***
На вкус Риддл был точно вино и искушение, в котором хотелось утонуть. Адриан прижался ближе, приоткрыл рот и провёл языком по мягким губам мужчины. Большим пальцем он потёр основание шеи Риддла, массируя нежную кожу и наслаждаясь ответным порыкиванием, полным возбуждения. Сильные руки подхватили его бёдра, ещё сильнее прижимая к книжному шкафу, отчего тот со скрежетом придвинулся к стене. Адриан скользнул рукой выше, к затылку, царапая ногтями кожу головы мужчины, и сжал в кулаке густые, тёмные волосы. Чуть наклонив голову, он приглашающе открыл рот пошире. Риддл воспользовался этим и тотчас углубил поцелуй. Обняв Адриана за поясницу, он с усмешкой вынудил юношу встать на носочки. Адриан же, почувствовав беззвучный рокот смеха в широкой груди, недовольно нахмурился в ответ на столь возмутительную издевку. В отместку он укусил губу Риддла так сильно, что рот наполнил вкус крови. Они отстранились друг от друга: Риддл, выругавшись, а Адриан с озорной ухмылкой. Он опустил взгляд и неожиданно восхитился выступившей бусинкой крови на нижней губе мужчины. Крошечная и алая, она сияла в свете пламени камина; отчего-то у самого Адриана вдруг защипала несуществующая ранка. Его охватила эйфория. Риддл не сводил с него расширенных зрачков глаз, привычно бледные щёки теперь залились румянцем. Они долго стояли, просто глядя друг на друга, прежде чем Риддл взметнул руку и обхватил длинными пальцами лицо Адриана. Юноша подчинился невысказанной просьбе и запрокинул голову, чувствуя, как упирается макушкой в корешки книг. Наклонившись, Риддл скользнул губами по выпирающему кадыку Адриана, замерев на мгновение, чтобы коснуться зубами подбородка. Глаза юноши закрылись, а дыхание участилось; вдруг Риддл, без всякого предупреждения, прикусил нежную кожу и принялся посасывать её, пока Адриан не начал задыхаться от волны сладчайшей боли. Он отпихнул голову мужчины, недовольный оставленным засосом. Риддл одарил его томной, насмешливой улыбкой и принялся поигрывать галстуком Адриана. Мужчина плавно обвил красный шёлк вокруг пальца, скользя всё выше и выше, прямиком к узлу на горле. — Я уже говорил, что сегодня ты выглядишь на редкость восхитительно? — спросил он, легонько потянув галстук. — Тебе идёт этот цвет. Адриан сузил глаза, заметив на лице мужчины неприкрытую жадную радость. Вот ублюдок, подумал он, оскалился и склонил голову набок. — Неужели? Тогда обязательно передам твой комплимент по адресу, — застенчиво ответил юноша, комкая пальцами рубашку Риддла. — Наряд мне подбирала Рейна, — признался он, небрежно поигрывая словами, точно оружием, и наслаждаясь волной гнева, захлестнувшей мужчину при одном лишь упоминании его подруги. Тяжёлое облако магии, парящее вокруг, заметно скуксилось, и Адриан издал тихий, весёлый смешок. Он подмечал едва заметные намёки весь вечер: вспышки странного беспокойства и собственнической ярости — но, о боги, получить подтверждение своим догадкам — другое дело. По какой-то нелепейшей причине Риддл искренне ревновал его к Рейне. Это было даже забавно: мужчина с подобным положением в обществе — а Риддл буквально был самым влиятельным человеком во всей Британии — при виде юной барышни, едва достигшей совершеннолетия, испытывал столь ничтожное чувство, как зависть. Нелепица какая. Но как же хотелось уцепиться за неё когтями и не отпускать. Несомненно, глупо постоянно выставлять перед Риддлом их близкие с Рейной отношения напоказ, но сдерживаться было слишком мучительно. Адриан потянулся к Риддлу и привлёк его к себе за плечи. — Она всегда отличалась отменным вкусом, — промурлыкал он, оставляя на щеке мужчины невесомый поцелуй, — потому я знал, что окажусь в надёжных руках. Рейна ещё ни разу не обманула моё доверие. Адриан улыбнулся и дразняще лизнул мочку уха Риддла. Пальцы, сжимающие его галстук, напряглись и грубо оттолкнули обнаглевшего юношу. Адриан усмехнулся, ослеплённый торжеством — наконец, он смог пошатнуть этот железный самоконтроль. Риддл сунул колено меж бёдрами юноши, пригвоздив его к месту, а затем натянул красный галстук так сильно, что тот напомнил петлю висельника, неприятно прижав воротник Адриана к горлу. Затруднённое дыхание в сочетании с коленом Риддла, давящим на его пах, заставил юношу с трудом подавить стон. Однако он уверенно посмотрел в багровые глаза, горящие от гнева, и принялся ждать ответа мужчины. — Я попросил бы, — процедил Риддл, — воздержаться от очередного упоминания мисс Северин. — А то что? — поинтересовался Адриан, запрокинув голову, чтобы галстук чуть меньше давил на шею — он уже начал задыхаться. — А то, что в противном случае с ней может произойти досадный несчастный случай. Обычно подобная угроза в адрес его лучшей подруги вызывала у Адриана яростную потребность защитить её — даже сейчас он чувствовал, как желудок скручивается узлом — но ему было слишком весело, чтобы воспринимать эти слова всерьёз. Он оскалился, глядя на мужчину. — Ты так