***
Момент, когда это случилось, застал его врасплох. Он был измотан, полагался исключительно на волю и отчаяние и утешался осознанием того, что до крайнего срока осталось всего несколько дней. Вливание магии в защитные чары в течение нескольких недель подряд существенно истощило его внутренние резервы — поэтому, почувствовав перемену, будто воздух перестал так давить и дал возможность вздохнуть полной грудью, Сириус чуть не рухнул на пол. Это была небольшая перемена, совсем крошечная, но после столь долгих недель бесплодной борьбы с невидимой клеткой из чар, такая ничтожно малая видимость прогресса окрыляла, точно сладчайшая амброзия. Некоторое время он ошеломлённо разглядывал собственные руки, его плечи вздымались от напряжения, а затем мужчина будто очнулся. Сириус подполз к передней части камеры, вцепился в прутья и загремел ими. — Лили! — прошипел он, и в его голосе отчётливо слышалось торжество победы. — Лили… я сделал это! В мгновение ока женщина появилась напротив него, с тревогой стискивая похудевшими руками прутья своей камеры. — Ты взломал защитные чары? — спросила она. Сириус покачал головой. — Пока нет, — отозвался он, — просто ослабил, но, думаю, я справлюсь, — мужчина умолк, сосредоточенно нахмурившись. Его магия гудела, пульсируя, точно разбережённая открытая рана, пока Сириус уговаривал её подчиниться, однако мужчина упрямо проигнорировал нарастающую головную боль. Теперь у него появилась цель: то, на что он мог направить свою угасающую силу. Сириус с безошибочной точностью ударил по крохотной трещинке, которую проделал в защитных чарах. В его колдовстве не было ни капли изящности — это казалось сродни тому, как пытаться пробить дыру в стекле; и ответная реакция не заставила себя ждать — с мужчины будто заживо содрали кожу. Однако это сработало. Сириус судорожно вздохнул, когда защитные чары, сверкающие золотом в его сознании, внезапно разрушились. Мужчина резко согнулся, едва не стукнувшись лицом о прутья решётки, но затем выпрямился. — Сучий потрох*, — выдавил он, — это было больно, — Сириус облизнул губу, кончиком языка коснувшись тонкой струйки крови, которая побежала у него из носа. — Сириус? — обеспокоенно окликнула его Лили. — Дай-ка мне минутку, — простонал он в ответ, закрывая глаза и пытаясь переждать приступ тошноты. Разрушение защитных чар грубой силой никогда не давалось легко, и дрожь, пронизывающая всё его тело, причиняла такую же боль, как отклик чужой магии на вмешательство. — У нас может не быть в запасе лишней минуты, — мрачно проворчала Лили, чьё лицо — когда Сириус заставил себя посмотреть на подругу — было бледным и серьёзным. — Альбус наверняка оставил оповещающие чары на случай, если кто-нибудь взломает защиту. Он скоро будет здесь. — Вот дерьмо, — смачно выругался Сириус, отбрасывая мокрые от пота волосы с лица и снова садясь на корточки. Он лихорадочно пробежался взглядом по камере, пытаясь найти правильное решение. Без защитных чар, окружавших камеру, Сириус мог колдовать, вот только так быстро избавиться от негативных последствий ему было не под силу. Сейчас он чувствовал себя настолько слабым, что сомневался, сможет ли сколдовать бомбарду; и даже если он осилит это заклинанием, то без палочки ровно с тем же успехом может оторвать себе руки вместо прутьев решётки. Им нужно что-то другое. Гораздо проще, что могло бы помочь прорваться. Что-то такое… Сириус распахнул глаза. Он повернулся и схватился за один из прутьев в центре решётки, дёрнув его так сильно, как только мог. Прут издал приглушённый скрежет, и мужчина стиснул зубы, крепче уперевшись ногами о пол. — Что ты делаешь? — удивилась Лили, нервно оглянувшись к выходу из подвала. — Сириус, даже если у тебя получится выдернуть один прут, ты не пролезешь! — Да я и не собираюсь его выдёргивать, мне просто нужно побольше свободного пространства, — проворчал мужчина, яростно дёргая прут; его решимость возрастала по мере того, как упрямая железяка поддавалась с каждым разом. — И тогда я смогу обернуться. — В смысле, обернуться? — не поняла Лили и стукнула ладонью по грязному каменному полу. Сириус дёрнул железку в последний раз, чуть не упав, когда прут наконец-то сдался с пронзительным скрежетом. Мужчина отошёл; он не сводил глаз с решётки и потянулся к опустевшему магическому ядру. С лёгкостью, присущей многолетнему опыту, он трансформировался. Сириус упал на четвереньки, чувствуя, как обрастает тёмным мехом. Мысли мгновенно стали спутанными, а чувства обострились, но желание сбежать вспыхнуло в его сознании ярче всего остального. Сириус отошёл подальше, насколько это было возможно, а затем, разбежавшись, помчался вперёд. Со всей скорости и силы, на которую он только был способен, мужчина в облике пса бросился на сломанный прут. Тот отлетел в сторону прочь из решётки и с оглушительным грохотом упал на пол между двумя камерами. Сириус отпрянул, замотав головой, пытаясь отмахнуться от нового приступа боли, а затем принялся протискиваться сквозь образовавшуюся узкую щель. Он едва не застрял, но безрассудный удар по решётке едва не выбил два прута по бокам от центрального, так что Сириус всё же смог выбраться из своей тюрьмы. — Какого бородатого Мерлина… — услышал он бормотание Лили, когда вырвался на свободу и поспешил к ней. Сириус потянулся к решётке, обхватил лицо подруги руками и усмехнулся дрожащими губами. Лили рассеянно прижалась щекой к его плечу, обхватила рукой жилистое запястье, а Сириус наслаждался первым прикосновением, преисполненным доброты, за несколько недель. — Бродяга — не обычная собака, — сказал он подруге, подрагивая от адреналина, по-прежнему бурлящего в крови. От обрушившейся на него свободы у мужчины стучало в висках и кружилась голова. — Он намного сильнее, чем кажется, и может выдержать гораздо больше, чем я. И сделать, пожалуй, тоже, — добавил Сириус несколько неуверенным тоном, отчего сам же и поморщился. Благодаря своей анимагической форме он частенько выбирался из различных передряг. Лили издала булькающий, недоверчивый смешок. Её глаза увлажнились, а дыхание сбилось, когда она прошептала: — Чокнутый ублюдок. У тебя получилось. Не могу поверить, у тебя получилось. Мужчина подался вперёд, прижавшись лицом к решётке, и притянул к себе подругу так, что их лбы почти соприкоснулись. — У меня получилось… а теперь давай, нам пора вытаскивать тебя отсюда. Радость на её лице потухла. — Нет! — воскликнула она, отталкивая Сириуса. — Тебе нужно бежать! Альбус наверняка уже здесь, а я вряд ли смогу прорваться сквозь его защитные чары. Уходи! Беги, отыщи Адриана, защити его от всего этого безумия. — Я не могу оставить тебя здесь! — рявкнул Сириус, впиваясь ногтями в ладони. — Мы всё ещё можем… — Сириус! — гаркнула Лили, тряхнув дверь камеры так громко, что заставила его замолчать. — Выслушай меня. Ты не успеешь вытащить меня отсюда. Тебе нужно уходить. Ты единственный, кто может предупредить его. Отыщи моего сына. Спаси его. Гнев женщины утих, и теперь его место заняло отчаяние. — Прошу тебя. Делай всё, что посчитаешь нужным. Над их головами послышались шаги, быстрые и неуклонно приближающиеся. Лили вскинулась, её паника казалась осязаемой, но Сириус не мог заставить себя отвести от неё взгляд. Только не снова, подумал он. Только не снова. — Лили… — Сириус, клянусь Богом: либо уходи, либо убей меня. Мужчина отпрянул, испуганно раскрыв рот от такой жуткой просьбы. Лили пресекла его протесты полным слёз взглядом. — Нам необходимо остановить Альбуса, так что уходи, предупреди Адриана, а потом вернись за мной. Или убей, чтобы он не смог мною воспользоваться. — Я… — Сириус вытаращился на неё, чувствуя, какими мокрыми от слёз стали щёки. Лицо Лили исказила гримаса горя. — Прошу тебя, Сириус. Беги. Ты не сможешь победить их всех в таком состоянии. Я должна быть уверена, что тебе удалось спастись. Дверь в конце коридора громко хлопнула. Уже отсюда он мог расслышать голоса, до боли знакомые, но приглушённые, кричащие что-то, но лишь конец света мог бы отвлечь его от женщины, стоящей перед ним. — Беги, — взмолилась Лили. — Я вернусь за тобой, — хрипло пообещал Сириус. — Знаю, — прошептала она. — А теперь уходи. Не тратя больше времени, Сириус развернулся и побежал к двери. Его тело вновь сменило обличие, и когда дверь распахнулась, зверь с гортанным рычанием врезался в первого человека, который попыталась забежать в подвал. Он повалил врага на пол, чутким слухом уловив хруст костей, и помчался вверх по лестнице. Вокруг раздавались крики удивления и боли, когда он пронёсся мимо первой группы людей, ускользнул от цепких рук, точно дым, и ловко увернулся от посланного ему вслед заклятия. Нос горел от запаха магии. Сириус добрался до первого этажа за считанные секунды и, не дав себе времени на раздумья, влетел в первое попавшееся окно и приземлился на свежую траву. Лесная полоса была всего в нескольких метрах от него. Уши навострились, уловив шум погони, но когда Сириус бросился в тень деревьев, понял, что теперь они не смогут его поймать.***
