***
Адриан бережно опустил бессознательное тело Сириуса на кровать, игнорируя вину, снедавшую его изнутри. Единственной причиной, по которой ему удалось так быстро подчинить себе мужчину, стало удивление. Сириус – как бы его ни закалили последние десятилетия – на самом деле, никогда бы не подумал, что Адриан нападет на него. Это было до боли наивно; и, хотя мгновение удивления было необходимо, чтобы вырубить мужчину, Адриан все еще чувствовал себя подлецом из-за того, что предал оказанное ему доверие. Но это было необходимо. Нужно, чтобы Орден держался от него подальше до конца дня, и ничего, кроме как держать Сириуса без сознания, не сработало бы. Адриан мог покопаться в его воспоминаниях, но кто-нибудь рано или поздно понял бы, что с мужчиной что-то не так, и пришлось бы начинать всё с начала. Вот только ситуация бы ухудшилась, учитывая, что Адриан напал на одного из основных членов Ордена, доказав этим, что представляет собой потенциальную угрозу. Кроме того, Адриана не увлекала игра с чужими разумами, тем более, такая. Он понимал полезность этого умения и изучал теорию, чтобы подготовиться к моменту, когда придется к нему прибегнуть. Но, помимо всего прочего, Адриан считал заклинания памяти омерзительными и нечестными и полагал, что их следует занести в черный список за весь серьезный вред, который они способны нанести человеку. Как легко эти заклинания могут уничтожить любого, стереть всю его жизнь небрежным взмахом палочки. Так что это был самый безопасный вариант. Если повезет, остальные поверят, что Сириус остался у него ночевать, дабы удостовериться, что Адриан не станет делать ничего безрассудного. К тому времени, когда они поймут, что дела обстоят иначе, юноша уже будет на пути к спасению своей матери. Юноша постучал палочкой по своей макушке, сосредоточившись, когда его магия пробудилась, подчиняясь приказу. Волосы Адриана посветлели до золотисто-каштанового оттенка, зеленые глаза потускнели, а кожа потемнела под действием маскировочных чар. Он потратил еще секунду, добавив несколько возрастных морщин вокруг рта, полностью утрачивая какое-либо оставшееся сходство со своей истинной внешностью. Первое, что ему нужно было сделать – отправиться в Лютный переулок. Пускай Адриан был уверен, что сможет найти и купить нужные ему вещи в Косом, ему хотелось относительной анонимности, которую мог предоставить Лютный. Даже в стране, находящейся под властью Темного Лорда, Лютный переулок, по-видимому, так и не сумел в полной мере достойно себя проявить. Адриану это было только на руку. Чем меньше людей запомнят его лицо и покупки, тем лучше; да и подобно большинству кварталов, кишевших темными магами, Лютный имел строгую политику «не спрашивай, не отвечай», благодаря которой свидетелей не существовало, а владельцы магазинчиков становились, таинственным образом, неспособными вспомнить хоть что-то о клиенте. Адриан замешкался на пороге спальни и обернулся, чтобы посмотреть на Сириуса через плечо. Извинения камнем повисли у него на языке, но он решительно не желал произносить их вслух. Адриан ясно выразил свою позицию относительно спасения матери, а они попытались его остановить. Пусть ему неуютно, но не настолько, чтобы отказываться от своего плана. Юноша выскользнул из номера, отбросив все мысли о крестном. В любом случае, ему не помешает немного отдохнуть. Он вышел из гостиницы и быстро направился в более печально известную часть британского торгового района, идя тем же путем, которым его вели люди Риддла, сливаясь с толпой. Разница оказалась разительной в тот же миг, как Адриан ступил на булыжную мостовую. Воздух стал тяжелее и наполнился запашком мусора и гнилых объедков. Здания здесь были выше и теснее. А обжигающий привкус Темной магии окутывал его, точно марево. Адриан, возможно, бывал здесь и раньше, но было что-то этакое в том, чтобы идти по Лютному без сопровождающего, от чего волосы на руках встали дыбом. Толпа довольно быстро поредела, оставив переулок почти безлюдным. Отсутствие болтовни и теплых людей поблизости раздражало, и юноша поплотнее закутался в мантию. Адриан отвел взгляд от карги, когда та прошаркала мимо него, и отступил, чтобы между ними оказалось достаточно свободного места. Формально, по закону и магии юноша был совершеннолетним, но он достаточно много читал о каргах, чтобы знать: они хоть и предпочитают детей, но без угрызений совести съедят и взрослого, если сильно проголодаются. Не хотелось бы попасть в