не поступишь. И пальцем не тронешь никого из моих друзей — и мы оба прекрасно это знаем. Ведь, в противном случае, я и близко тебя к себе не подпущу, не говоря уже о том, чтобы заниматься чем-то подобным, — с этими словами Адриан многозначительно качнул бёдрами. Риддл заиграл желваками, чувствуя, как член юноши трётся о его ногу, и искренне наслаждаясь происходящим. — Какое высокомерное заявление, — прошипел Риддл, затянув петлю галстука ещё туже, и огладил бедро Адриана. Жар его ладони был невыносим — просто чудо, что кожа юноши не покрылась волдырями ожогов. — Ты правда думаешь, будто этого будет достаточно, чтобы остановить меня? Адриан слабо выдохнул, но не сдался. — О, ну серьёзно, — хрипло выдавил он, немало расстроенный тем, насколько ужасной получилась издевка, — ты же даже не пытаешься убедить меня в обратном. Хотел бы просто переспать, не позаботился бы о столь чудесном ужине. — И правда, — признался мужчина, ни капли не смущённый тем, что его легко раскусили. Он ослабил хватку на галстуке и скользнул тёплой ладонью выше по бедру Адриана, стискивая место рядом с ягодицей. — Я хочу от тебя многого. Однако моя точка зрения остаётся неизменной, Адриан. Я не желаю слышать её имя из твоих уст, пока ты со мной. Адриан нахмурился, хотя ревнивое требование вызвало вихрь бабочек у него в животе. — Рейна, — с нажимом проговорил он, — моя подруга. Если я захочу поговорить о ней, то сделаю это. Непослушание разозлило Риддла. Ярость мгновенно исказила черты его красивого лица, а от железной хватки на бедре наверняка останутся синяки, но Адриан и глазом не моргнул. Так они и балансировали на острие ножа, разрываясь меж двумя крайностями, а учащённое сердцебиение обоих теперь было вызвано отнюдь не трепетным волнением. Осёкшийся Адриан смягчился. Он опустил руки, разминая напрягшиеся бицепсы мужчины. — Между нами только дружба и ничего более, — тихо сказал юноша, заверяя и предупреждая одновременно. Риддл по-прежнему был скован напряжением, потому Адриан притянул его к себе и глубоко поцеловал, пытаясь стереть злость и недовольство. Он почувствовал, как галстук на его шее окончательно развязался, оставшись безвольно висеть на плече, и медленно отстранился, чтобы посмотреть на Риддла. Тот, в свою очередь, изучающе его рассматривал; Адриану даже любопытно стало, о чём мужчина думал в такой момент. Выражение его лица было задумчивым, а взгляд казался пристальным, но при этом каким-то отстранённым, будто Риддл пытался заглянуть в самую глубь Адриана, увидеть его душу. Когда мужчина вновь заговорил, его голос был низким и задумчивым: — Встреть я тебя буквально годом раньше, то убил бы без промедления. Подобное признание лишь вызвало у Адриана улыбку. Это напомнило их недавний разговор и подняло волну нежного предвкушения, от которого кровь начала кипеть. Он поднял руку и лениво провёл тонкими пальцами по подбородку Риддла. — Встреть я тебя буквально годом раньше, — прошептал юноша, — точно так же убил бы без промедления. И, скорее всего, погиб бы сам, но, как ни странно, такие мысли теперь не пугали его так, как раньше. Риддл отпустил ногу юноши, так что Адриан, наконец, снова смог твёрдо стоять на полу. Длинные пальцы принялись ласкать его шею, и он вздрогнул от трепетных прикосновений. Адриан стиснул запястья мужчины, когда большой палец провёл по его губам, и судорожно выдохнул. Юноша встретился с Риддлом взглядом, но ничего не сказал. Это было и не нужно. Риддл отодвинулся, каждый его шаг был выверенным и полным мольбы, что давало возможность отстраниться или начать сопротивляться. Однако Адриан приблизился, крепче стискивая чужие запястья и не сводя с мужчины глаз. Он прекрасно знал, что совершает ошибку. Риддла сложно было назвать отличным выбором для романтических — или каких-либо других — отношений, с ним Адриан никогда не почувствует себя в безопасности: затянувшееся напряжение, сковавшее шею, было вполне достаточным доказательством. Казалось, что каждую секунду, проведённую с Риддлом, Адриан взял без спросу, да и вообще, скорее всего, пожалеет о своём решении буквально на следующее утро. Однако столь же прекрасно он знал, что пожалеет гораздо сильнее, если передумает. Риддл увёл их в дальнюю часть кабинета, обогнув письменный стол, и отворил дверь в спальню. Адриан уже бывал здесь прежде, даже спал на этой кровати, укутавшись мягким одеялом — однако казалось, это происходило целую жизнь назад, больше напоминая бредовые сны, созданные воспалённым мозгом, охваченным лихорадкой — смутные, даже припомнить не удаётся толком. Оказавшись здесь несколько месяцев спустя, Адриан чувствовал себя так, будто попал на неизведанную территорию. Это воодушевляло. Одна лишь мысль о том, что вскорости произойдёт, заставила его покраснеть, а живот поджаться от сладостного предвкушения. Адриан оглянулся на Риддла и заметил оценивающий взгляд: мужчина выискивал малейший намёк на колебания и сомнения. — Если