называли. Здесь ему не нужна маска, ведь с сегодняшнего дня Орден будет их союзником. До этого Лили прикусила язык, когда он попросил об этом Ремуса, не желая портить их трогательное воссоединение. Но теперь Гарри так называли все. Каждого, кто подходил познакомиться, Гарри непременно – хоть и вежливо – поправлял, прося обращаться к нему другим именем, и, по большей части, многие делали, как он просил. Лили раздражало это упрямство. Будто он не понимал, что именно Гарри – важнейший аспект их организации, а Адриан – всего лишь защита. Он не сможет прятаться за этим именем вечно, и ему нужно уже смириться. Откровенное игнорирование этого выглядело нелепо. Лили прослушала, что же Гарри – или прямо сейчас это Адриан? Он определенно ведет себя именно так – сказал Седрику в ответ, поскольку ее внимание быстро переключилось на дверь гостиной. Через несколько секунд ручка повернулась, и Лили напряглась, полностью сосредоточившись на маленьком латунном кругляше. Дверь открылась, прервав разговоры, и в комнату вошли Сириус и Дамблдор. Несмотря на пройденные годы, он выглядел всё так же. И в то же время совсем иначе. Дамблдор остался высоким и худым, с длинными серебристо-седыми волосами и бородой. Да и его пронзительно-голубые глаза по-прежнему излучали острый ум вперемешку с таинственностью, глядя на присутствующих из-за очков-полумесяцев. Но красочные, ошеломляющие мантии, которые Лили помнила, сменились на тусклые и простые. Атмосфера радости и света, всегда окружавшая его, напоминая ласковые лучи солнца, угасла и потускнела. Плечи были опущены под невидимой тяжестью, а лицо ужасно постарело. А бледную кожу шеи уродовал жуткий шрам. Глаза Лили наполнились слезами при виде него. - Добрый день, - поздоровался со всеми старик, и, по крайней мере, его голос по-прежнему лучился добротой. Присутствующие пробормотали ответное приветствие, но, очевидно, всех куда больше интересовал надвигающийся момент встречи. Когда эти мудрые глаза обратились к ней, Лили выпрямилась, расправив плечи и подняв подбородок. - Лили, моя дорогая, - произнес Дамблдор мягко и с тоской. – Рад снова тебя видеть, - он подошел к ней уверенным и широким шагом. Лили колебалась всего секунду, когда он обнял ее, прежде чем стиснула старика в ответ. Ее мысли о Дамблдоре все еще были крайне сумбурными, даже после столь долгих лет разлуки. В ту ночь, когда Лили потеряла Джеймса – в ту ночь, когда она потеряла всё – женщина боялась старика и его запутанных планов. Лили подозревала его в самом худшем: считала, что Дамблдор предал ее и всю ее семью, подставил их. Но вот теперь он здесь, предлагает ей помощь, поддержку и информацию. Будучи одинокой так долго, Лили наконец-то почувствовала, что может вдохнуть полной грудью. - Я тоже рада видеть тебя, Альбус. Он улыбнулся ей и, не повернув головы, посмотрел куда-то в сторону. Лили сразу поняла, чего Дамблдор хочет. - Гарри, дорогой, подойди сюда. По просьбе матери Гарри подошел ближе, замер возле ее локтя и уважительно кивнул пожилому волшебнику. - Мой мальчик, - Дамблдор протянул руку, - видеть тебя здесь, таким здоровым и сильным – сущее благословение. Мы все боялись худшего, когда ты исчез. Гарри промолчал, изогнув губы в отстраненной улыбке. Он вежливо пожал протянутую ладонь. - К счастью, вы двое вернулись к нам целыми и невредимыми, - продолжил Дамблдор, когда понял, что Гарри не собирается отвечать. – Я верю, что нам стоит многое обсудить друг с другом, - произнес он, оглядываясь на женщину. Лили кивнула. - С нетерпением буду ждать нашего разговора, профессор. Старик тепло усмехнулся: - Девочка моя, боюсь, я уже давным-давно не профессор, - это было сказано весело, но в его словах звучала боль, которую испытывали они все. Лили опустила взгляд, осознавая, что она – не единственная, кто