неприятности, пока он здесь. Адриан нырнул в первую попавшуюся аптеку и быстро осмотрел магазин, пока не нашел кроветворное зелье. Он схватил одну из бутылочек и изучил багровую жидкость, чтобы убедиться, что та правильного цвета; затем отыскал банку истолченной коры вяза и немного сушеного рогоза. Собрав всё необходимое, Адриан подошел к стойке. Лавочник едва взглянул на него, когда юноша протянул ему деньги, не сводя глаз-бусинок со своих грязных рук, пока вытаскивал сдачу. Адриан не стал благодарить мужчину – просто схватил свои покупки и ушел так быстро, как только мог. Затем он направился в лавку магического инструментария. Внутри было темно, всё было заставлено высокими полками, захламленными множеством разнообразных вещей. Адриан поморщился от такого беспорядка, но отправился на поиски мела и бронзовой чаши. Юноше потребовалось почти полчаса, прежде чем он смог покинуть это место, потому что у владельца лавки оказалось достаточно свободного времени, чтобы попытаться навязать ему всевозможные странные товары. Остатки вежливости Адриан растерял, когда ему сунули банку с детскими черепами. Он вздохнул с облегчением, когда вышел на улицу, захлопнув дверь с большей силой, чем это было необходимо. Очередное жестокое напоминание о том, насколько Адриан всё еще неопытен в Темной магии; однако он был счастлив, что никогда не сможет добраться до самых ее глубин. Юноша нахмурился. Детские черепа. А ведь некоторые маги имели наглость заявлять, что именно магглы исключительно жестоки. Адриан развернулся и пошел вниз по улице, желая поскорее вернуться в свой номер и привести свой план в действие. Он взглянул на небо, отмечая, что день уже клонится к вечеру. Стоит поторопиться, если Адриан хочет всё успеть. По мере того, как длиннее становились тени, юноша оглядывал своё окружение всё внимательнее; с каждым шагом инстинкт самосохранения вопил всё громче. Сбившаяся в кучку компания вампиров наблюдала за ним у входа к одной из боковых улиц. Их было пятеро, не сводивших с него внимательного взгляда кроваво-красных глаз. Все, кроме одного, уставились на него с неутолимым голодом. Тот стоял неподалеку от компании, прислонившись к стене с небрежностью, казавшейся неуместной на столь опасных улицах. Выглядел даже слишком молодо – почти как Адриан, по крайней мере, физически. Но юноша знал, что для вампира это не значит ровным счет ничего. Их возраст, простирающийся на века, не определить по внешности. На самом деле, судя по почти благоговейным взглядам, которые на того бросали другие вампиры, Адриан заподозрил, что тот весьма стар. Возможно, даже был их Отцом. Вампир наблюдал за ним, слегка скривив губы, но без злобы или дружелюбия, а когда они с Адрианом встретились взглядом, тот приветственно склонил голову. Подобное проявление уважения поражало, даже несмотря на то, что Адриан ответил тем же. Вампиры были… неуправляемой частью их мира. Будучи разумными существами, большинство из них следовали правилам, установленными магическим правительством для всеобщего удобства. Но ко всему прочему у вампиров была своя весьма запутанная политика, которой они непреклонно придерживались. Министерства совершенно не выносили, когда приходилось иметь дело с вампирами, поскольку те, в равной степени, могли как помочь, так и помешать. Все вампиры, которых Адриану доводилось встречать, были достаточно цивилизованными и частенько посещали всевозможные светские приемы. Во Франции их численность была довольно высока, и многие являлись богатыми и влиятельными особами. Адриан понимал, что, если рассуждать логически, это всего лишь маскировка. Большинство вампиров просто скрывают жесткость и жажду крови за тонкой вуалью вежливости, только чтобы не ранить человеческие чувства. Они по своей природе являлись хищниками, и никакие вычурные тряпки или сверкающие драгоценности не смогут до конца скрыть этого. Но всё же, то было во Франции, где весь этот лоск вполне ожидаем. Вампиры в Британии с тем же успехом могут оказаться совершенно другими, раз так открыто демонстрировали свою смертоносность. Адриан поспешил мимо них, стараясь при этом не выглядеть, точно убегающая дичь. Это лишь еще больше их привлечет. Его дыхание выровнялось, когда юноша, наконец, вернулся в Косой переулок, тут же затерявшись в толпе и медленно успокаиваясь среди множества людей и какофонии голосов. Но он не почувствовал себя в безопасности, пока не вернулся в номер; заперев дверь, Адриан устало прислонился лбом к