***
Из весело бурлящего котла валил дым, наполняя воздух едкими парами. Его глаза сосредоточенно наблюдали, как оттенок зелья темнеет с пастельно-розового до кроваво-красного. Он помешивал варево с непревзойденной точностью, взращенной годами опыта, с идеальной скоростью, пока то не начало густеть. Он потянулся к сушеным хвостам тритона и осторожно бросил три штуки в варево. Мгновенно зелье стало нежно-желтым, обретая запах, похожий на карамель. Северус тихо вздохнул и наложил на котел заклинание Стазиса, чтобы усилия не оказались потраченными впустую, да и так хоть будет гарантия, что зелье, укрепляющее кости, не испортится к его возвращению. Мужчина снял перчатки и потер глаза, пытаясь избавиться от слабого жжения, вызванного недосыпанием. Он взглянул на часы, висевшие на противоположной стене, и поморщился, когда понял, что уже очень поздно. Северус пропустил бал Люциуса; с одной стороны, он был вполне доволен, что не провел вечер в окружении пьяных пустомель, однако теперь страшился предстоящей встречи с блондином и его приставучей женой. Мужчина не сомневался: Нарцисса наверняка уже продумывала, как заставить его прийти на следующий прием. Ее навязчивая идея помочь Северусу социализироваться была бы почти забавной, если бы не противоречила желанию самого мужчины, чтобы его оставили в покое. Он искренне наслаждался добровольным затворничеством и в последнее время редко выходил из дома. За исключением тех немногих раз, когда его вызывал Лорд, Северус предпочитал оставаться среди своих рукописей и зелий. Так намного лучше. Куда меньше шансов, что он будет вспоминать о ней. Северус заставил себя покинуть зельеварню, избегая даже лишней мысли о ней – ничего хорошего эти воспоминания не сулили. В остальной части его дома было поразительно тихо; в каждой комнате царила неестественная тишина, с годами ощущающаяся всё сильнее. Северус миновал вход в гостиную и замер на пороге. Медленно повернувшись, он окинул взглядом комнату, где стоял человек, небрежно пролистывавший книгу, взятую с одной из полок. Северус подавил так и норовившее вырваться ругательство, узнав профиль мужчины еще до того, как ощутил его давящую магию, заполонившую всё пространство. Он тихо зашел в гостиную и возвел крепчайшие щиты вокруг своего разума. - Мой Лорд. Волдеморт обернулся к нему с мягкой улыбкой, так контрастирующей с резкостью, с которой он захлопнул книгу. - Северус. Долго же тебя не было. Как ты? Северус недоуменно наклонил голову. - У меня всё хорошо, милорд, - его взгляд скользнул по мужчине, подмечая безупречный внешний вид. – Прошу прощения за мое отсутствие на сегодняшнем вечере, - начал было он, но умолк, когда Лорд небрежно отмахнулся. - Не стоит, мой друг. Мы оба знаем, что тебе неприятен праздный досуг. И ты слишком ценишь своё время, чтобы тратить его на подобные увеселения. Северус почтительно склонил голову, принимая комплимент и согласие с его выбором. - Могу я спросить, что привело Вас сюда, милорд? Зелья, о которых Вы просили, пока не готовы. Волдеморт просто промычал что-то, не сводя багровых глаз с его рабочей мантии. На лице мужчины не было и тени осуждения за подобный затрапезный внешний вид. Они давным-давно достигли понимания в этом вопросе. - Я здесь не для того, чтобы выслушивать отчеты. Мне нужно кое-что иное. Северус недоуменно покосился на него, но молча ждал, когда тот продолжит. Никто не посмеет торопить Темного Лорда. Он раскроет, что хочет, в свое время; ничего из сказанного Северусом этого не изменит. - У тебя же остался запас обезболивающей мази, да? – продолжил Волдеморт, прежде чем Северус успел хоть что-то сказать. – Мне нужно немного. Лицо Северуса осталось безучастным, хотя ему и хотелось нахмуриться. Конечно, это была необычная просьба, но вряд ли самая странная из всего, о чем просил его Лорд за эти годы. - Разумеется, милорд. Мужчина покинул комнату и двинулся дальше по коридору, зашел в одну из кладовок и достал запертый ящик с дальней полки. Он вернулся в гостиную и, не говоря ни слова, открыл ящик, демонстрируя аккуратный ряд склянок из толстого стекла, каждая из которых доверху была наполнена нежно-зеленой пастой. Волдеморт вытащил одну склянку и сунул в карман с довольным блеском в глазах. - Спасибо, Северус. Ты вновь очень меня выручил. Горечь в груди от услышанных слов никак не отразилась в его глазах, и Северус вежливо поклонился. - Это честь для меня, милорд. Мужчина криво улыбнулся ему, протягивая книгу, которую читал, позволяя Северусу забрать ее. - Недурна, - спокойно произнес он. – Пиппин всегда отличался уникальным мировоззрением.