потерял что-то на этой войне. Дамблдор улыбнулся: - Останетесь здесь на каникулы? - Нет, - холодно вмешался Гарри, - мы остановились в гостинице, - он заговорил впервые с тех пор, как Дамблдор зашел в комнату. Лили пожала плечами: - Мы хотели бы, Альбус, но необходимо, чтобы никто ничего не заподозрил. Трудно будет объяснить исчезновение без следа на целых две недели. Не будь Гарри чемпионом, возможно, нам бы сошло это с рук, но… - женщина снова пожала плечами. Люди ожидают увидеть где-нибудь Гарри во время каникул, раз он не остался в Хогвартсе и не вернулся во Францию. Да и в принципе будут искать встречи со всеми чемпионами. Она протянула руку и коснулась ладони Гарри, чтобы успокоить. Его пальцы в ответ стиснули ее, прежде чем отстраниться. - Конечно, конечно, - кивнул Дамблдор, - как вам будет удобнее, - тут он обратил внимание на остальных присутствующих. - Уильям, Нимфадора, Седрик, почему бы вам не увести Гарри и не показать ему остальную часть особняка? – звучало, как предложение, но, на самом деле, это было не так. Гарри, стоявший рядом с ней, застыл. Лили быстро взглянула на него и увидела, как лицо сына мрачнеет, словно затянутое грозовыми тучами. Она перевела взгляд на троицу других ребят помладше – те выражали смирение. Должно быть, это не первый раз, когда их прогоняют с таких обсуждений. Прежде чем Гарри успел что-то сказать, Лили взяла его за руку и крепко сжала. - Иди, - сказала она ему. Женщина почувствовала сокращение мускулов сквозь его рубашку и посмотрела на сына сверху вниз. Вот в чем заключалась главная проблема Адриана. Он никогда не слушался с первого раза. Молчание затягивалось, а затем мальчик опустил голову. Любой, у кого были глаза, заметил бы, как он недоволен. Гарри стряхнул ее руку и направился к двери; лишь природная грация помешала ему выглядеть, словно недовольно топающий ребенок. Билл, Тонкс и Седрик уже ждали его в холле, и Лили досадливо прикрыла глаза, когда дверь за спиной Гарри громко захлопнулась, стоило ему переступить порог, хотя он до нее даже не дотронулся. Некоторые обменялись неловкими взглядами, и Лили почувствовала, как ее щеки запылали от смущения после столь детской выходки Гарри. - Простите, - произнесла она так четко, как только осмелилась. – Иногда он бывает… темпераментным. Дамблдор продолжил задумчиво разглядывать закрытую дверь, даже когда небрежно отмахнулся от ее извинений. - Не волнуйся, дорогая моя. На протяжении этих лет мы повидали немало подростков. Со всех сторон раздалось дружное и веселое согласие, и Лили немного расслабилась. - Пойдем, - сказал Дамблдор и проводил женщину к длинному, незанятому дивану, стоявшему в сторонке. Они сели рядом, Лили сложила руки на коленях и посмотрела на старика. Морщинистая рука коснулась ее ладони и бережно сжала. - Я так сожалею, Лили, о том, что случилось с Джеймсом. На глазах женщины выступили слезы. - Спасибо, Альбус, - она стиснула руку старика в ответ. Сириус, облокотившись на спинку дивана, согласно хмыкнул. - Он всегда был упрямым засранцем и чертовски свирепым дуэлянтом. Нежность в его голосе сгладила колкость слов, и Лили тихо рассмеялась, наслаждаясь чувством понимания, которое они излучали. Впервые рядом были люди, полностью разделяющие ее чувства к Джеймсу. Гарри пытался – видят Боги, действительно пытался – проявить сочувствие, но он не знал своего отца лично, и, хотя Лили понимала, что сын любит Джеймса, Гарри просто не мог прочувствовать то же, что и она. Только тот, кто разговаривал с Джеймсом, жил и смеялся вместе с ним, мог всецело понять, что она испытывала. Лили оглядела комнату; хорошее настроение угасло, когда разум постепенно начал возвращаться к более серьезным проблемам. - Как, - начала она, - как сейчас обстоят дела? – ей почти не хотелось задавать