деревянной поверхности. Юноша несколько раз постучал костяшками пальцев по двери, медленно и тихо, считая до десяти. То, что он собирался сделать, было невероятно глупо, опасно и имело ошеломляюще высокие шансы на провал. Но Адриан должен попытаться. Ради своей матери, он обязан попытаться спасти ее. По крайней мере, Риддл не убьет его, если поймает. Возможно. Адриан покачал головой, выпрямился и начал отодвигать мебель в гостиной. Он расчистил большую часть пространства, а затем взмахом волшебной палочки отрезал кусок ковра, чтобы добраться до безупречно чистого деревянного пола. Юноша взял мел и начал рисовать ритуальный круг – тот же, что и в предыдущий раз – только теперь увеличив до приемлемых размеров, ведь теперь у него в распоряжении была целая комната и настоящий инструментарий. Завершив круг, Адриан нарисовал еще один символ в центре, предварительно убедившись, что линии безукоризненны. Затем юноша поставил перед собой бронзовую чашу и достал склянки с истолченной корой вяза и сушеным рогозом. Адриан глубоко вздохнул, вытаскивая из-за пояса клинок жреца. Он расстегнул рубашку и бросил ее на пол – та упала у него за спиной без единого шороха. Юноша вытянул руку над чашей и кинжалом сделал глубокий, точный надрез вдоль предплечья. Рану зажгло, кожа раскрылась, точно цветок, и хлынула кровь. Адриан наклонил руку, наблюдая за тем, как ярко-красная жидкость полилась в чашу. Юноша поморщился, пока медленно тянулись секунды, с нетерпением ожидая, когда кровь заполнит дно чаши. Клинок жреца, который он держал в руке, ощутимо нагрелся, и Адриан чуть не задохнулся, когда почувствовал, как его магия начала жадно впитываться артефактом, отвечая на проводимый ритуал. Он тяжело моргнул, борясь со слабой дрожью, медленно охватывающей всё его тело. Адриан потряс головой, чтобы сознание немного прояснилось. Когда крови набралось достаточно, он убрал руку и быстро обернул вокруг нее сброшенную рубашку. Нужно было действовать быстро. Адриан не мог себе позволить исцелиться прямо сейчас. Не когда необходимо сосредоточить всю свою магию на ритуале. Если ошибется, последствия могут быть фатальными. Дрожащими руками он схватил истолченную кору вяза и высыпал ее в чашу крови. Сразу стало труднее дышать. Адриан закрыл глаза, когда магия закружилась вокруг него – этот вихрь был куда сильнее, чем в прошлый раз. Правда, в тот раз у него не было времени, чтобы провести ритуал должным образом – потому юноша был вынужден воспользоваться упрощенной и куда менее мощной версией, способной, однако, помочь. Теперь же ритуал будет куда сильнее. Юноша отогнал отвлекающие мысли и взял рогоз. Он растер засушенное растение между ладонями и отправил в чашу. Магия нарастала, душила своей необузданной силой. Адриан поднял чашу и осторожно встряхнул ее пару раз, чтобы убедиться, что все ингредиенты смешались. Кровь потемнела, но так и должно быть. Не остановившись ни на мгновение, Адриан вылил варево на символ в центре круга, отчего густая жидкость разбрызгалась по меловым линиям. Он покинул ритуальный круг в ту же секунду, как завершился ритуал; опустил чашу, поспешно развернул рубашку и залечил пугающую рану. Адриан потянулся к фиалу и выпил кроветворное зелье, не отрывая взгляда от расчерченного круга. Вылитое варево начало пузыриться и зловеще шипеть, и Адриан с удовлетворением наблюдал, как оно начало воссоединяться и трансформироваться. Теперь осталось только проникнуть в дом Темного Лорда. Легкотня.***
Люциус оглядел бальный зал с нескрываемым одобрением, еле сдерживая щемящий восторг в груди. Нарцисса и впрямь снова превзошла саму себя. Его жене не было равных во многих отношениях, а ее способность превращать и без того роскошное убранство в нечто, прямо-таки внушающее благоговейный трепет каждый год – лишь один из примеров. Люциус давно приучил себя не задавать ей вопросов, когда речь заходила о планировании подобных мероприятий, боясь вызвать гнев Нарциссы – это женщина считала оскорблением своих утонченных вкусов. И сегодняшний вечер в очередной раз доказал, что она вовсе не нуждается в его помощи. Мужчина спрятал улыбку за бокалом шампанского, вполуха слушая, как помощник заместителя Министра расхваливает бал. Люциусу хотелось бы, чтобы Нарцисса сейчас стояла рядом, слышала, как импозантные люди восхищаются ее вкусом, но знал, что она занята делами в другом конце зала. Он бросил взгляд на ее изысканное черно-серебристое платье, виднеющееся вдалеке, и ощутил сильнейшее