***
Адриан медленно просыпался. Теплое марево дрёмы, в которую он погрузился, никак не желало отпускать его, даже когда к Адриану постепенно возвращалось сознание. Он немного поморщился, на секунду зарывшись головой в мягкую подушку, пытаясь спрятаться от лучей солнечного света. Юноша повозился в кровати, а затем сладко потянулся и громко застонал, когда позвоночник приятно хрустнул. Адриан перекатился на спину и, распахнув глаза, лениво уставился в потолок – ждал, пока мысли соберутся воедино. Он медленно приподнялся на локтях и сглотнул, пытаясь избавиться от сухости во рту. Прохладный утренний воздух коснулся обнаженной кожи; Адриан опустил голову и увидел, что на нем нет рубашки. Он нахмурился в замешательстве, поскольку спал без рубашки крайне редко, тем более в разгар зимы. Юноша покачал головой и огляделся, пытаясь понять, где находится. Комната была ему незнакома и казалась в разы больше его спальни в школьной карете. На стене справа возвышалось окно от пола и до самого потолка, тяжелые шторы были распахнуты, отчего восходящее солнце освещало всё пространство вокруг. Адриан провел рукой по толстому пуховому одеялу, подметив и изысканно вышитую ткань, и наложенные согревающие чары удивительно высокого качества. Он рывком заставил себя сесть и потер лицо, пытаясь избавиться от липких объятий сна. Адриан чувствовал себя до странного истощенным – измотанным и ослабевшим. Опустошенным. Одеяло укрывало его до талии, и Адриан решил посидеть так минутку – просто насладиться приятным холодком свежего воздуха на коже. Он опустил руку на колени и только сейчас увидел бинты, обмотанные вокруг предплечья. Юноша недоуменно поморщился, пытаясь припомнить, что же случилось. Воспоминания, точно дым, ускользали из пальцев. Он мог поклясться, что пошел на встречу… Ох. В тот же миг у него рухнуло всё внутри. Адриан обхватил рукой предплечье, впиваясь пальцами в белоснежную повязку – ждал, пока удушающая паника не утихнет. Ему поставили Метку. Глаза Адриана плотно закрылись, а внутри буйным цветом разрасталось отвращение. Юноша впился ногтями в толстое одеяло. Каким же непроходимым глупцом он был, раз решил, что сможет перехитрить Риддла. Подумать только – пытаться спасти свою мать с таким непродуманным планом. Адриан был в отчаянии – в таком беспросветном отчаянии – и безумно жаждал вернуть ее. Освободить, спасти и, наконец, избавиться от чувства вины – настолько сильного, что Адриан, захлебываясь, тонул в нем. Он позволил отчаянию взять над собой верх. Но едва ли это было оправданием. Адриан должен был догадаться, что Риддл никогда не пойдет на такое. Он должен был быть готов к этому, и, пусть его промах больно жег, подобно кислоте разъедая грудь изнутри, это было ничто, по сравнению с сокрушительным осознанием потери всего, что ему дорого. Его независимость. Будущее. Вся его оставшаяся жизнь. Исчезли навсегда. Проданы, точно дешевая безделушка. Отданы человеку, который никогда их не вернет; и теперь какая-то слабая, испуганная часть Адриана задавалась вопросом – а стоило ли оно того. Стоила ли свобода его матери того, чтобы пожертвовать своей собственной. Желчь подкатила к горлу, и юноша инстинктивно прикрыл рот рукой. Он беспомощно разглядывал свои ноги, укрытые одеялом, пытаясь обрести душевное равновесие, которого – Адриан понимал – ему не достичь. Тихий стук эхом разнесся по комнате. Адриан вскинул голову, на одну парализующую секунду испугавшись от одной лишь мысли снова увидеть Риддла после их предыдущей встречи. Но человек, открывший дверь, не был Темным Лордом. Адриан окинул взглядом лицо незнакомца. Тот был относительно молод – примерно ровесник его матери – вот только стоял мужчина сгорбившись, будто на его плечах покоилась вся тяжесть мира, что сильно старило. Бледное лицо резко контрастировало с темными волосами, длинными, неопрятными и грязными. Нос у незнакомца был изогнут, точно птичий клюв, а щеки – впалыми. Несмотря на то, что мужчина сгорбился, было понятно, что даже так он гораздо выше Адриана. Однако его глаза куда сильнее привлекли внимание Адриана. Совершенно черные – радужка сливалась со зрачком – они смотрели через всю комнату так, будто разделали тело юноши на мелкие кусочки и принялись хладнокровно изучать в соответствии с какой-то неизвестной Адриану системой. Юноша возненавидел его с первого взгляда, ведь, что бы ни увидел незнакомец, пока рассматривал его, по выражению лица сразу стало ясно – Адриан для него был не более чем грязью под ногами. В выражении его лица было что-то смутно знакомое. - Кто Вы? – выдавил Адриан хриплым, жалким голосом. Мужчина сощурился, закрыл за собой дверь и шагнул вглубь комнаты. Между ним и кроватью всё еще оставалось большое расстояние, но в его присутствии Адриан чувствовал себя загнанной в угол крысой. - Я здесь, чтобы осмотреть твою руку, - вот и всё, что