этот вопрос. И он моментально омрачил атмосферу. - Не очень, - решительно заявил Грюм, и Лили осторожно глянула в его сторону. Хмурый мужчина смотрел в одно из приоткрытых окон. – Нас загнали в угол прежде, чем мы успели это осознать. В этом отношении Темный Лорд больше похож на кошку, чем на змею. Играет с нами с тех пор, как только пришел к власти, и все еще побеждает. Мужчина повернулся к ним, двигаясь менее плавно и более дергано из-за своей ноги. Его магический глаз так и остался устремленный на улицу, отчего была видна лишь белая часть глазного яблока. - Он видит в нас проблему, но не насущную. Нападает лишь в ответ, но дает возможность убежать и зализать раны – точнее тем, кому посчастливилось спастись. Он тратит больше времени на подрывание нашего морального духа, чем на что-либо еще. Лили поморщилась. По правде говоря, всё это звучало именно так, как она представляла Волдеморта. Играющего в кошки-мышки с Орденом, планомерно сокрушая их надежды снова и снова, позволяя увидеть проблеск победы, а затем тут же отбирая его. Каждый раз изводивший Орден немного сильнее, покуда их души не превратятся в окровавленные ошметки. Если бы мы остались… сложилось бы всё так? Если бы она не сбежала, если бы обратилась к Ордену в ту ночь… если бы Гарри вырос в окружении этих людей, продолжилась бы эта война? Или они уже победили бы? Долгое время никто не издавал ни звука. Наконец, Лили тяжело вздохнула, чувствуя, как слова застревают у нее в горле. - Приношу свои извинения, Альбус. Вы все заслуживаете лучшего. - О, не стоит, дорогая, - поспешила заверить ее Молли, широко раскрыв глаза от удивления. - Нет, - остановила ее Лили, тяжело сглотнув. Чувство вины было настолько сильным, что казалось, будто цепь затянули у нее на шее. – Мне нужно это сделать. Прошу. Женщина нахмурилась, заламывая руки, но затем вернула себе самообладание. - В ту ночь, когда на нас напали, - она сжала кулаки. – Я испугалась. Когда он только появился, Джеймс сразу сказал мне хватать Гарри и бежать; я знала, что больше никогда его не увижу. Была напугана и разбита. Лили огляделась – у всех были серьезные, но добрые лица. - Я не знала, кому могу доверять. Мы должны были быть в безопасности. Спрятанные. Но он все же нашел нас. Да еще и Питер, - Сириус тихо зарычал, услышав это имя, но кто-то его успокоил, - тот, кто предал нас, был одним из наших самых давних друзей, но все же отвернулся от нас, а ведь никто и не подозревал… Я просто запаниковала. Мне казалось, что я никому не могу доверять, даже тебе, Альбус. Лили повернула к нему голову и уловила прощение в его глазах. Это ослабило узел в ее сердце. - Я отправилась к Петунье, своей сестре. Она была единственным человеком, к которому, как я думала, обратиться будет совершенно безопасно. Петунья никак не связана с этим миром, и любой, кто хоть что-то о нас знает, слышал, что мы не общались годами. Ее дом – последнее место, где нас станут искать. Лили пристально посмотрела на свои руки, потирая костяшки пальцев, подавив желание коснуться кольца. - Именно благодаря ей я сумела сбежать. - Но почему Франция? – Лили подняла голову и увидела, что Эммелин с любопытством смотрит на нее. Франция. Ее второй дом. Ее новое начало. Она выбрала позолоченную клетку. Заперла дверь и проглотила ключ. - Потому что это страна, придерживающаяся нейтралитета без уклона в Свет или Тьму, и достаточно удаленная от Британии, чтобы мы были в безопасности, но при этом связанная с ней, так что можно было узнать любые важные новости. И еще эта страна политически могущественная. Лили отвернулась. - Я выбрала Францию, потому что хотела, чтобы Гарри получил самое лучшее образование, а Бобатон – исключительное учебное заведение. Я выбрала Францию, потому что будет полезно получить ее поддержку, когда мы