желание пригласить жену на танец. Люциус знал, что она терпеть не может, когда ее отвлекают от дел, приличествующих прилежной хозяйке. Позже, пообещал он себе. Люциус вновь окинул взглядом зал, простым кивком ответив на слова прощания собеседника, выискивая сына, чтобы убедиться, что тот держит себя в руках. Мужчина обнаружил Драко в другом конце зала, стоявшего ближе к выходу, в окружении нескольких своих друзей. Подле него, как и всегда, была Гермиона, оживленно беседующая с Дафной Гринграсс. Оба вели себя подобающе, за что Люциус был им благодарен. Он слишком хорошо помнил безрассудство юности, а, учитывая имеющийся на балу алкоголь, мужчина надеялся, что дети не будут столь безответственны, чтобы так рисковать. Особенно в присутствии Темного Лорда. Люциус, не удержавшись, перевел взгляд на мужчину. Присутствие его Лорда было подобно светящему маяку, обжигающему пламени – привлекающим всеобщее внимание. Невозможно было не замечать этого человека, даже если он лишь тихо беседовал с немногими избранными. Лорд заполонял любую комнату, в которой находился; и по сей день у Люциуса перехватывало дыхание перед лицом этой необузданной силы. Теперь он смог разглядеть знакомую фигурку Беллатрикс, стоявшую подле Лорда, словно молчаливый, но совершенно ненужный страж, пока Волдеморт без особых усилий завладел вниманием слушателей. А еще Люциус узнал женщину, с которой общался милорд. Министр Симон Лекюе была женщиной несгибаемого характера и достойным политиком; Люциус неохотно зауважал ведьму за всё, чего она достигла за годы пребывания на своей должности. На протяжении всей ее карьеры эта власть была практически неоспорима, и, несмотря на тщательные поиски, Люциус так и не смог отыскать никаких подлых приемов, которыми женщина могла бы воспользоваться, чтобы упрочить свое положение. Либо Лекюе в своей стране была общепризнанным политическим деятелем, либо оказалась гораздо хитрее и умнее, чем они ожидали. Однако она выглядела совершенно непринужденной под пристальным вниманием его Лорда, беседуя с ним с очаровательной улыбкой и изысканным самообладанием. Люциус знал лишь горстку людей, способных вести себя так же стойко. И, поскольку мужчина наблюдал за ними, то сразу заметил, как глаза его Лорда стрельнули куда-то вверх и немного в сторону, посмотрев словно сквозь толпу приближенных, будто их там и не было. Люциус проследил за этим взглядом и ощутил, как его охватывает тревога, а язык во рту стал тяжелым и неповоротливым, стоило увидеть безупречно выглядящего Адриана Эванса, вошедшего в зал. Видя его сейчас, с этими волосами, свободно ниспадающими на лоб – в творческом беспорядке, как сейчас говорят – Люциус почувствовал себя дураком, раз не догадался раньше. Было неловко, что Лорду пришлось прямо сказать ему, кем этот мальчик является на самом деле. Люциус учился на последнем курсе, когда Джеймс Поттер поступил в Хогвартс и, если не считать язвительных историй, которыми потчевал его Северус, мужчина не проявлял особого интереса к наследнику Поттеров. Даже когда Сириус Блэк плюнул на свое наследие и сбежал к семье Поттер, он не потрудился обратить на Джеймса никакого внимания. Да и во время войны Люциусу не довелось по-настоящему пообщаться с этим человеком. Хотя он был уверен, что их пути пересекались, по меньшей мере, раз во время всех тех многочисленных сражений меж их сторонами; однако воспоминания были наполнены криками и яркими, хаотичными всполохами магии, а не определенными людьми. Лицо Джеймса Поттера давно стерлось из его памяти – если вообще когда-то там было – и, учитывая, что прошло почти два десятилетия с тех пор, как этот человек укрылся в безопасном месте, а затем был безжалостно убит милордом, Люциус твердо уверовал, что лишь это незнание привело к тому, что он не смог узнать мальчика. Однако после сегодняшнего собрания Люциусу удалось отыскать несколько снимков покойного Лорда Поттера, добытых прямо из опечатанного досье аврора. Увидев фотографии, он не смог отрицать их сходство. Адриан Эванс, несомненно, был сыном Джеймса Поттера и нынешним непризнанным главой Рода Поттеров. У Люциуса возникло подозрение, что мальчик хорошего происхождения, когда он впервые увидел его много месяцев назад в кабинете Корина. Заметил чистокровные черты в изгибе бровей, остроте скул, по носу и линии челюсти. Мальчику была присуща привлекательность, которую могли создать лишь поколения достойного происхождения. Но его фамилия и нахальное поведение