подумать, даже хорошо, что твоей змеи сейчас здесь нет, — сострил он, чтобы развеять удушающее молчание и странную сдержанность, сковавшую Риддла. Черты лица мужчины окаменели, остатки беспокойства вдруг смыло волной раздражения. Это длилось лишь мгновение, спустя которое Риддл вырвался из его хватки. Мужчина прикоснулся к груди Адриана и подтолкнул к кровати. Юноша расслаблено плюхнулся на пружинистый матрас и проказливо улыбнулся. Он откинулся на спину и приглашающе раздвинул ноги, когда Риддл подошёл к нему. — Навевает воспоминания, — нахально заявил Адриан, устраиваясь на матрасе поудобнее. Глаза Риддла неторопливо изучали его, и вспыхнувший в глазах мужчины огонь был лучшим комплиментом за всю его жизнь. — Не ожидал, что ты окажешься таким… болтливым, — протянул Риддл и принялся расстёгивать рубашку. Юноша опустил взгляд на светлую кожу груди и одобрительно застонал. — Хочешь, чтобы я замолчал? — с любопытством поинтересовался он. — Нет, — коротко ответил Риддл. — Вот и славно, — отозвался Адриан, — ведь иначе тебе придётся заткнуть мне рот. И господи, этот многообещающий взгляд. Ухмылка юноши стала ещё шире, когда он самодовольно опустился на матрас. Только потянулся к галстуку, как вдруг его руки сковали невидимые путы и пригвоздили к кровати. Адриан повернул голову вбок, удивлённо воззрившись на неподвижные конечности, прежде чем перевёл взгляд на Риддла, безмолвно требуя объяснений. — Хочу, чтобы ты пока так полежал, — просто объяснил мужчина, расправил плечи и, наконец, скинул рубашку. Как же это было… Адриан сглотнул, легонько подрагивая от прикосновений магии Риддла, окутывающей его, игривыми искорками пробегаясь по напряжённому телу. Он наблюдал, как мужчина небрежно складывает рубашку и кидает её на мягкий пуфик, стоявший в углу комнаты, позволил себе блуждать взглядом по каждой чёрточке и впадинке обнажённой кожи, впитывать это завораживающее зрелище, намеренно выставленное напоказ. Его руки, скованные невидимыми путами, дёрнулись: сдерживать желание прикоснуться к вожделенному телу было решительно невозможно. Риддл взглянул на него: лицо мужчины украсила лукавая ухмылка, когда он, наконец, решил одарить Адриана своим вниманием. Теперь в нём не чувствовалось ни спешки, ни напряжённости: Риддл вёл себя совершенно непринуждённо, буквально источая уверенность из каждой поры, пока забирался на кровать. Он уселся, обхватив Адриана коленями, и нарочито медленно принялся распутывать узел на его галстуке. Ресницы юноши дрогнули, когда шёлк скользнул по его шее и затем оказался отброшен прочь. Риддл опустил руку на его грудь, окутав тёплым и твёрдым прикосновением, а затем просто внимательно посмотрел на Адриана. В его взгляде было что-то пронзительное, тёмное — странный блеск, должный бы напугать. Вот только юноша был максимально далёк от страха. — Как же ты прекрасен, глаз не оторвать, — проворковал Риддл. — Словами не описать, как часто я представлял это. Ты, распростёршийся подо мной, — его рука скользнула выше и легонько обхватила горло юноши, надавив пальцами на пульсирующую вену. — Охваченный желанием. Жаждущий прикосновений. Послушный. — Ну, если продолжишь в том же духе, — огрызнулся Адриан, раздражённый довольным тоном мужчины, — всё прекратится в любой момент. Может, займёмся делом? — О нет, — промурлыкал Риддл, низко наклонившись и опалив своим дыханием губы юноши. — Мы не будем торопиться, Адриан. Я намерен посвятить тебе всю ночь. Одарю вниманием каждую клеточку тела, чтобы твой блестящий ум и подумать не мог ни о чём, кроме меня. Думаю, мы оба заслужили получить удовольствие, согласен? Тонкие пальцы гладили его щёку, оставляя невидимый след — не менее интимный, чем метка на предплечье. Сердце Адриана бешено колотилось в груди от многообещающей улыбки мужчины, полной распутства и бесстыдства. Он облизнул губы и кивнул, едва понимая, на что вообще соглашается. — Хороший мальчик, — проурчал Риддл, и Адриан с трудом подавил стон. Мужчина отстранился от него и сел всем весом на ноги Адриана, с улыбкой глядя на любовника сверху вниз. Он начал расстёгивать чужой жилет, потом принялся за рубашку. Не торопясь, устраивая шоу. Адриан вздрагивал всякий раз, когда кончики пальцев Риддла задевали его обнажённую грудь; каждое прикосновение было мимолётным, однако заставляло жар, беснующийся под кожей, разгораться всё сильнее. Невидимые путы, сковывающие руки, исчезли, и Адриан подскочил, едва не выпрыгивая из рубашки, спеша раздеться. Рукав зацепился за чёртов браслет, и Риддл успел остановить юношу прежде, чем тот разорвал его. Мужчина прищёлкнул языком, бросив на Адриана укоризненный взгляд, и принялся самостоятельно вытаскивать запястья из крепких оков рукавов. Управился он мигом, и Адриан послушно сел, со странной зачарованностью наблюдая, как Риддл ловко высвободил его из рубашки, а затем провёл большим пальцем по затейливому металлическому ободку, словно восхищаясь собственным