Я присмотрю за тобой

      Северус Снейп не особо жаловал кофе, с куда большим удовольствием он бы заварил себе малинового листа пополам с ромашкой. Но, пожалуй, этой его любви к подобным около лекарственным напиткам никто бы не оценил, да и спорить с Люциусом Малфоем, затянувшим кого-то на свою орбиту было крайне сложно, пусть право на молоко все же удавалось отвоевывать.       — Расскажешь сам или придется прибегнуть к клещам? — поинтересовался тот, когда официантка оставила их одних на продуваемой ветрами террасе вместе с принесенным заказом.       — О чем именно?       — Обо всем… — Люциус сделал широкий жест рукой, обрисовывая воображаемый круг проблем, — Мне тут птичка на хвосте напела, о том, что произошло на ТРИТОНАХ. Мол де ты лапал ученицу у всех на виду.       Из уст сиятельного и вышколенного аристократа слово «лапал» казалось чужеродным, но когда тот опускался до подобных выражений, это значило, что Малфой уже извелся от собственного любопытства, а все его многочисленные купленные уши не знали ни грамма больше, что уже было известно ему самому. Этим можно было пользоваться, но сегодня пользоваться Северусу этим совершенно не хотелось — тем более, не могла же Лили так и остаться призраком для магического мира? Он нарочито медленно отпил мерзкой горечи из своей чашки и так же медленно поставил ее на блюдце, прежде чем ответить.       — Эву сложно назвать ученицей.       — Значит, то, что ты ее лапал, ты не скрываешь…       — А смысл? Это видело четверть сотни свидетелей.       — И я все же не понимаю, почему ты скрывал свою личную жизнь от своего друга, — притворную обиду можно было разливать по фиалам и продавать по галлеону за штуку, — Я надеюсь, что ты все еще считаешь меня своим другом.       — Ты бы ее не одобрил. Никто бы ее не одобрил.       — С чего бы я не одобрил? Александеры обнищавший и растерявший былое величие, но все еще очень известный немецкий магический род, правда, я был уверен, что основная ветвь прервалась в конце тридцатых.       В глазах Люциуса вспыхнул неподдельный ужас, когда он услышал от собеседника смешок.       — Александр не Александер.       Многое вставало на места после этого, казалось бы незначительного исправления и мужчина, нервно прочистив горло, почти прошептал: « Она ведь не… Она грязнокровка?»       — Да там никто не разберет, — отмахнулся Северус, вступать в полемику о чистоте крови ему совершенно не хотелось, не на виду у десятков волшебников, да и всегда она приводила к одному и тому же — что все вспоминали Эйлин Принц и ее странный брак. Он был готов поклясться, что и сейчас Малфой вытащит неизменный козырь из рукава, и ему придется разыгрывать осуждение, хотя осуждать кроме слепой любви к недостойному представителю рода человеческого было нечего, — мать — маггла, которая не вела счет своим одноразовым связям, а кем бы ни был отец, он поучаствовал в ее жизни лишь однажды.       — Твой вкус на проблемных женщин совершенно не меняется со временем. Одно радует — кровь уже не подпортить.       Снейп почти пропустил момент, когда его глаза самовольно решили закатиться, но все же заставил их остаться на месте и даже выдавил из себя подобие смущенной улыбки: «Это да. Мама постаралась сама, пусть земля ей будет пухом» — на счастье Люциус уж слишком ему доверял — аукалось спасение Нарциссы из силков бесплодия — и между фразами продолжал цедить свой кофе мелкими глотками.       — И все же эта Эва не свалилась же тебе на голову. Как вообще вышло, что вы познакомились?       — Вообще-то именно так и было, — в ход пошла давно обговоренная с Лили легенда, они, как два бывших шпиона, умудрились уточнить даже цвета одежды, а не только основные даты и факты, — До сих пор не знаю: как она на меня вышла.       — Пардон? — Малфой, заглотивший наживку, слегка подался вперед, показывая свой интерес, — Можно подробности?       — Прошлым летом на доме в Коукворте сработали охранные чары. Я пулей туда из Хогвартса, а там не охотники за гримуарами, а сидит это, прямо на крыльце вместе с чемоданом и заявляет, что хочет ко мне в ученики как к мастеру.       — Ты же никогда не берешь учеников.       — Вот именно.       Люциус разочарованно выдохнул, он ожидал какой-то истории, но все получалось слишком уж обычным и в духе Северуса Снейпа. Его кто-то нашел и присвоил.       — Я так понимаю эта Эва из того же теста, что миссис Лестрейндж — проще дать, чем объяснить почему не хочешь. Что же она сделала? Не взяла же измором…       — Измором и черносмородиновым пирогом, — обреченно отозвался Снейп, разглядывая на дне оставшуюся кофейную гущу — та в очередной раз приняла форму глаза.       — Только не совершай поспешных решений… Что хорошо сегодня, не обязательно будет хорошим завтра.       — И то верно…       Тема разговора с Эвы как-то потихоньку утекла сначала на консервативную политику нового министра Магии, от политики — на тему обучения в Хогвартсе, закончившейся просьбой Малфоя-старшего приглядывать за его чадом, и дальше и дальше. Лишь по истечению часа после совершенно неодобрительного карканья Бастинды они вспомнили, что дети остались у мадам Малкин. Подгонка типовых мантий, конечно, занимала время, но не столько.       — Как думаешь, молодые люди уже закончили с обновками? — излишне уж спокойно спросил Люциус, когда темы разговоров исчерпали себя, и тут же подозвал ту же девушку, что трижды подливала им кофе, чтобы расплатиться.        — Весьма вероятно.       Северус тоже полез за деньгами, но столкнувшись с осуждающим взглядом, прекратил эти попытки играть на равных. До ателье спокойным шагом они добрались за считанные минуты, чтобы лицезреть вопиющую картину невоспитанности, когда Гарри, хлюпая носом, с разбега врезался лицом куда-то в область солнечного сплетения сопровождавшего его мужчины и заключил того в крайне неуклюжие объятья.       — Что случилось? — крайне вежливо спросил Снейп, пытаясь оторвать от себя прилипшую эмоциональную пиявку, но Поттерское отродье только что-то невнятно пробурчало в складки плаща, заставляя Северуса закатить глаза.       Гарри всегда казалось, что худший собеседник, которого можно найти в мире — это Дадли Дурсль, но как выяснилось уже через несколько минут знакомства с Драко Малфоем, он никогда в жизни так сильно не заблуждался. С самого начала этот призрак нормального человека взял какой-то покровительственный тон и всячески давал понять, что он — представитель древней знатной фамилии, — а все остальные должны быть счастливы быть с ним знакомым лично. Он задавал совершенно странные вопросы, на которые знать ответ полагалось, но Гарри не знал. Худшим в сложившейся ситуации была полнейшая невозможность сбежать или как-то прекратить этот разговор, больше похожий изощренную пытку. Он бы прибегнул к проверенному средству кузена — кулакам, но дракой решить проблему было совершенно невозможно по двум причинам: первая была в равности весовой категории, а вторая в дружбе или хорошем знакомстве мистера Снейпа с отцом Драко — подводить единственного взрослого, что был его проводником в этот мир, было совестно.       — Я не буду с вами нянчиться и вытирать сопли, — прошипел мужчина, но удивительно, злоба возымела куда больший эффект на ребенка, нежели доброта. В голове у Северуса загорелась тревожная лампочка, но стоило взглянуть на крайне самодовольное лицо Драко, который поприветствовал вернувшегося отца кивком головы, как все встало на свои места, нужно было лишь подтверждение догадки, — Отвечайте, как взрослый, мистер.       — Я полнейший идиот, сэр… я ничего не знаю об этом мире.       — И всего то? — Снейп с удивлением уставился на свою левую руку, как-то совершенно бесконтрольно проведшую у Гарри по макушке в успокаивающем жесте, — Развел тут сырость. Твоя матушка, как и десятки других волшебников, тоже ничего в свое время не знала, выжила же как-то между Сциллой магии и Харибдой серости.       Он хотел было сказать и про Мастерство в Зельеварении и про докторскую степень по антропологии, но вовремя прикусил язык. Это к Лили Поттер, закончившей лишь Хогвартс да аврорские курсы, уже не относилось. Бастинда вновь грузно перепорхнула к Гарри на плечо и даже потерлась о его шею.       — Но…       — С проблемами надо разбираться по мере поступления. Твоя текущая проблема — вот эта стопка учебников, — вопреки твоему мнению оставшийся месяц это крайне мало времени, чтобы изучить хотя бы первые главы.       — Не хочу нарушать почти что семейную идиллию, но скоро в Косом будет толчея, — вмешался в разговор Люциус, которому Драко уже успел что-то нашептать на ухо. Северус отрицательно замотал головой. При всем его желании Гарри до поры до времени стоило убрать от Драко. Потом разберутся. В школе.       — Прости, но боюсь, что мы с Гарри закончили. Мантии были последним, что оставалось из списка, вдобавок я обещал передать мальчика на руки опекуну в два на противоположном конце маггловской улицы. Потребуется время, чтобы туда дойти.       — В таком случае, не буду вас задерживать. И мы с Нарси будем ждать тебя и доктора на ужин в следующую субботу.       — Я не могу ручаться за чужие планы, — Северус расплатился с мадам Малкин за мантии и подтолкнул Гарри к выходу.       — Пришли сову, если окажется неудобным.       — Обязательно… — бросил мужчина уже в дверях, — В любом случае жди письма вечером, крайний срок — завтра утром.       По Косому Переулку к арке-стене, ведущей обратно в обычный Лондон, Гарри практически плелся, но на удивление не услышал ни единого упрека со стороны мужчины, который только время от времени бросал косые взгляды на птицу-предательницу.       — Поезд до Хогвартса отправляется в одиннадцать часов с вокзала «Кингс-Кросс». Платформа девять и три четверти. Чтобы попасть туда нужно подойти к четвертому разделительному барьеру и пройти сквозь него. Билет же пришлют с совой на днях. Колдовать нельзя, но настоятельно рекомендую хотя бы взглянуть на содержимое книг, — сухо отарабанил Снейп, вглядываясь в толпу и разыскивая тетю Петунью, что уже ждала их в вестибюле подземки.       Магия на этом заканчивалась до сентября. Бастинда грузно перепрыгнула мужчине на плечо после того как тот отдал женщине конверт с оставшимися деньгами. Снейп, не прощаясь, словно растворился в воздухе, стоило на секунду отвлечься. Уже дома, сидя запертым в своей комнате Гарри, обнаружил внутри кармана новой мантии довольно увесистый пакет с драже, бутылку переливающихся всеми цветами радуги чернил и записку, что гласила: «Это сложно считать подарком на День Рождения, но что-то большее непременно будет отнято. Осторожно, эти конфеты имеют иногда очень странные вкусы. С.С.»       Учебники оказались донельзя интересными, но в то же время и совершенно заумными , все до единого. Единственным нормальной и привычной книгой оказался учебник по истории магии — там все было более или менее понятно. Годы следовали одни за другими, как и события. С горем пополам Гарри смог вычислить, что превращение чашки в воробья относится к курсу трансфигурации, но продраться через теорию этого предмета было совершенно невозможно, казалось, что в переплете не хватает целых страниц, но судя по нумерации ни одна не пропала. Чуть лучше дела обстояли с чарами и защитой от темных искусств, в невзрачную книгу по зельеварению он заглянул в последнюю очередь, ожидая увидеть рецепты из лягушачьих лапок и слюны летучей мыши. Те там, конечно, были, наравне с куда более прозаическими вещами вроде средства от насморка или мозолей. В итоге Гарри заглотил все учебники за считанные вечера и пошел на второй и последующий круги за неимением других развлечений.       