***
Адриан прикусил язык. Ему захотелось зажмуриться в тот же миг, когда слово – признание, осознание своих ошибок – вырвалось из его рта. Но, как бы отчаянно он ни пытался, юноша не мог отвести глаз от матери. Было что-то бесконечно завораживающее в вихре эмоций на ее лице, пока Лили вникала в сказанное им. Похоже на наблюдение за трещинами, расползающимися по стеклу, тонкими, точно волос, предвещающими надвигающийся раскол. Адриан мог лишь сосредоточенно наблюдать, как ее лицо дрогнуло, помрачнело, а затем начало багроветь. Он ожидал гнева. Ждал, что ее голос загремит, точно шторм. Ждал ругани и крика. Но Адриан совершенно не ожидал, что в ее глазах застынет разочарование. И отчего-то это расстроило его куда больше, чем любые слова. Лили стиснула зубы, и Адриан почувствовал себя так, будто шею стиснули невидимые пальцы, когда мать резко отвернулась, словно не в силах даже смотреть на него. О Боги, почему она всегда находила лучший способ причинить ему боль? В груди защемило. - Maman… Лили подняла руку, и всё, что бы Адриан ни собирался сказать, так и не сорвалось с его языка. Юноша прикусил губу, подавляя непреодолимое желание объясниться и оправдаться. Она всё еще не смотрела на него. - Как давно? – тихо спросила женщина, в чьем голосе зазвучали стальные нотки. Ее взгляд уставился куда-то в точку над плечом Адриана, отказываясь смотреть на сына. – Как давно ты знаешь? – Как долго ты скрываешь это от меня? Так и слышалось в этом вопросе. Адриан стиснул пальцами бедра, прежде чем усилием воли заставил их расслабиться. Он облизнул нижнюю губу и глубоко задумался. Что он вообще мог рассказать? Угроза ее жизни по-прежнему была до боли реальной и до сих пор звенела у него в ушах, а голос Риддла ввинчивался в голову. Что он мог рассказать? Всё? Ничего? - С первого испытания, - медленно произнес Адриан, сглотнув и наблюдая за малейшими изменениями на лице матери. Если не считать промелькнувшей неистовой ярости в глазах, Лили осталась равнодушной. - Так долго? – спросила она, нацепив плоскую и безжизненную, тщательно вылепленную маску, чтобы скрыть то, что на самом деле чувствовала. Адриан наклонил голову, не решаясь сдвинуться ни на дюйм. Его глаза оставались прикованными к матери, как бы он ни хотел этого избежать. - Да. Губы Лили сжались, пока не превратились в тонкую белую линию, пересекающую ее лицо. - И ты мне не сказал, - безжалостно в лоб заявила женщина обвиняющим тоном. Тут она тяжело вздохнула. – Он знает, что ты всё знаешь? И вновь Адриан не смог сделать ничего, кроме как кивнуть; от чувства вины у него скрутило живот. Проблеск недовольства на лице Лили что-то надломил в нем, вынуждая отчаянно попытаться всё исправить. - Он угрожал тебе. Я… - он всплеснул руками, тщетно жестикулируя. – Я не мог так рисковать. Рассказать тебе, чтобы потом… - юноша умолк. «И как только от ее тела останется кровавый обрубок, я проникну в ее сознание и заставлю наблюдать смерть мужа снова, снова и снова, пока она не превратится в невменяемую развалину. Тогда и только тогда я верну ее тебе, чтобы ты смог увидеть, к чему привело твое собственное непослушание». - Я не мог так рисковать, - глупо повторил он, не в силах подобрать слова, и лишь продолжая просто смотреть на Лили. Его мать пренебрежительно выпятила подбородок. Зеленые глаза женщины невидяще уставились куда-то в землю между ними двумя, и Адриан сжал кулаки, молясь, чтобы она поняла его. Время шло, тянулось, грозя треснуть по швам. Наконец Лили подняла голову и посмотрела на него. - Он знает, кто ты? Адриан очень осторожно заставил себя сделать вдох. Потому что к этому всё и сводилось. Риддл – Волдеморт – знает, кем он является на самом деле. Они с матерью потеряли свою хрупкую защиту наихудшим из возможных способов. Раскрытие личности Риддла могло бы стать благом, дать им шанс использовать это против него, если бы этот человек, в свою очередь, не выяснил, кто скрывается за маской Адриана Эванса. О Боги, если бы всё было наоборот… если бы Риддл узнал, кто он такой, но Адриан так и не обнаружил бы связи между Темным Лордом и профессором Защиты… преимущество, оказавшееся у Риддла, было бы ужасающим. Адриан почти наяву видел, чем всё это могло закончиться, и от одной только мысли ему стало больно. Ведя игру на обоих фронтах, он бы медленно сближался с Риддлом и избегал Волдеморта, танцуя под дудку мужчины и не осознавая, что шагает не по своей воле. Адриан был так близок к тому, чтобы считать Риддла заслуживающим доверия – по крайней мере, в его собственном немного извращенном понимании. Юноша знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать – он вообще не справился бы с разоблачением Риддла и Волдеморта так сдержанно, если бы обнаружил это позже. Молчание затягивалось, и его мать горбилась всё сильнее, продолжая ждать, пока сын не заговорит. - Адриан! – рявкнула она, и юноша отстраненно заметил, что мать не называет его «Гарри» с тех самых пор, как притащила сюда. Было так глупо вообще обращать на это внимание. – Он знает? - Я… Как ему подобрать слова, чтобы объяснить, насколько непоправимо Адриан ее подвел? - Он зна… о Боже мой, ты ему