***
Жарко. Голова кружилась так, будто он только что спустился с какой-то сумашедшей карусели. Мысли до невозможности замедлили свой ход, превращаясь в вязкую субстанцию, застилающую его сознание. Руки перестали его держать немного позже чем ноги, так что он, со своей коленопреклонной позы, упал на пол и вытянулся настолько, насколько позволял бьющий током ошейник, привязанный цепью к креплению на стене. Жарко. Невыносимо жарко. Приборы выпискивали его учащенный сердечный ритм, судорожно ударяя по его барабанным перепонкам тонким и противным звуком, лишь слегка перекрывающим оглушающий шум в ушах. Они тестировали его на выносливость. На перенесение температур. И одновременно считывали какие-то данные с мозга. Они уже пытались заморозить его, но он подстраивался под любое понижение температуры. Кажется, они его разрезали. По крайней мере, у него на груди был новый шрам. Вот значит, как это случится. От гипертермии. Он надеялся на что-то более героическое. Он мог бы сбежать. Он мог сбежать уже давным-давно, он может сбежать прямо сейчас. Почему он этого не делает? Чего он ждёт? Перетерпеть пару ударов током, сорвать ошейник, выбить стекло, отделяющее эту адскую котельню от помещения, где сидят учёные, наслать иллюзию на камеры наблюдения, убить их всех, выйти оттуда уже как один из них и по указателям добраться до выхода. Всё просто. Курт. Питер. Нужно о них помнить. Они здесь, они где-то здесь, на этой базе, и они не могут выбраться сами. Если он станет ходить вокруг и выискивать, где же их заперли, его точно поймают и запрут ещё надёжней, если не убьют. Да и где гарантия, что им всем не вшили какие-нибудь чипы? Если даже они сбегут, то их выследят, да ещё и поймут, что он работал с Мстителями и Людьми Икс, поймут, что им известно место нахождения базы, эвакуируются, и тогда им точно не вытащить остальных… Что ещё? Ну же, должны же быть ещё причины. Должны же быть ещё причины, чтобы не бросить всех здесь и не сбежать из этого ада. Норны, как же жарко… Он понятия не имел, что ещё с ним могут сделать, но в наличии у этих садистов богатого воображения не сомневался. Интересно, кто такие Норны? Можно сбежать, зайти в интернет и поискать… Ему нельзя сбегать. Нельзя сбегать. Почему ему нельзя сбегать? Ну же, он должен найти хоть одну причину, кроме его несуществующей доброты и несвойственного ему героизма. Если он всех спасёт, его будут уважать. И он точно избавится от всех этих подозрительных взглядов, что на него то и дело бросают все вокруг. Он будет… чем-то вроде героя? Да, он будет героем… — Ты действительно так считаешь? Наш доблестный Локи сидел и ничего не делал, давайте устроим пир в его честь! У него даже не было сил повернуть голову на собственный голос, снова заговоривший с ним со стороны. Сердце билось где-то в горле, отдавая эхом в ушах и превращаясь в писк приборов. Другой он положил руку на его плечо и зашептал прямо на ухо: — Знаешь, сколько раз мы уже всех спасали? Знаешь, сколько раз мы уже так «геройствовали», ожидая в награду признание? И что мы получали? Ничего. В лучшем случае. Он почувствовал легкие поглаживания по голове: — Бедный, бедный маленький Локи, — его голос сочился сарказмом, — Всё ожидаешь похвалы, признания, хочешь заслужить чью-то любовь. И никак не можешь уяснить один простой урок. Поглаживания уже перестали быть хоть сколько-нибудь заботливыми. Чужие ногти впивались в воспалённую кожу, оставляя кровавые царапины. — Нам никогда не станут доверять. И, что бы мы ни сделали, никто не признает наши заслуги. Он разомкнул пересохшие губы: — Не… Не… — как бы он не пытался, слова не желали формулироваться даже в самое простое предложение. — Ооо, расстройство речи. Кажется, смертные называют это гипертермией средней степени. А знаешь, какая следующая? Последняя, — его голос снова приобрёл издевательски-нежные нотки, — Наступает потеря сознания, температура свыше 40 градусов, пульс свыше 140 ударов в минуту, артериальное давление снижается, кожа бледная и сухая. Могут быть судорожные припадки, рвота, непроизвольное мочеиспускание. Смерть наступает от паралича дыхательного и сосудодвигательного центров. Хочешь превратиться в бессознательную, рвущую кучку плоти в луже собственной мочи, а, герой? Он пытался остановить терзающую его спину руку, но сил едва хватило на то, чтобы попытаться перевернуться на бок. Другой он тем временем продолжал вещать: — Ты ничего не получишь за свое геройствование. А вот если сбежишь, это всё закончится. Мы с тобой ведь можем концентрировать силы в случае крайнего истощения, мы ведь пробовали. Сейчас ты позволяешь себе слабеть, чтобы убедить их в своей беспомощности, и довольно убедительно, я тебе скажу. Но ты можешь перестать. У нас всё получится, если сконцентрироваться. Наша магия нам поможет. Очертания приборов плавно расплывались перед глазами. Жарко. Хотелось спать. Норны, как же жарко. — Ты используешь фразеологизмы, которых не понимаешь, — как бы между прочим заметил второй он, — Кажется, ты уж слишком сильно перегрелся.***