Лили прижалась к решётке, зажмурив глаза и изо всех сил напрягая слух. Она вслушивалась в крики и звериное рычание, треск заклятий и звон разбитого стекла, а затем медленно наступила тревожная тишина, когда Сириус, наконец, сбежал. Сбежал. Женщина склонила голову, а её колени вдруг подогнулись от накатившего облегчения. Она чувствовала себя невозможно тяжёлой и невесомой одновременно; будто весь мир на краткий миг прекратил свой извечный бег. Её мягкие ладони коснулись шершавого металла прутьев, когда она опустилась на корточки, сгорбившись на полу. Её ноги неловко подогнулись, но Лили почти не замечала нарастающей боли в суставах и замёрзших ступней из-за пережатого кровотока. Сириус сбежал. Теперь он свободен, найдёт Адриана, и всё будет хорошо. Она закрыла глаза, сдерживая поток слёз, так и норовивший хлынуть по щекам, а её губы растянулись в безмятежной улыбке. Сириус защитит её сына, пока она не может. Её драгоценного, умного мальчика. Лили сидела, почти бредя осознанием этого; казалось, прошло несколько часов, а может, и минут, пока шарканье на лестнице не вернуло женщину в действительность. Она широко распахнула глаза, пытаясь привыкнуть к тусклому освещению, прежде чем остановила взгляд на человеке, идущему к ней. Лили внимательно наблюдала за ним, стискивая пальцами прутья решётки, и разглядела разочарование на чужом лице, которое гость попытался скрыть, когда остановился прямо перед ней. Лили ухмыльнулась, издевательски скривив тонкие губы. — Он сбежал, верно? — поинтересовалась она. Альбус поморщился — ещё одна выказанная слабость, которую женщина с удовольствием смаковала. — Сириус далеко не уйдёт, — спокойно проговорил бывший директор. — Для аппарации он слишком слаб, а в анимагической форме он не успеет вовремя добраться до Хогвартса. Всё-таки Сириус до сих пор находится в розыске; его вправе арестовать или убить любой человек, к которому он посмеет обратиться за помощью. Альбус посмотрел на женщину из-под тонкой оправы очков. — Он не сможет остановить нас, Лили. Женщина стиснула зубы, её плечи затряслись от кипящего внутри гнева. — Сможет, — отрывисто возразила она. — Сириус найдёт Адриана и расскажет ему правду. Вместе они найдут способ защитить моего сына. Тебе не удастся воспользоваться им в своих целях. Альбус задумчиво склонил голову набок, а затем спокойно произнёс то, что вонзилось ледяным шипом ей прямо в сердце. — Моя дорогая, до третьего испытания осталось всего два дня. Ты, правда, думаешь, что Сириус в силах что-то изменить? Два дня. Два дня. Лили отвела взгляд от Альбуса, ошалевшая и напуганная. Они серьёзно просидели взаперти так долго? И никто не заметил, что они пропали? А Адриан? С чего бы? — рассмеялся ей в ухо коварный голосок. Ты же прогнала его, оттолкнула от себя. Почему его должно волновать что-то, связанное с тобой? Лили сглотнула, буравя взглядом свои колени. — Лили, по правде говоря, у нас не должны были возникнуть такие сложности, — Альбус подошёл на шаг ближе, а его тон стал до боли знакомым. — Ты была так уверена во всём, когда вернулась к нам. Ты знала, что нам необходимо сделать. Знаю, ты боишься за своего сына — но это лучший вариант из всех. Как ты не понимаешь? Как только Волдеморт исчезнет, Гарри вернётся к нам. Том больше не будет нашёптывать ему ложные истины и настраивать против тебя. Это единственный способ спасти Гарри. Лили хранила молчание, мечтая оглохнуть и не слышать этих сладких речей. — Гарри — единственный, кто сможет сразить Волдеморта. Их связь, отношения… погубят Тома. Он снова и снова демонстрировал, что готов пойти на уступки ради Гарри. Он доверчиво протянул мальчику руку. Гарри — единственный, кто может заставить Тома колебаться. Может. Лили вонзила зубы в нижнюю губу. Когда-то этого расплывчатого «может» оказалось бы предостаточно, но не теперь. Когда стало очевидно, что она не ответит, Альбус снова вздохнул. — Похоже, мы так и не придём к согласию по этому вопросу. Мне больно, что дошло до такого, но я хочу, чтобы ты знала — я сделаю всё возможное для тебя и для Гарри. В конце концов, всё получится. Обещаю. Вдруг на лестнице послышались торопливые шаги, Лили вскинула голову и сквозь занавесь волос увидела Эммелин. Ведьма даже не взглянула на неё, сразу подошла к Альбусу. — Сириус пересёк внешние защитные чары, — бодро отрапортовала она, сообщая важную новость без малейших колебаний. Лили мысленно возмутилась тому, что они явно не видят в ней возможной угрозы. — Прямо сейчас Аластор и Дедалус гонятся за ним по отслеживающему заклинанию, плюсом я вызвала на помощь свободных членов Ордена. Мы не можем доверять беспристрастности Ремуса и Доры, поэтому пока я оставила их в стороне. Альбус одобрительно кивнул. — Превосходно. Спасибо, Эммелин, — он повернулся к Лили и вежливо продолжил: — Как там наши приготовления? Эммелин выпрямилась. — Всё готово. Кроме… — она сделала выверенную паузу. — Кроме чего? — спросила Лили, поднимаясь на ноги. Эммелин бросила на неё колкий взгляд, полный раздражения, но именно жалость в глазах Альбуса вынудила женщину отступить. — Я разберусь с этим, — произнёс Альбус, наклонив голову к Эммелин. — Просто убедись, что всё находится на своих местах. После того, как испытание закончится, нам нужно будет действовать быстро. Эммелин кивнула, бросила напоследок Лили ещё один недобрый взгляд, развернулась на каблуках и покинула подвал. Лили смотрела ей вслед, чувствуя, как тесно становится лёгким в груди. — Альбус, — взмолилась она, отступая от решётки. — Альбус, прошу тебя. Не делай этого. Это не сработает. Волдеморт сразу обо всём догадается. Он же… он же нападёт на Адриана. Альбус покачал головой: — Тебе известна правда, Лили. Твой сын — наш последний шанс. Мы просто не можем упустить такую возможность. — А что, если он погибнет? — воскликнула Лили, широко раскинув руки. — Что, если Волдеморт убьёт его? Ты же сам говорил — в нём нет ни капли доброты! Да, возможно он будет колебаться, но он всё ещё остаётся эгоистичным ублюдком, который убьёт Адриана, если посчитает нужным! И куда ты потом денешься со своим дурацким пророчеством? — выплюнула она. Альбус торжественно выслушал её, и от этого отеческого взгляда Лили захотелось вырвать ему глаза. Ничего из сказанного ею не изменит его решения, это женщина прекрасно знала. — Прости, Лили, — наконец, пробормотал он. — Ты считаешь меня жестоким, и, быть может, ты права. Прошедшие годы выдались долгими и тяжёлыми, мы потеряли множество друзей. Нам всем пришлось меняться, приспосабливаться к новой жизни, как и тебе. Как и Гарри. Я бы очень хотел, чтобы всё сложилось иначе. Затем Альбус умолк и отвёл взгляд, рассматривая свои морщинистые руки. Когда он заговорил снова, голос его был тихим и задумчивым. — Надеюсь, в новом, созданном нами мире, не найдётся места для такого человека, как я. Лили обхватила руками живот и испуганно распахнула глаза. Альбус собрался с духом и расправил плечи; каждый дюйм его облика прямо-таки говорил, что он превратился в настоящего генерала. — Я вернусь за тобой завтра, Лили, — мягко и ласково сказал он женщине и направился к лестнице. Стоило старику уйти, как Лили почувствовала, что защитные чары восстанавливаются, напрочь уничтожая весь прогресс, которого она достигла за последние месяцы. Лили опустилась на пол, подползла к стене и села, прижав колени к груди. Она запрокинула голову и закрыла глаза, молясь, чтобы Сириус успел.***
Утро перед третьим испытанием было наполнено сладким предвкушением. Адриан проснулся рано, чувствуя прилив сил, и перед тем, как принять душ, в благословенном одиночестве отведал принесённый ему в комнату завтрак. Вытершись, он направился к новой форме, аккуратно разложенной ещё вчера, и принялся одеваться. Адриан натянул чёрные брюки из плотной ткани, носки и тёмные ботинки из драконьей кожи; затем застегнул защитные щитки на коленях. Они неожиданно напомнили ему щитки, которые были частью формы для квиддича, только эти выглядели гораздо качественнее — ещё бы, платил же Бобатон. Юноша благодарно провёл по щитку рукой и почувствовал мощь защитных чар. Следом Адриан надел чёрную водолазку с длинными рукавами. Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы поправить её, и все вшитые накладки на локтях и плечах сели правильно, где полагается. Закончив, Адриан на пробу повертелся в разные стороны. Ткань плотно прилегала к телу, но была дышащей и отлично тянулась, так что совершенно не ограничивала движения. Адриан побарабанил пальцами по ткани, облегающей бока и грудь. Юноша чувствовал, как надёжно она прижимается к каждому позвонку на спине, вплоть до копчика, и не мог не восхититься скрупулёзностью, с которой подошли к созданию этого подобия бронежилета. Он быстро натянул перчатки без пальцев в чёрных и синих цветах и схватил последнюю часть своего образа. Сине-серебристая рубашка с короткими рукавами оказалась приятной на ощупь. Герб Бобатона гордо красовался на правой стороне груди, а перевернув её, Адриан обнаружил собственную фамилию, аккуратно вышитую на спине, прямо над тринадцатью маленькими серебряными звёздочками. Наверное, это лучший предмет гардероба, который он когда-либо носил. Адриан нетерпеливо надел рубашку и закусил губу, чтобы спрятать рвущуюся на свободу ухмылку, когда посмотрелся в зеркало. Выглядел он здорово. Неприлично довольный Адриан крутанулся на месте, а затем остановился и упёр руки в бока. Секунду он всматривался в своё отражение. С трудом верилось, что всё почти закончилось. Целый год был лишь ступенькой к этому самому дню, и всё же сейчас, несмотря ни на что, он испытывал странное умиротворение. Адриан не нервничал ни из-за предстоящей дуэли с Кайзер и Драко, ни из-за комиссии, которая будет его оценивать. Вместо этого он чувствовал себя уверенно, уравновешенно и совершенно спокойно. Это окрыляло. — Сегодня будет хороший день, — сказал себе Адриан, позволив улыбке расцвести буйным цветом. Вне зависимости от исхода Турнира он точно знал, что всё будет хорошо. Бросив последний взгляд на своё отражение, Адриан прихватил палочку и наплечное крепление, после чего покинул комнату. Похоже, никто ещё не проснулся, потому он направился в гостиную и уселся в кресло возле камина. Тут же вспыхнули дрова, занявшись весёлым пламенем, и жар начал вытеснять из воздуха утренний холодок. Адриан откинулся на мягкую