* - Это верно, милорд, - согласился Северус. - Признаюсь, я был разочарован, не обнаружив поблизости газеты, - Волдеморт взглянул на Северуса, изогнув бровь. - Я стараюсь держаться подальше от политических перипетий, милорд. Мне это не интересно. - Тем не менее, - немного снисходительно отозвался Волдеморт, - мне любопытно, читал ли ты вообще хоть что-то, связанное с Турниром. Северус медленно покачал головой. - Боюсь, что нет. Посчитал, что глупость нынешней молодежи достигла пика, когда все начали твердить о триумфе и вечной славе, - сказать такое было смело, учитывая, кому в голову пришла идея возродить Турнир, но Волдеморт лишь весело ухмыльнулся. - Согласен. Впрочем, ты наверняка знаешь, что юный Драко – чемпион Хогвартса. Вряд ли Нарцисса позволила этой новости пройти мимо тебя. Северус поставил книгу на полку и взмахом руки отправил ящик на место, в кладовую. - Нарцисса держит меня в курсе всех успехов Драко, - он снова повернулся к Лорду. – Вот зачем Вам нужна мазь? – тихо спросил мужчина. – Драко получит Вашу метку? - Драко? – вскинул брови Волдеморт. – Нет. Мы с тобой оба знаем, что мальчик совершенно не подходит для того, чтобы стать одним из моих доверенных людей, Северус. Ему не хватит смелости, пусть он и пытается убедить всех и самого себя в обратном. Сомневаюсь, что вообще когда-нибудь поставлю ему метку. Я не жесток к людям понапрасну. Напряжение, сковавшее грудь Северуса, немного ослабло после этих слов. Он давно знал, что Драко не дотягивает до настоящего Пожирателя, но услышать, как Темный Лорд прямо говорит это, стало для него облегчением. Волдеморт клеймил не всех подряд, носить метку было тяжелым бременем. Надо будет написать Нарциссе, поставить ее в известность: мысль о метке Драко мучила ее годами. Его глаза вновь остановились на кармане Темного Лорда, и Северус попытался припомнить, кого еще тот мог намереваться заклеймить. Эта мазь была создана специально для облегчения боли от Темной метки, хотя отлично справлялась практически со всеми ранами. - Тебе по-прежнему любопытно, - заметил Волдеморт, явно обрадованный своим наблюдением. – Ты можешь спросить, Северус. Мужчина посмотрел в глаза своему Лорду, покрепче удерживая ментальные щиты. - А кому Вы собрались поставить метку, если не Драко, милорд? По какой-то неведомой причине на лице Волдеморта на мгновение промелькнул гнев, быстро сменившийся мрачноватым весельем и пугающим уважением. Мужчина коротко вздохнул. - Есть кое-кто, кого я желаю заполучить вот уже несколько месяцев; мне, наконец, надоело дозволять мальчишке вольности. Он слишком ценен и непредсказуем, чтобы и дальше оставлять его без присмотра. Так я положу конец нашей маленькой игре. Короткая, зловещая усмешка на губах мужчины нисколько не уняла беспокойство Северуса. Волдеморт вновь посмотрел на собеседника и кивнул. - Я оставил тебе кое-что на столе. Советую… ознакомиться. Уверен, тебе будет интересно. Хорошего вечера, Северус. С этими словами мужчина покинул дом. Северус немного подождал, пока не убедился, что Волдеморт ушел – сделав мысленную пометку еще раз проверить охранные чары – прежде чем подойти к внушительному столу, сейчас придвинутому к дальней стене гостиной. Деревянная поверхность была заставлена фиалами и усеяна клочками бумаги, пустыми и исписанными. Однако пространство в центре было тщательно расчищено для газетной вырезки, невинно лежащей на темном дереве. Северус схватил со стола газетный лист и поднес к свету, чтобы разобрать заголовок и разглядеть фотографию. «Очаровательный Чемпион Франции!», гласило начало статьи, а чуть ниже… Пальцы Северуса дрогнули, комкая края листа, отчего фотографию немного перекосило. Он окинул взглядом лицо. Внимательно изучил скулы и изгиб бровей. Линию челюсти и разрез глаз. Глаз – Северус точно знал – пронзительно-зеленого цвета. Неприятное, тянущее чувство в животе сменилось резкой болью, когда он, наконец, сложил все детали мозаики воедино. Визит Лорда, мазь, его слова… Нет.***
- Похоже, Гарри снова ушел, - мрачно заявил Дамблдор. Сириус схватился руками за голову и уткнулся лбом в захламленный кухонный стол, едва сдерживая злобный рык: «Серьезно?». Уже давно миновал полдень, но они так и не нашли никаких следов Адриана в обветшалой усадьбе. Мерлин, да им понадобилось почти всё утро, чтобы вообще осознать необходимость этих поисков. Сириус хотел дать мальчику столько времени, сколько ему потребуется, чтобы успокоиться после событий прошлой ночи, однако утреннее ожидание порядком затянулось, и мужчина, наконец, решил подняться на второй этаж и проведать крестника. Вот только, когда он зашел в комнату, там никого не оказалось – если не считать неподвижное, мирно спящее тело Лили. Шок от исчезновения Адриана потряс Сириуса до глубины души, заставив погрузиться в горькое разочарование – во второй раз за столько дней. Он-то думал, что прошлая ночь всё изменила; а, увидев промелькнувшую беззащитность