Без нервного мальчишки стало как-то скучно. Благо, был такой же нервный Ртуть, мечущийся по своей камере, словно маленький надоедливый зверёк. Но без саркастичных комментариев, безумного взгляда и раскачивания из стороны в сторону соседняя камера выглядела невозможно пустой. Их забирали один за другим. Саблезуб, Пиро, пара учеников Ксавье. Все они уже были где-то там, на операционнных столах. Пустеющие одна за другой камеры вводили оставшихся пленников в какое-то странное отчаяние. Эрику отчаяние было хорошо знакомо, и он отлично знал, как превратить эту апатичную, тоскливую безысходность в бурлящую внутри злобу. Стоило только представить, что с ними делают. Когда тот самый толстяк зашел в помещение еще раз, на сей раз указав пальцем на камеру зеленоватой девочки лет десяти на вид, Эрик вскочил на ноги: — Кто вы такие?! Зачем мы вам?! Толстяк даже не повернулся к нему, лишь скорчил презрительную мину и отдал команду: — Заткните этого выродка. Когда он очнулся от транквилизатора, его одолело уже знакомое спокойствие. Будто всё вокруг абсолютно его не касается. Он отстраненно оглядел оставшихся членов братства. Вроде бы, все в порядке. Мистик, похоже, даже друга себе нашла. Она тихо переговаривалась с Ртутью, настолько тихо, что он не мог уловить ни звука. У этих двоих была какая-то странная связь, которая впервые появилась пару лет назад, во время очередной всемутантской угрозы, когда им и Людям Икс пришлось объединиться. Они могли увлеченно орать друг на друга, даже драться и калечить друг друга, но потом Эрик случайно становился свидетелем вот таких вот странных тихих разговоров. Он спросил Мистик об этом, но та лишь хитро на него взглянула и сказала, что у них есть небольшой общий секрет. Эрика это не успокоило, но он предпочитал не лезть. Это не важно. Пока Мистик верна ему и Братству, это совершенно не важно. За неимением других занятий и все еще под успокаивающим действием препаратов, он снова заснул. Во сне ему чудились выпозающие из соседней камеры змеи, пляшущие тени и синий туман. Что было странно, потому что ему уже как несколько десятков лет ничего не снилось. Когда он проснулся, Питер уже спал, а Мистик сидела в своей камере, слепо глядя в одну точку. Его апатия прошла, но какой ему с этого прок? Всё равно он ничего не может сделать. Уж лучше апатия, чем самобичевание. Нужно отвлечься. Он снова взглянул на Рейвен. Та пялилась на белую стену, полностью погрузившись в свои мысли. Она казалась сбитой с толку, если не шокированной. Вот это может его отвлечь. — Что случилось? Мистик пожала плечами: — Да, в принципе, ничего. Просто Питер — идиот и трепло. Эрик усмехнулся. Как будто это новость. — Разболтал кому-то ваш секрет? — Разболтал мне чужой. Он кивнул. Ему не хотелось продолжать дискуссию, чужие тайны его мало интересовали, но всё же это было лучше самокопания. — Прям взял и рассказал? — Нет. Скорее, случайно упомянул кое-что, что дало мне понять. А когда осознал, что сделал, начал паниковать и просить никому не рассказывать. — И почему ты рассказываешь мне? Мистик усмехнулась: — Ну, сам секрет ты не узнаешь, не надейся.***
Его разбудил мальчик лет тринадцати, сидящий за три стеклянных стены от издевательски пустой камеры мальчика-психа. Он плакал. Никто не обращал на него внимание — за то время, что они тут сидят, они все уже наслушались плача. В этом нет ничего необычного, и ничего постыдного тоже. Если бы Эрик ещё умел плакать, он бы тоже так сделал. Взглянув в сторону пустеющей, по его ожиданиям, камеры, он обнаружил там каталку с лежащим на ней Вагнером. Тот всё ещё лежал без сознания, но выглядел еще изможденнее, чем раньше. Ему побрили голову. Эрику из своей камеры не было видно, но на черепе наверняка был шрам. Их тюремщики не особо заботились об их питании. Воду давали, и на том спасибо. Она поставлялась в специальных стаканах из специальных маленьких дверок в стенах, напоминая ему поилки в клетках для хомяков. Но еды всё равно не было. В животе будто выли стаи маленьких китов. Он окинул взглядом своих, отметив, что больше никого не забрали, и сел, опершись спиной на стекло, глядя на белую стену.***
Доктор Браун вошел в наблюдательную, где его уже ожидала проводившая эксперимент Доктор Мирроу. Он взглянул на пристегнутого к приборам синекожего мутанта за стеклом и перевел взгляд на мониторы с показателями. Доктор Мирроу поприветствовала его кивком головы и отдала техникам сухую команду, продолжая фиксировать данные с мониторов: — Дайте сильнее. Техники послушно выкрутили рычаги. Сквозь подопытного пропустили ток. Мутант выгнулся и завыл. — Как результаты, Доктор Мирроу? — спросил Браун, перекрикивая стоны боли. — Очень интересный образец, — отозвалась та, — Мы используем максимальный разряд, многие из других подопытных от такого умирали, и абсолютно все полностью теряли сознание, но этот всё ещё жив и находится в состоянии бреда, но даже это скорее особая реакция мутировавшего организма на болевой шок, чем следствие повреждения каких-либо систем организма. Никаких повреждений головного мозга не наблюдается, сердце сбоит, но всё же функционирует. Невероятная выносливость. Если продолжить исследования, можно выделить отвечающий за неё Икс-ген. Доктор Браун кивнул: — Позже. Сейчас мне нужны все самые светлые умы Гидры. Я нашел главную разгадку. Возможно, наш основной проект будет завершен уже сегодня. Оставьте этого уродца, у вас ещё будет время с ним позабавиться. Глаза Доктора Мирроу загорелись энтузиазмом. Она кинула сухое: «Сворачивайтесь» своим ассистентам и последовала за Доктором Брауном.***
Казалось, он испытывал все возможные виды боли сразу. Боль от падения на твёрдую поверхность взрывалась на его спине, выбив весь воздух из его легких и будто оставив их смятыми, лишая его возможности вдохнуть снова. Боль от сломанных ребер и пышно цветущих на его теле ушибов колола и резала его плоть. Боль от, казалось, всё ещё гуляющих по его телу электрических разрядов прожигала его насквозь, не давая нормально думать и заставляя паниковать. Его глаза слезились и жгли, его всего трясло. Когда он наконец смог сфокусировать взгляд, паника только усилилась. Высокий, мускулистый силуэт с молотом в руке надвигался прямо на него. Его глаза светились электрическим синим, посылая разряды по его рукам. При виде электрического тока Локи стало ещё страшнее. Он отлично знал, на кого зол этот силуэт и отлично осознавал, что сейчас произойдет. Может, стоит попросить прощения? Может, стоит начать молить о пощаде? — Не помоожееет, — издевательски протянул у него над ухом его собственный голос, — Не поможет. Ты всё ещё считаешь, что мы достойны прощения? От