рассказал? Ее обвинение ударило Адриана наотмашь, а когда слова – смысл, стоявший за ними – достиг его разума, юноша отшатнулся. - Нет! – задохнулся он от захлестнувшего гнева и горьких воспоминаний о Риддле, вторгающегося в его разум – прорывающегося сквозь защиту, точно неуклюжий ребенок, ведомый жаждой разузнать все секреты Адриана. – Нет, я ему не говорил. Я бы никогда ничего не рассказал этому ублюдку! Он украл у меня этот секрет. Забрался внутрь и забрал. Он причинял мне боль, угрожал, а я ничего не мог поделать, потому что безумно боялся втянуть тебя в это. Я так боялся, что он причинит тебе боль. Мать успокоилась от его яростного выкрика, руки расслабились, а плечи расправились, и затем женщина тяжело вздохнула. Она подняла руку и потерла лоб, закрывая глаза, и Адриан, в конце концов, отвернулся. Юноша просто не мог стоять и наблюдать за ее реакцией, наконец, понимая, насколько он сейчас не в себе. - Хорошо, - пробормотала его мать. – Хорошо. Мы всё еще можем работать с этим. Адриан резко повернул к ней голову, потому что… что? Где гнев? Где острое разочарование и страх? Глаза его матери блестели расчетливо и холодно, но никаких признаков ожидаемой реакции не было. Юноша едва заметно нахмурился, сбитый с толку отсутствием отклика. Почему она… почему она не злится? Неужто знает? Я ведь в целом подтвердил… Тут мысли Адриана замерли на полуслове. Он ведь ничего не подтвердил. Отрицал, что охотно раскрыл Риддлу их секрет. Но ничего не рассказал о мужчине, вырвавшем эту информацию из его разума. Предостережение уже было готово сорваться с его губ, потому что мать ничего не поняла. Она предполагала, что Риддл всё еще остается в неведении, а это слишком опасное предположение с ее стороны. Любые планы, которые Лили начнет строить в соответствии с этой верой, немедленно провалятся, просто потому что Риддл тут же обо всем догадается. И Орден попытается свергнуть Волдеморта, воспользовавшись этим знанием. Так они попадут в любую ловушку, которую аккуратно расставит Риддл. Адриан не знал, что делать. Риддл поклялся, что ни его матери, ни ему самому не причинят вреда, если Адриан будет поступать так, как велит мужчина. Юноша не был настолько наивен, чтобы считать, будто этой договоренности будет достаточно, но… Готов ли он рискнуть жизнью своей матери, вовлекая ее в этот кошмар еще сильнее, чем сейчас? Как она вообще отреагирует, узнав, что их раскрыли? Сбежит? Смогут ли они снова затеряться в этом мире, оставив позади всё, над чем столько работали? В подобных случаях его мать всегда была более склонна к бегству, чем к битве. Адриан знал, что случится, если она выберет именно этот вариант. Риддл перевернет весь мир, чтобы разыскать их. Теперь он знает, что они живы, знает, как они выглядят, у него есть возможности наблюдать за Адрианом. Если они сбегут, Риддл выследит их и, как подозревал Адриан, убьет обоих. И это было невыносимо. Но его мать, противостоящая Риддлу под предлогом того, что он понятия не имеет о ее истинной личности, вызывала не меньшую тошноту. Мужчина уже наворачивает круги вокруг нее. Да, мать была грозной, научила Адриана практически всему, что он знает. Однако Риддл – нечто большее. Адриан нерешительно прикусил губу. Какой вариант безопаснее? Пока он делает то, что ему велит Риддл, мужчина, скорее всего, оставит его мать в покое. Темный Лорд был мало заинтересован в Лили Поттер – если его не провоцировать. Он жаждал именно Орден. И еще Риддл знал, что тронь он ее хотя бы пальцем, это уничтожит любую малейшую уступчивость Адриана, так сильно раздражающую его уже сейчас. Риддл не станет рисковать – пока что. Нет. Ему нужен Адриан, чтобы избавиться от врагов. Держать мать в неведении, возможно, единственный способ уберечь ее. А в последнее время для юноши это стало важнейшим делом. Он ожесточился – поскольку знал, что, когда всё раскроется, это запросто разрушит то единственное, что Адриан считал священным в своей жизни. Но если мать будет достаточно живой, чтобы ненавидеть его, то это всё, что имеет значение – Адриан прекратил терзать нижнюю губу и ничего не сказал. - Пойдем, - сказала ему мать, поворачиваясь к юноше спиной и возвращаясь тем же путем, которым они пришли сюда. – Мы возвращаемся в гостиницу. - Maman? – он поспешил за ней, твердо держась поодаль. Почему-то Адриан сомневался, что мать оценит его присутствие по достоинству после того, что он ей сказал. Женщина проигнорировала его, и они подошли к поместью. Прямо возле двери стоял Билл, прислонившись к одной из колонн. Он выпрямился, как только увидел их, выражение лица парня стало обеспокоенным. - Всё хорошо? – небрежно спросил Билл, хотя его взгляд метался между ними двумя. - Да, спасибо, - отозвалась Лили. Адриан запоздало кивнул, когда понял, что Билл смотрит на него в ожидании ответа. Обеспокоенность на лице парня стала явственнее. - Боюсь, мы сейчас уходим. У нас с Адрианом еще есть дела, которыми следует заняться. Билл хмыкнул, отводя глаза от Адриана и вновь возвращаясь к женщине. Юноша сразу почувствовал себя спокойнее, когда этот проницательный взгляд оставил его. - Когда нам ждать вашего