Адриана, когда они обнялись, подумал, что этот ребенок наконец-таки понял чувства Сириуса, которые тот старался донести. Но, быть может, ничего он не понял. Дамблдор и Дора, похоже, посчитали новое исчезновение Адриана очередным поводом для беспокойства. Но для Сириуса это был личный провал. У него не было никаких сомнений в том, что Адриан вполне может сам о себе позаботиться – ребенок доказывал это уже множество раз – и Сириус верил, что тот будет держаться подальше от опасности. Но факт оставался фактом: Адриан скорее встретится с врагом в одиночку, чем попросит их о помощи. Мужчина впился ногтями в кожу головы и стиснул зубы. Со вчерашнего дня его мысли являли собой сущий хаос из страха, беспокойства и вины, и всё это сводило с ума. И еще того хуже: Сириус даже не мог найти в себе силы обвинить Адриана за его поступок. Он с самого начала знал, что мальчик опасается их – терпит только ради Лили. Знал, что не стоит навязываться; и всё же весь Орден только и делал, что навязывал свое общение ребенку с первой же минуты знакомства. Разве удивительно, что Адриан отстранился от них? - Что нам теперь делать, Дамблдор? – тихо спросила Дора, сидевшая напротив Сириуса. – Адриан… куда он мог подеваться? Блэк приподнял голову, услышав вопрос, отмахиваясь от осточертевших мыслей. У него было ощущение, что он уже знает, что собирается сказать директор, и это нисколько ему не нравилось. - Я не могу сказать наверняка, девочка моя, - начал Дамблдор; он так медлил с ответом, что сердце Сириуса сжалось. – Однако, учитывая его преданность матери, я готов поспорить, что юный Гарри отправился на поиски способа, как освободить ее от этого проклятия. Сириус закрыл глаза. - Но мне казалось, Вы сказали, что только змее… оу, - больно было видеть, как девушка подавленно умолкла, а на лице ее отразилось ужасающее осознание. – Он отправился к нему, да? - Учитывая, что Том – единственный известный змееуст в Великобритании и, возможно, во всем мире, думаю, да. - Но… разве он не понимает, насколько это опасно?! Он же вломился в его дом, напал на последователя и фамильяра; а сейчас пошел… чтобы что? Угрозами заставить этого человека вылечить его маму? - Нет, - пробормотал Сириус, устало потирая лицо ладонью и привлекая к себе их внимание. – Нет. Адриан не станет ему угрожать, - вздохнул мужчина. Ему вспомнилась пылкая решимость в глазах мальчика, когда тот накануне отправил патронуса Волдеморту. - Сириус? Мужчина моргнул, не сводя глаз с обеспокоенного лица Доры. Но затем отвернулся, не выдержав ее пытливого взгляда. После небольшой заминки Дамблдор вновь заговорил: - Что бы ни решил сделать Гарри, ясно, что это место отныне не безопасно. Мы должны подготовиться к немедленному переезду. Гнев – неистовый и мучительный – полыхнул в груди Сириуса. - Вы, правда, думаете, что он нас продал? – выплюнул он; редко позволяя себе так неуважительно разговаривать со старым волшебником. Дамблдор пристально посмотрел на него. - Я думаю, что не стоит недооценивать то, насколько этот мальчик готов пожертвовать всем ради Лили. Или ты считаешь, будто ради нас он откажется от единственного шанса спасти ее? – в тоне старика было столько осуждения, что Сириус с трудом подавил тошноту, подкатившую к горлу. Он и сам это знал. Точно знал, что именно так поступил бы Адриан, если бы иного варианта не было. Больно признавать это, но столь же глупо игнорировать. Если Волдеморт предложит спасение Лили в обмен на Орден, то – Сириус был уверен – Адриан без колебаний предаст их*. Он может пожалеть об этом. Даже засомневаться на мгновение. Но сделает это. Просто потому, что в глазах Адриана они не так уж важны. Сириус отвернулся лицом к стене и уперся ладонями в стол, чувствуя, как облупившаяся краска впивается в кожу; пытался выровнять дыхание. Боль в груди нарастала с каждым вдохом. - Ладно, - рявкнул он, едва не срываясь на рычание. – Ладно, мы переедем. Я пойду за Лили. Дора, убедись, что всё готово, - мужчина ринулся к лестнице, вверх, на второй этаж; оставил собеседников за столом, не в силах смотреть им в глаза. Мужчина открыл дверь спальни и, не остановившись ни на мгновение, вошел в комнату, быстро подходя к кровати. Лили лежала там же, где они оставили ее прошлой ночью; выглядела умиротворенной, и тихо, размеренно дышала. Сириус замедлил шаг, когда подошел ближе: решил воспользоваться моментом, чтобы просто окинуть взглядом старую подругу. Она выглядела… спокойной. Расслабленной. Сириусу стало мерзко, ведь он знал, что это просто последствие проклятия. Ему хотелось, чтобы Лили, в конце концов, смогла расслабиться по своей воле. Хотелось, чтобы она вновь научилась видеть хорошее, чтобы, наконец, улыбнулась без снедающей ее паранойи. Сириус наклонился, чтобы унести