выступим против Волдеморта. - Погоди, - перебил ее Артур, - что вы собирались делать? Лили спокойно встретила его взгляд. - Гарри собирается стать французским Министром Магии, - объявила она со всей уверенностью, которая только есть на свете. – И когда он добьется своего, то воспользуется своим положением и властью, чтобы уничтожить Волдеморта раз и навсегда. Все молчали. - Лили… - осторожно произнес Сириус. – Это… очень ненадежный план. Женщина покачала головой. - Нет, ты не понимаешь. У Гарри всё получится. Его уже поддерживает большинство семей высшего общества Франции. Он дружит со многими детьми политиков. Его уже приглашают на различные мероприятия и праздники. Нынешний министр готова взять его в ученики, как только он закончит школу. Лили обернулась и взглянула на Сириуса через плечо. Сияющие глаза и гордая улыбка: - Он справится. Я знаю это. - Ты и впрямь думаешь, что он готов сразиться с Волдемортом? Женщина резко повернула голову, чтобы посмотреть Грюму в глаза, поневоле чувствуя себя оскорбленной. - Гарри – лучший дуэлянт во всей школе с четвертого года обучения, - ее тон стал язвительным. – Лучший на своем курсе, один из лучших учеников Бобатона. Гарри восхищает профессоров и однокурсников с первого дня в школе. Мастерски владеет беспалочковой и невербальной магией, - Лили сделала паузу, чтобы присутствующие вникли в это. Дала им время понять. Невербальная магия – отнюдь не редкость, но довольно трудна для выполнения ряда мощных заклинаний. Беспалочковая магия более уникальна и сложна для освоения, и многие попросту не заботятся о том, чтобы обучиться ею. Но Гарри смог справиться и с той, и с другой. - Ему сейчас всего семнадцать. Только представьте, чего он добьется через два, три, четыре года? Он справится. Даже профессора Хогвартса считают, что он далеко пойдет. В частности… Лили умолкла. Риддл был проблемой, с которой еще предстоит разобраться чуть позже. - В частности? – подсказал Дамблдор, пристально глядя на нее, будто зная, что она не договорила. Лили поджала губы, но решила, что ничего не мешает ей закончить. - Да. Том Риддл, он преподает Защиту в Хогвартсе. В замешательстве она наблюдала, как Дамблдор зажмурился и склонил голову. - Альбус? – позвала женщина. Когда тот не ответил, Сириус тоже окликнул старика; внезапно окаменевшее лицо Дамблдора заставило всех присутствующих нервно содрогнуться. - Профессор? – Лили схватила его за руку и, наконец, привела старика в чувство. Он тяжело моргнул, и Лили едва не отшатнулась, увидев отчаяние в его глазах. - Я должен кое-что рассказать тебе, дорогая. То, что я хранил в секрете много-много лет. Лили почувствовала, как по спине пробежал холодок. - И что же? – спросила она, озвучив мысль каждого в этой комнате. Альбус огляделся, а затем вновь посмотрел на Лили. - Том Риддл был моим учеником несколько десятилетий назад. Невероятно одаренный волшебник, слишком умный, слишком могущественный и слишком обаятельный, чтобы это пошло ему на благо. Еще будучи ребенком он был крайне опасен, и я подозревал, что именно Том Риддл стоит за рядом инцидентов, произошедших за время его пребывания в Хогвартсе. Включая смерть Миртл Уоррен. Несколько человек ошеломленно охнули. Все знали о приведении, обитающим в туалете для девочек на втором этаже. Слышать обоснованную теорию случившегося с Миртл было шокирующе. - Я пристально следил за Томом столько, сколько мог, но так и не смог найти никаких доказательств своих подозрений. Он был слишком осторожен. И спустя годы после того, как Том окончил школу, начали распространяться слухи о появлении нового могущественного Темного Лорда. У Лили перехватило дыхание, а глаза расширились, пока разум судорожно стремился услышать конец рассказа Дамблдора. Нет, подумала женщина. Ее пальцы задрожали. - С