возвращения? – спросил Билл, скрестив руки и ноги, опираясь плечом о колонну и отставив бедро. - Я свяжусь с вами, – сказала ему Лили, протягивая сыну руку. Адриан замешкался, но затем осторожно коснулся ее ладони. – Пожалуйста, извинись перед остальными за то, что я ушла так скоро, но это очень важно. Билл склонил голову: - Разумеется. Тогда скоро увидимся. Они аппарировали и приземлились в центре своего гостиничного номера. Адриан отпустил руку матери и отошел, настороженно глядя на нее. В конечном итоге, его мать даже не обратила на сына внимания, лишь порхнула в гостиную и начала перебирать небольшую стопку писем, лежащих на столике. Большинства из них не было, когда они аппарировали утром, видимо, за время их отсутствия прилетали совы, а письма потом оставили здесь. По большей части письма были от его друзей, но Адриан даже не попытался подойти и забрать их. После такого утра у него не было никакого желания делать что-то столь невинное, как читать послания друзей. Юноша ринулся в свою комнату, как вдруг его остановил оклик матери. Он оглянулся через плечо и увидел, что женщина пристально рассматривает странное письмо. Белоснежный конверт с золотым тиснением по краям, а на печати была откровенно показушная буква «М». - Это тебе, - сказала Лили, протягивая письмо. Адриан сглотнул, но решился взять конверт из ее протянутой руки. Он с легкостью сломал печать и вытащил письмо. Всё время, пока Адриан читал, он чувствовал на себе взгляд матери, молча наблюдавшей за ним. Юноша не смог скрыть охватившего его удивления, пока читал эти строчки аккуратного почерка. - Это от Д… Малфоя, - Адриан тут же поправил себя, зная, что мать опасается возможной связи между ним и Драко и не одобряет их зарождающуюся дружбу. – Он приглашает меня пообедать с ним и Гермионой на следующей неделе. Юноша опустил письмо и искоса посмотрел на мать. Гораздо безопаснее было позволить ей самой решать, иначе так он снова ее разозлит. Лили хмыкнула, отстраненно глядя вдаль. Адриан ждал, понемногу теряя терпение. Знал, что лучше не мешать, пока она думает. Наконец его мать кивнула. - Вторник, - сказала она. Адриан посмотрел на письмо. Вторник. Это давало ему несколько дней, чтобы понять, почему Драко пригласил его на обед: подразумеваются ли просто дружеские посиделки, или за решением парня кроется какая-то иная причина. - Хорошо, - отозвался он. – Тогда я пойду и напишу ответ, - юноша уже шагнул в сторону своей комнаты, как вдруг снова повернулся к матери. – Мы… у нас всё в порядке? – он не смог сдержать легкую дрожь в голосе. Его мать посмотрела на него. Бледная рука поднялась и коснулась щеки юноши. Неосознанно он потянулся к прикосновению. - Конечно, дорогой. Я просто разозлилась, что ты солгал. Но у нас всё будет хорошо. Адриан кивнул, решительно игнорируя чувство вины, охватившее его после этих слов. - Я рад, - он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Люблю тебя, - произнес Адриан тихо, но твердо. Выражение ее лица заметно смягчилось. - Я тоже люблю тебя, дорогой.***
Адриан еще долго валялся в кровати после того, как услышал тихий щелчок закрывающейся двери. Он уже был одет, кровать аккуратно заправлена, и юноша бездумно разглядывал потолок. Пальцы пробежались по маленькой коробке-головоломке, разгадывая очередность по памяти. Адриан уже был близок к открытию второго – последнего – слоя, по крайней мере, он был в этом уверен, но какое-то время не брался за дело всерьез. Как-то так вышло, что быстрое разгадывание головоломки стало для него успокаивающей привычкой. Шел третий день с тех пор, как Адриан встретился с членами Ордена, и уже третий день он оставался в безопасном месте, ограниченного их гостиничным номером, а его мать отправилась на встречу с ними. Она не предложила ему присоединиться, а Адриан не попросил. Что бы она ни говорила, мать явно все еще была расстроена его обманом, и Адриан не хотел настаивать, требовать, чтобы и его включили в обсуждение. Между ними повисло напряжение – уже какое-то время, если уж быть откровенно честным. С тех самых пор, как юноша прибыл в Британию – и у него не было желания ухудшать свое положение. При этом невысказанное наказание, которое Адриан переносил без жалоб, начинало раздражать. Он уже ответил и Драко, и всем своим друзьям, а вчера так вообще выполнил все домашние задания на каникулы. Адриану было скучно, а скучать ему никогда особо не нравилось. То, что он оставался в одиночестве большую часть дня, не давало ничего, кроме постоянного витания в своих мыслях. Адриан начинал сомневаться в своем решении не рассказывать матери правду о Риддле, но чем дольше он откладывал этот разговор, тем больше его мучила сама мысль о том, чтобы рассказать всё ей. Лили не была бы рада услышать это еще в тот день, но узнай она сейчас – всё станет бесконечно хуже. Адриан… Адриан искренне боялся сказать ей правду, и, возможно, это стало для него самым большим препятствием. Что еще хуже, когда он не думал о матери, то вспоминал о Риддле и отважно боролся как с бурлящим гневом, так и со всепоглощающим смущением от их последней встречи. Ужасное состояние неопределенности. Адриан с