сказал незнакомец идеально ровным тоном. С губ Адриана уже был готов сорваться отказ, без всяких раздумий, но юноша в последний момент успел одернуть себя. Думать о руке сейчас совершенно не хотелось, но он знал, что осмотреть ее необходимо. Нанесение любых меток на тело – в особенности, таких – могло сопровождаться рядом побочных эффектов, если допустить малейшую оплошность. Не то, чтобы Адриан думал, будто бы Риддл мог где-то ошибиться – да этот человек создал целую империю на клеймении своих последователей. И отчасти он понимал, что Риддл не рискнул бы ставить ему метку, не будь он уверен, что всё пройдет гладко. Учитывая то, что мужчина сказал – о чем признался, прошептал тихий голосок в глубине его разума – например, о ценности Адриана, юноша знал, что Метка получилась идеальной. Но лучше будет убедиться. Мужчина быстро подошел к нему, с легкостью догадавшись, что кроется за этой заминкой. С собой у незнакомца был небольшой саквояж, который тот осторожно поставил на прикроватную тумбочку. Адриан наблюдал за мужчиной, и вполне естественное недоверие к этому человеку всё больше усиливалось с каждой секундой. Юноша немного передвинулся и выпрямил ноги, мысленно выругавшись от того, что сидит без рубашки. Так он чувствовал себя еще более уязвимым. Мужчина протянул руку, и Адриан неохотно опустил предплечье на подставленную ладонь. С него принялись осторожно снимать бинты, чтобы полностью обнажить кожу, но юноша отвернулся, не желая видеть клеймо, значение которого было известно всему миру. Стоило мужчине убрать остатки повязки, как он замер. Адриан склонил голову всего на дюйм, прежде чем одернул себя, но взглянул на лицо незнакомца, а не на свою руку. Мужчина пристально уставился на предплечье юноши, а размотанные бинты свободно болтались, крепко сжатые в его кулаке. Меж бровями незнакомца появилась морщинка, и Адриан понял – того одолели сомнения и нерешительность. Не удержавшись, он тут же метнул взгляд на свое предплечье – просто из любопытства. Но стоило глазам остановиться на клейме, как все мысли разом смолкли. Потому что на его руке была не Темная Метка. Взгляд Адриана блуждал по совершенно иному символу, предельно ясно понимая его значение. Три соединенных меж собой петли испещрили его кожу толстыми черными линиями, а в середине их пересекал круг, соединяющий все части символа воедино. Знак был расположен в центре его предплечья и длиной был не более десяти сантиметров. Трикветр*. Глупо, но Адриана охватила волна облегчения от осознания, что на его теле нет ничего столь мерзкого и извращенного, как Темная Метка. Он не Пожиратель Смерти. Не очередной игрушечный солдатик, которого прибрал к рукам Риддл. Но облегчение продлилось недолго, ведь если это не Темная Метка, то выходит, Адриан понятия не имеет, что с ним сотворил Риддл. - Fils de pute*, - прорычал Адриан, вырвал руку из хватки мужчины и принялся разглядывать символ. В голове тут же начала всплывать различная информация, значения, подтексты и смыслы – всё это вертелось у юноши перед глазами, пока он пытался понять, что именно хотел сказать Риддл, оставив этот конкретный символ на его коже. Адриан проигнорировал то, что мужчина попытался схватить его, отбросил одеяло и спрыгнул с кровати. Юноша тут же ринулся к двери. - По… Эванс! – рявкнул мужчина, но Адриан уже покинул комнату. Он сразу узнал этот коридор и направился к лестнице, ведущей на первый этаж. Юноша услышал за спиной торопливые шаги, но, по какой-то необъяснимой причине, мужчина не предпринял никаких реальных попыток остановить его. Он просто преследовал Адриана с грозным выражением лица. Юноша остановился на первом этаже и посмотрел по сторонам. Услышав звон стекла, он пошел в столовую, ориентируясь на звук. Ведущая туда дверь уже была приоткрыта, так что Адриан бесстрашно зашел внутрь. Во главе стола сидел Риддл и читал газету. Мужчина выглядел совершенно непринужденно, делая глоток чая из чашки, и вся тревога Адриана при виде него сменилась гневом. Юноша зашагал к нему, и Риддл поднял глаза, наблюдая за его приближением с нескрываемым весельем. Адриан хлопнул ладонями по столу, наклонился к мужчине и оскалил зубы. - Что за херню ты мне намалевал? – требовательно спросил он, а тот незнакомец, что шел за ним и следом зашел сюда, буквально застыл на месте где-то в углу, так и оставшись стоять там. - И тебе доброе утро, - поздоровался Риддл с радостной улыбкой. – Похоже, кто-то встал не с той ноги. - Это не то… - но тут Адриан умолк. Риддл сделал еще один глоток чая. Юноша выпрямился; у него уже челюсть болела от того, как сильно он стиснул зубы. – Это не то, о чем мы договаривались, - наконец, удалось выдавить ему; Адриан выставил заклейменную руку вперед, будто оружие. Взгляд Риддла остановился на символе, и довольство в его глазах стало еще явственнее. - Ты сказал… - Я