момента его восхождения я знаю настоящее имя Волдеморта. Тут заговорила Молли, убрав ладони, которыми прикрывала рот. - Почему ты ничего не сказал, Альбус? Дамблдор вздохнул: - Потому что, Молли, его перевоплощение, его падение в безумие – это, пожалуй, моя страшнейшая неудача. Я… я стыдился того, что привнес лепту в его становление, - его пронзительные глаза смерили каждого присутствующего серьезным взглядом. – Однако это еще не всё. Разделив себя надвое, будучи и Томом Риддлом, и Волдемортом одновременно, он сохранил их индивидуальность, оставаясь у всех на виду. Если его личность раскроется, мы потеряем это преимущество, сколь бы незначительным оно ни было. Лили словно онемела, мысли замерли, пытаясь осмыслить чудовищность открытия, которое только что сделал Дамблдор. Гарри. Осознание прошило ее, точно молния. Тот вечер, когда Риддл подошел к ней с одной-единственной целью – выманить Гарри. То, как эти двое кружили друг вокруг друга, полностью увлеченные своей беседой. «Риддл опасен. Мне все равно, насколько красивы его речи, если нельзя поверить в то, что он говорит». Риддл тоже был в той палатке перед первым испытанием, разговаривал с Кайзер, но Лили преисполнилась уверенности, что в какой-то момент он наверняка перекинулся словом с Гарри и Малфоем. «Я осознаю опасность куда яснее, чем ты». Лили вспомнила, как жестоко Волдеморт убил мантикору, после того, как та ранила Гарри. Сначала она решила, что он так поступил лишь потому, что это поставило под угрозу его политические цели. Но теперь… «Он Пожиратель Смерти?» «Я… нет». И сцена в совятне, как небрежно Риддл называл Гарри по имени, нежность в его голосе, когда они говорили о нем, упоминание, что именно профессор дал ему подсказку к первому испытанию. Приглашение на ужин. «Он как-то связан с Волдемортом?». «В некотором роде». Лили вскочила и, не задумываясь, направилась к двери.***
Дверь за ним захлопнулась так громко, что грохот эхом разнесся по коридору. Адриан сжимал и разжимал кулаки, магия кипела под его кожей. Он с трудом мог в это поверить. Они вышвырнули его. Вышвырнули с собрания, в котором он имел полное право участвовать. Стеклянная статуэтка на книжной полке внезапно разбилась, а Билл, Тонкс и Седрик подпрыгнули от звона. - Адриан, эй, успокойся, - Билл подошел к юноше и похлопал его по плечу. – Не делай глупостей, оно того не стоит. Адриан пристально посмотрел на парня и, должно быть, его взгляд был достаточно предостерегающим, раз Билл отпустил его и попятился, подняв руки. Юноша развернулся на каблуках и зашагал по коридору, а троица поспешила за ним. Он проигнорировал их и направился к входной двери. Та распахнулась, когда Адриан приблизился, подчиняясь безмолвному приказу. Юноша вышел из старинного особняка на свежий, полуденный воздух. Адриан подошел к забору, просто желая оказаться подальше от полнейшей чуши, которой оказался Орден. - Адриан, подожди! – окликнул его Седрик. Топот быстрых шагов настиг его, когда юноша обогнул особняк вдоль забора. Адриан добрался до заднего двора поместья и запрыгнул на упавшую каменную колонну, когда-то бывшую украшением сада. Гнавшаяся за ним компания опасливо устроилась вокруг, держась немного поодаль. - Это было… ох, мощно, - медленно и неуверенно произнес Седрик. Адриан фыркнул, запрокинул голову и закрыл глаза. На улице было пасмурно, и он надеялся, что пойдет дождь. - А я скажу, - продолжила Тонкс, когда юноша не подал никаких признаков гнева, - что так и думала, что ты психанешь. Адриан повернул голову к особняку, глядя на полуоткрытое окно напротив. Оно было слишком далеко, чтобы разглядеть четко, но юноша почувствовал, что за ними кто-то наблюдает. Он нахмурился и отвернулся. - Ты уже успокоился? – спросил Билл, лежа в высокой траве. – Или мне придется прибегнуть к