спинку и взмахом руки призвал книгу с полки в дальнем конце гостиной. Взглянув на обложку, он открыл увесистый том и принялся читать, наслаждаясь мгновениями тишины. Шли минута за минутой, солнце поднималось всё выше, освещая карету; и, наконец, однокурсники Адриана начали просыпаться и покидать свои комнаты, одетые как положено, но до сих пор сонные и недовольные. Некоторые несли транспаранты, а София и Мишель так и вовсе раскрасили щёки в цвета их академии. Адриан поздоровался с каждым, кто заходил в гостиную, но большей части никто не желал нарушать его мир и покой. Народу становилось всё больше, так что шум разговоров нарастал, и хотя Адриан чувствовал, что в его сторону устремлены пронзительные взгляды, никто так и не подошёл к нему. До тех пор, пока кое-кто не плюхнулся в соседнее кресло. — Утречка, — простонал Альберт, с силой проведя ладонью по лицу. Он попытался подавить зевок. — Доброе утро, — отозвался Адриан, дочитав последний абзац, и поднял голову. — Дерьмово выглядишь. Альберт хмыкнул, сонными глазами разглядывая потолок. — Чувствую себя примерно так же, — сказал он. — Поразительно, что я вообще смог нормально одеться. А ты как? — спросил парень, повернув голову к другу. — Готов к великим свершениям? — Ага, — ответил Адриан. Альберт глубокомысленно кивнул. — Форма, кстати, сидит отлично. Так элегантно. Адриан не приосанился, хотя очень хотелось. — Швея превзошла саму себя, — вот и всё, что он сказал, хотя по дрогнувшим губам Альберта понял, что провести друга ему не удалось. — Что верно, то верно, — согласилась Клэр, подойдя к ним со спины. Адриан запрокинул голову и увидел её, Рейну и Якоба. — Отлично выглядишь, — продолжила Клэр, остановившись рядом с другом, и тепло обняла его. — Такой красавчик. Адриан обнял её в ответ, уткнулся подбородком в плечо и тихо фыркнул в ответ. — Перестань, ты вгоняешь меня в краску. — Когда тебе нужно прийти на поле? — спросила Рейна, прислонившись к спинке кресла Альберта. Адриан отстранился от Клэр и взглянул на настенные часы. — Уже совсем скоро. Мадам Максим зайдёт за мной, когда соберётся. Мы должны быть там к восьми часам. Девушка кивнула, рассеянно поигрывая с волосами Альберта. Парень подался ласковому прикосновению и блаженно зажмурился, когда она чуть помассировала кожу его головы. — Мы собирались подождать с тобой, — начала было Рейна, но Адриан жестом перебил её. — Нет-нет, вам лучше пойти позавтракать, пока ещё есть время. Я уже поел, так что обо мне не волнуйтесь. Рейна нахмурилась, недовольно скривив губы: — У нас будет возможность повидаться с тобой до начала испытания? Тут же все посмотрели на Адриана с разной степенью волнения, будто сама мысль о невозможности пожелать ему удачи перед дуэлью нервировала их. Адриан пожал плечами, закрывая книгу. — Точно не знаю. Испытание начнётся не раньше девяти, но большую часть времени, наверное, займут официальные подготовления, — он посмотрел на друзей и одарил их улыбкой. — Всё в порядке. Даже если не будет времени увидеться, я буду знать, что вы там, среди зрителей. Мы можем встретиться попозже. — А если тебя ранят? — спросила Клэр, встревоженно заломив руки. — Что, если тебя убьют, а мы даже не сможем нормально попрощаться? Адриан вскинул брови; у него не получилось сдержать недоверчивый смешок. — Это всего лишь дуэль, Клэр. Со мной всё будет хорошо. — «Всего лишь дуэль», — усмехнулся Альберт. — Во время дуэли может случиться всё, что угодно. Не вини нас за излишнее беспокойство, учитывая, кто твои противники. — Да это же не первая моя дуэль, — возразил Адриан, закатив глаза. — Я участвую в магических соревнованиях, начиная с четвёртого курса. И редко проигрываю. — Но тогда существовали правила, — вмешался Якоб, неуверенно прикусив нижнюю губу, когда Адриан повернулся к нему, — чёткие инструкции и судьи, которые могли вмешаться в любой момент. На этот раз такого не будет. Адриан вздохнул и сел прямо. Он положил книгу на ближайший столик и широко раскинул руки. — Да, всё так, но вы не забывайте, что отсутствие ограничений распространяется на всех нас. Едва ли я один попал в невыгодное положение. Если Кайзер или Драко будут играть жёстко, я просто буду соответствовать. — Уверен? — с нажимом спросил Альберт. — Да, — раздражённо отозвался Адриан. — Я не собираюсь просто стоять столбом, пока они пытаются меня покалечить. — А если кто-то из них прибегнет к Тёмным искусствам? — вдруг спросил Якоб с неким вызовом в голосе. Адриан окинул его тяжёлым взглядом. — Как я уже говорил, просто отвечу им тем же. — Будешь применять Тёмную магию на людях? — подала голос Рейна, явно впечатлённая таким ответом, и юноша прекрасно знал, почему. В прошлом Адриан всегда соблюдал осторожность, когда дело доходило до Тёмной магии. Большинство знало или, по крайней мере, подозревало его в использовании ряда заклинаний, ходивших по грани с Тёмными, причём очень искусном, но Адриан старательно позаботился о том, чтобы слухи оставались безосновательными. Поражало уже то, что он готов отказаться от привычной стратегии. Понимая, что их разговор привлекает ненужное внимание, юноша спокойно ответил: — Если придётся, — и заверил подругу: — Ничего экстраординарного, разумеется, но я не какой-нибудь там жалкий, неопытный мальчишка. Всё будет нормально. Рейна довольно кивнула. Клэр и Альберт последовали её примеру, как и Якоб, разве что, после небольшой заминки. Ответ явно его не порадовал, но он был готов закрыть эту тему. — Что ж, на этой чудесной ноте нам пора расстаться и идти завтракать, — объявила Рейна, резко выпрямившись. — Но если у нас не будет возможности повидаться с тобой перед испытанием… — она жестом попросила друга подняться с кресла, обошла диван и крепко обняла его. — Удачи, Адриан. Юноша притянул её к себе и закрыл глаза, наслаждаясь силой обхвативших его рук. — Спасибо, — прошептал он. Рейна отступила, коснулась пальцами его подбородка и нежно поцеловала в щёку. — Ты не будешь лезть на рожон, — велела она. — Постараюсь, — пообещал Адриан. Он взял подругу за руку и крепко стиснул изящную ладонь. К ним подобралась Клэр, приобняла Адриана за плечи и вынудила чуть наклониться, чтобы поцеловать его в другую щёку. — Мы будем болеть за тебя каждую секунду, — заявила она с лучезарной улыбкой. Адриан ухмыльнулся в ответ и прищурил глаза, когда протянул руку и несильно дёрнул за длинный локон подруги. — О, мерлиновы кальсоны, — проговорил Альберт, вскакивая на ноги. Он неторопливо подошёл к Адриану, обхватил ладонями его лицо и со всей торжественностью, на которую только был способен, расцеловал друга в обе щёки с противно громким чмоканьем. — Выступи так, чтобы мы гордились тобой. Адриан отпихнул парня, хрипло смеясь, и тыльной стороной ладони, одетой в перчатку, вытер лицо, пытаясь избавиться от затянувшегося ощущения чужих губ на коже, после чего повернулся к Якобу. Его широкая улыбка поблекла, когда они оба замерли, неловко глядя друг на друга, а потом Адриан нерешительно приглашающе распростёр руки. Якоб просиял и тут же шагнул вперёд. Юноша глубоко вздохнул, уткнувшись лицом в чужую шею. Самому себе он мог признаться, что в глубине души скучал по лучшему другу. За всей этой горечью, гневом и искренней болью он просто скучал по близости с Якобом. Медленно Адриан отстранился и почти неосознанно опустил руки, скользнув ладонями по чужим бёдрам. Якоб отпустил его со слышным вздохом, а потом обхватил Адриана за плечи — легонько, стесняясь обрушиться на юношу всем весом — всё ещё боясь отказа. — Я… — выдавил Якоб, закрыл рот, затем снова открыл, а потом его лицо исказила гримаса, и парень отвернулся. — Я знаю, — сказал Адриан, грустно улыбнувшись. Якоб избегал его взгляда и просто кивнул; в чертах его лицах сквозило уже знакомое юноше напряжение. — Надери им задницы, — наконец проговорил он со слабой ухмылкой. Адриан покачнулся на пятках и склонил голову, самоуверенно и бойко. — Обязательно, сам знаешь, — протянул он. Весело фыркнув, Якоб отступил обратно к Клэр и приобнял её за талию. Клэр с нежностью посмотрела на юношей и постучала по груди Якоба, призывая пойти к двери. — Идёмте же, нам лучше поторопиться и поесть, если мы хотим занять хорошие места. Адриан с улыбкой смотрел им вслед и напоследок кивнул Альберту, присоединившемуся к компании. Рейна ушла последней. Задержавшись, она просто взяла друга за руку. Девушка ничего не говорила — да и не нужно было, ведь он с легкостью мог разглядеть безмолвную уверенность в её глазах. Адриан на секунду сжал пальцы и поднёс изящную ладонь к губам, запечатлевая на костяшках ласковый поцелуй, после чего отпустил. Рейна улыбнулась ему, радостно просияв, как и всегда, и пошла догонять друзей. Когда четвёрка покинула карету, Адриан сел обратно в кресло, но вдруг обнаружил, что ему неинтересно возвращаться к книге. Он позволил взгляду остановиться на полыхающих язычках пламени камина, пока однокурсники спешили на завтрак. Большинство окликнуло Адриана, пожелав удачи перед уходом, и юноша махал каждому рукой в знак благодарности. Таким его и застала Мадам Максим: сидящим в полнейшем одиночестве и заворожённым огнём. Адриан опомнился, заметив её приближение, и проморгался: в глазах защипало от сухости — после чего резво поднялся на ноги. Он сложил руки перед собой и прокашлялся: — Доброе утро, — поздоровался Адриан. — Доброе утро, — произнесла директриса в ответ. Адриан встал ровнее под тяжестью её оценивающего взгляда, невольно выпрямившись от такого пристального внимания. — Ты готов? — спросила она. Юноша кивнул: это говорило о многом, так что директриса просто поверила ему на слово. — Вот и славно. Тогда нам пора идти, — она развернулась и пошла к двери; Адриан