ворчанием свесил ноги с кровати. Нужно выбраться отсюда, иначе он сойдет с ума. Юноша вышел из гостиницы, не забыв надеть теплую мантию и сунуть головоломку в карман. На улице шел снег, но мелкий, и его ботинки скрипели по мягкой белой дорожке. На Косом Переулке жизнь всегда била ключом, но, когда Йоль прошел, толпа стала редеть. Адриан шел по улице, вдыхая морозный воздух. Все магазины были ярко освещены, люди улыбались и веселились, дети играли в снегу. Здесь было красиво и напоминало ему Францию. Хотя снег вовсе не был редкостью в некоторых регионах Франции – будучи в Бобатоне юноша видел, сколько его выпадает где-то далеко, в Пиренеях – он всё же был достаточно непривычен, чтобы вызвать улыбку на лице Адриана. Юноша остановился возле лавки с выпечкой, привлеченный теплым, сладким запахом. Он осмотрел разложенные товары в ярких обертках. Адриан знал несколько из них, но взгляд привлек тот, что был смутно знаком. Он купил маленькую тарталетку и откусил сладкое лакомство, замычав от удовольствия. Юноша решил поискать пирог с патокой в следующий раз, когда пойдет на рынок возле их гостиницы. Адриан грыз тарталетку, пока шел, с интересом поглядывая на разные окна. Он заметил, что за ним кто-то следит, и, пройдя дальше по переулку, зашел в симпатичный книжный магазинчик. Он пробыл внутри всего минуты две, прежде чем следом за ним вошли трое мужчин. Адриан наблюдал за ними поверх первой попавшейся схваченной книги, внутренне ощущая их приближение. - Мистер Эванс? – спросил один из мужчин, странно вежливый при всей своей грубоватой внешности. Хозяин магазинчика выразительно скрылся в дальней комнате. Адриан поднял голову спустя секунду или две, с любопытством встретившись взглядом с темными глазами. - Чем могу помочь? – спросил он, всё еще держа книгу открытой. Не прошло и получаса, как у него уже проблемы. Может, все-таки следовало оставаться в номере. - Ваше присутствие обязательно. - Звучит до странности загадочно, - отозвался юноша, захлопнув книгу и скрестив руки. У него складывалось впечатление, что он точно знает, к кому они хотят его привести. – Что, если мне не хочется идти с вами? – это был бесполезный спор, ведь Адриан понимал, что, в конечном итоге, последует за ними, но все равно испытывал необходимость сказать это. Не так уж ему хотелось видеть Риддла, особенно после спора с матерью. Мужчина выпрямился и навис над ним. Адриан пристально посмотрел на него, совершенно не впечатленный. - Нам сказали прибегнуть ко всем необходимым средствам. Адриан покачнулся на пятках, обдумывая сказанное. Это было громкое заявление, и он не сомневался, что эти люди доведут дело до конца, лишь бы заставить его пойти с ними. Невероятно высокомерный и детский ход со стороны Риддла – просто решить встретиться с ним. - Хорошо, - юноша положил книгу туда, откуда в спешке вытащил ее, и махнул рукой своим сопровождающим. – В путь, месье. Они вытолкали его из книжного магазинчика и ловко зажали, как только вышли на главную улицу. Адриану хотелось закатить глаза, потому что, если бы он отчаянно пытался сбежать, то просто аппарировал бы, рискуя получить лишь царапину, окажись кто-то из этих мужчин достаточно быстрым, чтобы схватить его. Они спустились к боковой улочке, где народу было поменьше, а магазины выглядели не так дружелюбно. По дороге Адриан заметил простую, сдержанную вывеску. Похоже, ему предстоит познакомиться с куда менее уважаемым близнецом Косого переулка – Лютным переулком. Сопровождающие провели юношу мимо ряда зловещих лавочек, вроде прибежища гробовщика и тату-салона; пока, наконец, не остановились перед грязным пабом. Адриан посмотрел на висящую над дверью табличку, затем на мужчин. Один из них приглашающе указал на дверь, и Адриан вошел внутрь. «Белая Виверна» оказалась непримечательным местом с мрачным интерьером и отталкивающими, грубыми посетителями. Юноша невольно поморщился, когда только зашел – вонь алкоголя и множество других неприятных запахов чуть не сбили его с ног. Можете называть его неженкой, но Адриан привык к куда более приятным местам, чем это. Голодные, расчетливые взгляды тут же устремились к нему, стоило юноше войти, рассматривая его чистый, безупречный наряд и мгновенно клеймя чужаком. Поборов первые приступы нервозности, охватившие его, Адриан снисходительно отвел глаза от неприятных людей. Он вопросительно изогнул бровь и посмотрел на единственного оставшегося проводника, проследовавшего за ним в паб. - Дальше, - вот и всё, что тот сказал, и тяжелая рука опустилась на плечо юноши, подталкивая его вперед. Адриан нахмурился от прикосновения, но позволил проводить себя к более уединенным столикам на другой стороне просторного помещения. Здесь посетителей было поменьше, расстояние между столиками больше, а еще юноша ощутил тихое гудение множества чар приватности над некоторыми столами. Только один из таких был занят, и внимание Адриана настолько сосредоточилось на сидевшем там человеке, что ему потребовалось еще несколько шагов, чтобы просто осознать, что рука на его плече исчезла. Юноша остановился и оглянулся, но его сопровождающий остался на краю чар приватности, словно, своего