навыкам старшего брата? Адриан с жадностью ухватился за новую тему. Сейчас подойдет всё, что угодно, лишь бы отвлечься от того факта, что мама снова оттолкнула его. - Расскажите мне о себе. Они посмотрели на него с удивлением. Адриан пожал плечами. - Это отвлечет меня от гнева, - а затем вспомнил о манерах, - пожалуйста? Троица ребят постарше переглянулась, а затем Билл вздохнул. - Конечно, чего хочешь узнать? – он сорвал травинку и сунул ее в рот. Адриан немного поломал голову и остановился на первой же идее, пришедшей ему в голову. - Вы учились в Хогвартсе? Билл хмыкнул: - Какое-то время да. Однако пришлось бросить учебу на втором курсе. Война приближалась к апогею, и моя семья оказалась под угрозой. В то время даже Хогвартс не был защищен от боевых действий, - парень склонил голову так, чтобы их глаза встретились, прочитав невысказанный вопрос. - Моя семья чистокровная, но мы не верим в магическое превосходство. Папа так вообще большой поклонник магглов. Его окрестили предателем крови, и с тех пор он в бегах, - сказал Билл так небрежно, словно эти слова были сродни дате рождения или второму имени по интересности информации. Адриан нахмурился, уже чувствуя, как его гнев сменяется симпатией. - Ну, а я никогда не училась, - заявила Тонкс, болтая ногами туда-сюда и улыбаясь, хотя кончики ее волосы потемнели и поникли. – Слишком уж опасно было для моей скандально известной задницы бродить по школьным залам. - Скандально известной? – переспросил Адриан. Тонкс засмеялась, и ее волосы снова стали ярко-розовыми. - О, да, я – пятно позора на генеалогическом древе Блэков. Мама была из боковой ветви семьи; сбежала из дома и вышла замуж за магглорожденного. Ее выжгли с гобелена и всё такое. Делу не помог и мой прекрасный дар, - девушка немного видоизменила свое лицо, сделав черты резкими, мрачными, а затем вернулась к обычному облику. - Маме и папе было боязно отправлять меня в школу, так что какое-то время они обучали меня на дому. А потом Сириус взял меня под крыло. Думаю, мне бы хотелось побывать там. Все постоянно говорят, как Хогвартс красив. - И это так, - мягко сказал Седрик, играясь со стебельками травы. Адриан вежливо подтолкнул его: - А ты ходил? Седрик одарил его мимолетной улыбкой. - Ага. Даже повезло окончить школу, в отличие от остальных. Я из семьи Света, но мы не имели политической важности, да и не представляли угрозы, чтобы взяться за нас всерьез. Я отучился по новой программе обучения и вырос в окружении пропаганды Тьмы. Парень небрежно пожал плечами. - Я даже не знал об Ордене, пока не окончил школу, и папа дал мне выбор. Словом, могу я помочь или нет; никакого давления, хотя я знал, что он хотел, чтобы я держался от всего этого подальше. Но зато я стал одним из немногих, прошедших все семь лет обучения, поэтому сразу же принялся за дело и начал помогать другим. Обучаю их всему, что знаю. Адриан провел рукой по волосам: - Другим? Билл лениво помахал рукой. - Это он о моих. Пятеро младших братьев. Слишком неугомонные, что не идет им на благо. Пятеро? Недоверчиво подумал Адриан. Мысль о братьях и сестрах приходила ему в голову всего раз или два в жизни, и чем старше юноша становился, тем больше осознавал, что мама никогда не полюбит никого другого. Но пятеро? На что это вообще похоже? А ведь они росли, пока их семья считалась врагами государства. - Пятеро? – в конце концов, всё же спросил Адриан. Билл весело фыркнул: - Ага. После этого они посидели в относительной тишине. Адриан подобрал ноги и расслаблено обнял колени. Неосознанно он снова повернул голову к особняку, но его гнев уже поутих. - Вас это не беспокоит? – спросил юноша, пристально глядя на отслаивающуюся краску и местами потрескавшиеся кирпичи. - Что? – нахмурился Седрик. Адриан кивнул в сторону поместья. - Вот