мастерством. Спустя мгновение мужчина отпустил его руку, которую Адриан тут же прижал к груди. Он посмотрел на браслет и на тонкую цепочку рун, заблокировавшую подслушивающие чары. Адриан так привык к весу металла на коже, что чаще всего вообще напрочь забывал о нём. Отвлёкшись, юноша дёрнулся от неожиданности, когда Риддл обхватил запястье другой его руки, огладил выпирающую косточку и поднёс к губам. Поймав взгляд Адриана, мужчина поцеловал бьющуюся венку пульса. Юноша резко стиснул пальцы в кулак, изнемогая от нахлынувшего желания. С щемящей бережностью Риддл огладил нежную кожу предплечья. Краткая магическая вспышка — и маскировочные чары Адриана пали, обнажая чёрный трикверт. Оба не сводили глаз с метки, и Риддл ласково обвёл внешний круг трикверта со странным благоговением. — Знаешь, Адриан, больше всего меня интригует, — тихо проговорил мужчина, — твоя беспрестанная способность превосходить мои ожидания и склонять чашу весов в свою пользу, — он накрыл ладонью метку, скрывая её с глаз, и продолжил: — Я хочу знать, как ты это сделал. Адриан вдруг задумался, скольким людям удавалось перехитрить Риддла, и как скоро прекращался их жизненный путь после этого. Мысль определённо была пугающей, но Адриан не чувствовал какой-то особой угрозы. Под пытливым взглядом Риддла он ощутил чужое признание. Одобрение. Уважение. Юноша поддался охватившей его волне чувств. — Возможно, однажды я тебе расскажу, — отозвался он в тон мужчине, пытаясь звучать самоуверенно и нагло, но быстро понял, что потерпел поражение, когда его голос дрогнул. Выдох Риддла был едва слышным, но Адриан ощутил, как радостно заклубилась его магия. — Тогда, полагаю, мне придётся ещё немного пожить, терзаемым любопытством, — согласился мужчина, скривив губы в сдерживаемой усмешке. — Но давай вернёмся к теме: я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, Адриан. Юноша заинтригованно вскинул брови: — И что же? Пальцы Риддла пробежались по его руке, опаляя даже мимолётным прикосновением. — Я хочу, чтобы ты опустил возведённый меж нами барьер, — ответил он. Адриан похолодел от одной лишь мысли об этом. Когда он опускал барьер в прошлый раз, то его чуть не раздавило тяжестью связи. Мощь круговерти их эмоций, резонирующих друг с другом, была ошеломляющей — и это без обоюдной жажды прикосновений, снедающей обоих сейчас. — Я не… — начал было юноша, вот только Риддл уже схватил его за шею и притянул для жадного поцелуя. Адриан застонал и закрыл глаза, пока мужчина уже вовсю хозяйничал языком у него во рту, заявляя права на каждый дюйм чужого тела; казалось, вот-вот и он потеряет сознание или впадёт в неистовство. — Позволь мне почувствовать тебя, Адриан, — отстранившись, прошептал Риддл ему в губы. — Прошу. Видят Боги, это самая заманчивая просьба из всех, что он когда-либо слышал. — Хорошо, — пробормотал юноша, и от победного блеска в чужих глазах у него пересохло во рту. — Ложись, — выдохнул Риддл, и Адриан беспрекословно подчинился. Мужчина опустился следом, вознаградив его ещё одним поцелуем — лёгким и одобрительным — прежде чем сполз чуть ниже, накрыл губами сосок Адриана и принялся посасывать. — Блять! * — простонал Адриан, дёрнувшись, когда чувствительное местечко прихватили зубами. Он схватил Риддла за волосы, не пытаясь остановить — просто потерявшись в ощущениях, когда тот начал оставлять вязь багровеющих засосов на его груди. От едва заметной боли юношу трясло, и с каждой новой отметиной сдерживаться становилось всё сложнее. — Опусти барьер, Адриан, — приказал Риддл, чей хриплый голос был полон невысказанных обещаний. Адриан запрокинул голову, и тщательно выстроенная стена пала.***
Последовавшая за этим реакция оказалась немедленной и всепоглощающей. Мужчину захлестнуло наслаждение; волна жара была такой силы, что обожгла вены. Мощь обрушившихся желаний заставила его, подрагивая, рухнуть на Адриана и так сжать кулаки, что ногти больно вонзились в ладони. Волдеморт уткнулся в чужую шею, нашарил напряжённые мышцы и крепко вцепился в них зубами — боль, прокатившаяся по связи, заставила его глухо застонать. Он чувствовал самую суть Адриана на кончике языка. На вкус тот был словно мёд и солнечный свет: сладкий и невозможно яркий — поразительно, как столь резкий и даже жёсткий человек может быть таким чистым и ослепительным. Волдеморту хотелось забраться в самую глубь Адриана, чтобы всегда наслаждаться его опьяняющим присутствием. Он прижался к податливому телу; веки вновь затрепетали, когда связь сверкнула, точно оголённый провод. Должно быть, именно так ощущается зависимость. Адриан вцепился ему в плечи, вжимаясь в слепой потребности, в погоне за чувствами, охватившими их обоих. Но постепенно сотрясающие связь толчки эмоций начали стихать, и вернулось осознание происходящего. Волдеморт нашёл в себе силы подняться, пусть неуверенно и слабо, как вдруг его охватил голод такой лютый, что стало больно. Адриан тоже потихоньку приходил