него?! Норны, ну когда я стал таким идиотом… Тор приближался, и Локи уже мог рассмотреть его лицо в деталях. Покрытое ужасными шрамами, без глаза и почему-то старше, чем он его запомнил, оно выглядело по-настоящему жутко. Но пугало в Торе совсем не обилие новых шрамов, а ненавидящее, кровожадное выражение этого самого изуродованного лица. — Ты же знаешь, что он убьет тебя? — равнодушно поинтересовался другой он. Локи запаниковал ещё сильнее. Тор подходил все ближе. Он не спешил, а спокойно шел, будто зная, что Локи уже никуда убежать не сможет. — Тор, нет, пожалуйста… — еле слышно выдохнул он. Другой он у него за спиной сделал очень громкий фейспалм и пробормотал что-то о своих нелепых будущих версиях. — Пощадить тебя? — вкрадчиво спросил Тор, — После всего того, что ты сделал? Ты издеваешься надо мной, Локи? — Но я даже не помню, что я сделал! Оба засмеялись. Другой он больно впился в его плечи, не давая ему вырваться и заставляя смотреть прямо в глаза идущему на него Громовержцу: — Ты правда думаешь, что это прошлое?! — он снова захихикал, — Ну почему ты такой наивный? Это будущее, дорогой мой. Это твоё будущее. Локи замотал головой. Тор, казалось, не замечал их небольшого диалога. — Мелкая дрянь! — взревел он, всё же теряя терпение и ускоряя шаг, — Я буду убивать тебя очень медленно! В отличие от Тора, другой он понизил голос до едва различимого шепота: — Это будущее, которое ты получишь, если будешь продолжать пытаться быть хорошим. Ведь у тебя всё равно не получится. Тебе не поверят. А вот убежать ты не сможешь, ведь ты будешь хорошим. Ты не сбежишь, не исчезнешь, нет, ты попытаешься всё исправить. И каждая твоя попытка сделает все только хуже. И в конце-концов все закончится так. Тор положил руки на его рёбра и пустил ток. Боль пронзила все тело. Он трясся в руках Громовержца, пока тот не ударил его в живот и не бросил на пол. Он ударился головой, добавив ещё немного боли к уже накопившейся бесконечности. Солдаты в чёрной униформе, бросившие его на пол его камеры, поспешили убраться, как только увидели, что он открыл глаза. Его всё ещё трясло, ему было невыносисо больно и всё тело ощущалось чем-то вроде подтаявшего мороженого, но всё же, он умудрился найти в себе силы рассмеяться. Они боялись его. Даже такого, замученного и практически бессознательного. Он едва дополз до стоящего в углу его камеры унитаза, прежде чем его вырвало. Как только рвотные позывы закончились, он снова начал смеяться. Наверное, это напугало солдат ещё больше, потому как они ну уж очень быстро убрались из помещения. — Чувак, что с тобой случилось? — воскликнул Питер. Локи, не переставая смеяться, поднял на него взгляд. Он тоже был напуган. Точно так же, как и солдаты. Точно так же, как и Мистик, Магнето и остальные мутанты в помещении. Даже он. Что уж говорить об остальных. Локи смеялся, глядя в глаза своего напуганного лучшего друга. Может, другой он и не был так уж сильно не прав?***
Гудение двигателей джета и вой ветра пополам с барабанной дробью дождя по обшивке и пока нечастыми громовыми раскатами заполняли гнетущую тишину в кабине. Большая часть команды сидела по своим местам, и единственным, кто стоял, рискуя набить себе шишек из-за турбулентности, был Тор. Он опирался плечом о стену в кабине пилота прямо позади Старка, вглядываясь в клубящиеся, словно чёрный вулканический дым, тучи и сверкающие среди них молнии, вполуха слушая ругань Тони по поводу не вполне летной погоды. Ему, наверное, не стоит знать, что это не совсем погода. Скорее бурлящий и вскипающий молниями котёл торовых эмоций и переживаний, нашедший выход в реальный мир сквозь его божественные силы. Он буквально чувствовал, как с каждой пронзающей его разум тревожной мыслью, ливень начинал хлестать по стеклу немного громче, а после каждого раза, когда в его голове твердо укоренялось убеждение «Убью любого, кто тронет пленных», молния пронзала тучи и отражалась в его начинающих светиться глазах. Тор любил Мидгард. Всем своим сердцем и душой. Конечно, его родной Асгард ничто не заменит, но Мидгард просто поражал его своей разнообразностью, разноплановостью и, как оказалось, жестокостью. Чем дольше он жил здесь, тем больше он убеждался в том, что смертным совсем не нужен Локи, Танос, Альтрон или другая нечеловеческая угроза, чтобы привести их к границе вымирания. Нет. Достаточно было оставить их без присмотра на пару десятков лет. Они и сами справятся. Среди всех Асов, Альвов, Ванов и других жителей Девяти Миров было достаточно злодеев, подлецов, эгоистов и просто плохих людей. Но он не знал никого, кто стал бы похищать и пытать детей только из-за того, что они родились не такими, как остальные жители данного мира. Только настоящие монстры были способны на это. Монстры вроде Суртура, Хелы, Тёмных Эльфов и иже с ними. Да у него раньше сложилось такое плохое мнение о Ётунах в основном лишь из-за слухов о том, что они убивали вражеских детей точно так же, как и вражеских воинов и того факта, что после войны Лафей предложил выбрать кого-либо из своих детей как выкуп за забранный Ларец Вечных Зим. Всеотец ему отказал. Тор раньше считал, что это из-за высокоморальности Асов в общем и его отца в частности, но после всех изгнаний, предательств, скрытых семейных тайн и целой чертовой истории Асгарда, построенной на лжи и фальшивой моральности, миролюбивости и справедливости Асгардского народа, открывшейся ему меньше, чем за десять лет, и полного уничтожения всего того, что Тор считал нерушимыми моральными догмами и ориентирами, он начал лучше понимать истинные мотивы поступков Одина. И поразился, насколько же наивным он был. Вся та ложь, что Локи, будучи Богом Лжи, подсознательно чувствовал все эти века служения Одину, для него всегда была абсолютной, единственно верной истиной: Асы равно хорошо, все, кто на них не похож равно