это. Выгоняют, как непослушных детей. Вы – члены Ордена и имеете точно такое же право находиться в той комнате, как и любой из них. Мы должны быть там, - он оглянулся на них, разочарованный и ненавидящий себя за это. – Разве такое отношение вас не злит? - А, - лицо Седрика прояснилось, и он натянуто улыбнулся. – Дело в том, Адриан… - парень умолк, а его лицо исказилось, словно от боли. – Произошло столько… всего. Это… Мы… - он громко вздохнул. – Трудно объяснить, но мы привыкли к подобному. - Они хотят защитить нас, - вставила Тонкс с серьезным лицом, хотя ее глаза быстро метнулись к Биллу. – Большинство из нас выросли в Ордене, они видели, как из маленьких детей мы превратились во взрослых, и им сложновато относиться к нам, как к равным. Они заботятся о нас. Мы – будущее Ордена, мы – то, за что они сражались. - Совершенно верно, - кивнул ей Седрик. – И мы понимаем, как им трудно избавиться от этих воспоминаний. Если это означает пропуск нескольких собраний, мы переживем. Тонкс ухмыльнулась: - Кроме того, Сириус или Ремус всё равно всегда мне всё рассказывают, а я потом делюсь информацией с остальными. Адриан задумчиво потер руки. Точно такими же словами он зачастую объяснял действия своей матери. Защита. Любовь. Безопасность. - И вы не против, что вас целенаправленно прогоняют? Как так получилось, что, оказавшись в одной и той же ситуации, они совершенно по-разному на нее реагируют? - По правде говоря, нет, - ответили Седрик и Тонкс, пожимая плечами. Адриан посмотрел на последнего члена их маленькой компании. Билл разглядывал его пристально и оценивающе. Резкий контраст по сравнению с его прежним отношением. Адриан спокойно выдержал взгляд парня. Наконец, волшебник кивнул. - Это большее, чем просто защита, - начал он, и атмосфера тут же переменилась. Тонкс и Седрик многозначительно отвели глаза. – Это связано с моей мамой, со всей моей семьей. Рыжий парень поднялся с травы и сел прямо. - Всего через несколько месяцев после того, как на твою семью напали, и вы сбежали, то же самое произошло в Норе – месте, где мы тогда жили. Пожиратели Смерти напали, уничтожая всё, что могли. Папа, Чарли и я пошли в наступление, пока мама вытаскивала остальных и аппарировала, вот только… На лице парня промелькнула глубокая печаль. - Моя младшая сестра, Джинни. Ей было всего пару месяцев… они целились в маму, но попали в нее. Билл уставился на свои руки, стиснув зубы. Адриан сглотнул внезапно появившийся ком в горле. Ладонью он прикрыл рот. Адриан всегда знал, что Волдеморт совершал зверства, чтобы выиграть войну. Знал, что сотни, возможно и тысячи людей погибли по его вине, и многие пострадали. И всё это время он медленно сближался с этим человеком – монстром. Его всё сильнее тянуло к Риддлу, словно тот обладал настоящим гравитационным притяжением, позволяя очарованию и веселью ослепить себя и не видеть кровь, которой был пропитан Риддл. Что, черт возьми, со мной не так? Подумал Адриан с новым отвращением. - Потеря Джинни что-то сломала в маме, да и вообще во всех нас. Она стала одержима тем, чтобы уберечь остальных членов семьи от опасности. Мы позволяем ей делать то, что она хочет – пусть только будет счастлива и спокойна. Ей не нравится, что многие из нас состоят в Ордене, а большинство из них, - парень кивнул на особняк, - согласны с этим ради нее. Поэтому никого из нас это особо не беспокоит. Мы всё еще юны в их глазах, и никто не хочет говорить маме, что она не сможет защищать нас вечно. О Боги. Точно то же самое происходит с Адрианом и его матерью. Потеря Джеймса подтолкнула Лили к постоянной потребности защищать сына буквально от всего вокруг. Адриан слез с колонны и присел на корточки рядом с Биллом. - Je suis tellement désolé de ce qui est arrivé à ta soeur, - пробормотал он, положив руку парню