сказал, - перебил его Риддл, - что сделаю, о чем ты просишь, в обмен на метку. Я не уточнял, какую именно. Едва ли меня можно винить в том, что ты не слушал, на что соглашаешься. Возмущение, вспыхнувшее было в груди Адриана, быстро сменилось здоровенным шквалом чистой, незамутненной ярости. Но она была направлена не только на Риддла – сколь бы сильно Адриан ни ненавидел этого человека, тот был прав. Теперь юноша понимал – Риддл хотел огорошить его известием о Темной Метке, сбить с толку – и у него это получилось. - Ты грёбаный ублюдок, - всё равно прошипел он, лелея уязвленную гордость. - Неправда, - поправил его Риддл с довольной ухмылкой, - мои родители были женаты. Адриан отнял руки от стола и вцепился в ближайший стул, сжимая деревянную спинку с такой силой, что резные узоры отпечатались на его ладонях. Они смотрели друг на друга через стол. Риддл первым отвел взгляд, но это было скорее отказом продолжать их игру, нежели признанием поражения. - Как он? – спросил он молчаливую фигуру, маячившую где-то в сторонке. - У меня не было возможности осмотреть его в полной мере, милорд, - ответил мужчина с еле заметным кивком. – Мальчик убежал прежде, чем я успел это сделать. - Да, он частенько так делает, - согласился Риддл с веселым блеском в глазах. – Безрассудство юности во всей красе. Адриана охватило непреодолимое желание схватить со стола вилку и хорошенько ударить ею по лицу Риддла. Вот только стоило серебряному столовому прибору дернуться, словно тот собрался взмыть в воздух, как на него опустилась рука Лорда. - Ну что ты, Адриан, это же невежливо. Юноша даже не попытался придать себе невинный вид. - А ты, разумеется, знаешь о вежливости всё, - парировал он. - Достаточно знать лишь то, что нападение на хозяина дома обычно не поощряется. Особенно после того, как я вновь позволил тебе поспать в одной из своих кроватей. Адриан решительно отказывался краснеть, хотя не к месту вспомнившийся поцелуй Риддла обжег его губы. Он скрестил руки, старательно игнорируя тот факт, что мужчина ясно видит его голую грудь. - Как действует эта метка? – без обиняков спросил юноша. Тут перед Адрианом чудесным образом появилась тарелка с двумя тостами, намазанными маслом, и стакан сока. - Ешь, - приказал Риддл, снисходительно махнув рукой, - ты сильно потратился на создание нашей связи, так что нужно подкрепиться и набраться сил. Адриан не стал садиться, да и к предложенному завтраку не притронулся. Риддл закатил глаза на его упрямое неповиновение. - Ешь, тогда я отвечу на твои вопросы. Адриан выждал немного, позволив своему недовольству достигнуть точки кипения, а затем чопорно пододвинул стул и сел за стол. Риддл улыбнулся ему, поднял руку и жестом пригласил второго мужчину присоединиться к ним. Это, безусловно, самый странный завтрак в моей жизни, подумал Адриан, кусая свой тост. Он наблюдал, как незнакомец садится рядом с Риддлом, и едва не приподнял бровь от удивления, когда Риддл внимательно на того посмотрел. Должно быть, этот мужчина – Пожиратель Смерти, но насколько он приближен к Темному Лорду, раз тот пригласил его в свой дом, да еще и разрешил сесть по правую руку? Юноша медленно жевал, с любопытством разглядывая незнакомца. Он не пытался скрыть своего интереса, но мужчина, казалось, решительно его игнорировал. Адриан проглотил кусочек, а затем бросил недоеденный тост обратно в тарелку, вновь сосредотачивая всё свое внимание на Риддле. - Ответь на мой вопрос. Риддл откинулся на спинку стула, расслабленно ссутулившись; а вот сидевший рядом с ним мужчина, напротив, выглядел готовым вскочить на ноги в любой момент. - А ты как думаешь? – вместо этого спросил Риддл. Адриан раздраженно нахмурился, прежде чем вновь состроил невозмутимую гримасу. - Очевидно, это трикверт. Используется для обеспечения многоуровневой связи или любой другой, но всегда базируется вокруг трех ключевых компонентов. Эти компоненты различаются в зависимости от намерений заклинателя и того, что тот вложил в связь, - юноша умолк, пытаясь оценить реакцию Риддла, но лицо мужчины не выражало ничего, кроме сдержанного интереса. Адриан продолжил, неосознанно проводя большим пальцем по линиям метки, скривив губы. - Трикверт нерушим, - ровно сказал юноша, хотя его кровь кипела от гнева. – Круг. Он связывает все части символа воедино, делая его разрушение невозможным, - Адриан, словно очнувшись, отнял пальцы от метки и стиснул колени руками. - Какие компоненты в этом трикверте? – требовательно спросил он. Риддл задумчиво хмыкнул. - Не важно. - Что значит «не важно»? – недоверчиво огрызнулся Адриан. – Ты должен подробно мне всё объяснить. Мне нужно знать, чем конкретно ты нас связал. - Зачем? – спросил Риддл. – Чтобы ты ринулся придумывать какой-нибудь нелепый способ обойти его? Это не сработает, Адриан. Сам же сказал – связь нерушима. - Вот почему мне нужно всё