плохо, и все, кто утверждает иначе, тоже равно плохо. Простая, незатейливая формула. Такая прямая, такая удобная. Такая правдоподобная. Ага, а так же такая очевидная причина для твоих первых ссор с братом. Все, кто не похож на Асов, равно плохо, не так ли? Тор поморщился от внезапно прорезавшегося голоса. Смысл этих слов очень больно кололся маленькими иголочками вины, и он решил игнорировать его во что бы то ни стало. Получалось довольно плохо. А Локи всегда был совсем не похож на Асов. Что вполне обьяснимо, учитывая то, что он совсем не Ас. И не хотел становиться таким, как вы, ведь тогда он перестал бы быть собой, не так ли? И это всегда сбивало тебя с толку. Сама возможность существования других убеждений, ценностей и моралей, чем те, что ваш Большой Папочка так надёжно вдолбил вам в голову. Тех убеждений, ценностей и моралей, в которых Локи увидел ложь намного раньше тебя. И ему для этого, почему-то, не потребовалось УНИЧТОЖЕНИЕ ЧЁРТОВОГО АСГАРДА!!! Голос буквально прокричал последние слова. Тор поморщился и инстинктивно закрыл руками уши, что, конечно же, не помогло. Он отвернулся, уткнувшись лбом в стену, и едва слышно прошипел: — Это не оправдывает всего того, что он сделал. И его убеждения уж точно не были лучше отцовских. А никто меня и не оправдывает. Мы с тобой уже давно согласились на том, что я — гадина. Но возможно, только возможно, если бы ты был посообразительнее, если бы ты не был таким консервативным и совершенно лишенным какого-либо проявления толерантности слепцом, всего этого бы не произошло. Я бы не упал с Моста, не атаковал бы Нью-Йорк. Не был бы заперт в камере, пока нашу мать безжалостно убивали. Возможно, если бы мы с тобой меньше ссорились, она была бы жива. И отец не умер бы раньше, чем мы придумали бы, что делать с Хелой. Тор сжал руки в кулаки. Необузданная, первозданная природная сила, что до этого бушевала лишь за бортом джета, сейчас, казалось, каким-то неведомым образом просочилась внутрь и свернулась вокруг Громовержца, словно большая ласковая кошка, прибежавшая к хозяину на запах угощенья. Вот только роль угощенья в этом случае играл его постоянно усиливающийся гнев. Он едва слышно пробормотал: — Зачем ты всё это говоришь? Чтобы разозлить меня? Поздравляю, у тебя получилось. О нет, в последний десяток лет ты стал необъяснимо более уравновешенным, так что злить тебя уже не так интересно. Я всего лишь хочу донести до твоего так-и-не-поумневшего мозга одну простую мысль. Что, если во всём, что случилось… Напряжение накапливалось в середине его зрачков, заставляя его глаза светиться и, наверняка, снова повреждая его протез. …Есть огромное количество ещё и твоей вины? Электрические разряды побежали по рукам Тора, быстро окутывая стены джета, и их сила росла и росла, пока рассерженный крик не выдернул его из его мыслей: — Тор, блядь! — заорал Старк, когда разряды ненадолго вывели из строя бортовой компьютер, — Какого чёрта ты творишь?! — Простите, — пристыженно опустил голову Одинсон. — Сядь и пристегнись, — скомандовал Тони, парой движений выравнивая чуть не ушедший штопором вниз джет, — Ты у нас скандинавский бог, или психанутая Рапунцель в критические дни месяца? — он вздохнул, пробормотав ещё какую-то колкость и обратился уже ко всей команде, — Посадка через минуту. Будьте готовы. Все начали проверять оружие и настраиваться на боевой лад. Тору делать было особо нечего, так как Секира была при нём, и настрой у него был ой какой боевой, так что он тупо пялился в пространство, пытаясь до конца осознать один простой факт. Если раньше это были лишь знакомые интонации и выбор слов, то теперь голос стал говорить прямо от имени Локи. И это не могло не беспокоить. У него в голове сидит нечто, говорящее голосом его возможно-не-совсем-мертвого брата. Либо он окончательно сошел с ума.***
Его всё ещё трясло. Голова болела, тошнота никуда не делась, и той стандартной порции воды, что появилась в выемке в стене, явно не было достаточно, чтобы полностью устранить последствия обезвоживания. Ах да, его галлюцинации тоже никуда не исчезли. Лишь смешались с реальностью в какой-то странный, бредовый сон, где, стоило только закрыть глаза, стук его собственного сердца превращался в синхронный топот ног легионов каких-то ящероподобных тварей, а на месте остальных пленных сидели странные люди в средневековой одежде или же вечные персонажи его кошмаров: безносый старик, жаждущий его препарировать, или же высокий сиреневый мужик, тянущийся рукой к его глотке. Из противоположного угла камеры за его страданиями наблюдала его немного более взрослая и намного более жуткая копия. Но он почти не обращал на это внимания, так как копия не предпринимала никаких попыток его убить, в отличие от остальных галлюцинаций. Только говорила всякие неприятные вещи. — Ты ведь знаешь, что всё это бесполезно? Что ты не получишь никакой награды? Что твои заслуги не будут признаны? Да и вообще, что такого героического ты сделал? Не бросил своих друзей в беде? Для них это нечто само собой разумеющееся. Ну, знаешь, не быть сволочью. И они никогда не поймут, каких усилий это стоит тебе. А значит, и не оценят. И так далее, и тому подобное. Вообще, если подумать, в его словах был смысл. Он почему-то вспомнил один разговор с Профессором. Тот, в котором он попытался быть предельно честным, поделиться своими переживаниями по поводу того, что он не такой хороший, как остальные, и услышал целую лекцию. Один психолог сравнивал попытки быть таким же, как все, когда ты имеешь какое-либо психическое расстройство, с раскалыванием скалы. Вести обычную жизнь, а в нашем случае, быть таким же… хорошим, что бы это для тебя не означало, для тебя так же тяжело, как раскалывать скалу. Ты говоришь остальным: «Это тяжело», а они отвечают, «Нет, легко. Просто ты стараешься недостаточно сильно», и ты начинаешь