Лили; осторожно сунул руку ей под голову и приподнял так бережно, как только мог. Но стоило ему коснуться Лили, как он почувствовал странное покалывание по коже. Сириус замер, а затем вздрогнул, когда по глазам больно ударила волна магии, прокатившаяся по спальне. Он проморгался, чтобы избавиться от мушек в глазах, и с изумлением обнаружил, что брови Лили немного нахмурились. Тут у мужчины перехватило дыхание, стоило увидеть, как ее глаза распахнулись, являя собой зелень, и тут же уставились на него. - Сириус? – пробормотала она; его имя слетело с женских губ едва слышным шепотом. - Лили? – отозвался мужчина, не скрывая облегчения в голосе. Лили тихо угукнула, приподнимаясь и потирая глаза медленными, осторожными движениями. - Что случилось? – спросила она хриплым от долгого молчания голосом. – Где я? Где Гарри? Тут же вся радость в его сердце сменилась паникой. Если Лили очнулась, а единственный человек, способный ее разбудить, это Темный Лорд, тогда… Что, черт возьми, натворил Адриан?***
Перед ним возвышались огромные двери, и Адриана бы даже напугал их размер, если бы раньше не довелось перешагнуть через порог этого дома. Он протянул руку и вежливо постучал металлическим кольцом по двери, тут же отступив назад, ожидая ответа. Чары, окружающие поместье, были столь же безупречны, как и прошлой ночью: никаких следов прикосновения клинка жреца; и, хотя отчасти Адриана одолевало искушение просто пробраться сюда, как вчера, ему не хотелось и дальше испытывать судьбу, выводя из себя этого человека. Потому он решил повести себя цивилизованно: появился на границе охранных чар и смиренно ждал, когда его впустят. Это было рискованно, но когда чары дрогнули и пропустили его, Адриан был вынужден признать, что его тревога немного улеглась. Он заложил руки за спину, стоя с совершенно невозмутимым видом, и неторопливо рассматривал поместье, куда лучше различимое при свете дня. Стоит признать, это место оказалось довольно красивым, особенно теперь, когда не было окутано тенями. Через несколько минут громадные двери со скрипом отворились, и через щель выглянуло крохотное создание. Адриан доброжелательно улыбнулся домовику, склонив голову так, чтобы эльф видел всё его лицо, а не только ноздри. - Здравствуй, - вежливо поздоровался он. Домовик изумленно воззрился на него своими огромными, слезящимися глазами. - Д-добрый день, сэр, - в голосе эльфа было слышно замешательство и немалый страх. Наверное, его смутило даже такое скромное проявление уважения. - Прошу прощения за беспокойство, - начал Адриан, - но изволь поинтересоваться: могу ли я получить аудиенцию у Темного Лорда? Страх в глазах эльфа стал явственнее, особенно когда он сгорбил свои костлявые плечи. - К-конечно, сэр. Х-хозяин говорил, что Вы придете, - дверь отворилась шире, и Адриан зашел в дом с уверенностью, которую на деле не испытывал. - Спасибо, - добродушно сказал он, демонстративно игнорируя тихий писк эльфийки. Адриан последовал за ней – теперь было понятно, что перед ним девочка – и домовушка повела мимо лестницы, ведущей на второй этаж, где в прошлый раз он нашел свою мать. Беспокойство юноши усилилось, когда они направились в ту часть поместья, которую он не успел осмотреть. Эльфийка остановилась перед самой обычной дверью; ее худая ручонка жестом пригласила его пройти в комнату без нее. Адриан глубоко вздохнул, а затем, не дав себе времени на раздумья, вошел внутрь. Он решительно проигнорировал то, что от возможности увидеть Риддла лично, собственными глазами, его живот свело от нетерпения, а не от страха. Адриан закрыл за собой дверь и решил воспользоваться моментом – просто расслабленно облокотился на гладкую деревянную поверхность и посмотрел на человека, сидящего за столом. Риддл даже не взглянул на вошедшего. Просто продолжил спокойно писать то, что требовало его безраздельного внимания. Адриан быстро оглядел мужчину, выискивая малейшие признаки гнева, но ничего такого не обнаружил. Конечно, это ничего не значит. Но сам факт того, что его не прокляли тут же на пороге – определенно хороший знак. Если только он не хочет сначала поиграть с едой, - подумал Адриан. В отличие от всех предыдущих случаев намеренное игнорирование Риддла его нисколько не беспокоило. Адриан знал, что его действия могут здорово повлиять на будущее матери, а он не хотел снова подвергать ее опасности. Однажды он уже недооценил Риддла, и это дорого ему обошлось. Юноша молча ждал возле двери, позволяя воцариться долгому молчанию, хотя время, казалось, тянулось бесконечно. - Что ты знаешь о человеке по имени Флавиу Лупей? Вопрос застал его врасплох, несмотря на то, что он ждал, когда мужчина заговорит. Адриан даже немного нахмурился, удивившись совершенно неожиданной теме для разговора. - Это же