следовал за ней по пятам, вскоре покинув уютное тепло кареты. Юноша глубоко вдыхал свежий утренний воздух, пока они шли через зелёные луга к по-новому обустроенному полю для квиддича. Они вели незамысловатую беседу, обсуждая занятия Адриана и фестиваль Бобатона, который проходил на прошлой неделе в честь годовщины основания академии. — Очень жаль, что мы пропустили его, — задумчиво протянул Адриан, когда они прошли мимо первого поста охраны. Место, куда они пришли, оказалось куда более оживлённым: всюду суетились организаторы мероприятия и чиновники, а местные охранники тщательно патрулировали периметр. Адриан внимательно посмотрел на них и узнал мантии, которые обычно носят Пожиратели Смерти. — Я хотел бы сходить, особенно в последний раз, — продолжил он. — Думаю, ученики, приехавшие в Хогвартс, разделяют твои чувства, — пророкотала Мадам Максим и положила ладонь ему на плечо, увлекая подальше от чрезвычайно оживлённой толпы. — Ты всегда можешь прийти на фестиваль в следующем году. Никто не запретит. Адриан улыбнулся щедрому предложению. — Полагаю, от меня будут ждать какую-нибудь пламенную речь? — нахально поинтересовался он. — Ну разумеется, — поддразнила его Мадам Максим. — Наш первый за долгие века чемпион Турнира Трёх Волшебников? Мы просто не можем отпустить тебя восвояси без пламенной речи. Адриан усмехнулся, хотя прекрасно знал, что даже если придётся выступить с речью, он всё равно примет её предложение. Ежегодный фестиваль всегда славился непомерной роскошью, смехотворной дороговизной и так щедро сдобренной гордостью учеников за свою академию, что можно было задохнуться — и все обожали это. В этот день проходили игры, и всюду высились столы, ломящиеся от вкуснейшей еды и напитков. Ученики танцевали и пели, проводились дуэли, а магическим существам дозволялось бродить по территории академии; каждый профессор устраивал целое представление, посвящённое их предмету. Адриан ещё не встречал человека, который не был бы в восторге от фестиваля, ласково наречённым учениками П.С.И.Х.ованным* днём. Поединки, сила, искусство и хвостороги. Вот, что сделало Бобатон лучшей школой Европы. — Мистер Эванс! Госпожа директор Максим! К ним стремглав кинулась вымотанная ведьма. Её волосы, очаровательного зелёного оттенка, отлично сочетающегося с тёмным цветом кожи, выпали из сложной причёски и развевались на ветру. Добежав до них, она остановилась, схватилась рукой за тяжело вздымающуюся грудь и попыталась отдышаться. — Да? — спросил Адриан, дав ей передохнуть. Ведьма улыбнулась ему и, всё ещё с небольшой одышкой, сказала: — Я пришла проводить вас в павильон чемпионов, — она махнула рукой направо, и Адриан, переглянувшись с Максим, послушно последовал за незнакомкой. Их привели к большой палатке, похожую на ту, что была на первом испытании, стоявшую вровень с высокими трибунами поля для квиддича. Утренний солнечный свет плясал на белых холщовых стенах, ослепляя настолько, что пришлось прищуриться, потому Адриан испытал несказанное облегчение, когда нырнул внутрь. Юноша с любопытством окинул взглядом остальных присутствующих. Он сразу же заметил Драко, стоящего в стороне. Рядом с ним был незнакомый мужчина, что-то говоривший тихим голосом, но блондин, похоже, едва ли обращал на него внимание. Драко встретился с Адрианом взглядом, и они дружески кивнули друг другу. Мужчина тоже оглянулся, заметив рассеянность Драко, и в ту же секунду Адриан сосредоточил своё внимание на нём: незнакомец одарил его странно бодрой, расчётливой ухмылкой. В голубых глазах промелькнула искра узнавания, слишком знающая, слишком самодовольная, отчего юноша тотчас занервничал. Адриан сузил глаза, глядя, как чужая улыбка становится неприлично довольной, но был вынужден отвести взгляд, когда с ним заговорила организатор: — Итак, мистер Эванс, у нас есть ещё немного времени перед началом. Вам будет выделено десять минут, чтобы повидаться с членами семьи, а затем начнутся подготовления к испытанию. Вдруг она осеклась, вопросительно глядя на него: — Вы знаете, когда прибудут Ваши родители? Адриан, не сдержавшись, поморщился. — Будет только моя мать, — сказал он, — и… нет. Я… я не знаю, когда она появится. Если вообще появится, подумал Адриан. Они так давно не виделись, и, кроме немногих избранных, знавших правду об их отношениях, никто ни разу не упоминал о ней. В последнее время сам Адриан не особо задумывался о матери и порой думал, должен ли чувствовать вину за это. Адриан стиснул зубы, старательно игнорируя испытующий взгляд Мадам Максим. Учитывая, сколько всего между ними произошло, он не мог сказать, придёт ли вообще его мать. Отчасти Адриан надеялся на это, просто потому, что ему было до боли любопытно узнать, повлиял ли на неё хоть как-то их последний разговор. Но другая, гораздо более злая его сторона хотела, чтобы мать осталась там, куда позорно сбежала. — О, — медленно протянула зеленоволосая женщина, явно сбитая с толку таким неожиданным ответом. — Эм, ну, времени ещё полно, — она поспешила успокоить чемпиона. — Вам всё равно будет отведено личное пространство, где придётся подождать начала испытания, и если… то есть, разумеется, когда Ваша мать прибудет, кто-нибудь проводит её. Адриан благодарно кивнул и подумал, что вполне мог бы обойтись без неловкой улыбки, которой организатор его одарила. — Госпожа директор, — произнесла ведьма, быстро повернувшись к Мадам Максим. — Я хотела бы обсудить с Вами кое-что относительно организованной Вами комиссии. Нам важно услышать Ваше мнение по ряду моментов, Вы ведь не возражаете? Мадам Максим была слишком величественна, чтобы позволить себе тяжело вздохнуть, хотя, как подозревал Адриан, ей очень этого хотелось. — Разумеется, — неискренне улыбнулась она, внезапно заговорив по-английски с сильным акцентом. Мимолётно кивнув юноше напоследок, директриса двинулась вслед за зеленоволосой ведьмой и вышла на улицу с другой стороны палатки. Однако одиночество Адриана было недолгим. Драко подошёл достаточно близко, чтобы коснуться его руки. — Куда это она? — с любопытством спросил он. — Неурядицы с комиссией, — отозвался Адриан, пожав плечами. Он окинул блондина пронизывающим взглядом, а затем посмотрел туда, где тот стоял совсем недавно. — А что это за мужчина был, который с тобой разговаривал? То, как Драко с отвращением сморщил нос, само по себе было красноречивым ответом. — Он… нашей семьи… — блондин застопорился и нахмурился. — Друг? — подсказал Адриан. — Знакомый, — твёрдо поправил его Драко. — Совершенно точно не друг. Единственная предсказуемость в этом человеке — его непредсказуемость. — Звучит красиво, — сухо заметил Адриан. Поколебавшись немного, он признался: — У меня сложилось впечатление, будто он меня знает. Драко усмехнулся. — Неудивительно. Я же тебе уже говорил, что большинство из них хотя бы немного тобой интересуются, — незаметно осмотревшись, он продолжил, — однако этого типа лучше избегать. Он немного фанатик. Адриан вздохнул. — Разве они все не фанатики? — Есть такое, но не все могут заявить, что были учениками самого Тёмного Лорда. Адриан резко повернул голову, уставившись на Драко широко распахнутыми глазами. — О чём это ты… — О нет, — самым нахальным образом перебил его Драко, быстро замотав головой. — Понятия не имею, что там между вами происходит и… честно говоря, не хочу знать. Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Адриан открыл было рот, заготовив целую кучу контраргументов, но Драко принялся беспечно болтать: — А твоя мать будет? Я всё ещё жду свою. В течение долгой секунды Адриан боролся с собой, вопросы так и норовили сорваться с языка, но упрямо выдвинутый подбородок блондина ясно сказал ему, что он всё равно ничего от него не добьётся — а расстраивать будущего противника на дуэли отнюдь не хотелось. — Не знаю, захочет ли, — медленно произнёс Адриан. — Думаю, скоро узнаю. Но твой отец же здесь? Драко заметно расслабился, когда понял, что допытываться юноша не собирается. — Да, он помаячил тут и ушёл сразу, как мы пришли. Думаю, матушка припозднится — похоже, в поместье не всё гладко. Адриан увидел разочарование в глазах Драко и пихнул его плечом. — Она успеет. Но даже если немного опоздает, вы всё равно сможете увидеться. Она ни за что не пропустит, как ты выходишь на дуэль перед всем миром. Ответом была мягкая, благодарная улыбка. — И кстати, я уверен, что Гермиона обязательно тебя проводит. Именно эти слова заставили блондина залиться румянцем. Адриан ухмыльнулся, и Драко несильно пихнул его в плечо. — Заткнись, — пробормотал он, скрестив руки на груди. Вдруг Драко посмотрел куда-то за плечо Адриана, и его раздражение сменилось заинтригованностью. Юноша слегка повернул голову, пытаясь незаметно проследить, что привлекло внимание блондина, и увидел, как Рита Скитер неожиданно отскочила от них. — Согласись, это было странно, — заметил Драко с вящим недоумением. Адриан угукнул, довольно глядя вслед женщине, разодетой в золото. — Наверное, в этом есть доля моей вины. Мне пришлось шантажировать её, чтобы она оставила меня в покое, — он повернул голову обратно к Драко и ухмыльнулся. К чести Драко, он не стал расспрашивать, что было предметом шантажа столь коварной женщины, а просто засмеялся. — Однажды тебе всё же придётся дать ей интервью. — Пожалуй, но я могу откладывать этот прекрасный момент как можно дольше. Грядущие полчаса они провели вместе, лениво болтая и наблюдая за чередой входящих и покидающих павильон людей. Шум на улице становился всё громче, ведь прибывало всё больше зрителей, которых постепенно пускали на стадион. Организаторы привели Кайзер, её директора и чиновника из болгарского Министерства; Адриан с достоинством