сомневаться, а вдруг они правы? Может, разбивать скалы для остальных — легко? Неужели они настолько сильнее тебя? Неужели ты настолько слаб? Но это совсем не так. У большинства людей на пути не стоит скала, которую им приходится разбивать. Они не понимают, как тяжело тебе приходится работать, чтобы догнать их. Очень поддерживающе. Вот только Профессор его не понял. Вся эта метафора работала только для психических расстройств, для болезней, а он не был болен. Ну ладно, может и был. И, ладно, это мешало ему вести нормальную жизнь. Но весь разговор вообще был не о бытовых трудностях, а о этичности и моральном компасе, который у Локи, похоже, был скорее моральной русской рулеткой. Ведь даже у людей с психическими расстройствами получается быть морально хорошими. А у него — нет. По белому полу застучали каблуки. Локи безразлично поднял взгляд. В помещение зашла женщина в медицинском халате, ведя за собой целую делегацию людей в таких же халатах и достаточное количество охраны, чтобы захватить небольшую африканскую страну. Она даже не посмотрела на измученных пленников, вместо этого указав на небольшой прибор на потолке в середине комнаты: — Меняйте. Пока другие люди в белых халатах меняли странный прибор непонятного назначения, Локи, завороженный внезапными отдаленными раскатами грома, в открытую пялился на женщину. Точнее, на то, что его мозг показывал ему вместо неё. В один момент это была обычная женщина среднего возраста с не особо приметной внешностью, а в следующий на неё месте стоял худощавый, противный безносый старик, тянущий к нему свои противные паучьи пальцы и закручивающий вокруг себя саму реальность по собственному желанию. Прямо как в его кошмарах. И отдаленный гром отлично сюда вписывался. Как только белохалатники закончили с установкой нового прибора, женщина кивнула на клетку Питера: — Откройте эту. Как только стеклянная стена опустилась, Питер скорчил пренебрежительную рожу: — Серьезно? Он вскочил на ноги и побежал. Вот только с нормальной, человеческой скоростью. Его тут же скрутили и бросили обратно. Женщина удовлетворенно кивнула: — Прототип работает. Раскаты грома усиливались, мешая Локи сконцентрироваться и нормально думать. Так вот, что они тут делали. Глушилку. Какой-то излучатель, способный блокировать все мутантские способности. Интересно, на нем он тоже работает? Другой он, всё ещё сидящий в другом углу его камеры, хитро улыбнулся, отрицательно покачал головой и пропал. Внезапно начала выть сирена. Белый свет сменился на мигающий красный. Локи, всё ещё дизориентированный и сбитый с толку жаром и галлюцинациями, отстраненно наблюдал, как женщина прижала руку к наушнику, практически крича: — Агент! Агент! Что присходит? Агент! — она замолчала, очевидно, слушая ответ, и тут же снова вскрикнула, — Агент! Все остальные белохалатники и солдаты точно так же коснулись своих наушников с разной степенью обеспокоенности на лицах, после чего настали пару секунд немного жутковатой тишины. Женщина, едва поборов панику, отдала торопливый приказ: — Выводите их! Бегом! — Усыпить их, Доктор Мирроу? — спросил один из солдат. — Нет времени. Прибор работает, этого хватит. Быстрее, действуйте, нападающие уже в здании!!! Все камеры открылись. Прежде, чем пленные хотя бы попытались что-то сделать, их всех скрутили и вывели из помещения. Локи всё ещё не мог сфокусироваться на происходящем. Ему всё ещё было жарко и хотелось пить, руки и ноги тряслись, голова кружилась от того, как резко и грубо его вздёрнули на ноги и он удивлялся, как ему вообще удается идти без посторонней помощи. Хотя он всё ещё получал болезненные тычки от солдат каждый раз, когда ноги всё же подводили его. Ну и галлюцинации тоже слегка мешали. Ведущие их солдаты превращались в страшных, ящероподобных тварей, белые коридоры сливались в тёмные проходы с иллюминаторами, а каждый белохалатник превращался в безносого старика, жаждущего разобрать его на атомы. Сконцентрироваться на происходящем было сложновато. В какой-то момент сирена перестала завывать, а свет сменился на обычный белый. Он слышал, что звук грома стал намного ближе, будто молния била прямо где-то внутри базы. Изо всех сил пытающиеся не паниковать солдаты толкали его сильнее, заставляя чуть ли не бежать. Несмотря на все отвлекающие факторы, он всё же смог сложить два и два. Мстители атаковали базу. Это было очень и очень хорошо. Вот только их, скорее всего, увезут отсюда раньше, чем Мстители до них доберутся. Нужно было что-то делать. Но что? Его способности не работают, в свою вторую ипостась он тоже превратиться не сможет, и в одиночку победить несколько десятков солдат, которые держат под прицелом его друзей и брата и без колебаний выстрелят, случись что непонятное, у него не получится. По крайней мере, если он хочет выбраться не один. — А ты хочешь выбраться не один? — другой он шёл рядом с ним, казалось бы, совершенно не обращая внимания на солдат, докторов, сопротивляющихся мутантов и общую напряженность ситуации, — Зачем? Он закатил глаза. Сейчас он снова начнет распинаться по поводу того, что им никто не нужен. Уже слышали. Не проняло. — Нет, серьезно, — другой он слегка перегнал их и пошел спиной вперед, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза, — Зачем? Так ведь проще. Да и к тому же, это ведь такой отличный шанс! Неорганизованный отряд паникующих солдат под командованием напуганной женщины, которая до этого ни разу не видела настоящего боя! И если ты не попытаешься хоть что-то сделать, вас увезут, и шанс сбежать пропадет. Локи пытался не слушать. Всё равно это бред. Да, возможность хорошая. Женщина, эта Доктор Мирроу, явно напугана, да и солдаты тоже. Но вот глушилка… Даже если бы ему было плевать на всех остальных и он был бы готов бросить их здесь, как бы он выбрался? Без иллюзий, льда, каких-либо способностей? Даже