узнать, - яростно отозвался юноша. – Раз уж эта штука будет у меня на руке всю оставшуюся жизнь, разве я не заслуживаю знать, чем она нас связывает? Риддл задумчиво забарабанил пальцами по поверхности стола. - Эта связь не так страшна, как ты себе вообразил, - в конце концов, ответил он. – Она во многом схожа с Темной Меткой. Связь между двумя людьми, подкрепленная нашей магией. В разумных пределах. - Если не считать того, что она дает тебе полный контроль над некоторыми аспектами моей жизни. Вот только какими? Может, над моей магией? Или разумом? Что ты прибрал к рукам? - Что ты сам позволил мне взять, это ведь имел в виду? – спросил Риддл с легкой ухмылкой. Адриан что-то прорычал в ответ. Риддл цыкнул. - Угомонись, мальчишка. Метка – просто способ отслеживать твое местоположение. Никакого контроля – сверх того, что у меня уже есть – она не дает. - Ты никак меня не контролируешь, - огрызнулся Адриан. - Разумеется, нет, - ответил Риддл самым снисходительным тоном, который юноша когда-либо слышал. – Во всяком случае, не до такой степени, как твоя мать. Чашка в руке мужчины разбилась вдребезги – магия Адриана, наконец, дотянулась до нее и крепко сжала. Но этот ублюдок даже не дернулся, просто взглянул на воцарившийся беспорядок и осколки фарфора. - Я еще не закончил, - сказал Риддл и небрежным взмахом руки убрал останки чашки. - Не смей говорить о моей матери, - предупредил его Адриан. - Хорошо, - легко согласился мужчина, - со своей задачей она всё равно уже справилась. И больше меня не интересует, - тут у него под рукой появилась другая чашка, и Риддл, не теряя времени даром, сразу потянулся к ней и сделал большой глоток. Адриан просто продолжал сидеть и наблюдать за происходящим, чувствуя, как внутри разгорается буря. Руки, всё еще стискивающие колени, дрожали, да и его всего начало потряхивать. От этого всплеска беспалочковой магии он выдохся куда сильнее, чем обычно. Его ядро пока восстанавливалось, так что пользоваться магией прямо сейчас было безмерно глупо. Адриан всегда ненавидел терять самообладание, но перед Риддлом это было во сто крат неприятнее. Но тот умудрился пробудить в нем ту сторону, о которой сам Адриан даже не подозревал; пробудил такой гнев, что юноше едва удавалось сдерживать его последними крохами выдержки. Адриан варился в этом гневе, спокойно разглядывая намазанный маслом кусочек тоста, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать.***
Глядя на мальчика, он словно заново переживал все свои худшие ошибки. Северус решительно не сводил глаз с дальней стены, немного боязливо, но вместе с тем недоверчиво слушая, как сын Лили шипит и огрызается на Темного Лорда, не переставая дрожать, точно вымокший под дождем котёнок, из-за магического истощения. Глупый ребенок едва мог стоять; Северус мысленно прикинул, что тому нужны еще хотя бы сутки полноценного отдыха, прежде чем его организм более-менее восстановится. Впрочем, едва ли мальчишка сможет протянуть так долго, если и дальше будет вести себя так опрометчиво. Северус старался не обращать внимания на нерешительность, снедавшую его изнутри: в нем боролось желание защитить сына Лили с осознанием, что он, вероятнее всего, обречет их обоих на смерть, если посмеет вмешаться. Единственное, что давало Северусу проблеск надежды – Темный Лорд, по какой-то неведомой причине, словно бы находил мальчишку бесконечно забавным и, очевидно, наслаждался их небольшой словесной перепалкой. Тот факт, что сам Темный Лорд спускал с рук подобное неуважение и просто отмахнулся, легкомысленно отшутившись, от того, что вполне можно счесть нападением – всё это ясно говорило Северусу о том, что, вопреки всему, мальчишке, кажется, не угрожает смертельная опасность. Недоверие мужчины было столь же сильным, как и его замешательство, однако Северус соблюдал осторожность и не позволил даже крупице эмоций нарушить внешнее спокойствие. Пусть, возможно, сейчас Темный Лорд благосклонен к Эвансу, но Северус всё равно не понимал, зачем его пригласили сюда. Да, следовало осмотреть Метку мальчика, но Волдеморт был более чем способен справиться с этим самостоятельно. На самом деле, будучи создателем, Темный Лорд подходил для этого как нельзя лучше. Душу терзали сомнения. А вдруг Волдеморт узнал обо всем, что он натворил? Узнал о лжи, которую Северус скрывал годами? Но, если так, зачем ему дозволять Северусу находиться подле мальчика – почему бы просто не убить? Или это такое своеобразное наказание – вынудить их встретиться и позволить Северусу хорошенько рассмотреть лицо ребенка, которое он не раз представлял, прежде чем положить всему конец? Он бы не удивился, будь всё именно так. - Я так и не услышал ответа на свой вопрос, - наконец, заговорил мальчишка, и на мгновение Северусу показалось, что тот снова разговаривает с Волдемортом. Вот только теперь эти сверкающие зеленые