в себя, пусть и медленнее. Зелень его глаз почти потерялась во тьме расширенных зрачков, а грудь вздымалась с каждым вдохом — Волдеморт был безнадёжно очарован зрелищем, чьим создателем являлся сам. Однако миг невольной покорности продлился недолго. Дурман рассеивался на глазах. Ведомый внезапным, обжигающим желанием, Волдеморт вновь завладел этим притягательным ртом, извлекая из податливого тела новые, ещё неизведанные звуки. Он оказался таким отзывчивым. Волдеморт слушал тяжёлые вздохи, поскуливание и отрывистые стоны, издаваемые Адрианом. Юноша искренне отзывался на каждое прикосновение — будь то губ или пальцев. Такой беззастенчивый и открытый. Он словно ожил под умелыми руками Волдеморта, став целой симфонией, исполняемой лишь для него одного. А на периферии разума слышалось, как эмоции юноши пели, передаваясь через связь. Мужчина отодвинулся и принялся снимать с Адриана остатки одежды. Он прикусил манящие губы напоследок, а затем сел, очарованный тем, как юноша пытается податься следом за ним. Волна магии стянула с них обувь и освободила Адриана от опостылевшего ремня, а Волдеморт, наконец, смог беспрепятственно избавить юношу от последнего оплота скромности и бросить куда-то на пол. Он вздохнул, упиваясь открывшимся его глазам зрелищем. Член юноши был твёрдым, подрагивающим от напряжения, с капелькой предэякулята на побагровевшей головке. Столь же прекрасен, как и весь Адриан, так что Волдеморт, не теряя времени даром, обхватил его рукой и огладил на пробу. Звук, который издал Адриан, больше походил на рычание — гортанное, почти звериное. Волдеморт бросил на него взгляд и увидел закрытые глаза, руки, комкающие простыню, после чего дразняще провёл большим пальцем по головке. С губ Адриана сорвалось ругательство, на мгновение он запрокинул голову, после чего на мужчину воззрились недовольные щёлочки зелёных глаз. — Терпение, — усмехнулся Волдеморт и лизнул палец, пробуя чужое семя на вкус. — К чёрту, — прошипел Адриан, чья магия взметнулась, подобно цунами. Волдеморт напрягся, неосознанно реагируя на внезапный магический выброс, как вдруг ремень сорвался с его пояса и улетел куда-то в угол спальни, со звяканьем приземлившись на каменный пол. Мужчина оглянулся, а затем сердито посмотрел на Адриана. Юноша широко и дерзко ухмыльнулся, а затем сдёрнул с Волдеморта штаны. — А что, так будет честно, — сказал он с усмешкой, резко контрастирующей с его почти насильственными попытками избавиться от последнего разделяющего их куска ткани. — Раздевайся, Том. Умопомрачительное создание. Как тут устоять перед заманчивым желанием на столь прекрасном лице? Мужчина сел, покорно сбросив штаны, наслаждаясь голодным блеском в потемневших глазах Адриана, который пристально наблюдал, как перед ним обнажается желанное тело. По позвоночнику прокатилась волна вожделения, а глубина эмоций юноши выбила весь воздух из лёгких. Волдеморт взмахом руки призвал маленькую бутылочку, вылетевшую из одного из ящиков, и снова сел на место. Он откупорил фиал, чувствуя, как его переполняет предвкушение, но замер, когда Адриан схватил его за руку. Юноша вскинул брови, выглядя почти оскорблённым. — Забегаешь немного вперёд, — пояснил он, и смысл этих слов был понятен по одному лишь тону. Волдеморт недоверчиво склонил голову набок: — Ты же, конечно, не рассчитываешь, что будешь… Само предположение казалось совершенно нелепым, но Адриан и глазом не моргнул. Мужчина отрывисто выдохнул и прищурился, чувствуя, как накаляется обстановка. Потом Адриан хихикнул: — Видел бы ты своё лицо, — он отпустил запястье Волдеморта и улёгся на спину, опираясь на локти. — Всё нормально. Я знаю, что ты никогда не сможешь расслабиться настолько, чтобы позволить мне такое. К счастью, я универсал. Вот же бесстыжий паршивец. — Я не люблю, когда со мной играют, Адриан, — предупредил Волдеморт, наклонившись к юноше. — Лжец, — протянул Адриан, расплываясь в ленивой улыбке. Волдеморт зашипел. — Не зли меня, — сказал он, наклонил бутылочку и вылил немного масла себе в ладонь. Адриан пожал плечами. — И вовсе ты не злишься — у нас двусторонняя связь, не забыл? — спросил он, но уже не дерзко — рассеянно, а его взгляд был прикован к рукам мужчины. Волдеморт даже не удосужился ответить на эту подначку, просто многозначительно пихнул Адриана локтем. — Перевернись, — велел он и немало удивился, когда юноша безропотно подчинился. Адриан двигался так свободно, неторопливо и бесстыдно, что Волдеморт на мгновение задумался, какую лёгкость испытывает сам. Сколько бы ни было у него романов и интрижек прежде, никогда ещё он не чувствовал себя таким расслабленным. Вечно присутствовала потаённая настороженность — нежеланное напряжение, не исчезающее до конца. Волдеморт всегда был окружён ложью — и не важно, кто скрашивал его вечер — приходилось скрывать истинные чувства и не позволять себе ослаблять бдительность. Но сегодня ночью не было и толики тревоги. Как