сбили мужчину с толку. Люциус стыдился того, как легко этот ребенок обманул его, хотя в глубине души восхищался мастерством, с которым эта ложь была подана. Но теперь, зная правду, Люциус наконец-то всё понял. Осознал, почему Эванс казался таким противоречивым с самой первой их встречи, и отчего питает к ним столь жгучую ненависть. Понял, почему Лорд так заинтересовался этим ребенком. Люциус сделал еще один глоток из бокала, не в силах отвести взгляд от Эванса. Да, он определенно видел Джеймса Поттера в его сыне. Но где Джеймс Поттер был высок и широкоплеч, там его сын был худощав и чуть ниже большинства своих сверстников. Хрупкий, сказал бы Люциус, если бы не видел своими глазами, как Эванс одолел мантикору. Еще у мальчика были черты, явно говорившие о крови Блэков: его густые, темные волосы и разрез глаз. Внезапно Эванс напомнил ему Беллатрикс. Невинное личико, скрывающее необузданную мощь. Люциус оставалось только гадать, достаточно ли разбавилась кровь Блэков, чтобы позволить ребенку избежать их родового безумия, или же семейное проклятие коснулось и его. Впрочем, конечно, оно коснулось Эванса, иначе затеял бы он столь опасные игры с Темным Лордом. И эта мысль оказалась куда более пугающей, чем стоило бы. Последнее, что нужно этому миру – еще одна Беллатрикс. Люциус допил остатки шампанского, отбросив эти мысли и раздумывая, стоит ли приближаться к Эвансу вопреки приказу, как вдруг его сын и подопечная внезапно ринулись к французскому чемпиону. Ошеломленный и немного встревоженный, мужчина наблюдал, как Драко протянул мальчику руку, и меж ними завязался разговор. Люциус знал, что Драко начал осторожно налаживать связи с Эвансом и покорно передавал ему любую мало-мальски важную информацию, которую смог отыскать – хотя мальчик наверняка мог всё выведать сам. Однако теперь это приобретало больший смысл, учитывая обстоятельства – правда, Люциус не знал, что они настолько близки. Мужчину кольнуло беспокойство при виде того, как непринужденно Драко и Гермиона вели себя в присутствии Эванса, и как быстро подбежали к нему. Люциус и Нарцисса сделали всё возможное, чтобы держать детей как можно дальше от наименее приятных аспектов своей жизни. Тот факт, что они сближались с нынешним объектом интереса Лорда, был… опасным. Для всех них. Мужчина вновь перевел взгляд на Темного Лорда, пытаясь оценить его реакцию. Им было велено только следить за мальчиком и удостовериться, что тот не выкинет ничего непредсказуемого. Милорд даже подчеркнул, насколько нестабильно будет состояние Эванса из-за похищенной матери, и предупредил о вспыльчивости мальчика. Но, судя по тому, что видел Люциус, в Эвансе не было и намека на сдерживаемую ярость. Беседуя с Драко, Эванс выглядел совершенно обычно: тело было расслабленно, поза – уверенной, глаза блестели, а улыбка была теплой. Мальчик выглядел спокойным и собранным. Держал себя в руках. Похоже, Лорд тоже заметил отсутствие даже проблеска гнева у Эванса. Но вместо того, чтобы заподозрить неладное, мужчина просто с любопытством наблюдал за ним. Люциус переводил глаза с одного на другого, обеспокоенный тем, что мальчик так и не ответил на столь пристальный взгляд. Внимание Темного Лорда было подобно раскаленному железу, и Люциус не раз ощущал этот жар. Он так и не смог полностью отделаться от этого чувства. Эванс же, казалось бы, ничего не замечал. Кто-то пихнул мужчину. Люциус мельком взглянул на Беллатрикс, вставшую рядом и выглядящую изумительно в своем наряде. Она казалась ожившей мечтой, но оставалась всё такой же смертоносной. Ее глаза тоже были устремлены на Эванса, но в отличие от него, в ее серых глубинах таился нездоровый голод. - Беллатрикс, - предостерегающе произнес мужчина. - Люци, - промурлыкала она. Люциус подавил усмешку, находя злобный нрав Беллатрикс столь же будоражащим, как и всегда. - Нам нельзя приближаться к нему, только наблюдать. Не дразни его. Женщина рассмеялась тихим, хриплым смехом, от которого у него по коже побежали мурашки. - Я и так буду наблюдать за ним. Просто с гораздо более близкого расстояния, - Беллатрикс шагнула в сторону Эванса. Люциус схватил ее за руку, останавливая женщину с решимостью, которой на деле не испытывал. Ему нечасто доводилось утихомиривать Беллатрикс, но каждый раз, когда сие испытание выпадало на его долю, Люциусу казалось, будто он пытается потушить Адское пламя голыми руками. - Ты пойдешь против приказа нашего Лорда только ради очередной своей игры? – прошипел