рода, физическое продолжение возведенного барьера. Адриан отвернулся и продолжил путь к месту своего назначения. Он остановился возле стола, наблюдая за тем, как Риддл – изменивший лицо настолько, что это выглядело маскировкой – спокойно потягивает вино из бокала. Юноша сел напротив мужчины, не дожидаясь приглашения, и положил сцепленные руки на стол, делая вид, что все хорошо. Повисшее молчание было неловким, по крайней мере, для Адриана. Он не мог отвести глаз от Риддла, а затылок у него покалывало от беспокойства. Адриан вспомнил их последнюю встречу с излишней четкостью, и смущение, с которым он боролся в течение нескольких дней, вновь затопило его. Это чувство сопровождалось реальным осознанием того, что в какой-то степени Риддла он привлекал. Ему одновременно было и лестно, и неловко, и Адриан старательно избегал мыслей об этом факте с тех пор, как осознал его. Но сейчас, сидя прямо перед мужчиной, было сложно от него отмахнуться. Адриан ненавидел это и воспоминания о том, насколько могущественным он себя чувствовал в тот момент, стоя на коленях и играя с Риддлом, словно на музыкальном инструменте. Раздался тихий звук – основание бокала коснулось скатерти – а затем Риддл заговорил. - Обычно ты не такой сдержанный, - небрежно сказал мужчина, будто они были просто болтающими старыми друзьями. – А я с нетерпением ждал твоих язвительных комментариев. Адриан посмотрел на мужчину из-под ресниц, но ничего не сказал. Лицо Риддла не выражало никаких эмоций, когда он продолжил: - Как проходят твои каникулы, Адриан? Юноша подумал о встрече с Орденом, о лице матери, пока та обвиняла его. -… расслабляюще, - медленно ответил он, гадая, чего Риддл пытается добиться этим импровизированным похищением. Мужчина издал странный горловой звук, длинными пальцами лениво скользя сверху вниз по ножке бокала. - Могу себе представить, учитывая, что ты не покидал гостиницу до сегодняшнего дня, - он поднял бокал и сделал изысканный глоток. По коже Адриана пробежал озноб. - Ты за мной наблюдаешь? – спросил он, наклонив голову. Риддл улыбнулся и вновь поставил бокал на стол. - Ты – моя выгода, Адриан. И угроза. Почему бы мне не отслеживать твои передвижения? Отслеживать. Явно преднамеренный выбор слова, в этом Адриан был уверен. И возможные последствия заставили его заерзать на стуле. Улыбка Риддла стала шире. С зарождающимся подозрением Адриан прикрыл левое запястье и браслет в виде змеи, уютно на нем устроившимся. Браслет был на нем так долго, что иногда юноша забывал о его существовании. Он избавился от чар прослушивания, которые наложил Риддл, и по глупости полагал, что это – единственная контрмера, которую ему придется применить. Адриан вспомнил пояснение Малфоя насчет браслетов в тот вечер, когда они впервые увидели их. «Также есть еще парочка несложных чар, отслеживающие заклинания и тому подобное, они предупредят ряд важных лиц, если с вами что-то случится; впрочем, они не так уж важны». Отслеживающие заклинания. Адриан стиснул зубы. Он же подозревал, что в тех чарах крылось нечто большее, но, учитывая происходящее, это, честно говоря, вылетело у него из головы. Он-то думал, что его руны останавливают передачу любой информации, включая отслеживающие заклинания. - Как? – практически прорычал юноша, перегнувшись через стол. Глаза Риддла, опустившиеся, когда его рука коснулась браслета, посмотрели Адриану в лицо, излучая самодовольство. - Твоя рунная вязь оказалась гениальной и действительно помешала ряду моих чар работать должным образом. Однако ты ошибаешься. Отслеживающие чары не на тебе. Вспышка озарения. - Я сказал тебе оставить ее в покое, - придется снова избавляться от чар, как только он снова увидит мать. - А я не послушал, - снисходительно заявил Риддл, будто Адриан был глупым ребенком. – Твоя мать – лишь удобный инструмент для присмотра за тобой. Я поставил следящую метку до того, как вы вдвоем покинули Хогвартс, а за гостиницей ведется наблюдение. Он знает. Должен знать. - Итак, только представь мое любопытство, когда вскоре после того, как вы двое покинули гостиницу, твоя мать каким-то неведомым образом аппарировала в неотслеживаемое место, а затем вернулась туда спустя несколько дней. Он точно знает. Адриан положил руки на колени и свел их вместе, пытаясь сдержать эмоции. Это было опасно. Мужчина наблюдал за ним краем глаза, прежде чем полностью поднял к нему лицо. Он выглядел довольным, а еще Адриан бы сказал, что видит нежность, будь перед ним кто-то другой. Это сбивало с толку. Он же скрыл информацию от Риддла. Не сказал, что встречался с Орденом – или что его мать продолжает видеться с ними – а ведь Риддл совершенно точно дал понять, что не потерпит лжи. Они оба знали, что знает другой, и всё же мужчина пока не пытался воплотить свои угрозы в жизнь. Риддл ничего не сказал, лишь поднял руку и подозвал официанта. Адриан наблюдал, как к ним приближается мужчина с опущенной головой, как он старательно отводит глаза, а выражение его лица застыло в тщательно вылепленной маске вежливости. Официант без предупреждения наполнил бокал Риддла и в терпеливом ожидании замер возле их столика. Риддл