если он придумает какой-нибудь хитрый отвлекающий маневр, типа понарошку вырубиться на полу или ещё что, его просто застрелят при малейшем затруднении. Он не Росомаха, готовый раскидать всех голыми руками. Без своих сил он ничего не может. — А если я скажу тебе, — его голос приобрел мягкие нотки, — Что у тебя всё ещё есть силы? Они вышли на посадочную площадку. Звуки битвы приблизились ещё сильнее, и Доктор Мирроу поторопила солдат. Краем глаза Локи заметил, что отключенный от капельницы Курт, которого нес на плече один из солдат, начал приходить в себя, а особо сообразительные члены Братства всеми силами пытаются потянуть время. — Что, если я скажу тебе, что глушилка не работает? По крайней мере, не на нас? Их погружали в джет, похожий на джет Людей Икс. Внезапное ощущение реальности происходящего ударило Локи в голову. Ему стало страшно. Он прекрасно знал, на что способны джеты такого типа. Если они поднимутся в воздух, их будет уже не отследить. Магнето, похоже, тоже это знал. Он стал сопротивляться ещё яростнее, подавая пример остальным членам братства. — Что, если я скажу тебе, что она на нас не рассчитана? Питер стал сопротивляться точно так же. Едва очнувшийся Курт тоже попытался вырваться из рук солдата. — Что, если я скажу тебе, — другой он опустил голос до шепота и подошел очень близко, так, что они почти соприкоснулись носами, — что ты не мутант? Гроза бушевала всё сильнее и сильнее. Из базы долетал шум, крики и выстрелы. Первых мутантов уже загрузили в джет. Особо сильно сопротивляющихся вырубили точными ударами. Локи внезапно понял, что не совсем помнит, где же грань между ним и другим им. И почему он всё ещё позволяет этим смертным себя удерживать.***
Курт очнулся от вязкого, липкого сна, и первым, что он почувствовал, был дискомфорт. Вторым — боль. Что было вполне объяснимо, учитывая то, что какой-то солдат нёс его на плече, будто мешок с картошкой. Он едва нашел в себе силы поднять голову и оглядеться. Питера, Локи, еще несколько младших детей из школы, а так же, почему-то, членов Братства, вели такие же солдаты. Он помотал головой, пытаясь сконцентрироваться на происходящем. Последним, что он помнил, была атака школы. Они отбивались, его зажали в угол, и он почувствовал укол в шею. Очевидно, усыпили. И держали так, чтобы не телепортировался. Но почему теперь позволили прийти в себя? Он сконцентрировался и попытался переместиться на несколько метров вправо, готовый начинать драться. Но не получилось. Просто не получилось. Как будто из него что-то вынули. Что-то важное, что позволяло ему применять свою силу, и теперь каждый раз, когда он к ней тянулся, он будто натыкался на глухую стену. Питер, как и члены Братства, яростно сопротивлялся хватке солдат. Локи неуверенно шел рядом со странным выражением лица. Плакал какой-то ребёнок. Оглушительно гремел гром. Курт попытался вырваться. Но куда там ему, ослабленному после транквилизатора. Только перехватили сильнее. Его бросили на пол джета рядом с вырубленным Магнето. Питера ударили в висок и скинули туда же. Сверху бросили ещё мутантов из Братства. Голова кружилась. Глаза против воли закрывались. Он понимал, что происходит что-то важное, что их куда-то увозят, но просто не мог заставить себя начать действовать. Да и что ему делать? Слабому, без сил? Он на секунду прикрыл глаза, но тут же распахнул их, услышав чей-то пронзительный крик. Все его инстинкты закричали, что на лётной площадке появилось нечто опасное. К сожалению, солдаты, бросавшие его на пол джета, не особо заботились о том, чтобы ему было удобно наблюдать за развитием событий, так что, чтобы посмотреть, что происходит, ему пришлось переползти на дрожащих руках ближе к выходу. Когда он всё же смог это сделать, смотреть уже было особо не на что. Половина солдат лежала на земле кучкой трупов, вторая половина нацелила оружие на спокойно стоящего над трупами Локи. Чувство опасности исходило как раз от него. — Не двигаться! — отдавал приказы один из солдат, — Руки вверх! Трикстер поднял руки, и из них полетели зелёные искры. Курт с ужасом наблюдал, как искры забивались солдатам в нос, проникали в горло и начинали душить. Локи спокойным шагом подошел к напуганной ученой, прятавшейся за их спинами. — Ну что, Доктор Мирроу, — спросил он с безумной улыбкой, — как именно вы хотите умереть? В тот же момент кто-то выбил дверь, ведущую на посадочную площадку. Вбежали Логан, Тор, Хэнк и Зимний Солдат. Увидев развернувшуюся перед ними картину, они пораженно замерли. Курта захлестнуло облегчением. Он не сошел с ума, они тоже это видели. Увидев их, Локи потряс головой и как-то странно взглянул на кучу мертвых солдат: — Кажется, такое уже было. Вагнер не совсем понял, что произошло. Но вопящие об опасности инстинкты мигом затихли, будто перед ним стоял уже совсем другой человек. По виду Локи можно было сказать, что он тоже не совсем всё понял.***
Удивительно, но он довольно легко отделался. Два операционных шрама на животе и черепе, легкая интоксикация организма из-за обилия транквилизаторов, которая, благодаря мутантскому метаболизму, прошла уже через пол часа. «Вот Локи досталось, — качал головой Хэнк, осматривая его, — Ожоги, будто от удара молнией, гипертермия, обезвоживание, пять новых шрамов, общее истощение. Удивительно, как он смог победить всех тех солдат в таком состоянии» Да. Удивительно. Что-то последнее время вокруг как-то много всякого удивительного Весь вечер Курт был занят избеганием Локи. Он понимал, что им стоит поговорить и всё выяснить, но он был не готов. Не после того, что он видел. Локи ведь раньше никогда никого не убивал. Случайно калечил — бывало. Перегибал палку в своих проказах — тоже бывало. Но и после этого он заглаживал свою вину. Он мог не говорить «прости» или «мне жаль», но Курт видел, как его случайным жертвам потом перепадает