глаза были прикованы к нему. Ярость, горевшая в них, потухла, сменившись жгучим любопытством. – Как Вас зовут? Услышав этот вопрос, Северус поджал губы. Он не хотел отвечать, не хотел рисковать и испортить всё, вот только выбора ему не оставили. - Это Северус, - представил его Волдеморт, - мой мастер зелий. - Северус? – переспросил мальчик; на его лице промелькнула тень узнавания. – Северус Снейп? Эти проклятые глаза внимательно разглядывали его, явно не понимая, что роют для них обоих могилу. - Ты знаешь Северуса, Адриан? – спросил Темный Лорд, и Северус с трудом удержался, чтобы не содрогнуться от сладкого яда, которым сочились его слова. Мальчик нахмурился, переведя взгляд на Волдеморта. - Конечно, - отозвался он, склонив голову набок и вновь повернувшись к Северусу, совершенно не обратив внимания на недовольство, появившееся в глазах Темного Лорда. На миг мужчина почувствовал смутное беспокойство, но затем… - Он – самый молодой мастер зелий за последние столетия. Совершил настоящий переворот в искусстве зельеварения, - на лице мальчика появилось что-то похожее на уважение, отчего он стал выглядеть на несколько лет младше. - Я прочитал все Ваши статьи, - продолжил Эванс, начисто игнорируя повисшее его стараниями напряжение, выражая признательность совершенно искренне, без капли стыда. – Ваша работа над аконитовым зельем всегда вызывала у меня особый интерес. Немногие способны создать зелье подобной сложности, а Вам еще и удалось изменить некоторые ключевые моменты, благодаря чему оно стало куда более доступным. Внезапно на лице мальчика появилась улыбка. Северус понятия не имел, что делать с этой немного раздражающей признательностью – это так разительно отличалось от того сердитого, дрожащего ребенка, за которым он пришел сюда. Тот факт, что Эванс уже и думать забыл о потере своей независимости, которой его лишила Метка, настораживал. Северус задумался, насколько же мальчик привык к притеснению, унижению, раз так быстро перешагнул через это. Или, осознал мужчина с тошнотворным ужасом, насколько мальчик привык к особому вниманию Темного Лорда, раз оно больше его не волнует. Повисшее молчание стало еще напряженнее, и кожа Северуса начала зудеть от беспокойства. Нарушил воцарившуюся тишину Волдеморт, внезапно заговорив: - Похоже, мой друг, у тебя появился поклонник, - Северус никогда прежде не слышал, чтобы столь безобидные слова звучали так угрожающе. – Любопытно, не правда ли? – багровые глаза мужчины на миг остановились на Северусе, смерив его непонятным взглядом, а затем вернулись обратно к мальчику. На губах Волдеморта появилась ухмылка, что дало Северусу понять – ему определенно не понравится то, что будет дальше. - Ты ведь учился в Хогвартсе вместе с родителями Адриана, Северус? На одном курсе, если мне не изменяет память. И вот так слабый проблеск теплоты в глазах Эванса померк. Мужчину охватило странное ощущение – будто потеря этого проблеска ранила его куда больше, чем он ожидал. До боли сильно взгляд мальчика напомнил ему о столь похожей паре зеленых глаз, холодно смотрящих на Северуса после того, как он, защищаясь, произнес то самое злополучное слово. На мгновение губы мальчишки скривились, затем вновь сжавшись в тонкую полоску. В мановение ока с его лица исчезли малейшие проявления эмоций; Северус оказался глубоко впечатлен тем, насколько мальчик может быть хорош в самоконтроле, когда захочет. Тут Эванс резко выпрямился – даже не дрогнув, несмотря на слабость. - Я ухожу, - заявил он. - Я тебя никуда не отпускал, - возразил Темный Лорд, впервые выказав раздражение. Эванс свирепо уставился на мужчину, будучи, по всей видимости, совершенно уверенный в правильности своих действий. - А мне всё равно. Достаточно уже того, что я задержался у тебя на целый день. Я хочу увидеть свою мать и убедиться, что она в безопасности. - Ты сомневаешься в моей клятве? – в тоне Волдеморта прозвучали нотки возмущения, которые Эванс либо не заметил, либо пропустил мимо ушей. - Я думаю, что ты манипулятор, - отозвался мальчик, изогнув бровь, - да и вообще, какая тебе разница, если я покину этот дом? От тебя-то мне всё равно не уйти. Теперь уже нет. Подобного коварного хода от Эванса, который успел показать себя, как вспыльчивого и импульсивного человека, Северус совершенно не ожидал. Но замечание мальчика возымело заметный эффект – Темный Лорд всё же пошел на попятную от одного лишь упоминания о своем недавнем поступке. - Ну что же, тогда ладно, - отозвался мужчина, коротко кивнув. – Иди. Эванс завел глаза к потолку и поджал губы. - А еще я заберу одну из твоих рубашек, - заявил он, подходя к двери. – Моя, как видишь, бесследно исчезла. - Дверь слева! – крикнул Темный Лорд ему вслед. Эванс, не оборачиваясь, помахал ему рукой на прощание и ушел. Дверь за ним захлопнулась с такой силой, что картины, висевшие по обеим сторонам от нее, закачались. Волдеморт сделал еще глоток из чашки, выглядя необычайно довольным. - Не правда ли, он восхитителен по утрам? Нет, подумал Северус, крайне встревоженный разговором, свидетелем которого он только что стал. Никогда прежде мужчина не видел, чтобы Темный Лорд вел себя подобным образом и относился к кому-либо с такой нежностью – он явно был влюблен в Эванса, теперь Северус не мог это отрицать. Но что бы между ними ни происходило, ему совершенно не хотелось в этом участвовать.***