снова повернул голову к Адриану и приподнял бровь: - Будешь что-нибудь? Может, напиток? Ответ вырвался прежде, чем юноша успел себя остановить. - При всем уважении, сэр, моя история выпивки и последующих бесед с Вами не слишком-то выдающаяся. Последовала пауза, и Адриан почувствовал, как предательский жар охватил его шею при одном лишь упоминании их предыдущих встреч. Он молился, чтобы румянец не поднялся выше воротника его мантии. Не помогало и то, что взгляд Риддла опустился и пристально осмотрел юношу; похотливого блеска в его глазах было практически достаточно, чтобы у Адриана перехватило дыхание. Это чересчур напоминало то, как Риддл смотрел на него тем вечером, и без дурмана наркотиков или алкоголя, на который всё можно было бы спихнуть, Адриан никак не мог оправдать пламя, пронесшееся по его венам при виде этого взгляда. Он прочистил горло. - Просто воды, пожалуйста. Официант записал заказ, но всё равно не ушел. Когда Риддл обратился к нему, его взгляд не отрывался от Адриана. - А также блюдо дня. По одному для меня и моего спутника. - Я не голоден, - возразил юноша, но официант уже уходил, небрежно отмахнувшись от его слов. Адриан снова повернулся к Риддлу, раздраженный. – Не голоден. Мужчина пожал плечами: - Побалуй меня. В конце концов, я простил тебя за то, что ты не проинформировал меня о своих… действиях. - Да, - огрызнулся Адриан, - ты воплощение милосердия, спасибо. Риддл отсалютовал ему бокалом, а затем сделал еще один глоток. Юноша понадеялся, что тот прольет хоть немного вина на свою идеально белоснежную рубашку, и она испачкается. Они сидели молча, пока официант не вернулся с едой и не подал ее на стол. Адриан даже не взглянул на свою тарелку, но поблагодарил работника, поставившего перед ним стакан пресной воды; затем официант ушел. Адриан откинулся на спинку стула, не собираясь даже прикасаться к еде. - Разве это блюдо тебе не по вкусу? – поинтересовался Риддл со столовыми приборами в руках и старательно отодвинул жаркое от тушеных овощей. Столь инстинктивный жест, который, вероятно, этот человек машинально повторял в течение многих лет – и такой до ужаса человечный. – Или не соответствует твоим стандартам? – в этих словах притаилась насмешка. Адриан сузил глаза. - Вообще-то, я не любитель яда. Риддл фыркнул, отправил кусочек в рот и начал пережевывать: вынуждая юношу ждать, пока он проглотит, прежде чем ответит. - Браслет в любом случае защитит тебя от любых подобных посягательств. Кроме того, - мужчина указал на него ножом, - я бы вряд ли тебя отравил. - Как обнадеживающе, - протянул Адриан, но разжал кулаки и все же взялся за нож и вилку. – На будущее, как бы ты тогда меня убил? - И испортить сюрприз? – Риддл приподнял бровь, и на его лице отразилось искреннее веселье – в этом юноша был уверен. Затем это выражение сменилось чем-то задумчивым. – Я бы дал тебе шанс хотя бы побороться, - просто продолжил он. – Яд слишком… скучен для таких, как мы, согласен? Я хотел бы, чтобы последние моменты твоей жизни были более воодушевляющими. - Удивительно благородно с твоей стороны, - заметил юноша, откусывая кусочек жаркого. Это блюдо было не лучшее из того, что он когда-либо ел, но Адриан знал, что ничто не может сравниться с едой в Бобатоне или в Хогвартсе. Он проглотил мясо и отпил немного воды. - Бывают времена. Адриан подавил улыбку. Они умиротворенно обедали, и, как бы юноша не хотел этого признавать, сидеть вот так было на удивление приятно. Они мало говорили, но тишина не угнетала. Адриан не испытывал необходимости как-то заполнять ее беседой, да и Риддл, похоже, был столь же доволен затишьем. После нескольких дней борьбы с желанием лезть на стену Адриан почти расслабился. И, разумеется, Риддл всё испортил. Адриан наблюдал, как мужчина крутит в руках почти пустой бокал, а красный напиток всё кружился и кружился вдоль стеклянных стенок. Ни один из них так не удосужился завязать разговор в течение долгого времени, а официант уже убрал их тарелки почти десять минут назад. Адриан даже немного вздрогнул, когда Риддл, наконец, раскрыл рот. - Признаюсь, я был удивлен, - произнес мужчина, - когда мне сказали, что ты, в конце концов, вышел из гостиницы, - еще один круг вина по бокалу. – Твоя мать в кои-то веки ослабила поводок. В тот же миг, какое бы самое незначительное удовольствие ни притаилось в Адриане, оно моментально зачахло и погибло. Юноша напрягся и скривил губы. Риддл – ублюдок – сразу уловил это, и если радостно приподнятые уголки губ что-то да значили, то мужчине явно понравилась увиденная реакция. - Ну, так что? Адриан не ответил, стиснув зубы и встретившись с испытующим взглядом. Его мать. О Боги. Что Адриан вообще здесь делает? Она была бы в ярости, услышав об этом. Узнав, что ее сын не только добровольно позволил притащить себя сюда, но и ест, и болтает с Темным Лордом, будто это обычное свидание за обедом. Мать была так разочарована, что он скрыл от нее истинную личность Риддла. Как бы она отреагировала, узнав, как часто они видятся? Да что с ним такое? Почему Адриан не в состоянии сопротивляться желанию быть рядом с Риддлом? Почему с нетерпением ждал