помощь на контрольных, лишние сладости или тайком пронесенный в школу алкоголь. Курт прекрасно помнил, как впервые убил. Как потом неделями не мог спать, и они с Локи по ночам, вместо сна, телепортировались во все интересные места, которые он мог вспомнить. Примерно в это время они по-настоящему сдружились. Две синекожие сомнамбулы, по ночам бродящие по всему миру. Он обрадовался, когда узнал, что Локи — его брат. И ему нравилось то, что теперь ещё кто-то носит его фамилию. Что ни говори, а всё-таки приятно иметь ещё какую-то семью, кроме бросившей его международной террористки. Он переживал за Локи. Спустя три года их дружбы, это казалось практически естественным состоянием. Но он никогда не боялся Локи. До этого момента. Даже от одних воспоминаний по спине бежал холодок, а все органы чувств инстинктивно обострялись до невозможности. Стоило только вспомнить эту дикую улыбку, садистский взгляд и ледяное спокойствие, и его тело уже само было готово телепортироваться на безопасное расстояние. Что тогда было? И как он это сделал? Ослабленный днями плена, практически после пыток. Как он это сделал? А те искры? Курт понятия не имел, что Локи так может. Магнето с компанией смылись под шумок, младшие дети были слишком напуганы, чтобы что-то разобрать, Питер тогда был в отключке. Вот и получалось, что он — единственный свидетель. Мстителям и Профессору Локи сказал, что смог вырваться и вывел из строя тот прибор, приглушающий способности. Но Курт отлично помнил, что когда искры перекрыли дыхание тем солдатам, стена в его сознании, отгородившая его от его способностей, всё ещё была на месте. Он не сказал ничего Профессору, так как не был уверен в том, что видел. Да и сейчас у Профессора было слишком много других дел, чтобы разбираться с его подозрениями. И вот он здесь, сидит в одной из гостинных первого этажа, даже не пытаясь вникнуть в смысл идущего на ноутбуке фильма. Хэнк категорически запретил ему телепортироваться дальше, чем на пару метров, чтобы восстановить силы, так что теперь он был заперт в школе. Локи, почему-то, не любил эту гостинную больше всего, так что Курт выбрал именно её. Хотя Локи, похоже, и сам не хотел его видеть. Иначе бы уже нашел. В фильме какой-то неудачник пытался организовать крутую вечеринку, чтобы впечатлить девушку. Обычно Курта веселили такие сюжеты, про обычных людей и их забавные мелкие проблемы, но сейчас фильм только бесил. Он выключил ноутбук и остался в мягкой тишине, нарушаемой лишь шумом дождя за окном. Погода последнее время совсем безумная. Сейчас же середина лета, дождей в это время обычно нет. Скрипнула дверь. В комнату вошел Тор. Он приветливо помахал рукой и сел рядом: — Грустишь? — Да нет, с чего вы взяли? — Ну, у тебя лицо грустное. Но это понятно, после всего, что с вами случилось… Вагнер не таясь поморщился. Вот этого ему уж точно не надо. Напоминания, сочувствие, жалось. Только бесит. С ним и не такое случалось. И он ещё легко отделался. Тор, заметив его гримасу, поспешил исправиться: — Извини, — он замолчал и с удивлением взглянул в окно, — Ой, дождь всё еще идет? Мне казалось, я уже успокоился. Курт на такое заявление удивленно приподнял брови, но решил промолчать. Тор тем временем снова обратился к нему: — Я, вообще, давно хотел с тобой поговорить. Ещё до этого всего. Если бы ему ещё было куда поднимать брови, он бы их поднял. Зачем он мог понадобиться Богу Грома? — О чем? — О Локи. Курт напрягся. А вот это уже интересно. Неужели мститель тоже заметил нечто странное? Первым его порывом было вывалить перед Тором все свои подозрения. Но он тут же осознал, что не смог бы, даже если бы захотел. Это неправильно. Локи — его брат, и что бы с ним ни происходило, ему нужно помочь, а не сдавать Мстителям, словно сумашедшего в дурдом. Он постарался заставить свой голос звучать спокойно: — А что с ним не так? — Да ничего, — ответил Тор, — Просто… У меня есть некоторые подозрения. Вы ведь братья, так? — Да. Тор кивнул и замолчал. Его выражение лица стало каким-то пустым и задумчивым. — У меня тоже был брат. От грусти в его голосе Курт как-то сразу расслабился. Тор внушал доверие своей простотой и искренностью, и угрозы от него не чувствовалось. Только какая-то странная задумчивость. — И что с ним случилось? — осторожно спросил Курт. Тор горько рассмеялся: — Да много чего. Упал в межмировое пространство, и я думал, что он умер. Пытался захватить Землю, так что отцу пришлось запереть его в камере. Разыграл сцену героического самопожертвования, и я думал что он умер, а он в это время занял Асгардский престол и изгнал моего отца на Землю. Потом его убил Танос, — он усмехнулся, — и я снова думаю, что он умер. — Да уж, — пораженно ответил Курт, — Локи, по сравнению с ним, просто ангел. Тор фыркнул. — Знаешь эту вашу Мидгардскую сказку про пастуха, который слишком часто кричал, что на стадо напали волки? А когда волки действительно напали, никто ему не поверил? — он дождался ответного кивка и продолжил, — Вот и тут то же самое. Танос сказал, что больше он не воскреснет, но… я не верю. И у меня есть на то основания. — И эти основания — то, что он и раньше, — Вагнер изобразил пальцами ковычки, — «умирал»? — Не только. Курт почувствовал, как что-то изменилось. Тор сел прямее, закинул руку на спинку дивана так, чтобы она лежала прямо за плечами Вагнера, едва их касаясь. Улыбка Громовержца утратила всю грусть, и вместо этого приобрела нечто эдакое, от чего его инстинкт самосохранения забил тревогу и тут же потребовал куда-нибудь телепортироваться. — Видишь ли, — как ни в чем не бывало продолжил Тор, — моего брата звали Локи. Зеленоглазый такой, черноволосый, бледный. Курт неверяще распахнул глаза. Тор продолжил: — Фигура не особо спортивная, характер, словно у болотной ведьмы, — его голос приобрел вкрадчивые нотки, почему-то напомнив Локи, хотя