выдержал все презрительные взгляды, которые на него бросала девушка, и украдкой закатил глаза. Мадам Максим так и не вернулась, и юноша начал подозревать, что не увидит её до самого начала испытания. Когда время, наконец, достигло половины восьмого, Адриан и Драко распрощались, и их увели в личные палатки. Адриан зашёл в маленькое замкнутое пространство, и в его груди смешались разочарование и облегчение, когда он увидел, что внутри никого нет. Он тихо, грустно усмехнулся и закрыл глаза. Его больно кольнуло одиночество, но юноша старательно убедил себя, что это даже хорошо, и сел на свободный стул. Осталось всего десять минут. Время пролетит, и глазом он не успеет моргнуть, и тогда можно будет спокойно сосредоточиться на испытании. Адриан откинулся на спинку стула и положил руку на стол, неосознанно и нетерпеливо постукивая пальцем. Он не сводил глаз с оси слева от выхода, прислушиваясь к приглушённому гомону толпы снаружи. Не прошло и двух минут, как кто-то зашёл в палатку. Адриан закатил глаза и вскинул брови, подождал, пока полог не опустится, и сказал: — Ну, это даже для тебя несколько самоуверенно. — Даже так? — спросил Риддл, пока черты его лица изменялись — маскирующие чары стекали, словно вода. Мужчина взъерошил тёмные волосы, поправил чёлку, и посмотрел на Адриана. — Это время выделено для членов семьи, — сухо заметил юноша, вновь откинувшись на спинку стула и скрестив ноги. Адриан с силой прижал руку к столу и сделал размеренный вдох, чтобы угомонить бабочек, порхающих в животе. Он не какой-то там влюблённый школьник, трепещущий при виде своей пассии — и решительно отказывался вести себя подобным образом. — И в прошлую нашу встречу семьёй мы определённо не были. К счастью, Риддл никак не стал комментировать отсутствие его матери. — Ну, технически, наши отношения находятся примерно в той же плоскости, — возразил он, долгую секунду задумчиво разглядывая потолок, а затем снова встретился с Адрианом взглядом. Ему, очевидно, было весело, и стало ещё веселее, когда юноша недовольно сморщил нос. — Фу, пожалуйста, только не говори мне, что мы вдруг оказались двоюродными братьями или кем-то в этом роде. Его желудок болезненно сжался, стоило только представить такое. — Что за чепуха, — отмахнулся Риддл. — Наш последний общий предок жил почти двадцать поколений тому назад. Адриан с облегчением опустил напряжённые плечи, но резко выпрямился, когда до него дошёл смысл этих слов. — Ты что, запомнил всю мою родословную? — с лёгким сарказмом поинтересовался он. Риддл хмыкнул с надменной улыбкой на губах. — Не только твою. Адриан вскинул брови, удивлённый застенчивым тоном ответа. — Родословную каждой магической семьи во всей Британии? — делано догадался он, облокотился на стол и подпёр щёку кулаком. — Что ж, Адриан, я несказанно польщён тем, что ты считаешь меня способным на такой подвиг, — признался Риддл, склонив голову и прижав ладонь к груди. Шут гороховый, — подумал Адриан и закатил глаза, чтобы скрыть счастливую улыбку, в которую так и норовили растянуться губы. — Но нет, я запоминаю только важные родословные, — продолжил Риддл. — Значит, преимущественно чистокровные? Мужчина в ответ лишь лениво пожал широкими плечами — столь простое движение выглядело слишком уж соблазнительно. Риддл подошёл ближе, ступая по полу палатки так плавно, что не успел Адриан и глазом моргнуть, как тот оказался совсем рядом. — Меня частенько просят проверить потенциальные пары, — объяснил мужчина, глядя на Адриана сверху вниз. Он возвышался над юношей, но эта близость не была удушающей. — Полезно знать, состоит ли возможная будущая пара в родстве. С тех пор, как я пришёл к власти, в обязательном порядке запретил браки вплоть до четвероюродных братьев и сестёр. — Правда? — спросил Адриан. — Что, удивлён? — поддразнил его Риддл, убрал руки за спину и медленно покачался на пятках взад и вперёд. На его лице блуждала тонкая улыбка, и взгляд юноши, совершенно очарованный, остановился на ней. — Мы уже обсуждали это, помнишь? Вот почему я отправляю магглорождённых в семьи чистокровных. Родословные магов нуждаются в очищении. Адриан цокнул языком, немного раздражённый затрагиванием нелюбимой темы и не желая возвращаться к разговору, который неминуемо перерастёт в спор. — Я помню… просто удивился, что ты настолько вовлечён в… процесс. Может, в его тоне отчётливо сквозило недовольство, и потому Риддл не стал отвечать. В одно мгновение атмосфера переменилась, наполнившись напряжением и какой-то неприятной неловкостью. Хотя они постоянно виделись на протяжении нескольких последних недель, впервые остались наедине с той памятной встречи в кабинете Риддла, и Адриан вдруг осознал, что сожалеет о своём опрометчивом поступке. Он опустил глаза, но даже так чувствовал тяжёлый, пронизывающий взгляд мужчины. Адриан решительно не понимал, почему всё так сложно, почему с каждым шагом вперёд они оба делали два назад, и почему он просто не может сказать то, что хочет, не оказавшись в капкане движущихся по кругу мыслей. Адриан был в раздрае. Всё в этом году шло кувырком с тех пор, как Якоб впервые заговорил с ним о Турнире. Он вздохнул, опустил руку и сел прямо. Хватит об этом, подумал юноша. Когда Адриан снова поднял голову, Риддл оказался ещё ближе, стирая последнюю грань приличия. Если бы кто-то прямо сейчас вошёл, у них не было бы оправдания или предлога для подобной близости, и именно это волнение гарантированного уничтожения репутации обоих вынудило Адриана встать и сделать последний шаг, разделяющий их с Риддлом. Они не сказали друг другу ни слова, но рука мужчины зависла рядом с лицом Адриана — безмолвная просьба, показавшаяся юноше в равной степени забавной и очаровательной — и он приглашающе улыбнулся. Пальцы легко пробежались по коже, скользнув по нежному изгибу щеки. Прикосновение опустилось ниже, большой палец ненадолго задержался на уголке его губ, а остальные двинулись по челюсти, прежде чем сомкнуться на шее. В хватке смешалось собственничество, тепло и приземлённость, а выражение лица Риддла вдруг стало хищным. От этого взгляда Адриана опалило жаром, у него пересохло во рту, отчего пришлось сглотнуть. Чужая ладонь прижималась к его горлу, потому скрыть его реакцию не представлялось возможным — теперь на лице Риддла отражалось удовлетворение. Молчание затянулось, и теперь, спустя мгновение, напряжение ослабло — не совсем спало, просто отодвинулось на задний план, освобождая место для новых эмоций, которые испытывал Риддл, глядя в глаза Адриану. И что бы мужчина ни испытывал, Адриан не смог ничего считать и впервые понял, что и не хочет. Захватившее Риддла чувство было слишком огромным, чтобы описать его одним словом. И слишком опасным, чтобы говорить о нём, даже шёпотом. — Я не знаю, чем расстроил тебя в тот день, — признался Риддл, и даже сейчас в его голосе слышалось неприкрытое разочарование, горький вкус которого отчётливо чувствовал Адриан. — Но всё это не важно, я хочу, чтобы ты знал — я целиком и полностью уверен, что сегодня ты победишь. Всю неделю Адриан слышал нечто подобное от окружающих, даже на мгновение оказавшихся в его присутствии; и всё же услышать такое от Риддла — человека, обладающего гораздо большей силой и знаниями, чем Адриан надеялся достичь, значило для него неописуемо много. Простая убеждённость в его словах, будто юноша просто не мог проиграть, прогнала болезненное разочарование от того, что мать так и не соизволила прийти. И именно эта искренняя вера вынудила Адриана схватить Риддла за запястье, осторожно убрать чужую руку со своего горла и крепко стиснуть её. — Спасибо, — сказал он, поглаживая большим пальцем костяшки мужчины. — И… после испытания, после всей этой торжественной помпы и расшаркиваний, мы обязательно поговорим. По-настоящему — только ты и я, и… — на мгновение Адриан замялся и облизнул нижнюю губу. — И мы всё обсудим, хорошо? Риддл склонил голову набок, раздумывая. — После испытания, — согласился он. Адриан тихонько фыркнул и опустил голову, внимательно рассматривая их сцепленные руки. Риддл наклонился так близко, что от его дыхания волосы на макушке юноши зашевелились, и Адриан бросил на него кокетливый взгляд. — А знаешь, в любой момент кто-нибудь может зайти и увидеть это непотребство, — задумчиво протянул он, делая вид, будто пытается отнять руку. Риддл лукаво ухмыльнулся. — У меня всегда имеется человек, стоящий на страже. Вот почему я знаю, что свободно могу сделать вот так, — бесстыдно, впрочем, как и всегда, мужчина протянул руку и властно обхватил шею Адриана, притягивая к себе и крадя страстный поцелуй. Адриан нетерпеливо набросился на мужчину, ошарашенный внезапной интимностью, и зарылся пальцами в тёмные волосы, притягивая к себе Риддла так близко, как того хотелось. Давно они не целовались, Адриан успел забыть, как легко потерять голову от этого человека. Сильные руки стиснули его бёдра, прижимая ещё ближе, и каждое прикосновение заставляло восхитительное пламя страсти разгораться всё сильнее и сильнее. Острые зубы прикусили губу, и этой вспышки оказалось достаточно, что Адриан зашипел и немного отстранился, недовольно прищурившись. Внезапно он ощутил прилив самодовольного веселья — это чувство определённо было чужим, и Адриан догадался, что случайно опустил щит, перекрывающий их связь. — Надо быть начеку, — пробормотал он и потянулся к Риддлу, целуя его куда более целомудренно. — Зачем? — удивился Риддл, ловко обнимая юношу за талию. Адриан поигрывал прядками его волос, время от времени накручивая их себе на пальцы и несильно оттягивая. — Да связь, твои эмоции, мне нужно их заблокировать, — со смешком ответил Адриан. — А то ты меня отвлекаешь. — Мы просто