Адриан прислонился к двери своего гостиничного номера и прикрыл глаза, чувствуя усталость в каждой косточке своего тела. Он тяжело вздохнул и стиснул переносицу, чтобы хоть немного утихомирить нарастающую боль. Аппарировав в Косой переулок, Адриан едва не рухнул на землю и тотчас понял, что его силы на пределе. Он превысил возможности своего ядра, истратив слишком много магии. Не до такой степени, чтобы это стало серьезной угрозой его здоровью, но достаточно, чтобы понимать – ему нужно прилечь и немедленно. Его пальцы рассеяно одернули рукав одолженной рубашки. Кроваво-красная – этот цвет у Адриана отнюдь не являлся любимым – но самая подходящая по размеру из того, что он смог найти в шкафу Риддла. Рубашка всё равно была длинновата и откровенно болталась на нем, но, в целом, неплохо ему шла. Правда, Адриану хотелось бы, чтобы цвет поменьше привлекал внимание. Слишком уж много людей пялилось на него, пока он шел к гостинице, и чувствовать все эти взгляды на себе было крайне неловко. Ему казалось, будто все они знают о произошедшем, хотя такого, конечно, и быть не могло. Адриан снова вздохнул. Честно говоря, он надеялся, что его мать будет здесь. Он не пошел в штаб Ордена: отчасти из-за Метки, которую теперь носил, и отчасти потому, что уже знал – там никого не будет. Что вполне логично, после его-то исчезновения. Должно быть, они сразу поняли, куда пошел Адриан, и отреагировали соответствующим образом. Поместье опустело, а Орден пустился в бега. Значит, его мать где-то с ними. Орден – Сириус – будет держаться рядом, охранять ее. И это единственное, что Адриану нужно знать прямо сейчас. Они почти два десятилетия выживали, уйдя в подполье, так что – юноша был уверен – смогут продержаться еще немного. В конце концов, мать вернется к нему. Просто придется немного подождать. Адриан отлепился от двери и побрел в свою спальню. Его голова была словно набита ватой, а кончики пальцев понемногу начинали неметь. Он рухнул на кровать с блаженным стоном и, закрыв глаза, завозился, чтобы улечься поудобнее. Казалось, прошло всего мгновение, прежде чем юноша снова открыл глаза. Адриан тяжело вздохнул, изнемогая от усталости, приподнял голову и осмотрелся. В номере было тихо, а когда он собрался с силами и выглянул в окно, то увидел, что небо сильно потемнело. Должно быть, он проспал несколько часов. Адриан хмыкнул, перекатился на бок и широко зевнул. Он зарылся в подушки, совершенно не собираясь делать ничего, помимо здорового сна, как вдруг задел что-то локтем. Адриан мутными глазами уставился вниз; его рука тут же неосознанно обхватила знакомую рукоять клинка жреца. Кинжал приятно холодил кожу. Чудо, что он не поранился, пролежав в постели с клинком столько времени. Но, нахмурившись, Адриан понял, что по краю лезвия тянется тонкая полоска засохшей крови… От удивления он чуть не выронил кинжал. Это не его кровь. А Риддла. Адриан уставился на засохшую бурую полоску и ощутил, как него нахлынули какие-то неописуемые эмоции. Он заполучил кровь Риддла. А еще точнее – он заполучил кровь самого Темного Лорда. Адриан закусил губу, чтобы по его лицу не расплылась улыбка. За всей этой нервотрепкой он совсем забыл, что порезал Риддла. Забыл, что отправил кинжал обратно в свою комнату, когда согласился принять Метку. Бесценное приобретение. Да даже с этой тонюсенькой полоской крови Адриан сможет сделать буквально всё, что угодно. Проклятия, зелья, всевозможные ритуалы. Его пальцы крепко сжимали рукоять, пока юноша глубоко дышал – внезапно охватившая его жажда мести немного вскружила голову. Адриан поднял вторую руку к свету, рукав соскользнул, обнажая трикверт, который точно глумился над ним. Риддл думал, что заполучил его. Решил, что ему наконец-то удалось привязать Адриана к себе, заклеймив и создав узы, которые тот никогда не сможет разрушить. Этакий неограниченный доступ к разуму и телу юноши, контроль над коим находился в руках Риддла. Посмотрим, кто будет смеяться последним, ублюдок, подумал Адриан. - Мне не нужно разрушать эту связь, - прошептал он, прижимая клинок жреца к груди и снова укладываясь на кровать, держа руку с меткой перед глазами. – Мне просто нужно ее настроить. Адриан поклялся, что позволит Риддлу заклеймить его в обмен на свободу матери. Вот только он не клялся не пытаться как-то видоизменять их связь впоследствии. Риддл