румынский министр? – спросил он. Риддл рассеянно угукнул, окунув перо в чернильницу, прежде чем продолжить записи. Отвечая, Адриан внимательно наблюдал за ним: - По-моему, ему за шестьдесят, и он известный астроном. Эти багровые глаза метнулись к нему на мгновение, прежде чем вернуться к бумагам, лежащим на столе перед мужчиной. Сердце Адриана неистово колотилось, пока он судорожно пытался припомнить любые отголоски слухов об этом загадочном румыне, какие только мог. - Он вдовец, и у него шестеро детей. Он происходит из древнего рода, известного своим кровосмешением с оборотнями. Сам министр довольно открыто распространяется об этом, и, если мне не изменяет память, даже провел ряд мер, направленных на улучшение качества их жизни. - Что-нибудь еще? В голосе собеседника послышались нотки азарта, но Адриан решительно отказывался идти у него на поводу в какой-то странной игре. - Боюсь, я не слишком-то много знаю об этом человеке. Риддл бодро закончил со своими записями, а затем аккуратно отложил перо в сторону. Впервые его взгляд остановился прямо на Адриане. - Это вполне понятно. Он ведь стремится не покидать границ своей страны. Редко участвует в политической возне с другими странами, - Риддл взял со стола пергамент и медленно подул на него. Затем свернул его и положил на стопку справа от себя. - В этом вопросе был какой-то скрытый смысл? – спросил Адриан после недолгой паузы, пытаясь отыскать связь меж темой разговора и своим приходом. Риддл удивленно воззрился на него: - Не сказал бы. Просто несколько румынских вампиров устроили переполох на прошлой неделе, отчего у наших авроров прибавилось работы, - мужчина недобро улыбнулся. – Дипломатия требует, чтобы я уведомлял его о подобных происшествиях. Мужчина откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столу. Другая рука скользнула под столешницу, и Адриан с подозрением уставился на нее. - Но ты же здесь не для того, чтобы обсуждать международные инциденты, не так ли? - Нет, - согласился Адриан, подходя немного ближе и оставляя свое относительно безопасное местечко у двери. - Ты пришел просить меня освободить твою мать от чар, - на лице Риддла появилась лукавая ухмылка. - Да, - у юноши не было причин отрицать это. Они оба уже знали, каким будет ответ. Риддл удовлетворенно наблюдал, как Адриан приближается к нему. - И, учитывая, что ты прекрасно знаешь, что я никогда не согласился бы на подобное, не получив ничего взамен, то могу предположить: ты здесь, чтобы заключить сделку. Адриан остановился возле его стола. Он стоял так близко, что почти почувствовал прикосновение магии Риддла, когда та начала обволакивать его. - Впрочем, мне любопытно, что ты можешь мне предложить, - лениво продолжил мужчина. – Интересно, что ты готов дать за нее? Всё. - Чего ты хочешь, Риддл? – вместо этого спросил он. Было опасно, невероятно опасно давать этому человеку право выбора. Прибыть сюда без надлежащего предложения, передать всю власть ему в руки. Но Адриану нужно было, чтобы Риддл чувствовал, будто безраздельно контролирует ситуацию. Нужно, чтобы он стал самонадеянным. Адриан прислонился бедром к столу, ухватился руками за деревянный край и посмотрел на мужчину изучающим взглядом. Он знал, как себя вести. Ведь ему уже доводилось делать это раньше. Он знал, что Риддл хочет его; всё, что нужно – заставить мужчину проглотить наживку. - Я хочу очень многого, Адриан. Истинный вопрос в том, что ты сможешь мне дать, - Риддл отодвинул стул и встал; теперь он повернулся к юноше лицом и наклонился, почти прижимая юношу к столу, хотя даже не коснулся его. Ближе. - Всё, что пожелаешь, - ответил Адриан, подпустив в голос нежности. Риддл приподнял бровь и преодолел последние несколько дюймов между ними. Он наклонился еще ближе и опустил руки на стол рядом с ладонями Адриана: теперь их груди соприкасались – мужчина словно бы поймал его в силки. Адриан затаил дыхание, глядя Риддлу в глаза, безмолвно желая, чтобы тот был еще ближе; как вдруг его спину огладила чужая рука. - Заманчивое предложение, - пробормотал Риддл, в его взгляде бушевало пламя. Юноша сохранял невозмутимость, даже когда эти багровые глаза опустились на его губы, выдавая кристально-ясные мысли. В любое другое время такое внимание было бы лестным, однако сейчас разум Адриана уже просчитывал ходы на пять шагов вперед. И эта отчужденность должна сослужить ему хорошую службу, поскольку он знал, что в ином случае не сможет устоять. От этой близости. Жара. И Адриан ненавидел себя за это. Его рука забралась под рубашку мужчины и огладила гладкую кожу. Другой рукой он медленно коснулся плеча Риддла, а затем поддался искушению и дотронулся до кончиков его темных волос. Адриан открыл было рот, чтобы что-то сказать – спровоцировать мужчину, заставить