он. Ее темные глаза уставились на него, такие большие и блестящие. Губы растянулись в чёртовой улыбке. - Я поступлю в точности так, как велел наш Лорд, Люци. Если бы ты был чуть внимательнее, то заметил бы, как он обсуждал это со мной несколько минут назад. А сейчас, прошу отпустить меня, пока не пришлось объяснять Цисси, почему ее муж лишился руки, - женщина сверкнула зубами, точно лезвием ножа. Угроза – и осознание того, что Беллатрикс непременно воплотит сказанное в жизнь, наплевав на украшенный зал и свидетелей – заставила мужчину ослабить хватку. Словно тень, Беллатрикс скользнула сквозь толпу, не обращая внимания на то, что люди стараются поскорее убраться с ее пути.***
Адриан осматривал пустынную местность, поигрывая простой черной тканью, которую сжимал в руках, затянутых в перчатки. Взглядом он тщетно пытался отыскать хоть какой-то намек на барьер, который, Адриан точно знал, был где-то перед ним. Но творение Риддла оказалось безупречным. Помимо мощного магического поля, не было никаких других признаков защитных чар. Юноша на мгновение прикусил губу, прежде чем медленно разжать зубы. Луна уже была высоко в небе, а ее бледные лучи, частично скрытые клочковатыми черными облаками, рассеяно освещали землю. Адриан глубоко вдохнул свежий ночной воздух и обвязал вокруг головы кусок черной ткани, расправляя ее, чтобы та, на манер маски, полностью закрыла его лицо. Кончики пальцев заискрились магией, когда он применил заклинание приклеивания. Было почти нелепо то, что Адриан собирается скрывать свою истинную личность. Риддл сразу догадается, кто вломился в его дом, так что в его мантии и прочей экипировке вообще не было особого смысла. Однако, если бы речь шла только о Риддле, Адриан даже не стал бы заморачиваться с маской, темной одеждой и заклинаниями невидимости. Но дело в том, что он понятия не имел, кто или что повстречается ему в доме. Хотя Адриан был уверен, что Риддл сохранит его деяния в тайне от общественности – мужчина просто не мог разоблачить его, не вызывая вопросов о том, зачем французскому гражданину вообще вламываться к нему в дом – лучше перестраховаться, чем потом пожалеть. Адриан опустил одну руку, а другой принялся теребить булавку на воротнике. Поначалу ему не хотелось пользоваться зачарованным подарком, оставленным таинственным преследователем: беспокоился, что придется полагаться и на кинжал, и на булавку. Но, столкнувшись с проблемой сложности преодоления защиты поместья Риддла, Адриан понял, что нуждается в любой возможной помощи, и не важно, сомнителен ли ее источник или же нет. Кроме того, диагностические чары, которыми юноша проверил булавку, показали внушительное количество активированных заклинаний против обнаружения – не более. Это явно был крайне мощный и тщательно подготовленный артефакт. Из-за этого сам факт присутствия подобной вещи в жизни Адриана становился еще более любопытным. Юноша закрыл глаза и сделал глубокий вдох, быстро оглянувшись через плечо на деревушку у подножья холма. Литтл-Хэнглтон, учитывая то, что он таил, оказалось на удивление легко найти. Адриану понадобилось меньше часа, чтобы отыскать фотографию деревни в библиотечной книге и аппарировать сюда. Прошел еще час, пока он бродил по явно маггловскому поселению, задавая жителям любые вопросы, которые не вызовут подозрений, прежде чем, наконец, ощутил насыщенный привкус магии в воздухе и подошел к границам земель, вероятно, принадлежащих Риддлу. Должно быть, это здесь. Настолько качественно защищенное магией место прямо на отшибе обычнейшей маггловской деревушки? Деревушки, где, по словам Дамблдора, жил отец Риддла? Это определенно то самое место. Но была ли его мать там, внутри – это уже совсем другой вопрос. Адриан вытащил клинок жреца из ножен, которые наколдовал до этого, и взял его в руки. Бал у Малфоев начался несколько часов назад, и, если он рассчитал всё правильно, то Риддл уже должен быть там. Но нельзя точно сказать, как быстро он поймет, что что-то не так. Нужно действовать быстро, но осторожно. Адриан подошел к защитным чарам и поднял клинок жреца. Так близко, что даже с невидимым барьером, волосы по всему его телу встали дыбом. Теоретически он знал, как это должно работать, но юноша впервые пользовался клинком против такой сильной магии, как у Риддла. Не было возможности узнать, почувствует ли мужчина вмешательство в свои чары. Клинок жреца должен был просто сделать в барьере небольшой проход, а не буквально прорезать