может и выиграл в последней битве, но их войнушка пока далека от завершения. Адриан с улыбкой откинулся на подушку. По правде сказать, если он хочет сделать всё правильно, ему понадобится помощь. Кто-нибудь с отличным, чутким контролем над магией и хотя бы еще один человек для поддержания стабильности ритуала. К счастью, Адриан знает двух таких людей. Всё, что ему нужно – просто попросить. Юноша завернул кинжал в ткань из ящика, стоявшего возле его кровати, и надежно спрятал, сунув себе за пояс. Теперь он никак не мог просто лечь спать. Нужно немедленно найти способ вернуться в Хогвартс… Тут донесся звук хлопнувшей входной двери. Адриан мгновенно вскочил на ноги, подбежал к двери спальни и рывком распахнул ее. Юноша ринулся в гостиную и чуть не заплакал, увидев мать, стоящую в другом конце комнаты – и Сириуса подле нее. - Maman, - выдохнул он, вне себя от облегчения. Оба обернулись к нему; выражение лица его матери скривилось в какой-то странной, противоречивой эмоции. - Адриан. Юноша ринулся к ней и крепко обнял, как только она оказалась в пределах досягаемости. Адриан уткнулся лицом в ее шею, пусть даже для этого ему пришлось сильно нагнуться. - Я так рад, что ты в порядке, - пробормотал он куда-то в ее волосы. Но в его объятиях мать напоминала каменное изваяние. Юноша медленно отстранился и заметил, как она напряжена. - Maman? – спросил он, коснувшись ее лица ладонью. – Ты в порядке? Или что-то стряслось? - Адриан, - повторила женщина, но в ее тоне явно было что-то не так, - что, чёрт возьми, ты натворил? Он опустил руку. - Что? – ошеломленно спросил юноша. Взгляд его матери внезапно стал до жути неприятным. - Что, чёрт возьми, ты натворил? Что ты ему рассказал? Информацию? Имена? Координаты? Адриан пораженно отступил, неуверенно посмотрев на Сириуса. - На меня смотри, - рявкнула его мать, и глаза юноши беспомощно метнулись обратно к ней. - Лили, - прошептал Сириус, - успокойся. - Что ты ему рассказал, Адриан? – требовательно спросила она, будто мужчина не произнес ни единого слова. - Я… - юноша замялся, нахмурившись, - я ничего ему не говорил. - Брехня. Адриан отшатнулся: никогда прежде он не слышал, чтобы она так выражалась. Юноша тяжело сглотнул и сгорбился под тяжестью нарастающего замешательства. - Я клянусь, что ничего ему не говорил. Ни об Ордене, ни о тебе, ни о чем подобном. - Но ты точно что-то рассказал, - сказала женщина, ухватившись за недосказанность. – Он в жизни не отпустил бы тебя, не получив ничего взамен. Ну так, что это было? Что ты ему выдал? Что пообещал? Мать отмахивалась от его слов прежде, чем Адриан успевал их сформулировать. А ее глаза лихорадочно вглядывались в него – безумные и дикие. Должно быть, она нашла что-то, поскольку выражение ее лица понемногу становилось шокированным. - Ох, какой же ты глупый, глупый мальчик. Адриан замер. - Что с тобой не так? – спросила она, качая головой от ужаса. – Что, чёрт возьми, с тобой не так? Почему ты постоянно так поступаешь? Ты не способен хоть немного пораскинуть мозгами? Почему ты не можешь хотя бы раз в жизни сделать что-то правильно? Глаза Адриана расширились, и у него сдавило в груди. Сириус схватил Лили за руку, но она грубо отмахнулась от него и наставила на мужчину палочку, безмолвно предостерегая больше не прикасаться к ней. Ее глаза не отрывались от Адриана и были наполнены таким разочарованием, что юноше стало трудно дышать. - Да что такого есть в этом чудовище, что заставляет тебя терять хоть какое-то подобие самообладания? – выплюнула она, а ее плечи затряслись. – Что в нем такого, раз ты тут же бежишь к нему, стоит мне отвернуться? Что? Адриан прижал руки к бокам, силясь ответить. В ушах громко шумело, но он всё равно мог слышать каждое слово, которое мать швыряла ему в лицо, поглощенная своей яростью. - Тебя вообще волнует, что человек, с которым ты проводишь столько времени, убил твоего отца? Ты вообще скучаешь по нему? - Да как я могу скучать по тому, кого даже не знал? Адриан понял, что совершил огромную ошибку, стоило этим словам сорваться с его губ. Он так быстро закрыл рот, что у него клацнули зубы. Лили отшатнулась, на миг ее глаза испуганно расширились, прежде чем лицо посуровело. - Как ты смеешь, - прошипела она. – Он умер за нас. За тебя. А ты плюешь на память о нем? Тут Адриан выпрямился; внутри него словно обрушилась плотина, и несдерживаемым потоком хлынули слова, о которых он даже не подозревал. - Ты никогда не видела меня, - заявил юноша. – Всю жизнь ты видела только его – Джеймса. Всегда смотришь на меня и видишь его; знаешь, каково это? Когда твоя собственная мать смотрит сквозь тебя каждый божий день? – в глазах защипало, а горло начало побаливать, но Адриан уже не смог остановиться. - Знаешь, что? Я – не он. И никогда им не стану. Как бы тебе ни было это ненавистно, его больше нет. Он мертв и