иронично, учитывая, какие роли им распределила судьба. Адриан оглянулся на него через плечо, мгновенно вырвав из раздумий. Волдеморт опустил руку на чужую поясницу и провёл вверх по выпирающим позвонкам. Его пальцы скользили по бугристой коже; странные эмоции овладели мужчиной, пока он тщательно изучал чужие шрамы. Волдеморт чувствовал напряжение Адриана, мышцы на его спине напряглись, когда мужчина провёл по самому длинному шраму, простирающемуся от бедра до противоположного плеча. То, что он пережил подобное нападение, было очередным свидетельством его небывалой стойкости. Волдеморт придвинулся ближе, прижимаясь бёдрами к округлым ягодицам Адриана. Рукой он скользнул ниже, обхватил член юноши и прижался губами к покрасневшему уху. — Как красиво, — промурлыкал Волдеморт. От его шёпота Адриана охватила дрожь, лишь усилившаяся, когда мужчина скользнул пальцем в ложбинку меж ягодиц, нащупал дырочку и обвёл её. С такого ракурса было невозможно разглядеть выражение лица юноши, но тихое, участившееся дыхание казалось музыкой для его ушей. Волдеморт прошептал заклинание, от которого Адриан вздрогнул, но протестовать не стал, только выдохнул громче, когда мужчина осторожно скользнул пальцем внутрь. Волдеморт одобрительно застонал, прижался грудью к спине юноши и начал вводить палец, то вытаскивая, то запуская обратно. — Ты ведь знаешь, что для этого есть специальные заклинания? — хрипло спросил Адриан. — Разумеется, — ответил Волдеморт, вновь легонько огладив чужой член, и услышал, как юноша отчётливо сглотнул. — Но я уже упоминал, что хочу насладиться тобой сполна, а излишняя торопливость может испортить вкус главного блюда. А я собираюсь продлить этот чудесный момент. Он лениво поцеловал Адриана в шею. Юноша повернул голову, полуприкрыв глаза. — Что… только не говори, что сможешь выдержать только один заход? — дразняще поинтересовался он, медленно облизнув губы. Волдеморт остановился и улыбнулся, когда заметил, что Адриан тут же подался бёдрами назад, желая продолжения. — Тебе бы о себе лучше побеспокоиться, Адриан, — таков был его ответ. Волдеморт убрал руку, налил ещё немного масла и погрузил в дырочку два пальца. Юноша немного поморщился от напряжения внизу живота и опустил голову, тяжело дыша, но Волдеморт продолжил действо с не меньшим усердием. Он тщательно растягивал Адриана, искренне наслаждаясь процессом, на этот раз решив найти заветное местечко. Волдеморт сразу понял, что нащупал верно, когда Адриан ахнул, сильнее насаживаясь на его пальцы, а их связь задрожала, точно камертон. — Вот так, — проговорил мужчина, надавливая на комочек нервов. Адриан неосознанно развёл ноги ещё шире, не прекращая стонать. Волдеморт изводил беднягу больше минуты, наслаждаясь упоительным зрелищем того, как юноша трахает себя его пальцами, прежде чем добавить третий. — Отлично справляешься, — похвалил он Адриана и крепче обхватил его член, даруя прикосновения, которых тот так страстно желал. — Ох, да еби семеро тебя и твой покровительственный тон, высокомерный ублюдок, — проскулил юноша, выгибая спину. Губы Волдеморта довольно дёрнулись: он наслаждался тем, как вечное нахальство Адриана сменилось чем-то диким, необузданным. Он продолжал безжалостно давить на простату, опустив подбородок на плечо юноши, чтобы лучше видеть его лицо и то, как тот всё сильнее распаляется под заботливыми руками. — Ты сейчас выглядишь просто невероятно, — прошептал Волдеморт, сдерживая желание нагнуть парня и вытрахать из него душу. — Такой нетерпеливый и милый. Адриан застонал и сжался вокруг его пальцев. Волосы юноши намокли от пота и прилипли ко лбу; теперь он опустил голову, отчего лица было не видно, но ничего страшного — Волдеморт чувствовал, что близится разрядка. Мужчина сомкнул зубы на подбородке Адриана и закрыл глаза, когда тот с тихим стоном кончил. — Ты идеален, — с жаром сказал он юноше, коснувшись губами влажной кожи, — но мы ещё не закончили. Волдеморт вытащил пальцы и бережно перевернул Адриана на спину. Юноша откинулся на матрас и невидяще уставился в потолок затуманенным взглядом, такой удовлетворённый и расслабленный. Довольный тем, что убегать тот никуда не собирается, Волдеморт вылил на ладонь остатки масла и занялся своим давно изнемогающим членом. Даже небрежные прикосновения возносили до небес, но он всё же остановился, так и не доведя себя до разрядки. Мужчина раздвинул ноги Адриана, погрузил в раскрытую дырочку два пальца на всякий случай, а затем толкнулся внутрь пульсирующим членом. Теперь он мог видеть лицо юноши и с восторгом наблюдал, как распахнулись зелёные глаза, а рот приоткрылся в немом крике — и, не сумев сдержать стон, начал медленно погружаться в жаркое нутро. Его переполняло столько чувств, но всё равно было мало. Волдеморт неторопливо выдохнул, и вдруг всю его сдержанность как рукой сняло, когда Адриан резко насадился на него, обхватив ногами за талию. Изо рта юноши вырвались слова — слишком