его приблизиться, вывести из равновесия – как вдруг Риддл просто подался вперед и коснулся его губ. Юноша замер. Всего лишь прикосновение к губам, но даже это простое действие каким-то образом заставило его сердце заколотиться. Следующий вздох получился прерывистым, и Адриан почувствовал, как губы Риддла скривились в ухмылке. Он пришел сюда с подобным намерением. Планировал воспользоваться своим влиянием на этого человека, искрой притяжения, медленно, но верно разгорающейся между ними, и превратить их в оружие. Но теперь, когда всё это происходило наяву, теперь, когда Адриан чувствовал тело Риддла, его жар и мягкое прикосновение губ… Любопытство всегда было его самым большим недостатком. Адриан без раздумий прильнул ближе и зарылся пальцами в волосы мужчины. Хозяйничающую под рубашкой мужчины руку он вытащил и ухватился за плечо Риддла, чтобы не упасть, когда тот прижался к нему в ответ. Мужчина, видимо, принял его приглашение, поскольку поднял руку и обнял Адриана за шею. Прикосновение было неожиданным – нежным – и юноша тихонько выдохнул, когда Риддл углубил поцелуй. Мужчина был повсюду: такой сильный и властный – Адриан добровольно покорился ему. Он прогнулся в спине, легко подчиняясь касанию ладони, и вздрогнул, впервые ощутив вкус языка Риддла у себя во рту. Адриан чуть не упал, правой рукой попытавшись зацепиться за стол, ненароком смахнув стопку бумаг и еще что-то, с грохотом упавшее на пол. Пальцы на его горле сжались сильнее: то ли предостерегая, то ли от наслаждения – юноша не знал; но Адриан чувствовал каждый дюйм прижавшегося к нему мужчины и желание, снедающее его изнутри и становящееся всё более невыносимым. Язык Риддла скользнул по его нёбу, и Адриан тут же вздрогнул, не сумев сдержать вырвавшийся стон. Он оцарапал ногтями кожу на голове Риддла и в отместку прикусил мужчине губу. Другая рука мужчины легла на его бедро, и Адриан сумел лишь недовольно проворчать, когда Риддл усадил его на стол и прижал к нему. Риддл отстранился – так, чтобы поймать взгляд юноши – и внизу живота Адриана разгорелось непреодолимое желание. Рот мужчины раскрылся, но Адриан не разобрал ни слова в свистящем шепоте. Однако звук этот подействовал на юношу, словно ушат ледяной воды – разум прояснился, стоило вспомнить, зачем он пришел сюда. Адриан дернул Риддла за волосы, заставив обнажить шею, и принялся покрывать ее укусами, осторожно вытаскивая припрятанный клинок жреца. Коленями он обхватил бедра Риддла, прижимая мужчину к себе, а затем взмахнул кинжалом и прижал холодное лезвие к местечку, точно под челюстью мага. Риддл замер. Адриан отстранился мучительно медленно, но напоследок куснул шею мужчины еще раз, не в силах сдержаться. - Освободи ее от своих чар, - сказал он со сталью в голосе и приставил нож к горлу Темного Лорда. Адриан был так близко, что мог видеть, как в глазах мужчины разгораются эмоции; а ярость Риддла оказалась до того сильна, что руки задрожали. Юноша стиснул рукоять кинжала покрепче и сглотнул. Мужчина выдохнул, глядя на него сверху вниз, но не сделал ничего, чтобы продемонстрировать глубину своего гнева. Адриан мысленно шикнул на ту часть себя, что восторженно заурчала, увидев блеск в глазах Риддла. - Освободи мою мать от своих чар. Сейчас же. - Если ты надеялся на мою благосклонность, - отозвался Риддл, до боли сжимая бедро Адриана, - то следовало попросить об этом после. - Рискуя получить отказ, когда ты получишь желаемое? Ну, уж нет, - усмехнулся юноша. Риддл склонил голову, и Адриан тут же взглянул на его шею: кожа немного натянулась, но не порезалась о край лезвия. - Ты уверен, что хочешь сделать это? – спросил мужчина; его багровые глаза блуждали по лицу Адриана, понемногу начиная поблескивать прежним возбуждением. – Я милосерден, Адриан. Готов даже спустить тебе это с рук. Юноша не знал, смеяться ему или плакать. - Мы оба знаем, что это не так, - Риддл никогда не позволил бы ему просто уйти после подобного, но Адриан был готов умереть – лишь бы его мать была в безопасности. – Освободи ее, и я опущу нож. Веселье, хрупкое и ломкое, омрачило лицо Риддла. Его губы насмешливо скривились. - А если я откажусь? Думаешь, вот так просто сможешь убить меня, мальчик? Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. - Почему это? – спросил Адриан, сузив глаза от обиды. – Да меня всю жизнь готовили к этому самому моменту. Думаешь, когда придет время, я не смогу этого сделать? Улыбка Риддла стала шире, и Адриан почувствовал, как теряет контроль над ситуацией. - Я думаю, ты готовился к дуэли. Нечто подобное, - Темный Лорд прижался горлом к лезвию, а юноша мог лишь безмолвно наблюдать, как расходится тонкая кожа и выступает кровь, пачкая кинжал, - тебе не по силам. Есть разница меж заклинанием и ножом, Адриан. Он дернулся, когда мужчина поднял руку и схватил его за запястье. Однако Риддл ничего ему не сделал – лишь держал и поглаживал большим пальцем сухожилия, пробираясь под рукав рубашки, чтобы коснуться как можно большего участка кожи. - Ты исходишь из предположения, будто я всё равно соглашусь на сделку. Только вот Адриана начали одолевать сомнения. - Что? Риддл хмыкнул и прижал палец к бьющейся жилке на запястье юноши, чувствуя стук его сердца. - Я знаю, чего хочу взамен освобождения твоей матери; хотя мне и приятно твое щедрое предложение. - И чего же? – огрызнулся Адриан. Глаза Риддла оторвались от разглядывания его лица и скользнули вниз по плечу, окинули взглядом всю руку, пока не остановились на закрытом рукавом предплечье. Юноша инстинктивно попытался вырваться, но хватка у Риддла была стальная. - Нет. - А почему нет? – с любопытством спросил мужчина, выкручивая Адриану запястье и поднимаясь, вполне успешно потащив того за собой. Юноша даже не обратил внимания, что клинок жреца больше не прижимается к горлу Риддла – настолько сосредоточился на этом намеке. – Ты был готов отдать мне свое тело всего несколько минут назад. Сквозь охвативший его шок Адриан всё же смог выдавить ответ: - Это же совсем другое, - настаивал он, снова попытавшись вырваться. – Секс есть секс. А ты хочешь заклеймить меня. Хочешь сделать меня своим. - Да. Адриан ошеломленно замер, прекратив сопротивляться, услышав это признание. - Разумеется, я хочу этого, Адриан, - безжалостно продолжил Риддл. – Хочу, чтобы ты стал моим – во всех отношениях. Я желаю твоей верности. Мне нужны твои умения, острый ум и связи. Я хочу, чтобы ты работал на меня и пользовался своим потенциалом в полной мере, не растрачивая его на борьбу за умирающие идеалы. Адриан почувствовал, как его охватывает недоверие; глаза расширились, а рот открылся, в попытке хоть что-то сказать. - Это мое предложение, Адриан, и единственное, на что я соглашусь. Жизнь твоей матери в обмен на твою. Нет, прошептала какая-то часть него; желание отказаться было настолько сильным, что причиняло боль. Нет, я не могу, не буду… Но я должен. Оказавшись перед таким выбором, Адриан почувствовал, как его охватывает паника. Да, он поклялся сделать всё возможное, чтобы спасти ее, но это… Он просто не мог. Это было выше простого обещания. Выше клятвы. Тёмная Метка вечна. Не существовало ни единого способа уничтожить ее – слишком уж мощные чары за ней стояли. Метка останется на Адриане навсегда; пока он не умрет, будет рабом чудовища. Всю свою жизнь. В обмен на мать. У Адриана заболело горло, а в глазах зажгло – казалось, будто на его шее затянулась петля. Ради своей матери он сделает всё. Адриан был готов позволить Риддлу взять его – при условии, что тот освободит ее от наложенного проклятия. Как же он ненавидел всё это. Ненавидел Риддла за предоставленный им выбор. Ненавидел свою мать за то, что она подвергла себя опасности и стала причиной происходящего. Ненавидел самого себя за всё, что произошло с тех пор, как он ступил на земли Хогвартса. Адриан опустил голову; его трясло от осознания, что иного выхода нет. Его мать в обмен на него. - Ты клянешься, что освободишь ее? Он поднял взгляд, просто чтобы увидеть кивок Риддла и выражение его лица, буквально-таки излучающее самодовольство. Адриан свирепо уставился на него. - Нет. Я хочу, чтобы ты поклялся. Мне нужно знать, что ты… - он оборвал себя, не в силах выговорить эти слова. – Пожалуйста, - прошептал Адриан. Риддл задумчиво посмотрел на него, прежде чем ответить. - Клянусь, если ты примешь Метку, я освобожу твою мать от проклятия, которое наложил на нее, и постараюсь, не причиняя вреда, держать ее подальше от наших дел. Адриан закрыл глаза, ощущая дрожь магии в воздухе, когда меж ними закрепилась клятва. Это было много больше, чем он просил, и юноша осознавал, насколько ценный подарок ему сделал Риддл, добавив такие условия договора. Адриан должен был быть в ярости, но вместо этого испытывал лишь отстраненное облегчение. Его плечи немного расслабились. Он тихо вздохнул, немного опустил голову и уставился куда-то в пространство над плечом Риддла. Клинок жреца исчез из его ладони – Адриан мысленно приказал ему вернуться обратно в номер их гостиницы. - Когда?.. – он не смог закончить вопрос. - Сейчас, - заявил Риддл, взмахом руки призывая волшебную палочку, послушно скользнувшую ему в ладонь. Без лишних раздумий мужчина невербально разрезал тонкую ткань рукава рубашки Адриана, обнажая голую кожу. Юноша дернулся, когда кончик палочки коснулся его руки, наблюдая за происходящим с отстраненным любопытством. Он всегда задавался вопросом, как ставят Темную Метку, но никогда не думал, что узнает это на своем личном опыте. - Расслабься, - пробормотал