встреч с ним, а не боялся их? Адриан всегда знал, что Темный Лорд харизматичен – таковым должен быть любой, кто способен управлять целой страной более десяти лет. Просто он никогда не подозревал, что его очарование будет направлено на Адриана и окажется настолько эффективным. Он сильно рискует, так что необходимо восстановить контроль над происходящим между ними. - Означает ли твое насупленное молчание, что ты, наконец, всё осознал? – Риддл подался вперед, дразня его. – То, насколько огромна ее власть над тобой на самом деле? Это задело юношу, и Адриану пришлось побороть себя, чтобы не вздрогнуть. Риддл улыбнулся ему и сел обратно на свое место, как подобает. Казалось, он был доволен тем, что его словесная колкость достигла цели, потому что тут же сменил тему. - Как далеко ты продвинулся с головоломкой? Может, уже почти разгадал ее? Адриан позволил напряжению медленно покинуть сведенную челюсть теперь, когда мужчина оставил тему его матери в покое. - Я близок к этому, - вот и всё, что он сказал. Риддл хмыкнул и протянул руку, выжидающе глядя на него. - Покажи, - потребовал он.***
Мальчик сузил глаза, услышав приказ, и Волдеморт даже не приложил никаких усилий, чтобы скрыть свое веселье. - Что навело тебя на мысль, будто я принес ее с собой? – спросил Адриан, выпятив подбородок. Волдеморт цыкнул, хотя какая-то часть него наслаждалась постоянной необходимостью Адриана сопротивляться каждому его слову. Это, несомненно, бодрило, когда кто-то, не колеблясь, смотрел ему прямо в глаза, бросал вызов и давал отпор. Не слишком нагло, конечно, но и это было непростой задачей. - Ты ждешь, что я поверю, будто ты не носишь ее с собой? – мужчина усмехнулся. – Ты сам признавался мне, насколько трудно тебе оставлять дела незавершенными. Эта головоломка постоянно будет занимать твои мысли, пока ты с ней не закончишь, - он придвинул руку ближе к мальчику. – Покажи, - повторил он. Их противостояние длилось не дольше минуты, прежде чем Адриан не полез сердито в карман и не вытащил коробку с головоломкой. Мальчик шмякнул ею по ладони Риддла почти ребяческим жестом. - Прекращай дуться, - заметил мужчина, откидываясь на спинку стула и забирая коробку с собой. Он провел пальцами по граням и припомнил последовательность деталей. Риддл был разочарован отсутствием прогресса мальчика. Кайзер и юный Драко разгадали свои головоломки и уже получили ключ к следующему испытанию. А вот Адриан, лучший из всех троих, остался далеко позади, словно неумелый ребенок. Волдеморт допустил, что мальчику можно сделать поблажку – учитывая, сколько проблем Адриану приходилось решать в последнее время помимо Турнира – но он ожидал большего. Мальчишка думает, что это игра? Турнир Трех Волшебников широко известен своими жестокими и смертельно опасными испытаниями. Вряд ли мальчик может позволить себе относиться к этому легкомысленно. Действительно, Орден крайне важен. Но настолько? Чтобы рисковать жизнью собственным бездействием? Неприемлемо. Волдеморт слишком сильно отяготил дальнейшее существование Адриана. И хотя избавиться от Дамблдора без помощи мальчика было не так уж сложно, мужчина обнаружил, что… не желает этого делать. Адриан представлял для него угрозу, но вместе с тем оставался желанным подспорьем. Во всех смыслах, подумал он, вспоминая их последнюю встречу. Волдеморт хотел сохранить мальчику жизнь. Хотел продолжить их маленькую увлекательную игру. Хотел освободить Адриана от оков матери, которыми та столь болезненно связала его: хотя бы для того, чтобы посмотреть, как мальчик будет вести себя без ее властного присутствия. Волдеморт хотел вонзить в Адриана свои когти так глубоко, чтобы их невозможно было вырвать из тела и разума мальчика. Хотел заполучить этот невероятный ум, всю эту мощь и непоколебимую преданность – и, как ни странно, эту теплоту и доброту, эту улыбку и пронзительно яркие глаза – устремленные на него. А Волдеморт никогда не был известен склонностью позволять желаемому ускользнуть из пальцев. Чтобы сохранить жизнь Адриану, чтобы убедиться, что мальчик останется прежним, он не побоится нарушить правила. - Скажи-ка мне кое-что, Адриан, - мужчина не отрывал взгляда от коробки, принимаясь за следующую часть, которую мальчик еще не закончил. Он знал, что привлек внимание собеседника тотчас, как начал говорить, и это осознание воодушевляло. – Я спросил тебя однажды, ненавидишь ли ты меня, - его палец щелчком отодвинул лишнюю деталь, - не хочешь ли ты дать ответ? Краем глаза Волдеморт наблюдал за мальчиком, отмечая, насколько стойко тот держался. С его стороны это был импульсивный вопрос, совершенно незапланированный – мужчина рассеянно признавал, что склонен принимать необдуманные решения относительно Адриана – но теперь, когда он озвучил его, очень захотелось услышать ответ. Что Адриан думал о нем? Разумеется, имело место быть восхищение. Риддл часто видел отголоски этого чувства во время каждой из их встреч. Восхищение и уважение к его силе, способностям и достижениям, несмотря на то, что мальчик не был согласен с его методами. И между ними было взаимопонимание. Не столь очевидно бросающееся в глаза, но