тихие, чтобы разобрать — но когда их бёдра, наконец, соприкоснулись, повторил дрожащим голосом. — О Боги, мне с тобой так хорошо, — проговорил он хрипло, цепляясь пальцами за волосы и спину мужчины, вынуждая того опуститься ниже. Глаза Адриана закрылись, и Волдеморт резко толкнулся, вынуждая юношу вновь открыть их. — Смотри на меня, Адриан, — прорычал он, — хочу, чтобы ты видел меня, пока я заполняю тебя. — Собственник, — фыркнул юноша, но сделал, как было велено: встретился с Волдемортом взглядом с тем же бесстрашием, которое раньше всегда веселило мужчину. Вот только сейчас оно превратило его нервы в оголённые провода. — Теперь, — выдохнул Волдеморт, — ты мой. Адриан вцепился ногтями ему в спину, оставляя красные полосы вдоль позвоночника. — Нет, пока нет, — задыхаясь, возразил он, рассуждая слишком здраво для того, кого сейчас трахали до потери сознания. Волдеморт закинул ногу Адриана себе на плечо, толкнулся глубже и был немедленно вознаграждён, когда глаза юноши закатились от блаженства. — Тебе так хорошо со мной, — проговорил Волдеморт, вдалбливаясь так медленно, что у обоих подгибались пальцы ног. — Я и без того знал это, но то, с каким наслаждением ты принимаешь меня… Или скажешь, я не прав? Адриан подмахивал бёдрами, подстраиваясь под его ритм. Волдеморт понял, что юноша снова возбуждён и обхватил воспрянувший член Адриана. — Блять… нет, — выдохнул тот, едва не плача от острого удовольствия. — Да, — безжалостно прошипел Волдеморт. Он вошёл ещё глубже, и Адриан с трудом подавил очередной чисто символический протест, толкаясь в руку мужчины и восхитительно сжимая дырочкой член. Магия Адриана расцвела, сочась желанием, а связь пылала от его удовольствия. Как же хотелось развратить его. — Риддл, — выдавил Адриан, дрожа, — Том. Юноша дёрнул его на себя, яростно целуя, а затем опустился к горлу Волдеморта. Адриан безжалостно вцепился в нежную кожу зубами и кончил. Его дырочка плотно обхватила возбуждённую плоть мужчины, а связь прошила раскалённая добела искра наслаждения, потащив Волдеморта в пучину оргазма вслед за ним. Адриан, подрагивая, рухнул на кровать — всё его тело будто превратилось в желе, а сердце заполошно билось в груди — и Волдеморт осторожно выскользнул из него. Краткий миг он любовался вытекающей из дырочки спермой: какая-то низменная часть мужчины мурчала от доказательства, что Волдеморт завладел Адрианом Эвансом окончательно и бесповоротно. Взмахом руки мужчина призвал полотенце. Едва уловимая искра магии, и оно стало влажным; затем Волдеморт вытер руки и принялся за испачканный живот юноши. Мышцы Адриана напряглись от холодка, а глаза распахнулись, едва ли видя хоть что-то сквозь дурман оргазма. Волдеморт поймал его взгляд и одарил кривоватой, опьянённой улыбкой. Закончив с нежными обтираниями, он аккуратно убрал с лица Адриана прилипшие прядки чёрных волос. Казалось, юноша вот-вот уснёт — моргая, он всё с большим усилием вновь открывал глаза. — Как бы я хотел удержать тебя здесь навсегда, — проговорил Волдеморт, и Адриан нахмурился, услышав Парселтанг, очаровательно борясь со сном. — Как бы я хотел, чтобы ты остался в Британии. Ох, сколь же велико было его желание. Чтобы Адриан никуда не уехал после окончания Турнира. Чтобы Адриан остался рядом — а Волдеморт помог бы ему вернуть все титулы и наследие, лишь пожелай он этого — даруя возможность наслаждаться столь хрупкой, но захватывающей дух верностью. Вот только Волдеморт знал, что это невозможно. Адриан никогда не подчинится чужим желаниям. Возмутится любым попыткам задержать его, посягательствам на вновь обретённую, выстраданную свободу. Волдеморт тяжело вздохнул, наклонился, чтобы напоследок поцеловать Адриана в губы, в подбородок, в плечо, а затем бережно передвинул, чтобы они легли на кровать, как полагается.***
Ночи всегда казались бесконечно долгими для тех, кто не нуждался во сне. Нечасто он завидовал смертным — капризным, уморительным созданиям — но, возможно, это как раз тот случай. Засыпая, людишки забирали с собой все звуки и веселье, оставляя таких, как он, в скучном сером мире. Мужчина рассеянно провёл языком по кровавому леденцу, глядя в окно на тёмную паутину улиц, называемую Лютным переулком. Покой был нарушен тихим хлопком и шорохом — крошечные босые ступни коснулись деревянного пола. Эреб обернулся, зорким взглядом прорезав предрассветную тьму и остановившись на маленькой, съёжившейся фигурке в центре его комнаты. Мужчина улыбнулся, с громким хрустом раскусив леденец. — Доброе утро, — любезно поздоровался он. — Д-доброе утро, сэр, — ответила домовушка, бессмысленно глядя в пространство выпученными глазами. Эреб подошёл к крохотному созданию, присел рядом на корточки и наклонил голову. — Расскажи, что узнала, — произнёс он. Домовушка вздрогнула, а её длинные уши поникли. Эреб почувствовал, как его внушение ослабло на мгновение, и нежно обхватил подбородок эльфа, уговаривая поднять взгляд. — Всё в