его и повредить чары. Клинок просто возьмет магию, которую поглотил, и вольет ее обратно в барьер, не оставляя никаких следов вмешательства. Но на тот случай, если это не сработает, у Адриана в запасе был отвлекающий маневр. Юноша затаил дыхание, а затем, не теряя ни секунды, вонзил кинжал в невидимые глазу чары. Прямо перед ним всё замерцало, от места, где лезвие пробило защиту, пошли трещины белоснежного цвета. Руки зудели от волны жара, прокатившейся по коже, лезвие обжигало ладони даже сквозь перчатки, поглощая магию и перенаправляя ее. Сила опьяняла, и у юноши перехватило дыхание. Медленно, навалившись на кинжал всем весом, Адриан потянул его вниз, и барьер развеялся, словно туман. Адриан шагнул в появившуюся прорезь, сначала одной ногой, затем другой. Он оглянулся на проход и увидел, что его края сомкнулись, будто ничего и не было, а слабое свечение защитных чар померкло. Адриан стоял на месте, едва решаясь вздохнуть, пока ждал какого-либо знака, что его обнаружили. Пальцы, дрожа, держали рукоять клинка. Прошла минута. Затем еще две. Потом пять. Адриан протяжно выдохнул, его тело подрагивало от адреналина. Никогда прежде он не делал ничего подобного. Даже участие в Турнире не приносило столько напряжения и волнения. С другой стороны, по его мнению, проникнуть в дом Темного Лорда было гораздо опаснее, чем сразиться с непобедимым магическим существом. Адриан сглотнул, мысленно возвращаясь к своей задаче. Он посмотрел на холм и уставился на дом, притулившийся там, точно дремлющий зверь. Тот оказался как-то меньше, чем юноша ожидал. Всего три этажа в высоту, и вовсе не такой обширный, как он думал. Несомненно, это был самый роскошный дом в округе, и ему была присуща магнетическая красота, свойственная большинству поместий волшебников, но… Адриан испытывал искушение назвать этот дом скромным по сравнению с другими поместьями. Он, как ни странно, совсем не отражал характер своего владельца. Адриан осмотрел здание более внимательно, отмечая отсутствие освещенных окон и тишину, окружающую его. Можно было бы сказать, что дом заброшен, если бы не было очевидно, с какой щепетильностью за ним ухаживали. Отделка из слоновьей кости на стенах была выполнена филигранно, и даже с такого расстояния можно было разглядеть впечатляющий сад, охватывающий земли вокруг поместья. Адриан пригнулся и начал пробираться к ближайшей окраине сада то перебежками, то едва шевеля ногами. Он бесшумно скользил по траве, не оставляя после себя даже едва заметного следа. Адриан остановился у самой изгороди, не сводя глаз с особняка, словно одержимый, выискивая хоть какие-то признаки жизни. Удовлетворенный, но всё еще терзаемый подозрениями, Адриан двинулся вперед, шмыгнул меж кустами словно призрак, и поднялся на крыльцо. Его руки замерли перед крепкой дубовой дверью, пока юноша ощупывал ее своей магией. Адриан поморщился, ощутив несколько защитных чар. Он отступил, пытаясь отыскать решение этой проблемы, как вдруг что-то заставило его застыть. В окне справа зажегся свет, и золотистые лучи озарили темный сад. Юноша увидел чью-то темную тень, приближающуюся к входной двери. Адриан прижался к стене, беззвучно выругавшись. Он знал, что всё не может быть так просто. Наверное, среагировали сигнальные чары, когда юноша добрался до сада. Несмотря на охвативший его страх, Адриан с трудом сдержал ехидную усмешку. Он бы разочаровался, не придумай Риддл чего-нибудь этакого. Юноша ждал, затаив дыхание, пока медленно ползли секунды, пытаясь понять, где находится этот человек, и насколько близко он к двери. Адриан напрягся, услышав щелчок замка, его глаза были прикованы к начавшей поворачиваться ручке. Дверь открылась бесшумно, слишком плавно для такого-то размера. Адриан еще сильнее вжался в тень, напрягая все свои органы чувств, когда кто-то появился в поле его зрения. Силуэт была едва различим, и в тот же миг, когда он оказался в более менее открытом пространстве, Адриан рванул к нему. Потянувшись, он схватил человека за ближайшую руку, оттаскивая от двери и заставив потерять равновесие. Когда незнакомец споткнулся и коротко вскрикнул, Адриан пнул его по колену, отчего тот растянулся на крыльце. Человек – мужчина, пухлый и невысокий, с редкими светлыми волосами – попытался вырваться, как вдруг его тело странно выгнулось. Адриан выбросил руку вперед и парализовал незнакомца, наблюдая, как его тело упало на каменный пол со смачным шлепком. Юноша какое-то время просто стоял на месте, нависнув