не можем этого допустить, — промурлыкал Риддл, скользнув губами к подбородку юноши. — Не перестарайся, — велел Адриан, запрокинув голову и тихо вздохнул, от приятного, хотя и удивительного спокойствия. — Мне нельзя выйти из палатки с засосами. Газетчики с ума сойдут. — Какая жалость, — отозвался Риддл, не отрываясь губами от его кожи. — Согласен, — раздался чей-то голос, подействовавший на пару, как ушат ледяной воды, и Адриан резко напрягся. Риддл прижал его к себе поближе — юноша инстинктивно собирался отпрыгнуть подальше от возлюбленного — и медленно повернул голову настолько, чтобы смочь бросить укоризненный взгляд на незваного гостя, незаметно пробравшегося в палатку. Адриан встал устойчивее, чувствуя, как от опасений скрутило живот. Он выглянул из-за широкого плеча Риддла, стараясь не покидать надёжно прятавшую его тень, отбрасываемую мужчиной, и понял, что тотчас узнал вторженца. Именно с этим человеком накануне беседовал Драко, излучавшим такую ленивую уверенность, что у Адриана тут же волосы на голове встали дыбом. — Барти, — протянул Риддл с нежной досадой в голосе. — Полагаю, для столь резкого вмешательства есть причина? Мысленно Адриан пробежался по списку имён, который заучил давным-давно, и остановился на единственном подходящем варианте. Барти Крауч-младший. Опасливость тут же сменилось тревогой, хотя он постарался скрыть обуревавшие его чувства. Адриан быстро оглянулся на Риддла, чтобы понять, как реагировать на Пожирателя самому, после чего вновь посмотрел на незваного гостя. Крауч одарил его внимательным взглядом; он держался несколько развязно, что резко контрастировало с острым умом, отражающимся в голубых глазах. Адриан поджал губы. Он знал о Крауче не так уж много. Этот мужчина, по сравнению с Беллатрикс Лестрейндж, Люциусом Малфоем и даже Северусом Снейпом по большей части, казался просто слухом, нежели человеком из плоти и крови. Имеющиеся сведения о нём были крайне скудны, будто он не существовал в сознании людей, пока не оказывался прямо перед ними; и всё же те немногие, кто упоминал о нём, не скрывали своего страха. Крауч входил в Ближний круг Волдеморта, был молодым и талантливым, а ещё, похоже, не успел натворить дел, чтобы заработать себе ужасающую репутацию — и именно этим напрягал больше всего. Неизвестность всегда порождала настороженность, и теперь, когда он вживую увидел Крауча, Адриан мог с уверенностью сказать, что этот человек оказался одним из самых пугающих людей, которых он когда-либо встречал. Крауч словно состоял из резких линий и острых граней, надёжно спрятанных под улыбкой и выверенным обаянием — будто отвлекающий блеск кольца перед пощёчиной или ослепительная вспышка молнии перед оглушительным раскатом грома. Крауч был опасен, и Адриан решил обязательно перемолвиться словечком с Драко, потому что его предупреждение оказалось грёбанным преуменьшением. И что бы Крауч ни увидел в Адриане, он, похоже, остался вполне доволен, потому что обратился к Лорду, никак не прокомментировав увиденную сцену. — Время почти вышло, — заявил Пожиратель, опустив одну руку к бедру, а другой забарабанил по неровной стрелке на брюках. — Сюда скоро заявятся, — продолжил он, мотнув головой в сторону выхода, — подумал, что Вы захотите удрать, пока не наделали шума. На этих словах Адриан тихо кашлянул, немало удивлённый. К сожалению, этим он снова привлёк внимание Крауча, и тот приподнял бровь. — Какие-то проблемы, красавчик? — явно позабавлено поинтересовался он, хотя и попытался скрыть веселье, резко растягивая слова — видимо, Пожиратель постоянно так разговаривал. — Никаких, — отозвался Адриан с неискренней улыбкой. Он отстранился от Риддла, на ходу погладив мужчину по груди. Крауч не сводил с них испытующих, пронзительных глаз, но прежде, чем они успели встретиться взглядом, Адриан повернулся к мужчине, отмахнувшись от Пожирателя. — Думаю, тебе пора удирать, — многозначительно произнёс он, — мы же не хотим давать людям повода для пересудов. Крауч, явно не впечатлённый пренебрежительным отношением Адриана, вставил свои пять шиллингов: — О, да газетёнки будут в восторге от любой маломальской сенсации на этой скромной вечеринке, — Пожиратель показал на них обоих пальцем и откровенно скабрезно ухмыльнулся. Адриан усмехнулся и невольно напрягся. Хотя он понимал, что Крауч просто пытается его выбесить, всякое удовольствие от встречи с Риддлом испарилось без следа. Никогда прежде никто не раздражал его так сильно с первого взгляда. — Иди нахер, Крауч, — огрызнулся Адриан, не в силах придержать язык. — Это предложение, сладкий? — поинтересовался Крауч, захлопав ресницами и повысив голос, отчего тот прозвучал хрипло и нетерпеливо. Его улыбка стала загадочной, от медленного растягивания губ появились ямочки на щеках, превратив Пожирателя в озорного мальчишку. — Нет, — внезапно вмешался Риддл, отстранив от себя Адриана и шагнув вперёд. Это был не столько ответ на выпад Крауча, сколько прекращение их препирательств. Крауч моментально посерьёзнел. В голубых глазах по-прежнему искрились смешинки, но дикая, необузданная энергия вновь была под контролем. — Барти, выйди. — Вас понял, — отозвался Крауч, отсалютовав Тёмному Лорду. Мужчина развернулся на каблуках ботинок и пошёл к выходу, помахав Адриану на прощание. — Надери им там задницы, детка, — крикнул он напоследок. Риддл вздохнул, потирая переносицу. Он взглянул на Адриана, который скрестил руки на груди в защитном жесте и вскинул брови. Повисшая атмосфера вновь стала какой-то неприятной. Крауч без особых усилий развеял хорошее настроение, и Адриан принялся буравить взглядом свои ботинки. Риддл не сводил с него внимательных глаз, после чего тихо вздохнул — и в этом вздохе смешалась добрая дюжина невысказанных фраз. — Удачи, Адриан, — негромко произнёс он. — Скоро увидимся. — Верно, — отозвался юноша, опустив руки к животу. — До скорого. Он поднял голову только после того, как услышал трепетание полога палатки, закрыл глаза и глубоко вздохнул.***
Когда остатки защитных чар развеялись, Тонкс опустила палочку. Прерывисто вздохнув, она взглянула на Ремуса, когда почувствовала, как оборотень сжал её плечо в безмолвной похвале. Его глаза блестели, охваченные бешеным предвкушением, и он так стиснул челюсть, что у Тонкс заныли зубы. Ремус ходил по острию ножа с тех самых пор, как ему рассказали о том, что случилось с Сириусом и Лили. Тогда-то его тело и охватило напряжение, а походка стала плавной, будто он в любой момент был готов ринуться в бой. Тонкс впервые видела, чтобы Ремус был настолько близок к потере самообладания. Даже дни, предшествующие полнолунию, не наполняли оборотня настолько чистой, кипучей энергией. Чуть позже его охватила злость. Нечто, рождённое годами заранее проигранной войны, вечными победами врага, с которыми они не могли — и даже не надеялись, впрочем — сравнять старые счёты; оно росло в геометрической прогрессии, с тех самых пор, как Дамблдор сделал свой ход. И с тех пор, как их задвинули на задворки Ордена, стали держать во тьме неведения. Не представляющими угрозы, с горечью подумала Тонкс, прежде чем тряхнуть головой, вновь сосредотачиваясь. Хватка на её плече немного усилилась, и девушка потянулась к чужой руке и бережно стиснула. Кончики её пальцев погладили костяшки мужчины, и взгляд Ремуса моментально остановился на ней. Янтарный блеск был вездесущим напоминанием, хотя всякая ярость улетучивалась из глаз оборотня, стоило им подольше смотреть друг на друга. В глубине души Ремус был добрым человеком, Тонкс прекрасно это знала; но ещё она знала, что ему незнакомы нежности. Ярость Ремуса ранила любого, кому не посчастливилось столкнуться с ней, но даже так Тонкс вдруг обнаружила, что не может просто отвернуться от него. Даже если временами казалось, будто именно этого он желает больше всего на свете. Честно говоря, Тонкс сильно сомневалась, что найдётся хоть что-то, способное оттолкнуть её. Она много лет любила его, а прежние восхищение и очарование превратились в нечто более глубокое и крепкое, когда девушка оставила детство позади. Пусть даже Ремус никогда целиком и полностью не отвечал на её чувства, пусть даже они не заходили дальше нежных взглядов и застенчивых прикосновений, Тонкс была довольна своим выбором. Ремус вздохнул, угрюмо и тяжело, а затем снова и снова, пока не успокоился. Тонкс с облегчением опустила голову и перевела взгляд на единственного человека, составлявшего им компанию. Седрик стоял поодаль, задумчиво оглядывая лес. Руки он упёр в бока, а его напряжённые, хаотичные телодвижения говорили о многом. Тонкс почти умоляла его остаться, так глупо желая уберечь юношу от творящегося кругом бедлама, однако знала, что Седрику это было нужно. Как и ей, Седрику о многом хотелось сказать. Многое исправить. Всё потому, что они оба стояли в сторонке и не сделали ровным счётом ничего, когда Лили и Сириуса обездвижили и схватили. Не произнесли ни слова в их защиту, не предприняли ни единого шага, чтобы помочь, и теперь каждый день варились в котле, полном вины. Слишком испуганные, чтобы настаивать на ответах, они отступили на задний план, точно хорошие солдатики, забившиеся в угол от понимания, насколько шаткое у них положение. Боязливо опустили головы, потому что знали… Тонкс стиснула зубы. Они прекрасно знали, что если Альбус отвернулся от Сириуса — Сириуса, одного из лучших членов Ордена, самого верного, непоколебимо поддерживающего сопротивление все эти годы — то с лёгкостью отвернётся от любого из них. Закусив губу так сильно, что рот наполнился привкусом железа, Тонкс велела себе сосредоточиться и повернулась к поляне. Простая бревенчатая хижина стояла, скособочившись, прямо в