порядке, — проникновенно заверил он недоверчивое создание, — всё в полном порядке. Ты можешь рассказать мне всё, помнишь? Что бы ни увидела… и ничего тебе за это не будет. Ведь я друг, верно? Домовые эльфы довольно устойчивы к магическим внушениям, вот только немногие способны противостоять чарам принуждения вампира, особенно такого старого, как он. Так что Эреб быстро развеял все её сомнения. — Миски… Миски помогала мистеру Риддлу с ужином, — поведала ему домовушка, пришибленная и испуганная, без участия Эреба. Она потянулась к нему, ища утешения, и мужчина с радостью взял её за крохотные ладошки, в надежде выудить стоящую информацию. — Он попросил об особенном ужине… для него и гостя. Миски тут же вызвалась. — Какая ты умница, — похвалил Эреб домовушку. — А знаешь, кем был тот гость? Она кивнула, почему-то распахнув глаза. — Это был мистер Эванс, — прошептала домовушка. — Адриан Эванс? — уточнил Эреб. Миски энергично закивала, а её худенькие плечи сгорбились, словно ожидая наказания за раскрытие тайны. Как интересно. — Ты видела что-то, может, слышала, о чём они говорили? Миски уныло покачала головой: — Нет, сэр. Я бы не смогла. Мистер Риддл всегда знает, когда мы где-то поблизости. Эреб понимающе кивнул. Настолько могущественный волшебник, вроде Риддла, да ещё и давно живущий в Хогвартсе, мог бы научиться ощущать присутствие домовых эльфов. Мужчина вздохнул, посасывая леденец. Он бы всё отдал, чтобы стать мухой на стене и подслушать их разговор. — Узнала что-нибудь ещё? — спросил Эреб, мысленно обобщая жалкие крохи информации, которые удалось выяснить. От его невинного вопроса бледные щёчки Миски смущённо заалели. Мужчина тут же насторожился и сильнее стиснул изящный подбородок. — Миски возвращалась дважды: сначала, чтобы убрать остатки ужина, а потом… — она стыдливо избегала пристального взгляда. — Миски пришлось зайти в спальню… она знала, что там нужно убраться, и увидела… Домовушка не смогла закончить предложение, но это было уже не нужно. Эреб вскинул брови в искреннем изумлении. — Они спали вместе? Миски кивнула, съёжившись от стыда. Эреб издал недоверчивый смешок и прикрыл рот ладонью. — Какого хрена, Риддл? Малолеток совращаешь? — он хмыкнул. — Сэр? Мужчина отмахнулся от её обеспокоенного тона, всё ещё пытаясь подавить смех. — Спасибо тебе большое, Миски. Почему бы тебе не вернуться в Хогвартс… ах, да, — он снова поймал её взгляд, — и забудь весь этот разговор, дорогая. Ты здорово мне услужила. Глаза Миски затуманились, и она вяло кивнула. Эреб отпустил её, наблюдая, как домовушка исчезает с тихим хлопком. Он выждал секунду, а затем поднялся на ноги. — Ну, — сказал Эреб, скривив губы в ухмылке, — по крайней мере, следующий мой доклад будет куда веселее. Мужчина вытащил изо рта кровавый леденец и выбросил в мусорное ведро, стоявшее в другом конце комнаты. Накинул тёплое пальто и направился к двери. Леди, несомненно, будет в ярости, когда он расскажет ей о произошедшем — стоило подумать об этом, как Эреб ускорил шаг. Ему всегда казалось уморительным, что столь могущественные люди так одержимы одним несчастным мальчиком, злятся от одной лишь мысли, что кто-то хотя бы пальцем дотронулся до ребёнка, которого они считали своей собственностью — хотя едва ли Риддл осознавал, с кем именно вступил в конфронтацию. Эреб покачал головой и ступил на улицу, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Его красные глаза блеснули, стоило учуять запах добычи, недавно проходившей мимо. Теперь, безусловно, стало намного веселее, хотя мужчина, медленно растворяясь в тенях, задался вопросом: заметил ли Адриан, что его мать пропала?***
Примечание автора: Вот так вот. Вторая часть Свидания подошла к концу. И между ребятами кое-что случилось. Правда, пару раз прорывался кинк Адриана на похвалу хд И, повторюсь снова, будьте со мной помягче, пожалуйста. Не знаю, хорошей ли вышла постельная сцена, но, надеюсь, она вам хотя бы понравилась? В любом случае, если кому вдруг интересно, мой тамблер открыт! Заглядывайте, если хотите почитать различные теории, покричать, обсудить новые главы или оставить пару слов относительно полюбившихся сцен. Спасибо всем! Примечание переводчика: Честно говоря, Адриан со своими упоминаниями Рейны во время свидания даже меня достал. Надо было Риддлу постоянно про Беллу говорить, чтоб понял, как это неприятно. Можем ли мы обсудить то, что у Адриана кинк на похвалу х) Вот до чего мать довела, ужас. Я очень не люблю описывать постельные сцены, потому что не умею, так что, если вам понравилось, напишите обязательно. Если с чего-то воротит — пишите свои предложения относительно слов/фраз, я рассмотрю х) Добавила мат, потому что Адриан частенько ругается, но всё же сдерживает грубость, а тут такой момент… надеюсь, никого не покоробило. Знаю, что существует только слово «блядь» и нет никаких «одно — существительное, другое — междометие…», но мне самой, правда, так комфортнее как-то.