постепенно назревающее под ворохом всех остальных чувств. Параллели и зеркальные отражения. Мальчик никак не мог не видеть и не признавать этот факт. Однако всё это было ясно с самого начала. Волдеморт хотел знать, что Адриан думает о нем. Что видит, когда смотрит на него? Какие непредсказуемые мысли вихрем проносятся в его соблазнительном разуме? Действительно ли мальчик ненавидит его за убийство отца – человека, которого он даже не знал? Какую ложь – какие истины – нашептывала ему мать на ухо медово-сладкими речами еще до того, как мальчик научился защищаться от манипуляций? Похож ли он на чудовище, которое Адриан, несомненно, представлял себе? Стало противно от того, насколько он заинтересован в этих ответах. Насколько готов сидеть и просто слушать, как говорит этот мальчик, ловить каждое слово, слетавшее с его губ, и смаковать, точно лучшее из вин. Жаль, но Волдеморт не мог игнорировать это притяжение. - Уверен, что не хочешь сунуть мне в глотку сыворотку правды для начала? О, как же этот ребенок его забавлял. Мужчина рассмеялся, внезапно и громко. Через плечо мальчика он увидел, как Гиббон – один из тех, кого он послал за Адрианом – дернулся и чуть не обернулся, услышав шум, но вовремя остановился. Волдеморт ухмыльнулся Адриану, склонив голову – что любой благородный человек назвал бы полупоклоном. - Я приму твой ответ за чистую монету. Всё, что ты скажешь, я буду считать правдой. Мужчина не отрывал взгляда от коробки, позволяя Адриану прокручивать услышанное в голове и делать свои собственные выводы без помех. Волдеморт остановился перед решением последней части головоломки и, наконец, взглянул на собеседника. На юном лице был столь явный конфликт. Это заставляло задуматься, насколько точен мужчина был в своем последнем поддразнивании, когда поражался глубине влияния его матери. Интригующе и многообещающе. Волдеморт отказывался признавать, что затаил дыхание, когда Адриан, в конце концов, решил ответить. - Я… я не знаю. Такого признания он никак не ожидал, но с радостью ухватился за него. Неуверенность. Адриан не был уверен, как к нему относиться, что, по сути, говорило о том, что даже если в мальчике действительно есть отголоски ненависти к нему, чего-то иного более чем достаточно, чтобы заставить Адриана сомневаться. Волдеморт выигрывал войны и с меньшими потерями. - Отлично, - сказал он, кивая в знак согласия и скрывая волнение, и переместил последнюю деталь головоломки, так что за его ответом последовал явственно слышимый щелчок. Мужчина размашистым жестом протянул законченную головоломку Адриану, наслаждаясь тем, как удивление, не спрятанное под маской, озарило лицо мальчика. Волдеморт поставил перед ним немного приоткрытую коробку, а затем встал. Поправив костюм, он снова надел теплую мантию. Адриан сидел, в замешательстве глядя на коробку. Не в силах сопротивляться желанию, Волдеморт застегнул мантию и наклонился так, чтобы его губы коснулись уха мальчика. - Считай это подарком, - промурлыкал он. – Мы же не можем допустить, чтобы ты слишком сильно отстал от остальных, - мужчина тихо стукнул костяшками пальцев по столу, медленно выпрямляясь. Адриан поднял голову и недоуменно уставился на него. - Скоро увидимся, Адриан. А до тех пор… - Волдеморт провел рукой по плечу мальчика на прощание. Проходя мимо Гиббона, мужчина приказал: - Убедись, что он вернется в свою гостиницу, - не останавливаясь, чтобы удостовериться, что всё будет выполнено, Волдеморт покинул паб. Он аппарировал в свое поместье и, не тратя ни секунды, направился в кабинет. Это был хороший день, и мужчина не сомневался, что следующий будет еще интереснее. Его взгляд скользнул по открытому письму на столе, а губы растянулись в ухмылке. Профессор Риддл, Пишу по поводу Вашего предложения о встрече. Когда Йоль прошел, я обнаружила, что уже разобралась с делами, и хочу поинтересоваться, не возражаете ли Вы против обеда со мной в предстоящий вторник. С уважением, Амелия Эванс. Честно говоря, порой это становилось слишком просто.***
Примечание автора: Специально для тех, кто разочарован тем, что Адриан не заступился за себя – проявите терпение, мои милые читатели. Обещаю, час расплаты приближается. И это будет восхитительно. И вычитка сцены разговора Адриана и Риддла заставляла меня сидеть и думать о чем-то вроде: «боже мой, Риддл словно на свидании со своим возлюбленным. «Я ему нравлюсь? Ой, он такой милый! Надеюсь, я нравлюсь ему так же сильно, как и он мне!» - дескать, я что, случайно сделала из Темного Лорда влюбленную школьницу?». Ну, думаю, да ахах. Как и всегда, дайте мне знать, что думаете, ребята :) Примечание переводчика: Так уж вышло, что я периодически списываюсь с госпожой автором. Так вот, на днях она написала, что решила глянуть, как поживает перевод, и, если кратко, она более чем довольна :D В большинстве своем, о качестве проделанной работы ей сказало множество поддерживающих комментариев – ваших, ребята и девчата. Так что еще раз спасибо за то, что продолжаете меня ими радовать (и, как оказалось, автора тоже). Полный скрин ее радости есть у меня в твиттере, если есть желание почитать. /это не реклама ахах/