на плечо. И он был искренен. - Гарри! Юноша вскинулся на резкий окрик матери. Остальная троица встала рядом, обеспокоено глядя на стремительно приближающуюся женщину; и, учитывая, насколько тяжелым был их недавний разговор, Адриан их за это не винил. Лили подошла к ним, и выражение ее лица заставило юношу машинально отступить, прежде чем он одернул себя. - Maman? – нерешительно произнес Адриан. - Пойдем со мной, - женщина схватила его за запястье, уже утаскивая от остальных. Адриан лишь раз успел оглянуться через плечо, прежде чем зашагать следом. Он мог бы довольно легко вырваться из ее хватки, но суровая аура, окружавшая Лили, заставила его немедленно подчиниться. Мама увела их от особняка, и, по мере того, как они продвигались всё дальше в непривлекательный, заросший сорняками сад, Адриану становилось всё более неуютно. Лили внезапно остановилась и толкнула его вперед. От толчка Адриан споткнулся и чуть не упал, после чего выпрямился и потрясенный повернулся к ней. Отсюда поместье – и компания ребят – было полностью скрыто из виду. - Maman, что… - Ты знал? – выплюнула женщина, в ее глазах бушевало пламя. - Что? - Не смей! Адриан вздрогнул. Его глаза расширились, ведь, сколько бы раз это ни повторялось, юноша никогда не сможет привыкнуть к крику своей матери. - Не прикидывайся. Не об этом. - Да я понятия не имею, о чем ты говоришь! – воскликнул Адриан, разведя руками, как бы показывая, сколь мало понимает в ее обвинениях. Тут юношу захлестнул гнев, сменив замешательство – так было легче и, по крайне мере, давало некоторое подобие контроля над ситуацией. - Если ты забыла, я не знаю, о чем вы там беседовали, - он махнул рукой в сторону особняка. – Ты выставила меня по какой-то идиотской причине, когда как я имел полное право находиться там. Лили свирепо уставилась на него, ярость в его глазах была точно такой же, как и в ее собственных. Хотел бы Адриан знать, что сделал не так. Мать проигнорировала его слова, пропуская их мимо ушей, как и всегда. - Ты знал? – спросила она, медленно проговаривая каждое слово, буквально вынуждая Адриана всё отрицать. - Да я даже не понимаю, о чем ты говоришь! – крикнул он, широко раскинув руки. – Я знал что? Объясни, чего ты хочешь узнать, и я отвечу. Ее следующий вздох был хриплым и громким. - Ты знал, что Том Риддл – человек, от которого ты, похоже, не можешь отвести глаз, твое наваждение – это Волдеморт? Ты знал, что именно он убил твоего отца? - Лили подошла ближе, ее руки, сжатые в кулаки, дрожали. - Отвечай. Руки Адриана безвольно повисли, когда он попятился от матери; сердце у него в груди заледенело. О Боги, о Боги, о Боги. Она знает. Откуда она узнала? Кто ей рассказал? - Я… - он не мог подобрать слов. Юноша даже не знал, что может сказать. Отрицание? Правду? Она была в ярости. Всё, что он сейчас скажет, сделает только хуже. - Адриан. Предостережение и приказ в одном слове. Она никогда не называет меня Адрианом. - Скажи мне. Правду. Адриан быстро моргнул, приоткрыв рот, но его язык был тяжелым, точно налитый свинцом. И тут губы пошевелились прежде, чем он успел подумать. - Да.***
Примечание автора: Вот и подступил капец. (P.S. Моя привычка заканчивать главу на самом интересном месте набирает обороты. Мне ужасно жаль.) Je suis tellement désolé de ce qui est arrivé à ta soeur. - I'm so sorry about what happened to your sister (roughly) - Сожалею о случившемся с твоей сестрой (примерно). Дайте мне знать, что думаете! <3 Примечание переводчика: Адриан достаточно взрослый для схватки с Волдемортом, но недостаточно взрослый слушать беседы членов Ордена о схватке с Волдемортом. Кхм, да. Занятный факт, который может быть не так уж заметен при переводе. Билл называет родителей «мама» и «папа». Адриан всегда, даже мысленно, называет их «мать» и «отец».