Сова, как и было обещано, прилетела с билетом через несколько дней рано-рано утром и поскреблась в окно еще до того как Дурсли успели что-либо заметить или услышать. Гарри за неимением ничего другого кроме того самого пакета конфет, предложил ей кусок черствой горбушки, спрятанной в вещах, но птица как-то даже возмущенно отказалась и, громко заухав, отчалила восвояси. Снейп — этот таинственный мужчина из мира по ту сторону магии — оказался прав и в другом: первое сентября наступило очень быстро, даже для того кто считал каждую минуту в ожидании.       Казалось, вот только вчера он посещал Косой Переулок, а сегодня уже толкал тележку с вещами и считал разделительные барьеры безумно благодарный судьбе за то, Дурслям тоже что-то понадобилось в Лондоне. Третий… Четвертый. Гарри огляделся, справедливо полагая, что лучше никому не видеть, как он собирается пробивать тележкой заграждение.       — Гермиона, на этом вокзале, как и на любом другом в целом свете, нет платформ с дробными номерами, — долетел до него обрывок чьего-то разговора, когда он уже набрал в легкие воздуха и приготовился к короткой пробежке.       — Но она должна быть… — ответили женщине возмущённо и в совершенно неподобающем для общения с родителями тоне, — Та женщина сказала, что платформа расположена между этими двумя, значит должен быть какой-то проход.       Значит, они тоже искали Хогвартс-Экспресс. Странная пара, представлявшая собой женщину в твидовом костюме с девочкой в вязаной крючком кофте и джинсах, приближалась к Гарри с крейсерской скоростью и особо ничего не замечала вокруг, особенно мальчика в одежде с чужого плеча стоящего у тележки с одним-единственным потертым чемоданом, но Гарри все равно решил отозваться.       — Нужно бежать на четвертый разделительный барьер.       — О, отлично, этот мальчик знает… — женщина бросила беглый взгляд на наручные часы, что были, как у всех врачей, одеты так, что циферблат оказывался на стороне кисти, противоположной тыльной, — в таком случае, я тебя бросаю здесь. Обними маму…       Даже Гарри, которому никогда не перепадало нежностей, эти объятья показались нарочитыми и неуклюжими. Женщина сгорбилась в три погибели, не зная то ли ей поднять дочь наверх, что при подобном соотношении веса было бы весьма сложным, то ли самой встать на колени и испачкать брюки, девочка же вся вытянулась как струна. В итоге через пару томительных секунд они со смешком оторвались друг от друга, и мать тут же отвела глаза, будто газетный киоск, примостившийся у края платформы ближе к зданию вокзала, был ей куда интересней.       — И не забудь писать письма.       — Хорошо, что-то еще? — Гермиона смущенно отдернула кофту вниз, словно и ей было в тягость это прощание.       — Учись хорошо. Это самое главное. Тогда до Рождества?       — До Рождества, мам.       Женщина, не оборачиваюсь, зацокала по платформе в обратную сторону, а девочка предупредительно вскинула руку еще до того как Гарри придумал, что сказать.       — Ничего не говори. Сама знаю, какое это позорище.       — Мои просто высадили меня на перекрестке с чемоданом. Кстати, я Гарри.       — Гермиона.       — Тоже первый курс?       — Ага. Прочитал учебники?       — От корки до корки. А ты?       — Синонимично.       