над мужчиной, разглядывая его. Дверь была широко распахнута, и тепло манило, прогоняя ночной холод. Адриан судорожно сглотнул. Вот и всё. Пути назад уже нет. Юноша наклонился и схватил незнакомца за плечо, перевернул его на спину и с любопытством оглядел лицо. Два широко раскрытых водянисто-голубых глаза испуганно смотрели на него. Адриан едва сдержал усмешку. Он схватил мужчину за запястье и грубо отдернул рукав. Метка ярко выделялась на его бледной коже, точно клеймо – коим, собственно, она и являлась. Метка была темной и извивалась, как живая. Пожиратель Смерти. И не просто Пожиратель Смерти, а меченный. Не какой-то рядовой последователь. Он определенно должен представлять какую-то ценность для Темного Лорда, раз тот оставил его охранять поместье в своё отсутствие. Адриан заставил себя выпрямиться и отлевитировал парализованное тело в дом, а затем тихо закрыл за собой дверь. Никто больше так и не появился, даже несмотря на быстро затихший вскрик, который издал Пожиратель Смерти. Адриан знал, что просто гадать не стоит, но будь здесь кто-то еще, то наверняка бы уже пришел проверить, что происходит. Адриан опустил пленника на выскобленный деревянный пол и приподнялся, чтобы увидеть его лицо. Мужчина издал полузадушенный звук, больше похожий на всхлип, чем на какое-то слово. Адриан наколдовал веревки и крепко связал мужчину, пока тот не оказался скован по рукам и ногам. Затем потянулся, оторвал кусок занавески и сунул его в несговорчивый рот – достаточно глубоко, чтобы его нельзя было выплюнуть, но не настолько, чтобы мужчина задохнулся. Адриан придвинулся к незнакомцу вплотную, понизив голос до шепота, чтобы остаться неузнанным. - Здесь есть еще кто-нибудь, о ком мне следует позаботиться? Не утруждайся ложью, если не хочешь лишиться руки, - он отменил парализующее заклинание. Мужчина тут же забился в путах, его голова отчаянно замоталась из стороны в сторону. Даже будучи с кляпом во рту, звуки, которые он издавал, явно пытались донести один и тот же ответ. Адриан нахмурился. - Думаешь, я поверю, что Волдеморт оставил следить за домом всего одного человека? Стоит добавить, одного с легкостью побежденного охранника. Не лги. Мужчина замычал, а затем содрогнулся, услышав от Адриана что-то очень похожее на рычание. Юноша стиснул зубы, протянул руку, схватил того за волосы и прижал голову мужчины к стене. Парализовав его, Адриан, не теряя времени даром, вытащил палочку и направил ее в испуганное лицо. Он никогда раньше не делал такого, но ему нужно знать. Необходимо быть точно уверенным. - Легилименс. Красные глаза. Насмешливая улыбка. - Всего на одну ночь, даже ты с этим справишься. - К-конечно, мой Лорд. - Хорошо. Не забудь принести еды… Тут нахлынуло еще одно воспоминание. Трое мальчишек улыбались ему, их лица сияли от радости. Их школьная форма развевалась на бегу. Один из них… Пронзительный вой. Сверкающие серые глаза. Растрепанные черные волосы. Один из них был так похож… - Давай же, Питер, ты – самый лучший выбор. Сириус слишком очевиден, а Ремус… ты – единственный, кому мы можем довериться. Адриан со стоном вырвался из чужого разума, ударившись об пол и глупо моргая, пока голоса и цветастые блики не исчезли из его головы. Его глаза остановились на человеке напротив, обмякшем и мычащем, пришедшем в себя после бесцеремонного вторжения Адриана в его разум. Это же… он… - Петтигрю? – спросил юноша, и его голос прозвучал так тихо в сводчатом пространстве фойе. Петтигрю – Хвост, Питер – с трудом выпрямился и уставился на него. Его глаза горели не только от слез, но Адриан ничего не замечал, кроме внезапной пустоты, охватившей его разум. Он сидел там, прямо напротив человека, в одиночку разрушившего его жизнь, ждал прилива ярости, который просто обязан был охватить его, обрушиться на него с головой, поглотить… Но ничего такого не произошло. Адриан смотрел в его глаза и ничего не чувствовал. Он не знал, что вынудило его сделать это. Какая часть разума решила, что это отличная идея. Адриан поднял руку и стиснул черную ткань, скрывающую его лицо; чары развеялись, подчиняясь прикосновению, когда он снял ее. Волосы упали ему на лицо, но Адриан даже не попытался их убрать. Он сидел с шевелюрой Джеймса Поттера и глазами Лили Эванс, наблюдая за лицом Питера Петтигрю, увидевшего его впервые с тех пор, как предал всех их. - Привет, дядюшка Питер.***
Примечание автора: Что думаете? Если хотите поболтать со мной, то добро пожаловать в мой тамблер :D