давным-давно похоронен, а тебе нужно, наконец, принять это. Адриан усмехнулся и вытер лицо рукой, разочарованный собственной слабостью, но это мало помогало. Слезы продолжали литься. - Иногда мне кажется, что ты вообще не считаешь меня своим сыном! - Так ты не мой сын! – крикнула Лили, всплеснув руками. Адриан умолк, у него перехватило дыхание. - Что? – переспросил он. Лицо Лили скривилось от боли и гнева. - Ты не мой сын. Не тогда, когда ты такой. Мой сын – Гарри, и он совсем на тебя не похож. Он добрый, заботливый и никогда не сделает мне больно. А ты всего лишь грёбаная маска. Фальшивка, защищающая настоящего Гарри, но не думаю, что тебе стоит продолжать свою работу. Ты сломался, ты всё испортил. Адриан поднял руки, словно пытаясь хотя бы так защититься от яда ее слов. Он стиснул ткань рубашки на груди, надеясь унять боль в сердце. - Ты спятила? – прошептал Адриан хриплым голосом. – Я – это я, мама. Женщина скривила губы в слабой усмешке, и вдруг острые кинжалы слов, которые она вонзила в него, исчезли. Вместо них в душе Адриана начало подниматься что-то тёмное и злое, заполняя до краёв и обжигая холодом. Он пошел вразнос. - Знаешь что, - выплюнул Адриан ей в лицо, - нет. Ты эгоистичная сука. Говоришь, я не твой сын, ну, хорошо, тогда ты мне не мать! Матери любят своих детей. Не унижают их. И не манипулируют. Они не поступают так, как ты ведешь себя со мной. Именно ты превратила меня в это. Ты сделала меня таким. Можешь не перекладывать всю вину на меня лишь потому, что тебе не нравится, каким я в итоге стал. Если бы ты действительно любила меня, то не поступала бы так. Но ты же никогда не любила меня, верно? Ведь я просто был заменой твоему погибшему мужу… Ее ладонь с размаху ударила его по щеке. Голова Адриана дёрнулась набок, и после всего произошедшего именно это разбило ему сердце. Она… она никогда прежде и пальцем его не тронула. Сириус прыгнул между ними, громким криком заставив Лили отступить, и потянулся рукой к Адриану. Но юноша отшатнулся, и Сириус в ужасе отдернул руку. Адриан опустил голову, чувствуя, как кожа на его щеке горит. Он отвернулся и пошел в свою спальню; его зрение стало слишком расплывчатым, чтобы юноша мог нормально видеть, а горло пересохло от рыдания, рвущегося из груди. Адриан стремительно собирался, беря вещи не глядя и запихивая их в сумку так быстро, как только мог. Он схватил одежду, книги, чернильницу и перья, а еще карту для второго испытания и сунул их внутрь. Адриан сгорбился над сумкой, его плечи вздымались от беззвучных всхлипов, и юноша зажал рот рукой, чтобы заглушить рыдания. Он закрыл глаза, пытаясь сдержать душевную боль, и поднял сумку. Адриан вышел из спальни и направился прямиком к входной двери. Сириус, сидевший рядом с Лили, поднял голову, и его глаза изумленно расширились, когда он увидел, что несет юноша. - Подожди, Адриан, постой! Но юноша проигнорировал его, добрался до двери, толкнул ее и решительно захлопнул, прежде чем Сириус успел его догнать. Адриан бросился к лестнице, желание сбежать буквально зудело у него под кожей. Ему нужно… Ему просто нужно… Адриан понятия не имел, что ему нужно, и впервые в жизни некому было решать за него. В тот же миг, как его ноги коснулись тротуара, юноша исчез.***
Примечание автора: Как и всегда, мой тамблер открыт. Примечание переводчика: *Трикветр Адриана выглядит ровно так же, как трикветры на руках сестер из сериала «Зачарованные» - чтобы представить было проще. Вообще это довольно старый символ, имеющий свое значение в каждой культуре. Думаю, в рассказе нам раскроют всё поподробнее, но, дабы вы не тратили свое время и не гуглили, дам краткую информацию. Кельтский трикветр (тот, что на руке у Адриана) символизирует фазы человеческой жизни и цикличную природу мироздания. При разной трактовке основные понятия символа – возрождение и бесконечность, а также как знак единства меж разными религиями, взглядами и мировоззрениями. В книге В. Молохова «Тайные знания Друидов» автор обозначил огромное количество кельтских триад, вот некоторые из них: • Три вида любви: любовь сердца, любовь разума и любовь души; • Три признака человека: устойчивость, скромность и умеренность; • Три признака красивой речи: устойчивость, мудрость и краткость; • Три признака мудрости: терпение, уединение и дар пророчества. * Fils de pute – франц. Сукин сын. Черт возьми, читать эту главу было физически больно. Ну, последние страницы, конечно. Самый страшный кошмар для того, у кого мать – самый важный и дорогой человек. Много эмоций. Если обратили внимание, Адриан всегда называет Лили «мать» (mother и maman), но в этой главе он впервые назвал ее мамой (mum). Прошу прощения за столь длительную задержку. Очень тяжело заболела, большую часть месяца была прикована к постели. Всё еще нелегко, так что могут быть шероховатости в тексте. Вам всем желаю здоровья.