центре, и когда защитные чары поддались и развеялись, она покрылась рябью, и из просто старенькой стала откровенно давно заброшенной. Земля вокруг дома была выжжена и разрыта, покрытая глубокими бороздами. Использованные заклинания оставили свой след. Брёвна выцвели и покрылись трещинами, а одно из боковых окон было выбито. Осколки стекла усеяли землю вокруг, разлетевшись далеко-далеко, будто из окна выпрыгнуло что-то громадное. Однако внимание Тонкс привлекла входная дверь. Она была полуоткрыта, сквозь щель виднелось тёмное помещение, совершенно непривлекательное. Тонкс сглотнула и крепче сжала палочку, пытаясь успокоиться. — Пойдём, — пробормотал Ремус с едва слышным трепетом в голосе и начал продвигаться вперёд. Тонкс пошла следом, её шаги были лёгкими и уверенными, несмотря на то, что, покинув более безопасное место — лесной массив — она испытывала сильную тревогу. Тонкс услышала, как позади крадётся Седрик: подошва сапог с негромким скрипом коснулась деревянного крыльца — и почувствовала, как волоски на её руках встали дыбом от гнетущего ощущения угрозы. Ремус толкнул дверь, отворяя её полностью, и вошёл в хижину, держа палочку наготове. Этот жест выглядел скорее угрожающе, чем оборонительно, поскольку стоял он у самого входа и осматривал помещение. Взгляд Тонкс метался из стороны в сторону, когда она подошла ближе, и всё внутри неё ухнуло вниз при виде опустевшего дома. В воздухе повисла тишина — ощущение, заставившее девушку неловко поёжиться — и инстинктивное, точно произнесённое шёпотом осознание. Они не найдут то, что искали. — Ремус? — окликнул Седрик оборотня мягким, тихим голосом, прозвучавшего гулко в этой тишине. Юноша явно испытывал те же чувства, что и Тонкс, потому что тон его был полон сомнений. Ремус выдохнул сквозь зубы, отчего раздалось тихое шипение. С её места было не разглядеть лица мужчины, но Тонкс знала, что это не к добру. — Рассредоточиться, — велел Ремус, продвигаясь дальше, готовясь выполнить свой собственный приказ. — Мы… мы должны удостовериться. Тонкс искоса посмотрела на Седрика и заметила в его глазах уныние, когда он встретился с ней взглядом. Губы юноши сжались в тонкую светлую линию, а на лице отразилось разочарование. Тем не менее, стоило ему пошевелиться, как Тонкс дёрнула головой. Троица разошлась и принялась систематически очищать комнаты от защитных чар; каждая минута, прожитая без каких-либо следов Сириуса и Лили, портила настроение Тонкс всё сильнее и сильнее. Они прошли долгий путь, но теперь девушка была абсолютно уверена, что их держат где-то здесь. Она выслеживала Дедалуса в течение нескольких недель, постепенно исключая место за местом, пока не остановилась на этой хижине — и теперь поняла, что, похоже, ошиблась… Тонкс пришлось остановиться и перевести дыхание. Это был последний шанс. Прямо сейчас начинается третье испытание, и сегодня Дамблдор должен сделать свой ход. Горечь неудачи больно жгла грудь. Она должна была быть быстрее. Должна была что-то сказать, когда Сириуса и Лили связали. Она должна была оказаться умнее, храбрее — должна была попытаться достучаться до Адриана, как бы опасно это ни было. Должна была, должна была, должна была. — Я что-то нашёл! Тонкс дёрнулась в сторону крика Седрика и выбежала из осматриваемой комнаты обратно в холл. Она чуть не врезалась в Ремуса, но едва-едва успела затормозить и остановиться, прежде чем они столкнулись. Оборотень придержал её за плечи, потратив долю секунды, чтобы убедиться, что с девушкой всё в порядке, а затем ринулся к Седрику, который стоял напротив дыры в стене. — И как, Мордерд побери, мы только умудрились пропустить это? — недоумённо спросила Тонкс. Она наклонилась поближе, с недовольной гримасой рассматривая каменную лестницу, притаившуюся за дырой. — Стена фальшивая, — сказал Седрик, уперев руки в бока. — И эта часть была перекошена — только поэтому я обратил на неё внимание. Отворил её и вот, — он махнул рукой в сторону импровизированного дверного проёма. — Молодец, — сказал Ремус и похлопал юношу по плечу. Седрик вздрогнул от неожиданности, а затем улыбнулся мужчине. — Вот оно, — пробормотал он себе под нос. Облизнув нижнюю губу, Ремус просиял и шагнул на первую ступеньку. Тонкс и Седрик переглянулись, но ни один из них не рассчитывал на благоприятный исход. — Я пойду с тобой, — предложила девушка, не желая оставлять Ремуса наедине с тем, что кроется там, внизу. — Седрик, на всякий случай останься здесь. -… Конечно, — мягко согласился юноша, пожав напоследок худой бицепс Тонкс, когда она проходила мимо. Девушка мрачно улыбнулась ему и поспешила вниз по лестнице, чтобы догнать Ремуса, оказавшегося уже на следующем пролёте. Коснувшись рукой стены, Тонкс подняла палочку и создала шарик люмоса, чтобы разогнать хотя бы часть тьмы. Здесь виднелось ещё больше следов от использованных заклинаний: подпалины, раздробленные на мелкие осколки камни на стенах отчётливо ощущались, когда она провела по ним ладонью. Тонкс нахмурилась, проводя пальцами по чему-то чёрному, похожему на сажу. Может, нам повезёт, подумала она, пытаясь оттереть грязные пятна с кожи. Здесь явно что-то случилось. Доказательства на лицо, как здесь, так и на улице — везде видны очевидные следы борьбы. Но были ли это Сириус и Лили, сражающиеся с Орденом? Или вмешался кто-то другой? — Сириус? Лили? Вы здесь? — голос Ремуса эхом прокатился по подвалу. Тонкс покачала головой и вытерла руки о штаны, быстро преодолевая последние ступеньки. Она ринулась к двери, обнаружившейся в самом конце лестничных пролётов, и вошла в подвал, который больше всего напоминал темницу. Люмос Тонкс засиял ярче, белый свет отразился от стен и явил девушке Ремуса, стоявшего перед одной из камер и сжимающего в руках длинный прут. Он сгорбился, всем своим видом выражая отчаяние. — Ремус? — осторожно позвала его Тонкс. — Ремус, что это? Ты в порядке? Оборотень поднял голову — его глаза были полны слёз — и показал девушке сломанный металлический прут. Тонкс тут же заметила дверь камеры, где в центре между прутьями решётке обнаружилась неровная дыра. — Они были здесь, — прошептал Ремус, костяшки его пальцев побелели, когда он изо всех сил вцепился в прут. — Сириус и Лили. Я чую их запах. Я… я только не понимаю, что произошло? — Может, они сбежали? — предположила Тонкс, и пусть в ней не было ни капли уверенности, девушка всё же хотела стереть гримасу боли с лица оборотня. Она показала на сломанную решётку. — Кому-то из них, должно быть, удалось выбраться, и началась дуэль… Ремус опустил голову; мысли его теперь были далеко от тёмного подвала. — Мы опоздали, — пробормотал он и разжал руку. Прут с грохотом упал на каменный пол и покатился в сторону. — Опоздали. Он сказал, что они начнут не раньше полудня. Он солгал. Альбус… солгал. Тонкс вцепилась зубами в нижнюю губу; сердце сжималось от того, как потеряно это прозвучало. Ремус был членом Ордена с самого его основания, гораздо дольше, чем абсолютное большинство. Именно Орден держал его на плаву вот уже почти два десятилетия — и он отчаянно цеплялся за мысль, что они смогут остановить его падение. Тонкс сморгнула слёзы, внезапно навернувшиеся на глаза. — Прости, Ремус, — хрипло прошептала она. Больше сказать было нечего. — Мне очень жаль. Руки оборотня комкали низ рубашки. — И что нам теперь делать? — спросил он. Вот только у Тонкс не было ответа. Дамблдор солгал им, подсунул ложную информацию, и теперь он, Сириус и Лили могут быть где угодно. А им точно не удастся добраться до Хогвартса вовремя, чтобы предупредить Адриана, и даже если получится, то их либо арестуют, либо убьют на месте. С Уизли всё ещё было никак не связаться, а Альбус потратил целые недели на координирование действий слепо подчиняющихся ему членов Ордена, готовясь к сегодняшнему дню. Они ничего не добились. — Дора? Тонкс беспомощно посмотрела на него и покачала головой. — Я не знаю.***
Запястье как-то странно ощущалось без привычной тяжести защитного браслета. Адриан стоял в конце очереди после остальных чемпионов, безучастно разглядывая затылок Кайзер. Он почесал обнажённый кусочек кожи между манжетой рубашки и краем перчатки, а его мысли витали далеко-далеко, пока организаторы вертелись вокруг участников Турнира, словно ураган. Лица расплывались, а голоса слились воедино — слишком много разговоров велось вокруг, во время того, как их готовили к выходу на стадион. Происходящее напоминало концентрированный хаос, и напряжение в воздухе лишь усиливалось с каждой секундой. Представляющие чемпионов министры уже повидались с ними, и хотя Адриан по-прежнему был недоволен обманом Лекюе насчёт комиссии, он знал, что не стоит выносить это на публику. Так что юноша любезно принял её пожелания удачи и сожаление в глазах, отразившееся перед уходом министра. Какими бы ни были причины, по которым Лекюе пыталась пропихнуть его в Аврорат, Адриан предпочёл бы выслушать их позже, наедине. От представителей Бобатона осталась только Мадам Максим. Она стояла слева от Адриана, такая высокая и гордая, с отстранённым интересом наблюдающая за суетящимися вокруг организаторами. Директриса почти ничего не сказала юноше с тех пор, как вернулась, но её спокойствие ясно сказало Адриану, что улаживание проблем с членами комиссии прошло хорошо. Это успокаивало, особенно при виде Каркарова и Яксли, которые сновали вокруг своих учеников, что-то тихо им нашёптывая. Адриан всё же немного обращал на директоров внимания, несмотря на рассеянность. Его пальцы скользнули к пульсирующей венке, пытаясь вспомнить прикосновение Риддла. Мужчина, принявший облик Тёмного Лорда, лишь легонько надавил на неё большим пальцем, снимая браслет, но это едва уловимое касание