Не сговариваясь, они двинулись вперед, прямо на разделительный барьер, поглотивших двух школьников без каких–либо спецэффектов. Красный паровоз с пятью вагонами уже извергал дым, хотя до отправления было еще более полутора часов. Минут через двадцать в последнем от головы поезда купе к ним присоединился растерянный пухлый мальчик, провожавшая которого бабушка походила на гарпию, одно присутствие которой в столь малом пространстве вызвало желание втянуть голову в плечи. Мальчика звали Невилл, и в качестве фамильяра ему почему-то досталась жаба. Пожилая дама выдала будущему вошебнику длинный список правил и отправилась восвояси.       Людей же тем временем на платформе становилось все больше и больше, они втискивали чемоданы в узкие проходы поезда и болтали со старыми знакомыми на повышенных тонах, пытаясь как можно быстрее поделиться свежими и не очень новостями. Наконец, часы пробили одиннадцать и состав, издав громкий радостный гудок, медленно начал набирать скорость, оставляя Лондон где-то позади.       — Мы приедем в Хогсмид в районе восьми вечера… предлагаю заняться повторением, — предложила Гермиона, когда они вдоволь наболтались и насладились тусклым пейзажем за окном. Других предложений не было, так что они по очереди начали задавать друг другу вопросы касательно содержимого учебников.       — Гарри, назови правило трансфигурации неньютоновских жидкостей, — Гермиона обмахивалась заранее написанным конспектом по транфигурации, как веером, борясь с тошнотой — мало того что они умудрились сесть на солнечную сторону, так еще в душном купе не открывалось окно. Все маленькое пространство, разогревшись под солнечными лучами, запахло раскаленным железом и пролитым куда-то под сиденья предыдущим пассажирами сливочным пивом. Этот запах накладывался на горьковатые ноты просмолённых шпал бесконечного железнодорожного полотна, сладкие — жареных в масле лепешек и вареной кукурузы и чуть пряные — затхлости. Все это смешивалось в диковинный парфюм, который впору было разливать по граненым бутылочкам с притертыми пробками и продавать в магазинах вечно чем-то недовольным домохозяйкам, чтобы они не так сильно рвались паковать чемоданы при первом удобном случае. Но запечатлеть этот запах было совершенно невозможным, по крайней мере, тем методом, о котором Гермиона прочитала в каком-то историческом романе, было невозможно. Ни дистилляция, ни воск не помогли бы ей как Жану-Батисту. Гарри тем временем нахмурил лоб, собираясь с мыслями, фраза была совершенно заумной и непонятной, но он точно ее запомнил.       — Направление трансфигурации определяет парадигму применяемого заклинания. Если транфигурируется в твердое тело — применяется тип «твердое-твердое», если в жидкость или газ, то, соответственно, «жидкость-жидкость» или «жидкость-газ».       — Верно. Твоя очередь.       Мальчик, сидевший напротив, радостно вздохнул и развернулся к своему соседу.       — Невилл, какое растение отпугивает русалок?       — Полынь. Это слишком просто.       Второй вопрос предназначался для Гермионы, но Гарри не успел его озвучить. Дверь в купе медленно поехала в сторону и проеме показалась белобрысая физиономия Драко Малфоя… За его спиной маячили головы еще двоих мальчиков, всем своим видом напоминавших шкафы.       — Привет… Можно к вам?       — А почему нет? — справедливо поинтересовался Гарри, купе было предназначено для шестерых, а занимали его только трое, — только если не будешь вести себя так, как у мадам Малкин.       Бледнолицый лишь уверенно кивнул, очевидно, он дома получил выволочку за неподобающее поведение.       — Представишь своих попутчиков?       — Гермиона и Невилл…       — Это Крэбб и Гойл, — Драко последовательно мотнул головой в сторону называемых громил и уселся на свободное место. Телохранители остались стоять в дверях, — а я — Драко Малфой.       После этих слов Невилл как-то странно побледнел и отвернулся к окну, но пафосный монолог был продолжен, как ни в чем не бывало.        — Я смотрю, вы время зря не теряете. И то верно.       — Выглядишь раздосадованным, — осторожно попыталась вставить свои пять центов Гермиона.       — Да все из-за Поттера, мы весь поезд обошли, заглянули в каждое купе, но ни в одном не нашелся Герой Магической Британии. Его как будто леший утащил. Отец сказал, чтобы я во что бы то ни стало подружился с ним… а я не вижу в этом никакого смысла.       — А разве в дружбе должен быть какой-то смысл? — подал голос все еще насупленный Невилл.       — Вот именно, — Драко совершенно по-детски всплеснул руками, — почему я сам не могу выбрать: с кем мне общаться? К примеру, с вами. Вы трое кажется вообще единственные адекватные первокурсники в этом поезде.       Гарри мысленно еще раз поблагодарил Снейпа за дельный совет скрыть свою фамилию до поры до времени. Это открывало глаза на многие вещи, что он мог упустить, сразу оказавшись в центре внимания.       — Тогда оставайся с нами и твои друзья тоже пусть остаются… Гермиона пока на двенадцать очков опережает меня и на шестнадцать Невилла. Но мы можем обнулить счет. Никто же не против?       Девочка, крайне убежденная в своей возможности снова взять верх уверенно замотала головой, Невилл, скрипя зубами, тоже согласился. Спутники же Драко предпочли вернуться к себе в вагон, оставив их вчетвером.       Где-то к трем дня до них добралась женщина с полупустой тележкой со сладостями. У нее оставалось несколько тыквенных бисквитов, пара пачек шоколадных лягушек и бутылки с гранатовым соком — все остальное уже разобрали, Гермиона, отстававшая от Драко лишь на одно очко, смерила предложенный ассортимент осуждающим взглядом и, пробормотав что-то про перспективу лишиться зубов и заработать диабет, решительно достала из своего чемодана нечто совершенно непонятное, завернутое в бесчисленные слои фольги. Этим непонятным нечто оказался целый кусок буженины с паприкой весом не меньше полутора фунтов, нарезанный толстыми неровными кусками, а в бумажном пакете, добытом следом, обнаружился такой же неровно накромсанный батон. Девочка водрузила все на откидной столик и полезла за литровым термосом с чаем.       — Угощайтесь… я сама запекала, кусок большой, а дома мясо никто кроме меня и не ест, — Гермиона пристыжено потупила глаза, казалось, что ей было чертовски стыдно за то, что ее родители даже не удосужились собрать ее в дорогу толком и ей пришлось делать все самой, и начала бормотать что-то на повышенных оборотах, — Кружка, правда, одна, но есть стерилизующее заклятье. Я думаю, что поезд уже считается магической территорией, так что если кто-то брезгует, надо будет только его найти в книге. Я видела его где-то в середине учебника с Чарами.       — Я схожу за своей рыбой, — Драко поднялся с места, — устроим равноценный обмен.       Но поесть совершенно не получилось, стоило Малфою открыть дверь, как все предыдущее время мирно спавшая жаба Невилла устремилась в образовавшийся проход и тут же исчезла из виду.       — Тревор! Тревор, вернись, — закричал животному вслед неудачливый хозяин.        Вместо обеда пришлось организовывать спасательную операцию, они прошли весь поезд из конца до головы, даже хотели попросить помощи у старост — но рыжий юноша, сидевший у входа против хода движения, смерил их таким возмущенным взглядом, когда они отрыли дверь в купе, что желание задавать вопросы тут же пропало. На поиски, так и не увенчавшиеся успехом, ушло не меньше полутора часов, но они стоически двинулись на второй круг. Жаба обнаружилась благодаря громкому визгу в одном из туалетов. Спустя пару минут, потраченных на игру в догонялки, беглый питомец был завернут в носовой платок и отправлен внутрь чемодана. Когда они после этих приключений смогли спокойно усесться — за окном уже принялось смеркаться.       — Кто-нибудь уже знает, на какой факультет попадет? — задал животрепещущий вопрос Драко, когда и с рыбой в кляре, что он достал из своего чемодана, и с бужениной Гермионы, разделенными на четверых — от жирных бутербродов с яичницей, предложенных Невиллом все благополучно отказались, как и от четверти кулька «Берти Боттс», что счел нужным достать Гарри — было покончено.       — А разве это решает не Распределяющая шляпа? — недоуменно переспросил Невилл.       — Это-то да, но все и так понятно… — принялся растолковывать Драко, позабыв уже о наказе отца искать Гарри Поттера. Гарри Александр и их сложившийся квартет тоже был неплох, вместо одного друга он сразу обнаружил троих союзников, по крайней мере, до сегодняшнего вечера точно, — Хитрые попадают к змеям, искатели неприятностей — к грифам, ботаники — к воронам, к барсукам — вроде так трудоголики.       — Лучше всего на Гриффиндор, там учился нынешний директор, — выдала свое предположение Гермиона, — я читала в истории Хогвартса…       — Гриффиндор? Серьезно? Да тебе прямая дорога на Когтевран! — возмутился Малфой. Это грозило перерасти отнюдь не в шутливую потасовку, так что Гарри решил вмешаться, раз уж Невилл предпочитал молчать.       — Мне продавщица палочек сказала, что я попаду на Слизерин… Мол де Саламандра это сердцевина мыслителей…       — И то верно… Невилл, а ты что думаешь про себя?       — Да куда угодно, главное, что не сквиб, — пробурчал тот себе под нос… вспоминать все те испытания, что проводили с ним, пытаясь пробудить магию, мальчику совершенно не хотелось. Хотелось забиться в угол и не общаться с Драко Малфоем — сыном пожирателя и далее по списку, но тот почему-то шел в комплекте с Гарри, так и не назвавшем за все время свою фамилию и Гермионой Грейнджер, которые казались вполне себе хорошими волшебниками. Бабушка это не одобрит. С другой стороны выбор был между этим и одиночеством, оставаться уж совсем без друзей не хотелось, — уже вечером узнаем.       Поезд вильнул куда-то вправо, и откуда-то сверху раздался громкий голос машиниста, сообщавшего о том, что они прибудут на конечную станцию через пять минут и всем ученикам требуется переодеться в мантии и оставить свой багаж в вагонах.       До Хогвартса они добирались на лодках под предводительством огромного похожего на великана мужчины. Драко сказал, что это Хагрид — лесничий и что тот действительно наполовину великан. Огромная махина Хогвартса возвышалась над черной гладью озера, поражая как размерами, так и совершенно несуразной архитектурой. Создавалось впечатление, что к старинному замку приклеивали то одну, то другую башню, стараясь расширить пространство, совершенно не заботясь ни о стилях, ни о возможных лабиринтах коридоров, что порождались такой перестройкой.       Пристань в гроте под скалой, длинная, крутая и крайне стертая лестница с кучей выбоин, высеченная прямо в граните, и вот они оказались в замке, переданные великаном под неусыпный контроль женщины в очках. Та пересчитала их по головам и произнесла какую-то длинную и нудную речь, что сегодня они обретут вторую семью в лицах своих факультетов. Секунды растягивались в минуты, минуты ощущались часами, Гарри так вообще показалось, что они провели целую вечность в ожидании того момента, когда их впустят туда, где была вся остальная школа. Но вечность все же подошла к концу, и, выстроившись в совершенно неровную шеренгу, они отправились вслед за той же женщиной, чтобы оказаться в Большом зале, где на площадке между преподавательским столом и столами факультетов стоял высокий табурет, на который была водружена потрепанная остроконечная шляпа вроде тех, что носили столетия назад.       Церемония распределения начиналась. Волшебная шляпа открыла огромный рот, больше похожий на какую-то незаштопанную дыру и запела дурным голосом.