это было совсем не логично. Ни интонациями, ни голосом, ни выбором слов они похожи не были, — Иллюзиями владеет. Никого не напоминает? Курт не выдержал и телепортировался с дивана в другой конец комнаты. — Нет! Не может быть! У тебя с головой не всё в порядке. Локи — мой брат! У меня даже анализ ДНК есть. Даже не пытайся убедить меня в том, что твой брат всё это подстроил! — Да не пугайся ты так! — Тор поднял руки в примирительном жесте, тут же убирая скрытую угрозу из голоса, — Чего так разнервничался? Я просто предположил. Ты подумай: мой брат в очередной раз умирает, и в тот же год на улице Нью-Йорка находят его точную копию, которая к тому же ничего не помнит. Удобно, тебе не кажется? Курт начал лихорадочно соображать. Подозревать брата в чем-то таком было почти физически больно, но всё же, если допустить, что Тор прав… Если Локи — брат Тора, то он не мутант, а этот, как там их… Асгардец. И это вполне может обьяснить, почему на него не подействовал тот прибор. Что Тор о нем рассказывал? Пытался захватить Землю? Это не похоже на Локи. Хотя, с другой стороны, массовое холоднокровное убийство тоже на него не похоже. Всё сходится. И непонятно откуда взявшиеся боевые навыки, и невероятное количество знаний из множества областей, и слишком высокий интеллект, и не поддающиеся квалификации способности. Он врал. Он постоянно врал. И ему, и Профессору, и Питеру, и всем остальным. Втирался в доверие. Ещё и тест подделал. Курт взглянул в глаза Тору. В горле стоял ком из обиды и злости на такое подлое предательство. — Тот прибор. Который блокировал способности мутантов. Локи сказал, что разбил его, но он соврал. Я был там. Он просто-напросто на него не подействовал. Тор кивнул: — Теперь ты мне веришь? Курт телепортировался обратно на диван и закрыл лицо руками. Тор сочувственно положил руку на его плечо. — То есть, он всё время мне врал, — сказал Вагнер, немного успокоившись, — О том, что мы братья. О том, что мы друзья. О том, кто он. — Возможно, что нет, — возразил Тор. В ответ на взгляд сбитого с толку Курта, он пустился в разъяснения — Он моложе, чем я его запомнил. И когда он умирал, я видел его тело. Он был мертв. По крайней мере, физически. Магия вполне могла полностью восстановить и омолодить тело, но, возможно, что-то пошло не так. Он мог потерять память. Может, он действительно верит, что он твой брат? Курт усмехнулся. Какая удобная версия. Всем хорошо, все довольны. И Локи его не обманывал, и у Тора есть живой брат. Вот только кое-что не сходилось. — А тест? Хэнк проверял его много раз, ошибки быть не может. Если Локи действительно твой брат, то очевидно, что тест — подделка. Но если он действительно потерял память и не строил никаких злодейских планов, то зачем ему подделывать тест? Тор вздохнул. Он, похоже, тоже об этом думал. Они замолчали, Курт пытался не сорваться, а Тор, похоже не знал, что сказать. Дождь за окном превратился в ливень — Я думал обратиться ещё к кому-нибудь, — нарушил тишину Тор, — К Старку со Стренджем, например… — Нет! — тут же воскликнул Курт, — Нет-нет-нет, ты что, нельзя! Они же убьют его и даже разбираться не будут! — Не бойся, Змей, мои друзья не такие грозные, как ты считаешь… — Нет! Ты не понимаешь, а вдруг это всё не правда? Вдруг это просто нелепое совпадение, и он действительно мой брат? Знаешь, что тогда получится? Что я его предал, вот что получится! Он такого не прощает, а я не готов потерять его! Пожалуйста, не говори ничего Старку!!! — Поздно, братцы-кролики. Они обернулись на голос. В дверях появился Железный Человек, и маленькое, похожее на пчелу устройство, послушно вылетело из-под дивана, подлетело к нему и спряталось у него в очках. Тор напрягся: — Старк, какого Суртура ты следишь за мной? — Успокойся, Златовласка, я за тобой не слежу. Я слежу вот за ним, — он указал на Вагнера, — Пытаюсь выяснить, не заодно ли он с твоим братцем. — Что? — Я могу сложить два и два, Тор. Очень похожий на нашего Северного Оленя мальчишка? Это ещё ладно. Знающий кучу всего, чего он не может знать? Подозрительно, но предположим. Но пользующийся некими способностями, выходящими за грань мутантских, и способный единолично, голыми руками уничтожить целый отряд суперсолдат? Вот тут уже действительно подозрительно. Я установил слежку за этим синим и за твоим дорогим трикстером ещё в джете. И, как оказалось, таки нарыл нечто интересное. Без меня секретничаешь? Я ведь могу и обидиться. Тор поднялся, призвал секиру и подошел влотную к Старку, грозно над ним возвышаясь: — Я не позволю тебе что-либо с ним сделать, и плевать, мой это брат, или нет. Старк, очевидно, уже теряя терпение, злобно взглянул на него снизу вверх: — Успокойся, Принцесса, ничего я с ним делать не буду. Просто выясню, это действительно он, или нет. Мне не особо хочется, чтобы на моих руках была кровь ни в чем неповинного подростка. Тора это не успокоило, но всё же секира в ход не пошла. Он глубоко вздохнул, пытаясь усмирить свой гнев, и спросил: — Что ты предлагаешь? — Я не предлагаю, я уже действую. Пока что Зеленоглазка от меня смылась, но как только дроны его засекут, мы поместим его в камеру. До выяснения обстоятельств. Позовём… Стренджа, к примеру. Хотя, этого он уже один раз обманул… Ну, в общем, что-нибудь придумаем. Тор всё ещё злобно сопел. Тони вопросительно приподнял брови: — Ну что? Согласен? Курт задержал дыхание в ожидании его ответа. Только бы он сказал нет… — Да. Но при условии, что вы не станете ему вредить. На заднем дворе школы Локи, погруженный в свои мысли, стоял под навесом и жевал яблоко. Приглядевшись, он увидел на стене нечто маленькое и металлическое. Насекомое, что ли? Но прежде, чем он смог рассмотреть поближе, кусок металла вдруг пустил ему в глаза какой-то странный луч. Он ослеп всего на секунду, но этого хватило, чтобы два дрона заковали его в наручники.