показалось юноше куда более непристойным, чем поцелуй, которым они наслаждались не больше пяти минут назад. Как глупо, подумал он, покачав головой и опустив руки по бокам. Риддл — Волдеморт — ушёл вместе с министрами после того, как снял с чемпионов браслеты, одарив их на прощание парой-другой ободряющих слов. Пока на них смотрело столько внимательных глаз, Адриан не осмелился глядеть ему вслед, и, несмотря на неловкость расставания, теперь он чувствовал себя удивительно непринуждённо. Возможно, всё дело в обещании встретиться после дуэли и быть до конца честными друг с другом. Или может… Я целиком и полностью уверен, что сегодня ты победишь. Губы Адриана дёрнулись, а в груди потеплело от приятного воспоминания. — Итак! — провозгласил Яксли, хлопнув в ладоши. Шум в палатке тотчас стих. — Пора. Следуйте за мной, — сказал он, махнув рукой чемпионам и директорам двух других школ. Директор Хогвартса возглавил их маленькую процессию и двинулся вперёд по тоннелю, который должен был вывести их на поле. Адриан бросил последний взгляд на Мадам Максим и получил в ответ простой ободряющий кивок; затем они последовали за остальными в тускло освещённый коридор. Лучи солнечного света пересекали туннель в самых разных местах, проскользнув сквозь деревянные балки, они ослепляли Адриана всякий раз, когда попадали ему на лицо. Небольшая прогулка длилась всего минуту, и вот они уже дошли до конца и встали перед большой стеной из деревянных панелей, отделяющей их от поля. Громкий рёв толпы то становился громче, то затихал, напоминая морские волны, потому было сложно услышать Яксли, когда директор Хогвартса повернулся к ним, что сказать своё последнее слово. — За этой стеной вас ждёт платформа, — громко объявил он. — Вам надо будет лишь выйти и ступить на неё. Платформа поднимется, сделает круг по полю, чтобы вас увидели зрители, а затем перенесёт к дуэльному помосту. Чемпионы останутся там, а я и остальные директора школ покинут вас, — мужчина окинул троицу участников суровым взглядом. — Далее вы будете ждать сигнал к началу. Любой, кто попытается начать раньше срока, будет дисквалифицирован. Понятно? С подозрением переглянувшись, чемпионы пробормотали, что всё поняли. Яксли выждал ещё секунду, отчего всеобщее напряжение усилилось, а затем развернулся на каблуках и вскинул руку. Стена перед ними разверзлась, и обрушившийся поток тепла и света захлестнул все органы чувств. Адриан прищурился и вместе с Драко и Кайзер шагнул вперёд под нарастающие крики зрителей. Группа вышла на небольшую платформу, как и велел Яксли, и Адриан схватился за перила, чтобы не упасть, когда они начали плавно подниматься вверх. Стадион возвышался над ними, превратившись из обычного овала в прямоугольник. Были построены новые трибуны, отсекающих два изогнутых края поля для лучшего обзора, и убраны традиционные цвета четырёх факультетов Хогвартса. Вымпелы отражали три совершенно разные школы. Золото с вкраплениями серебра и зелени — Хогвартс. Красный, серый и чёрный — Дурмстранг. Голубой и серебряный — Бобатон. Эти цвета резко контрастировали друг с другом, а двигающаяся толпа людей здорово дезориентировала, но когда они пролетали на платформе мимо однокурсников Адриана, юношу охватила яростная дрожь. Он помахал ребятам, улыбнувшись ответному радостному воплю, прежде чем его внимание захватил помост. Как и говорил Малфой, тот был огромен. Плавая в пятидесяти метрах над землёй в центре стадиона, белоснежный камень сиял, точно маяк, на фоне толпы школьников. Тройку чемпионов в яркой форме легко было различить на его фоне, и не важно, как далеко находился зритель. Когда они сделали полный круг и подплыли ближе, Адриан смог разглядеть пресловутую сеть, готовую поймать любого, кто упадёт — едва заметное голубое мерцание, раскинувшееся под помостом. При виде неё тугой узел беспокойства, завязавшийся у него в груди, ослаб, а когда платформа остановилась перед помостом и опустилась достаточно, чтобы чемпионы смогли спрыгнуть, к Адриану вернулась прежняя уверенность. Быть может, это несколько высокомерно с его стороны, но дуэли были одними из любимейших его занятий, в которых он был довольно хорош. Дуэльное искусство отличалось от остальных школьных уроков — хотя бы тем, что оно лучший способ самовыражения для любой ведьмы или волшебника, и Адриану искренне это нравилось. Адреналин. Столкновение заклятий. Так необходимые скорость и хитрость. Мерлин, он уже чувствовал прилив возбуждения. Яксли сколдовал сонорус, и его голос эхом прокатился по всему стадиону. Адриан начисто проигнорировал заранее подготовленную речь директора, вместо этого уделив время тому, чтобы определить, где и какие зрители сидят. Он в жизни не смог бы отыскать друзей, потерявшихся за вымпелами их академии, но зато отлично видел, где разместились почётные гости. Там были все: Риддл и его приспешники, министры и другие правительственные чиновники и, разумеется, комиссия, которая будет его оценивать. Адриан наклонил голову, прищурив глаза от яркого, ослепляющего солнца, пока Яксли углубился в рассуждения о правилах испытания. Он не сказал ничего нового, но настоящая дуэль, без правил, заставила желудок юноши трепетать от нервной радости. Если он и дальше продолжит избегать Тёмной магии, то вряд ли выберется отсюда целым и невредимым. — Удачи, чемпионы! Платформа, на которой остались директора школ, начала подниматься вверх, и, по негласному соглашению, все трое удалились друг от друга. Над ними возникли светящиеся золотые цифры, искрясь, медленно вращающиеся в воздухе. Адриан смотрел, как уходит время, а затем перевёл взгляд на Драко и Кайзер. Они смотрели друг на друга с расстояния десяти метров, напряжённо готовясь к сигналу. Адриан медленно вытащил палочку из наплечного крепления, внимательно глядя на своих противников. Начало может быть самым разным, но он догадывался, какими будут их первые шаги. Юноша ухмыльнулся и перенёс вес на пальцы ног. 3. 2. 1. Цифры рассыпались золотой пылью, и Адриан взмахнул палочкой, блокируя одновременные атаки Драко и Кайзер. Его щит замерцал под лучами заклинаний, и ухмылка Адриана стала ещё шире. Это будет невероятно весело.***
Крепко стиснув стеклянный флакон, Альбус убрал руки за спину и спокойно наблюдал, как солнце продолжает свой неторопливый путь по небосводу. Глубоко вздохнув, он почувствовал лишь запах древесного дыма. Тот покорно клубился по равнине от девяти маленьких костерков, равномерно расположенных вокруг белого ритуального круга, нарисованного на земле. Творимая магия приятно согревала воздух, нежно касаясь кожи, точно материнская колыбельная. На мгновение Альбус позволил себе закрыть глаза. В зависимости от того, как будет продвигаться третье испытание, впереди могут быть долгие часы ожидания, поэтому он виновато смаковал последнюю толику покоя. Сегодня настал этот знаменательный день. Спустя десятилетия неудач, потерь и бессмысленной боли всё, наконец, изменится. Их труды увенчаются успехом. Альбус сожалел лишь о том, что дошёл до подобной крайности, сожалел о том, что безопасность всего народа требует такую высокую цену. Старик вздохнул, и его повлажневшие голубые глаза открылись, глядя на горизонт. Он печалился о Гарри. О том, что они собирались с ним сделать, о чувстве предательства и боли, которые мальчик наверняка испытает, если выживет. Альбус знал, что его выбор жесток. И необходим он стал лишь из-за его нескончаемых ошибок. Но время, когда бывший директор мог противостоять Тому и победить, давно прошло. Гарри был единственным возможным вариантом. Единственный человек, которому Том не решился бы причинить боль. Единственный человек, которого Том так желал, что приблизил к себе. Альбус покрутил флакон в руках, осторожно переворачивая его, чувствуя тяжесть в груди. Где бы он ни был сейчас, Геллерт, несомненно, от души смеялся над ним. — Будь жизнь добрее, — пробормотал он себе под нос, — Гарри никогда бы даже не слышал имени Тома Риддла. Альбус оглянулся через плечо, посмотрев на единственного человека, оставшегося рядом с ним. Лили стояла сбоку от ритуального круга, слегка покачиваясь, с недоумённым, но крайне довольным выражением лица. Она что-то напевала, яркие зелёные глаза потухли, а обычно острый ум крепко уснул, подчиняясь чарам бывшего директора. Они ждали весточки от Эммелин. Как только испытание закончится, и жизни Гарри больше не будет угрожать Турнир, им придётся заняться делом. Альбус знал, что, в конце концов, Лили обязательно всё поймёт. — Твой сын спасёт всех нас, моя дорогая.***
Примечание автора: Вот так вот: Сириус выбрался на свободу, Лили всё ещё в лапах Ордена, Адриан провёл долгое утро за парой донельзя эмоциональных разговоров, Ремус, Тонкс и Седрик безуспешно пытались хоть что-то изменить, а Альбус только и ждёт, чтобы всё испортить! : D Спасибо за терпение и неустанное чтение! Я буду рада узнать ваши мысли по поводу новой главы! Как и всегда, мой тамблер открыт! Заглядывайте, если хотите почитать различные теории, покричать, обсудить новые главы или оставить пару слов относительно полюбившихся сцен. Спасибо всем! Работы, вдохновлённые Тенями: • Daughter of Death от leaveswong (https://archiveofourown.org/works/29053314) • young killers от Anonymous (https://archiveofourown.org/works/28159662) • [ART] Consuming Shadows от apodis (https://archiveofourown.org/works/34377874) Примечание переводчика: *Моё любимое ругательство с: *В оригинале было M.A.D.D. — «Magic, arts, duels and dragons», то есть «Магия, искусство, дуэли и драконы». А слово mad, в свою очередь, переводится как «безумный», то есть фестиваль — безумный день. Пришлось изрядно поломать голову, чтобы адаптировать эту красоту.