мужчина, придвигаясь поближе и готовясь начать клеймение. Риддл улыбнулся. - Интегрум нексум. Адриан закричал. *** Он рассматривал бессознательное тело Адриана, мысленно урча от того, насколько сильно мальчик прижался к нему. Риддл чувствовал, как меж ними формируется связь, тихим шипением отдаваясь в его сознании; нить, сплетающая их друг с другом, подрагивающая от дикой, необузданной магической мощи. Он всегда знал, что магия Адриана сильна, но теперь, имея возможность ощущать ее в полной мере – практически видеть – Риддл получил наглядное подтверждение своих мыслей, что странным образом его порадовало. Волдеморт протянул руку и устроил голову Адриана так, чтобы он поудобнее лежал на его груди. Лоб мальчика всё еще был мокрым от пота, а свежая метка на его предплечье горела ярко-красным цветом – правда, это Риддл просто знал, не было нужды проверять. Адриан нахмурился от боли, но его дыхание оставалось ровным, а глаза – плотно закрытыми. Он не проснется до тех пор, пока его магическое ядро не оправится от шока. Риддл смахнул несколько влажных прядок с лица, чтобы ничего не мешало разглядывать мальчика. Что бы он ни думал о них, невозможно было отрицать, что Лили и Джеймс Поттер создали поистине великолепное создание, унаследовавшее характерные черты лица чистокровной семьи своего отца и утонченную красоту матери. Волдеморт тихо фыркнул, покрепче прижал к себе мальчика и резко крутанулся на пятке. Он аппарировал в комнату этажом выше и подошел к заправленной кровати. Уложив Адриана, мужчина отошел, наблюдая, как мальчик тут же перевернулся на бок, прижимая клейменую руку к груди, неосознанно защищая ее. Волдеморт прищелкнул языком и сколдовал на ладони маленький шарик Люмоса. - Полли, - отрывисто позвал он. Тут же позади него с тихим треском появилось маленькое существо; худенькое тельце тряслось, а огромные выпуклые глаза уставились в пол. – Принеси мне чистые бинты, таз с водой и тряпку. Эльфийка сразу исчезла, а когда Волдеморт снова повернулся к Адриану, все нужные вещи уже лежали на прикроватной тумбочке. Мужчина взял тряпку и окунул ее в воду, а затем осторожно провел по метке. Адриан, находящийся в глубоком обмороке, даже не дернулся от прикосновения. Волдеморт тщательно обтер всю руку и заметил, что краснота уже прошла. Он достал обезболивающую мазь, которую ему дал Северус, и немного подождал, пока крышка не открылась по его безмолвному приказу. Обильно нанеся мазь по всей поверхности метки, Волдеморт закончил лёгким мановением руки. Бинты тут же взмыли с прикроватной тумбочки и плотно обмотали предплечье Адриана, надежно скрывая клеймо. Стоило Риддлу отпустить запястье мальчика, как тот снова прижал руку к груди. Мужчина очистил испачканные ладони и наскоро вытер их; его глаза то и дело рассеяно возвращались к Адриану. Мальчик справился с этим испытанием куда лучше, чем он ожидал. Любой, узнав о том, что ему предстоит получить метку, принялся бы кричать, умолять, плакать, даже потерял бы сознание от того, что его магическое ядро заклеймят столь жестоким образом. Но, несмотря на всю перенесенную невыносимую боль, Адриан не проронил ни слезинки. Ни слова мольбы или ругательства не сорвалось с его губ. Подобный уровень сдержанности и самоконтроля был восхитителен. А теперь он мой. Сама мысль об этом наполняла его радостью и наслаждением. Как и знание того, что за Метка теперь увековечена на руке Адриана. Ему не терпелось увидеть реакцию мальчика. Разумеется, просто из любопытства. Но сейчас мужчина закрыл глаза и сосредоточился на тонкой ниточке магии, соединяющей его с Лили Поттер, и разорвал ее так аккуратно, как только мог, чувствуя, как окружающее женщину проклятие развеивается, превращаясь в ничто.***
Примечание автора: Люблю узнавать, что вы думаете – можете заглянуть в мой тамблер, если хотите~ Примечание переводчика: *Роберт Б. Пиппин – американский философ. Наиболее известен своими работами о Гегеле, хотя он также опубликовал статьи и книги о Канте, Ницше, Прусте, Ханне Арендт, Лео Штраусе, Генри Джеймсе и о кино. Действительно отличается оригинальным видением мира и работ различных авторов (общепризнанно). *Выражение, которое мысленно использует Сириус, «throw them under the bus» - идиома. Дословно «throw under the bus» - это «толкнуть под автобус», но значит «отдать на растерзание во имя собственного спасения». Мне понравился этот патетичный вариант перевода, хотя в том числе это выражение переводят как: «подставить с целью выгородить себя», «пожертвовать» и тд. Красивое выражение, грустное, но правдивое (в отношении Адриана, пусть даже спасение не его собственное, а матери). *Если кому очень любопытно, Integrum nexum расшифровывается примерно как «да осуществится сделка», если взять более торжественный вариант.